Питер Пэн и Похитители теней

Глава 42 В тупике

В тюремной камере воняло блевотиной и опасностью. Питер съежился в уголке, куда пихнул его бобби, стараясь не привлекать к себе внимания.

Кроме него в камере было еще одиннадцать узников: трое мальчишек младше — или, по крайней мере, меньше его, — пятеро мальчишек постарше и трое взрослых мужчин. Мужчин Питер не особенно боялся: все трое были пьяны и думали в основном о том, как бы поспать, хотя один ненадолго пробудился, чтобы вывернуть содержимое своего желудка на себя и на пол рядом с собой. Камера наполнилась едкой вонью, а пьяница снова захрапел.

Нет, больше всего Питера пугали мальчишки постарше. Когда его привели, мальчишки были уже здесь и явно чувствовали себя как дома. Друг с другом они тоже были знакомы и уже создали иерархию, как в любой стае. Верховодил тут не самый рослый, зато самый широкоплечий — плотно сбитый, мускулистый парень, которого остальные звали Рейфом. Рейф забавлялся тем, что мучил мальчишек помладше, тыкая их кулаками и угрожая окунуть головой в полное до краев деревянное ведро, которое служило общим туалетом обитателям камеры.

Питер отчаянно надеялся, что ему не придется воспользоваться этим ведром. Сама мысль казалась ему отталкивающей. Кроме того, он надеялся, что Рейф по-прежнему не будет обращать на него внимания. Питер сидел потупившись, не встречаясь ни с кем взглядом. Мальчик достиг последних пределов отчаяния: он даже понятия не имел, как отсюда выбраться, не говоря уже о том, чтобы выручить Диньку или найти Молли и успеть предупредить ее об опасности, в которой она находится. У него не осталось вообще никакой надежды. Живот у него болел, распухшая скула ныла.

— Эй, ты! — раздался угрожающий голос.

Питер поднял глаза, и сердце у него упало: над ним угрожающе нависал Рейф.

— Чего? — отозвался он.

— Не найдется ли у тебя чего-нибудь, что пригодится мне? — поинтересовался Рейф. Он присел на корточки, его широкая, ухмыляющаяся рожа оказалась почти вплотную к лицу Питера.

Питер ничего не ответил. И почему все в этом городе чего-то от него хотят?

Рейф небрежно протянул свою мясистую лапищу и сгреб в горсть грязную, рваную рубаху Питера. Питер вздрогнул.

Рейф разочарованно скривился.

— Это жалкое тряпье ни на что не годится! — протянул он.

Но тут его физиономия просветлела: он заметил золотую цепочку на шее Питера. Питер мысленно обругал себя за то, что не догадался ее спрятать.

— Ого! — сказал Рейф, потянув за цепочку и вытащив наружу медальон. — А это что у нас такое?

Питер отпихнул руку Рейфа, вскочил на ноги и принялся отступать вдоль стены. Медальон отдавать было никак нельзя! Его надо сберечь любой ценой! Рейфа подобный бунт, похоже, удивил, но он был только рад жертве, с которой можно позабавиться. Он, ухмыляясь, поднялся на ноги.

— Ага, — сказал он, медленно наступая на Питера. — Так ты, стало быть, смеешь вырубаться на Рейфа, да?

Питер продолжал пятиться, отчаянно озираясь. Было ясно, что пьяницы ему ничем не помогут: все они мирно храпели. От других мальчишек тоже помощи ждать не приходилось: они смотрели на них с Рейфом в предвкушении потехи. И каждый был доволен, что жертвой будет не он.

А Рейф все наступал. Питер потихоньку отодвигался все дальше. Но вот он оказался в углу. Дальше отступать было некуда. А Рейф был уже в ярде от него. Он расплылся в гнусной ухмылке и стиснул кулаки, готовясь начать расправу.

И тут Питер обо что-то споткнулся. Он посмотрел себе под ноги. Это было ведро, служившее туалетом.

Мальчик наклонился, ухватил ведро за ручку и вскинул его на уровень пояса. Вонища была жуткая, но у Питера просто не оставалось другого выхода. Он подхватил другой рукой ведро под днище и приготовился выплеснуть все его содержимое на Рейфа.

Рейф остановился. Его самодовольная рожа сделалась удивленной, а из-под удивления проглянул страх.

— Только попробуй! — сказал Рейф.

— Еще как попробую! — ответил Питер.

Он сказал это негромко, но таким тоном, что все ему поневоле поверили. Мальчишки стояли лицом к лицу в притихшей камере. Это тянулось где-то с минуту, но минута эта показалась бесконечной. Наконец Рейф первым отвел глаза.

— Ну ладно, — сказал он, отступая. — Так и стой там с этим вонючим ведром. — Он сел на пол в другом конце камеры. — Но рано или поздно ты устанешь. Или заснешь. И вот тогда-то я надену его тебе на голову! — Он бросил в сторону Питера взгляд, пылающий ненавистью. — Ты об этом еще пожалеешь! — добавил он.

Питер ничего не ответил. Окутанный гнусной вонью, он стоял в углу. Мальчик не позволял своему лицу выдать его чувства, но понимал, что Рейф прав: время работает против него.

Долго он так не продержится.