Плата за ритуал

Глава 1

Беата Хоффман не любила детей. Не настолько, чтобы беситься от одного их присутствия, но достаточно, чтобы решить, что своих она заводить не хочет. Как не хочет, скажем, поехать в джунгли или выучить пять иностранных языков. Ей это было неинтересно. К материнству она питала уважение, беременных женщин считала нуждающимися в заботе и поддержке, но сама предпочла другой путь. И ни разу не пожалела о нем за сорок с лишним лет.

А потом вересковая богиня скинула на нее воспитание трех юных учениц, и Беате пришлось стать их наставницей. Но хоть не матерью. Благо, девочкам было уже по шестнадцать лет, и они умели соображать.

Хотя, учитывая их… назовем это происхождением, Эве, Лили и Дане шестнадцать было лишь физически, а фактически — меньше года. Именно тогда они начали существовать в телах, подобранных для них Калунной, а через пару месяцев попали в обучение к Беате. Неудивительно, что они жались друг к другу как потерявшиеся утята и относились к наставнице с боязливым уважением. Беате потребовалось время, чтобы расшевелить их, и теперь девочки вели себя по-разному: Лили липла к ней как полугодовалый игривый щенок, Эва была услужлива и проявляла хорошие манеры, а Дана научилась открывать рот и обращаться к ней. Что было приличным достижением: изначально Беата посчитала ее немой. Или до смерти напуганной Валери, уже справившей семнадцатилетие и ставшей полноценной жрицей вересковой богини.

Девочки попали к Беате весной, а сейчас уже началась осень: солнечная, теплая, с шуршащими листьями и ало-золотым пейзажем вокруг. Время летело незаметно.

Если в наставничестве и были свои плюсы, то состояли они в том, что оно было конечно. Беата собиралась научить своих учениц основам колдовства, полезного культу Калунны, а потом с чистой совестью отправить их служить ей. Года за три-четыре управится.

Сегодня она собрала их, чтобы вручить изготовленные для них книги заклинаний: обитые кожей цвета красного дерева, слоновой кости и древесного угля.

— Выбирайте по вкусу.

Лили вскинула руку, как на школьном уроке.

— Они разные. Это значит, что у них разные способности?

— Нет. Я наложила на них абсолютно одинаковые чары.

— А кто должен взять книгу первой?

— Решайте сами.

Беата зевнула и погладила Пуховку. Занятие проходило в задней комнате лавки зелий, и все три ее фамильяра расположились вокруг: Пуховка дремала, Пламя гоняла пустой флакон по полу, а Мгла осталась сидеть за прилавком, чтобы предупредить о приходе покупателя. Теперь продажами зелий занимались ученицы, и Беата вспомнила, что это было вторым плюсом наставничества, отнимавшего ее время и нервы.

Больше двух не набиралось.

Ах да, девочки были милые и послушные. Пускай будет три. Колдовская цифра, приносящая ведьмам удачу. Беата взглянула на учениц, негромко обсуждавших, кто какую книгу возьмет.

Эва была красавицей, изящной и грациозной, с тонкими чертами лица и хрупкими, нервными пальцами. Но вела она себя скромно и зажато, предпочитая носить темную закрытую одежду и не выделяться. У нее был потрясающий бледно-золотой оттенок волос, но он Эве не нравился: изучив заклинание смены внешности, она постоянно его меняла. Сегодня она была пепельно-русой, серой мышкой и носила этот цвет уже неделю. Зато глаза себе сделала поярче: сине-зелеными, цвета морской волны. Ей шло.

Лили, которой Беата подобрала симпатичные овальные очки и сводила в парикмахерскую, была плотной, круглолицей девочкой с короткой шапкой каштановых волос. Сегодня, впрочем, они были рыжими, а яркие зеленые глаза — карими, как у Беаты. Она обожала наставницу и старалась походить на нее во всем. Будь Лили менее простодушна, Беата сочла бы ее поведение продуманной лестью, но поговорив с ней пять минут, любой понимал, что Лили — сущее дитя. Жизнерадостное, любознательное и доброе.

