Планета-мать

* * *

Под аккомпанимент короткой и ласковой майской грозы из ворот международного аэропорта Женевы выкатились три массивных и явно несерийных микроавтобуса и помчались по проспекту Жура в сторону зеленеющих гор, выстроившись в импровизированный компактный кортеж. Нельзя сказать, что черные машины совсем не привлекли внимание, но никаких полицейских сирен или почетных мотоциклистов среди них нет и в помине.

Пассажиры этих машин прибыли разными рейсами с интервалом в пару часов, но такие подробности уже никому не интересны. Мало ли, кто прилетает по делам в аэропорт, где недавно ввели в строй терминалы, восстановленные после десятилетий простоя. Воздушная гавань, одна из старейших и крупнейших в Европе, еще не достигла своей былой нагрузки, но явно устремлена к этой цели. Огромный комплекс теперь снова выглядит, как и в начале века, когда все еще благополучная Европа перегоняла через Женеву почти 15 миллионов пассажиров в год. А потом все рухнуло, хоть старый терминал заново открывай! Даже единственную полосу пришлось капитально восстанавливать, но справились же, в конце концов!

Машины промчались через Ферне-Вольтер, Орне и Ла Кюла, после чего прибавили ходу. Миновав Ле Гран Пре, кортеж внезапно затормозил у придорожного ресторанчика с длинным итальянским названием, а из головной машины выскочила пара дюжих молодцов, через пяток минут вернувшихся с объемистыми бумажными пакетами. Видимо, кому-то из пассажиров сильно захотелось кушать. Машины снова рванули с места.

Вот горы придвинулись ближе, а за окнами замелькали поля, едва покрывшиеся зелеными всходами. Гроза уже ушла далеко, дождь перестал, и машины, сбавив скорость, свернули к комплексу приземистых невысоких зданий недалеко от шоссе, отгороженных глухим высоким забором и рядами колючей проволоки. Когда-то аббревиатура ЦЕРН часто мелькала в новостях, а теперь женевский научный центр предпочитает не привлекать к себе внимание прессы. Здесь, на пункте контроля, дорогу преграждает не простой шлагбаум, а бетонные блоки и автоматические барьеры, как на железнодорожных переездах. Охраняют территорию не пузатые отставники из какого-нибудь местного ЧОПа, а подтянутые вооруженные люди в полной выкладке, а чуть в стороне из-за кустов торчат стволы скорострелок и антенны системы глушения радиоуправляемых фугасов. Что поделаешь, наследие смутного времени.

Машины равнодушно проскочили мимо пустой уличной стоянки, и под ровное подмигивание камер наблюдения одна за другой нырнули в извилистый лаз подземного гаража. Наконец, движение прекратилось и машины замерли на выделенных площадках. Массивные дверцы распахнулись с журчанием электроприводов, и пассажиры начали выходить, приветствуя друг друга. Охрана почти сразу рассредоточилась по периметру, оставив своих серьезных подопечных наедине.

Эти люди выглядят очень по-разному, но есть у них одна общая черта: на всех лежит видимая невооруженным глазом печать властности и целеустремленности. Плюс породистый старомодный аристократизм, которого так не хватает большинству нынешних политиков.

— Давно мы не встречались по столь хорошему поводу, братья, — тихо сказал высокий господин с внешностью видавшего виды прусского дворянина. — Только кавалер Сарто никак не торопится к нам присоединиться.

— Ваша правда, барон, — пожал плечами еще один гость с удивительно холодным выражением лица, но с яркими живыми глазами. — Даже рыцари бывают голодными.

Костюм на этом человеке сидит столь идеально, что не возникает сомнений в том, что бронежилет он умеет носить не хуже.

— Прошу прощения, братья! — Кавалер Марцио Сарто запоздало выскочил из головной машины. — Я не мог не доесть то, что уже держал в руках.

Рыцари кивнули и сдержанно улыбнулись. В этот раз у итальянца нет никаких золотых запонок и экстравагантных аксессуаров, только строгий черный костюм с синим отливом. Среди братьев Ордена совсем иной кодекс поведения, и одежды это тоже касается.

— Добро пожаловать, — поприветствовал гостей невысокий, но весьма подтянутый человек лет пятидесяти, на котором очень странно смотрится простой лабораторный халат. Это выглядит почти как маскировочная накидка на поле боя.

— Ну, здравствуй, брат Максим! — голос высокого барона слегка потеплел. — Я вижу, ты неплохо себя чувствуешь в этом храме науки.

Несмотря на наличие некоего пафоса, в его голосе не прозвучало фальши.

— Увы, это лишь руины храма, брат Эрих, — мрачно ответил обладатель халата. — Очень многое разрушено и потеряно навсегда. Но с нашей помощью все очень быстро меняется.

Рыцари проследовали за Максимом к выходу из подземного гаража, свернули в пустой коридор и молча шли около пяти минут, изредка останавливаясь для автоматической проверки документов. Наконец, они оказались в обширной и совершенно пустой лаборатории, отгороженной от остального мира массивными герметичными дверями. Но, судя по массе включенной аппаратуры, комплекс живет своей сложной жизнью вне зависимости от наличия посетителей.

— Интересно, когда уже кто-нибудь сообразит, что курировать научные проекты можно и попроще? — проворчал ясноглазый рыцарь.

— Это пустяки, брат Филипп, — успокоил его Максим. — Здесь все под нашим контролем. А точнее, под моим. Научные исследования нынче не волнуют широкую публику, а следовательно, и распространителей сплетен здесь нет. А профессионалы почти поголовно на нашей стороне.

— Это «почти» и настораживает, — учтиво возразил Филипп. — Но вам, брат, виднее.

Рыцари расселись по не слишком удобным креслам, с интересом ожидая новой информации. Никто, разумеется, и не подумал жаловаться на неудобства для собственного седалища. Все они получили приглашение приехать в Женеву всего несколько часов назад, а означать это могло только одно: успех. В противном случае их бы здесь не было. Два с лишним года тяжелой работы, проведенной в полной тайне воссозданным из пепла научным центром, стали для этой группы сильных и волевых людей первым серьезным испытанием. Хочется надеяться, что первый крупный проект приведет к другим победам, приближающим главную цель.

— Не буду терять наше общее время, — усмехнулся брат Максим, когда все взгляды обратились на него. — Для краткости скажу, что вся информация подтвердилась, детектор работает. Прошу!

Засветился проектор во всю стену, демонстрируя карту, очень похожую на ту, что демонстрировал в прошлом году президент Орлов. Только на этот раз источников излучения видно намного больше. Рыцари, несмотря на свой аристократизм, не смогли сдержать восторженных возгласов.

— Мировую науку всегда двигали именно европейцы, — гордо проговорил Максим. — А наша главная вина в том, что сливки с наших лучших идей и людей снимали янки. Теперь мы этого не допустим. Доктор Мукерджи, возможно, и гений, но и нам есть, чем гордиться. Иногда проще иметь дело с десятком просто талантливых людей, способных работать в команде. Впрочем, без вашей, брат Сарто, информации об американском линейном ускорителе мы бы еще долго искали наугад.

Все уважительно посмотрели на итальянца, который скромно пожал плечами.

— Обратите внимание на источники излучения, — продолжил Максим. — В России уже восемь стационарных реакторов, а у янки всего два. На орбитах форменное столпотворение, это в основном русские, но и у янки есть большая станция и большой многоразовый «челнок». Мы прекрасно ловим сигналы даже с Луны и дальше.

— Насколько дальше? — живо спросил Сарто, явно намекая на марсианский экипаж Богданова.

— До Марса пока не достаем, — развел руками Максим. — Мощность детектора не та, но это дело наживное, построим новый. В любом случае, первый шаг нам удался. Американцы нас здорово опередили, но мы знаем почти все, что нужно, чтобы их догнать.

— А русские? — мрачно спросил Эрих. — Они опережают американцев, верно?

— Верно, но у них нет преимущества в знаниях, — уточнил Максим. — Они начали воплощать идею в металле намного раньше, но принципиально для нас нет неразрешимых тайн. Мы с вами, братья, вступили в элитный клуб тех, кому доступно будущее. Все идет согласно оптимистичному варианту, поэтому наши планы нужно ускорить.