Дана была невысокой, худой девушкой с мелкими черными кудряшками и поведением затравленного зверька, прячущегося по углам. Она почти всегда молчала, но при этом была человеком действия. Иногда опасного и безумного, но решительности ей было не занимать. Чего стоил один только призыв мертвых родителей, на который откликнулись совсем другие силы? Трех дурех едва не сожрали, но Дану это ни капли не напугало. Она питала нездоровый интерес к смерти и посмертию, будучи сильным природным медиумом. Она редко меняла внешность чарами, но сегодня сменила серые глаза на темно-фиолетовые. И ей неожиданно шел этот неестественный цвет, добавляя изюминки ведьминскому образу.

Честно говоря, черную кожу для обложки книги заклинаний Беата заказала именно ей. Магия смерти относилась к темной магии, и характер у Даны был мрачноват. Но она забрала себе красное дерево, Эва — черную, а Лили — светлую. Беата вынула три иглы, вату и флакон спирта.

— Откройте на первой странице и протяните руки. Потом оставите отпечаток в любом месте листа.

Беата обработала им пальцы, проколола и указала на книги. Ученицы подчинились. Отпечатки засветились, как линии колдовского круга, и исчезли.

— Теперь они привязаны к вам, и никто не сможет их забрать.

— А что будет если попытаться? — тут же спросила Лили.

— Попробуй.

— Дана, можно?

Та молча кивнула, и Лили взяла ее книгу заклинаний. Ничего не произошло, и все три ученицы недоуменно посмотрели на Беату.

— А теперь попробуй вынести в соседнюю комнату, — хмыкнула та.

Лили подчинилась, вышла и громко ойкнула. Раздался глухой звук удара, и книга заклинаний Даны прилетела к ней по воздуху. Лили вернулась, потирая нос.

— Она меня по лицу ударила и сбежала!

— Потому что это — личная вещь, принадлежащая другой ведьме. Удар по лицу — стандартное предупреждение недогадливым воровкам. При желании в качестве защиты можно навести что-то посерьезнее, вплоть до полного уничтожения любого, кто посмеет прикоснуться к ней. Так что лучше не трогайте чужих ведьминых книг.

— А если я добровольно ее кому-то одолжу? — спросила Лили.

Беата вздрогнула.

— Ты… ох, Лили, ведьмы так не делают! Никогда!

— Почему? — спросила Эва.

— Потому что книга заклинаний — это источник вашей силы и знаний. В нее вы будете записывать все, чему научитесь за свою жизнь: чары, рецепты зелий, способы добычи редких ингредиентов, виды волшебных существ. Пока что я учу вас одинаково, но позже это изменится. Вы можете найти редкий свиток с чарами трехсотлетней давности, обрести тайные знания от Калунны за верную службу или получить бесценный подарок. Все это будет давать вам преимущество над другими ведьмами. И его нужно сохранять, а не разбазаривать.

Лицо Лили огорченно вытянулось.

— А если я захочу поделиться новыми заклинаниями с Эвой и Даной, мне нельзя будет этого делать?

— Можно. Но помни, что они сродни деньгам. Чем больше у тебя уникальных знаний, тем лучше. Ты сможешь обменять их на что-то ценное или даже предупредить конфликт: семь оригинальных полезных заклинаний среди ведьм считаются предложением о мире. Приняв их, ты не имеешь права вредить дарительнице, даже если она навредит тебе.

— Это как взятка? — нахмурилась Дана.

— Или дар дружбы. Отдавать свое преимущество потенциальной сопернице значит становиться более уязвимой для атаки. Всегда ведь можно принять шесть и на этом остановиться, завладев чужими знаниями и оставив за собой право на вражду.

Эва неожиданно улыбнулась.

— Изящная выдумка. Мне нравится.

— А мне — нет, — сухо бросила Дана, — но нам не придется враждовать. Мы — подруги.

Лили и Эва улыбнулись ей, и все трое взялись за руки. Их лица посветлели. Беата с любопытством наблюдала за странными узами, связывающими их. У нее с Адалиндой, Валери и Голди подобного не было, хоть они и были полноправными жрицами Калунны. Ведьмы, даже будучи подругами, могли навредить друг другу. А потом простить и забыть.

Беата дала ученицам еще минуту, а потом приказала:

— Запишите в книги то, что изучили за последние полгода: чары смены внешности, иллюзии, ночное видение, защитный круг, отвод глаз, руны для защиты дома и разжигания огня, невидимость, а также полезные зелья: эликсир бодрости, обезболивающее, снотворное, отвары для густых волос и чистой кожи. Начали.

Девочки заскрипели ручками. Некоторое время они старательно работали, а Беата ленилась, тиская Пуховку и Пламя по очереди. Но тут Эва подняла голову от своей темной книги и невинно спросила:

— А чары призыва фамильяра мы тоже запишем в книгу заклинаний?

— Запишете. Когда их призовете, — насмешливо ответила Беата.

— А когда это будет?

Девочки оживились и дружно посмотрели на нее.

Беата вздохнула. Этот разговор велся не в первый раз.

— Когда ваш колдовской дар окрепнет, а сами вы определитесь с тем, для чего вам нужен фамильяр. И какой.

— Я уже определилась, — быстро сказала Эва, — мне нужна черная кошка, чтобы накладывать на людей темные чары во славу Калунны и на пользу нашему культу.

Эва была сообразительной и гибкой: она как губка впитывала в себя правила новой жизни, стараясь соответствовать образу ведьмы-культистки. Учитывая, что все три ученицы должны были служить вересковой богине во веки вечные (и даже смерть не помогла бы им сбежать со службы), Беата аккуратно вкладывала им в головы веру, любовь и долг перед ней. Хоть что-то да поможет им принять новую реальность. Тройная амнезия и дурные опекуны девочек изрядно способствовали этому: чтобы остаться в культе, Эва, Дана и Лили были готовы пойти на все.

Беата мимоходом подумала, что это аморально и очень по-сектантски: заманивать так новых членов культа, вот только Эва, Дана и Лили не были жертвами обмана, даже наоборот. Им обещали бессмертие, и они его получили, пусть и потеряв память о себе. Их души принадлежали Калунне тысячи лет. И она распоряжалась ими на свое усмотрение.

Как и душой самой Беаты — главной жрицы некогда великой страны, полностью уничтоженной вражескими завоевателями. За верную службу Беата получила спасение от гибели и близких людей, вернувшихся к жизни.

В ответ Калунна, могущественная вересковая богиня-ведьма, получит назад мир, прославляющий ее имя. И голоса Эвы, Даны и Лили будут среди общего хора, как и голоса всех остальных жриц.

Однако сейчас они были всего лишь бестолковыми утятами, с трудом бредущими наощупь и крякающими что попало. Черную кошку Эва хотела из красоты, как когда-то Валери. А о темной магии имела весьма смутное представление, полагая, что та существует для исполнения ведьминых капризов. И еще сто раз может передумать, а фамильяр будет призван и начнет раздражать Эву, как Шанс бесила Голди. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Ты не получишь черную кошку, пока я не решу, что она тебе подойдет, — спокойно ответила Беата, — и что время призыва фамильяра пришло.

Эва сникла.

— Да, наставница.

Дана и Лили тут же сочувственно взяли ее за руки, и тоска исчезла с лица Эвы, словно вересковая богиня лично подарила ей успокоение. Занятно. А может, для этого Калунна и связала их вместе? Чтобы три ведьмочки стали опорой друг для друга даже на чужих землях, захватывать которые будут по воле Калунны? Удобные чары для троицы фамильяров вересковой богини.

— Наставница, а можно призвать собаку? — живо спросила ее Лили.

Беата опешила.

— Что? Зачем тебе собака?

— Они же классные! Верные, любящие, веселые! С ними можно играть и дрессировать их! — сообщила Лили, захлебываясь от восторга. — Вы же сами знаете, у вас есть Джеральд!

Беата окончательно запуталась.

— Джеральд — мой муж.