— Мы все помним, в чем наша цель, — жестко сказал брат Филипп. — Но перед нами масса препятствий.

— И не так много союзников, — напомнил Сарто.

— Но это не значит, что мы должны ждать еще пять лет, пока нам представится возможность! — невольно воскликнул Максим. — Нужно самим создавать эти возможности!

— Рановато, если честно, — устало поморщился барон. — Позиции канцлера слишком сильны, господин Мерц неплохо держится. Требуется серьезный кризис, чтобы добиться его отставки.

— У нас тоже сложная ситуация, — добавил брат Филипп. — Но ждать больше не имеет смысла, нужно выступать. Мы ждали только этого!

И он широким жестом обвел тесное помещение, подразумевая при этом весь огромный научный комплекс.

— Никто не призывает к спешке, — резонно заметил Сарто. — Месяц или два ничего не изменят, но дадут нам время, чтобы выверить детали. А деталей будет очень много.

— У вас новая информация, — догадался Эрих. — Неужели по тому самому вопросу? О внешнем факторе?

— Давайте называть вещи своими именами, братья, — с улыбкой предложил Сарто. — Нет смысла придумывать завуалированные термины вместо простого и понятного слова «пришельцы».

Наступила тишина, в которой все рыцари просто ждали продолжения. Слова сказаны, осталось лишь наполнить их смыслом.

— Контакт состоялся, — коротко сообщил Сарто. — К сожалению, не с нами. Русские вскоре объявят об этом официально. И когда это произойдет…

— Наступит наше время, — кивнул за всех брат Эрих. — Но как вы об этом узнали?

— Собственно, именно об этом я хочу рассказать подробно, — поведал кавалер. — Как вы знаете, я сюда прилетел из Москвы, где встречался с Нико Орловым. Понимаю, что он президент, но мне его так называть привычнее. И мы с ним, как всегда, прекрасно пообщались. За закрытыми дверями, разумеется. За бокалом крымского вина обсудили политику, экономику и капризных дам, по нашему обыкновению. О контактах с пришельцами тоже говорили, об этом я скажу позже. Я вижу ваше нетерпение, брат Максим, но это чуть позже. Самое интересное, что в конце разговора Нико меня спросил: а когда ваш Орден собирается выходить из подполья?

Наступившая тишина могла бы быть абсолютной, если бы вокруг не шумело оборудование. Увы, длительной немой сцены не получилось.

— Вот прямо так и спросил? — на лице брата Эриха ничто даже не дрогнуло, но остальные рыцари переглянулись.

— Я сам слегка удивился, — пожал плечами итальянец. — Но потом подумал, что сомневаться в том, что услышал, не имеет смысла. Если совсем коротко, президент Орлов знает про нас все или почти все. И хочет дать дружеский совет как избежать ошибок. А слушать или нет, мы решим сами.

— Вы так спокойно об этом говорите? — слегка взволнованно переспросил брат Максим. — При нашей конспирации…

— Похоже, что наша конспирация работает, — без юмора прокомментировал итальянец. — Кроме Орлова и его ближнего круга про нас никто не знает.

— Опять этот легендарный ближний круг, — задумчиво сказал Филипп. — Столько слухов о нем ходит. Загадочные люди, личная гвардия.

— Ничего загадочного, — так же спокойно сказал Сарто. — По сути, такой же орден, как у нас, только более военизированный, все посвященные это действующие офицеры. Кстати, перед отъездом Нико представил мне одного из своих «рыцарей». Это был сильный и интересный ход. Но я так и не понял, откуда он узнал про наши планы.

— Вы же не верите в бескорыстную дружбу государств, брат Сарто, — тихо сказал Эрих. — Как и все мы. Между людьми это работает, но в остальных случаях…

— Вот потому он и налаживает личные контакты, — пожал плечами кавалер. — Ему, по его словам, сильно надоело общаться с людьми, которые ни за что не отвечают. Мы, правда, тоже пока не можем похвалиться большим влиянием. По крайней мере, явным и открытым.