— Нет, я про вашего пса! С мужьями ведь нельзя играть?

— Можно, если их правильно выдрессировать, — Беата сообразила в чем дело. — Лили, ты ошиблась. У меня нет собаки, только муж с таким именем. И три кошки.

Та огорчилась.

— Но Валери сказала, что Джеральд — ваша собака…

— Она подшутила над тобой. И ведьмы не призывают собак: чары призыва рассчитаны только на кошачью форму. Ты можешь выбрать породу, цвет, характер и способности, но не вид животного.

— Но… но я очень хочу собаку… — дрожащим голосом взмолилась Лили, — я сама буду с ней гулять… и прибирать за ней…

Терпение Беаты лопнуло.

— Никаких собак! Пока тебя содержит культ Калунны, лишними ртами будут только кошки, и когда я разрешу их призвать. Разговор окончен.

Лили всхлипнула и схватилась за Эву с Даной. Девочки замолкли, проводя очередной сеанс успокоения.

Беата почувствовала себя последней сволочью. А с другой стороны, какого черта? Ей ведь обещали, что она не будет возиться с сопливыми ведьмочками, которые в шестнадцать лет ведут себя как в десять!

Хотя для годовалого ребенка Лили была более чем разумна.

Хлопнула дверь, и Мгла громко замяукала. Пламя сорвалась с места и прыгнула в руки Джеральда, ловко ее поймавшего.

— Беата, ты пропустила звонок Питера Коллинза: он уже в Морланде и просил тебя встретиться с ним завтра в три часа дня. Но не у них с Адалиндой дома, а в кофейне «Кофе, чай, беседы».

— Ясно. Спасибо.

Джеральд кивнул, но тут заметил слезы на глазах Лили и немедленно подошел к ней.

— Малышка, что случилось? Кто тебя обидел?

Пламя сочувственно мяукнула и принялась вылизывать Лили лицо. Та успокоилась и взяла кошку на руки.

— Никто. Я в порядке, просто поплакать захотелось. Господин Джеральд, а кому принадлежит пес, которого зовут как вас? Серый ирландский волкодав, огромный такой, как лошадь!

Беата насмешливо фыркнула. Джеральд замялся.

— Он ничей. Бегает иногда по деревне.

— А кто его кормит? И где он будет жить зимой, когда станет холодно? — заволновалась Лили. — Его надо найти и…

Она испуганно покосилась на Беату.

— …пристроить. Найдем ему хозяина, и ты будешь его навещать, — подсказала Эва.

Дана молча кивнула.

Лили воспряла духом.

— Да, точно! О Джеральде надо позаботиться, а то он, бедненький, пропадет в лесу! А он ведь нас из него вывел, когда мы заблудились! Мы не можем его бросить!

Беата рассмеялась.

Малышка Лили не знала, что Джеральд в деревне был только один. Просто для Беаты он был мужем, а для Калунны — слугой и призрачным псом.

Джеральд бросил на нее укоризненный взгляд и поспешил утешить Лили:

— Не волнуйся, его кормят в трактире, а ночует он в разных домах. Он сумеет о себе позаботиться. Ты любишь собак?

— Очень! Собаки классные и добрые, правда?

— Правда, — согласился Джеральд, — и любят детей. Но кошки — тоже хорошая компания для юной ведьмы. Какую ты призовешь первой?

— Ой, я не знаю! Мне все нравятся: белые, черные, рыжие! — бодро ответила Лили, мигом перестав грустить. — А вы каких любите, господин Джеральд?

— Рыжих, — он улыбнулся и почесал Пламя под подбородком, — рыжие красавицы меня любят.

На этот раз он взглянул на Беату, и та едва заметно улыбнулась ему.

Угадал.

— А вы каких заведете? Эва, Дана?

— Черную, — ответили те одновременно.

— Лучше бы белую. Чтобы вырасти добрыми ведьмами, — серьезно ответил Джеральд.

— Так, хватит болтать чепуху, — возмутилась Беата, — цвет фамильяра никак не влияет на характер хозяйки. Вы все чары записали в книги заклинаний? И все зелья?