— Чего Орлов вообще хочет добиться? — снова спросил Эрих, тщательно пряча врожденное тевтонское недоверие к восточным славянам. — Если так пойдет и дальше, русские вскоре смогут не интересоваться чужим мнением. Чего они добиваются, налаживая контакт с нами?

Вежливый, но очень настойчивый вопрос заставил Сарто добродушно усмехнуться.

— Я узнал еще кое-что, — продолжил он. — О том самом «внешнем факторе». У пришельцев, как оказалось, действует клановая система, основанная на жесткой вертикали власти. Наши прошлые и нынешние игры в демократию для них нелепы. Может быть, потому, что никакой властью народа у нас все равно и не пахло. У пришельцев есть свои системы сдержек и противовесов, ограничивающее самодурство кланов, но в наших условиях это не сработает. Нужно меняться самим, и меняться к лучшему. Собственно, Орлов и его люди собираются предложить планете новый путь развития, опираясь на опыт и авторитет его новых друзей из космоса. Но для этого им нужно заручиться поддержкой здоровых сил во всем мире. И нас русские считают одной из таких сил.

— Лестно, — без тени эмоций отозвался Эрих. — И что он вам еще рассказал о своих новых друзьях?

— И кстати, вы обещали подробности, — с улыбкой напомнил Максим, в котором проснулся азарт ученого.

— Будут вам подробности, братья мои, — вздохнул Сарто. — Расскажу все, что Нико доверил моим ушам. Начнем с главного вопроса, на кого похожи пришельцы. Они нам не совсем чужие, а очень близкие биологические родственники. Внешне от нас практически не отличаются. Их планета называется Рьяла.

— Минутку, брат! — от волнения Максим аж привстал с кресла. — Как такое может быть? Близкие родственники людей на другой планете? Неужели Орлов больше ничего не сказал?!

Сарто лишь извиняющимся жестом развел руками.

— Я все равно не смог бы все запомнить, — объяснил он. — Вести записи я не мог, у нас с Нико на эту тему есть договоренность, нарушить которую я не в силах. Все, что вместилось в моей старой голове, я пересказываю вам. Итак, внешне они похожи на нас, но опережают в развитии на несколько столетий. Их главный регулятор это Совет Кланов, ядровая организация, обладающая высшей властью и авторитетом. Они знают про Землю уже давно, но пошли на контакт только несколько лет назад.

— Но на контакт вышли почему-то с русскими, — мрачно прокомментировал Эрих. — Как будто не существует более цивилизованных стран.

— Не впадайте в гордыню, братья, — предупредил Сарто, и улыбка исчезла с его лица. — Столетиями кое-кто ждал, что Россия исчезнет с карты мира, но почему-то не дождался. Мне кажется, пора сделать выводы. А что касается первого контакта… Открытие, сделанное русским ученым, и положило начало их привилегированному положению.

— Вы имеете в виду покойного Мельникова? — задумавшись, спросил Максим. — Я знал его лично, знаете ли. Встречался на нескольких конференциях, даже спорил пару раз. У него был ужасный французский, но мы общались на смеси немецкого и английского. Он был грамотный универсал, но я не уверен в том, что он мог исполнить роль первопроходца в такой сложной и малоисследованной области, как наш каскадный резонанс. Там, к тому же, крайне сложный математический аппарат, сам по себе требующий особой специализации, которой у Мельникова не было. К тому же, как мы знаем, в современной науке одиночка почти не имеет шансов чего-то добиться без поддержки как минимум крупных корпораций. А Мельников не участвовал ни в каких серьезных исследовательских программах, ни государственных, ни частных.

— Или мы попросту чего-то не знаем, — резонно добавил Филипп. — Русские умеют работать в тайне. Да и дезинформация у них поставлена неплохо. Поэтому вся эта история с пришельцами при всем моем уважении к источнику может быть выдумкой.

— Это можно будет проверить, — снова усмехнулся Сарто. — Нико мне намекнул, что доказательства увидит весь мир, и не понадобится принимать все на веру. Поэтому от нас пока ничего не требуется, кроме терпения и выдержки.