— Нет.

— Тогда садитесь и пишите. Джеральд, забери у Лили Пламя, а то она так и продолжит с ней играть. Не отвлекай их от учебы.

Тот подчинился, а девочки вернулись к занятию.

Лили вновь была весела, Эва спокойна, а Дана думала о чем-то своем. Беата взглянула на них внимательнее. Еще полгода, и она будет знать точно, но пока что было похоже, что Дане, с ее даром медиума, действительно понадобится черный фамильяр, Лили — белый, а вот Эве… что ж, может, она получит свою черную кошку, если не отступится от темной магии. Хотя Валери, желавшая раньше того же, призвала уже двух фамильяров: рыжего и белого. И совершенно не спешила с черным.

Джеральд подошел к ней, обнял и поцеловал. Беата расслабилась и ответила ему.

Пожалуй, ей повезло с мужем. Любящий и верный как пес, он ждал ее всю жизнь и наконец дождался. Только такой мужчина и смог вытерпеть независимый и эгоистичный характер Беаты, свято веря в ее доброту. Он спокойно подчинялся ей и терпел шуточки коллег и знакомых, про сидение под каблуком у жены-ведьмы. А Беата делала вид, что не ощущала цепи, которой он приковал ее к себе и культу Калунны.

Это его желание вернуло Беату в Хисшир.

Его одержимая любовь заперла ее здесь.

А его несомненная верность Калунне никогда не даст Беате и шанса на побег.

Джеральд отстранился и взглянул ей в глаза. Его собственные светились обожанием и нежностью. Он был счастлив.

Тихий, послушный, любящий муж, готовый разминать ей ступни и бегать по ее поручениям. Или гнаться за Беатой вечно, если она захочет покинуть его и культ вересковой богини. Культист и самый верный слуга Калунны.

На счастье Джеральда, Беата все-таки любила его. И он был прекрасным мужем.

На свое — не собиралась бежать от той, что подарила ей бессмертие. Свою свободу Беата продала очень, очень дорого.

Так что их брак был вполне гармоничным.

Брак Питера Коллинза и Адалинды — тоже, за одним маленьким исключением. Пока Ада расцветала и крепла в культе Калунны, Питер искал способы вытащить ее оттуда и сбежать куда подальше, спасаясь от власти вересковой богини.

И Беата обещала ему в этом помочь. С полного разрешения забавляющейся Калунны, считавшей, что Питер никогда не сумеет выполнить условия их сделки: найти и привести на замену Адалинде ведьму лучше и талантливее нее.

Питер выглядел как всегда замечательно: столичный лоск и идеальные манеры выдавали в нем успешного мужчину, одинаково внимательно следящего как за веяниями моды, так и за собой самим. Он осыпал Беату комплиментами, сообщил последние новости и протянул бумагу со множеством печатей.

— Теперь культ Калунны — официальная религия нашей страны. Одна из двадцати и далеко не ведущая, но всех, кто будет обвинять вас в сектантстве, можешь слать лесом, — сообщил он, — у культа есть право собирать пожертвования и торговать чем угодно без уплаты налогов. Но от вымогательства, торговли наркотиками, похищения людей и убийств советую воздержаться. На этом секты обычно и прогорают, привлекая внимание БНБ. Пока что вы на хорошем счету из-за возвращения алмазной короны и моих скромных стараний, но ведите себя максимально законопослушно.

— Спасибо, Питер. Калунна будет тобой довольна, — улыбнулась Беата.

Голди эта новость порадует: она уже придумала пять способов обогатиться, связанных с торговлей амулетами, зельями и пластинками Адалинды. Теперь ей никто не помешает добыть для них денег.

— Приятно слышать. Раз так, окажешь мне небольшую услугу? Я раздобыл кое-что интересное, — Питер протянул ей сложенный вдвое лист бумаги. — Я так понимаю, вы движетесь на восток, по железной дороге? В деревеньках Виллбридже, Эрси и Темберли уже верят в Калунну, раз Ада побывала там с благотворительной раздачей зелий и исцелением страждущих?

— Да, их жители — постоянные гости наших праздников и давно оставляют подношения.

— Значит, следующая ваша цель — Кловерфилд и его окрестности, — заметил Питер, — это крупный город, не чета Морланду. Маленькая столица восточного региона: со своей администрацией, производством меда и лекарственных трав и своим ковеном ведьм. Их называют «Тринадцать восточных друидесс» или просто «Ковен Тринадцати». У них древняя уважаемая история, и попасть в него не так-то просто: туда принимают лишь лучших ведьм, прошедших суровые испытания. В списке, что я тебе дал, нынешний состав ковена, краткие характеристики и род занятий каждой. Посмотри, кто из них понравился бы Калунне?

Беата пробежала список глазами, напрягаясь все сильнее с каждым именем. Она слышала о них. Действительно, лучшие из лучших. И они не отдадут Кловерфилд без боя. Они властвуют в нем вот уже двести лет. Культу Калунны нечего им предложить, их изгонят как наглых чужачек при попытке внедрить свою веру среди горожан. Тринадцать против четырех. Да какое там четырех! Это Валери рвалась в бой, а Голди была способна победить, но Беата с Адалиндой всю жизнь варили зелья на продажу и не были готовы к схваткам! Дана, Эва и Лили — дети, Джеральд и Александр могут быть полезны в бою, но они слабее ведьм и проиграют им даже один на один. За их спиной божественная поддержка, но одно дело устраивать праздники и проповедовать, а другое — сражаться с другими ведьмами! Даже если Питер переманит одну из Тринадцати на их сторону, этого все равно будет слишком мало.

Они проиграют.

Беата похолодела.

Во что она влезла? Захват мира из увлекательной игры стремительно превращался в страшную реальность. Может, не трогать Кловерфилд и направиться дальше по железной дороге, присоединяя крохотные деревушки и маленькие города? Это выход. Калунна будет получать хорошие новости и не откусит Беате голову. Она искренне радовалась каждой присоединенной деревеньке. И праздников ей устроить побольше и попышнее! В Хисшире, в Морланде, везде будут славить вересковую богиню, пить ее грог, украшать улицы лиловыми цветами и плясать до упаду! Везде будут ее любить и слушать проповеди Беаты. А к захвату мира они пойдут медленными шажками, чтобы не нажить себе могущественных врагов.

— Беата? Что скажешь?

Она вынырнула из своих мыслей.

— Мне нужно время на изучение всего списка, Питер. Я сообщу тебе, есть ли там кто-то достойный внимания Калунны. А что с покровителями в верхах, которых ты нам обещал?

— Я работаю над этим. Установление связей занимает время, но понять, кто будет полезнее всего, нужно до того, как делать предложения о сотрудничестве. Пока что я спонсирую раскрутку Ады как певицы, и ее пластинки входят в моду. Все больше людей узнают о вас. Она создает вам привлекательный образ. Но давать концерты она сможет только на землях Калунны, а они ограничиваются одним городом и четверкой деревень. Можно ли выпустить ее за их пределы, хотя бы с концертным туром?

— Нельзя, — коротко ответила Беата, — Калунна на такое не согласится, а для тебя это будет слишком большим искушением схватить жену в охапку и броситься в бега. Не делай глупостей, Питер, не то тебе сотрут память о ней.

Он содрогнулся.

— Я и не собирался. Беата, мы друзья?

— Конечно.

— Ты правда поможешь мне вытащить Аду?

— Помогу. Я воскрешала ее не для того, чтобы делать несчастной. Но без воли Калунны культ не покинуть, а она снизошла до сделки с тобой. Работай в этом направлении, Питер. И помни, что богиня, в отличие от нас — бессмертна. Ты ни единой минуты не будешь спокоен, если станешь ее врагом. Я постараюсь защитить тебя, но мои возможности не безграничны.

Питер сплел пальцы в замок и замолчал, глядя в пустоту. Беата вертела в руках полупустую чашку кофе.

— Ада ведь вернулась к тебе, — тихо сказала она, — разве это не чудо?