Судя по спокойному молчанию, с этим у рыцарей все в порядке. Но главный вопрос все же повис в воздухе. Что потом?

— Пока мы не увидим этих мифических пришельцев, — спокойно начал Эрих. — Обсуждать, мне кажется, нечего. Я ради успеха общего дела готов на определенное смягчение позиций, но…

— Я согласен, брат, — кивнул Филипп. — Пусть делают первый ход, а мы лишь немного расширим наши планы, чтобы быть готовыми и к такому повороту. Все это слишком запутано и требует размышлений. Лично у меня картина пока не сходится.

— У меня тоже, — признался брат Максим. — И это самое неприятное. Несмотря на прорыв в исследованиях, если информация о пришельцах подтвердится, это создаст крайне неприятные последствия. Как и на чем эти пришельцы смогли к нам долететь? Мы теперь можем, в теории, закачав в наши контуры огромную энергию, открыть «червоточину», как мы по старинке говорим, на очень короткое время, всего несколько пикосекунд. Этого хватит, чтобы передать очень небольшую порцию излучения, например, с помощью импульсного фемтосекундного лазера…

— Прошу меня простить, брат, — почесал в затылке Сарто. — Можно более простыми словами?

— Можно, — вздохнул Максим. — Если проще, мы можем передать быстрее света несколько килобайт данных на пределе наших технических возможностей. И речь идет об излучении, никаких материальных объектов. И энергии это потребует, скажем так, очень много. И расстояния получаются смешные, до соседних планет, в теории, достанем, но не дальше. Если пришельцы явились со звезд, их способ перемещения нам в обозримом будущем не понять.

— Если это не выдумка, — снова жестко напомнил Эрих. — И я пока не могу воспринимать эти истории всерьез. Ничего личного.

— Ваше право, — пожал плечами Сарто. — Но моя информация, как видите по результату, подтверждается. Поэтому, просто немного подождем.

— А вы сами в это верите? — спросил его Филипп.

Кавалер задумался, вспоминая недавнюю встречу с другом Нико, и усмехнулся про себя. Жаль, что при всем его опыте слов все равно не хватает, чтобы передать ощущение, которое сложилось от той встречи. Но попытаться необходимо.

— Я регулярно встречаюсь с Орловым, — не торопясь, начал он. — И не первый год, кстати. И могу сказать, что в последние три-четыре года он неуловимо изменился. Я даже могу примерно назвать лето 57-го года, когда он стал вести себя иначе. Не лучше и не хуже, просто…

Он снова замолк, задумавшись, и никто не посмел его поторопить, словно чувствуя важность его признаний. Итальянец старше всех присутствующих, да и в людях, если честно, разбирается лучше других. И рыцари прекрасно об этом знают.

— У него изменился взгляд, — не мигая, продолжил Сарто. — И жесты стали другими, словно к его и без того тяжелой ноше прибавилась сверху почти такая же. Он что-то узнал, и это наложило свой отпечаток, но заметить его трудно. Он профессиональный разведчик, умеющий скрывать свои чувства, но я сейчас говорю о совсем тонких материях. А года полтора назад он снова неуловимо изменился, словно часть этого груза упала с его плеч и появилась ясность, надежда на будущее. Я держал эти наблюдения при себе, но раз уж речь зашла о непознанном… А с каким превосходством он говорил о будущем поражении янки в войне! Помните? И тоже сбылось! Возможно, мне померещилось, но он не похож на того, кому конкуренты наступают на пятки. Возможно, он знает гораздо больше, чем показывает даже мне. Доказать я это, конечно, не могу.

— Этого и не требуется, брат, — чуть смягчился Эрих. — Мы вас услышали, и будем готовы признать любую правду, какой бы невероятной она ни была.

Остальные рыцари промолчали, соглашаясь. Они готовы подождать еще немного, но уже не до бесконечности. Потому что время для созерцания давно прошло.

Мир не просто стремительно меняется на глазах, меняется каждый день и час, мир уже изменился до неузнаваемости! И жить по-старому, делая вид, что все в порядке, уже не получится. Именно такой подход завел человечество в тупик, выхода из которого не будет еще долго.