— Чудо. Счастье, на которое я не смел надеяться.

— Так почему ты не хочешь вступить в культ Калунны и жить с ней долго и счастливо?

Питер криво улыбнулся.

— Речи настоящей проповедницы. Лет в двадцать-двадцать пять я бы с радостью стал рабом вашей богини за возможность вновь увидеть Аду. Но мне сорок один, Беата. Я не могу не замечать очевидного: пока моя жена в культе, она в опасности. И ты в опасности тоже: гнев вашей богини может уничтожить вас в любой момент. Откажешься служить — умрешь. Станешь бесполезна — тоже. Ты сама мне об этом рассказала. А Ада… она хрупкая и нежная, капризная, как тепличный цветок. Как долго она сможет соответствовать вашим требованиям? Ты-то пришла в культ Калунны и осталась в нем добровольно, а она — нет.

— Ада куда сильнее, чем ты думаешь. И плату за риск получает весьма щедрую.

— Я предпочитаю свободу для себя и своей жены.

Беата замерла.

А Джеральд предпочел цепи для них обоих.

Впрочем, что он видел, кроме этих цепей? Сны о Беате и мороки вересковых пустошей. Калунна подарила ему счастье, служение и смысл жизни. Нельзя было винить Джеральда в том, что он пытался поделиться всем этим с Беатой, не понимая, что для других власть вересковой богини — рабские оковы.

А вот Беата понимала и с очаровательной улыбкой раздала их жителям Морланда, Виллбриджа, Эрси и Темберли.

Ведьмы не бывали добрыми или злыми. Ведьмы всегда блюли свою выгоду. Калунна, даром что богиня, была такой же.

Но не совершала ли Беата ошибку? Как ей не потерять себя и остатки своей совести? Как не раствориться в служении Калунне?

Она опустила взгляд в чашку и неожиданно четко увидела там ведьму на метле, летящую на фоне полной луны.

Любопытно.

Она повернула чашку, и картинка изменилась, но не сильно. Снова ведьма, метла, луна. Хотя в гаданиях Беата никогда не была сильна, сейчас это был явный знак.

— Питер, ты выпил кофе? Тогда одолжи мне свою чашку.

— Держи. Что видишь?

— Голую ведьму с метлой в руках.

Питер заулыбался.

— Чудесное, должно быть, зрелище. Ладно, был рад повидаться, но мне пора: Ада ждет. Она едва согласилась отпустить меня к тебе на встречу. И то лишь потому, что ее позвали лечить мигрень здешнего шефа полиции. Ее все в этом городе обожают и считают почти святой.

— Правильная реклама — залог успеха, — хмыкнула Беата. — Увидимся, Питер. Если что, найдешь меня в Хисшире.

— Странно, что ты предпочла остаться в этой тихой деревеньке, а не перебралась сюда, как Ада и Голди.

— Ничего странного. Я всегда предпочитала тихую, спокойную жизнь.

Питер рассмеялся, обнял ее на прощанье и ушел. Беата глубоко вздохнула, бросила последний взгляд в чашки и отправилась домой.

Калунна усадила Беату к себе на колени и расчесывала ей волосы.

— Красавица моя. Рыжая-рыжая, как солнце и облепиха, как хурма и манго, как лисья шерсть и маисовые полозы, — ворковала она, — самая красивая моя девочка. Самая главная любимица.

— Спасибо, что хоть не купаешь, — флегматично сказала Беата, не сопротивляясь. — Если я подарю тебе тигренка, ты займешься им вместо меня? Или львенка раздобыть?

— Моей любви хватит на всех, — ответила Калунна и подула ей в лицо.

Беата поморщилась и недовольно фыркнула.

Калунна рассмеялась.

— Моя маленькая жрица недовольна?

— А тебе бы такое понравилось?

— Хочешь проверить?

— Пожалуй, нет. Давай в следующий раз поменяемся? Твои волосы идеальны, но мы можем заплести тебе какую-нибудь красивую прическу.

Калунна нежно улыбнулась.

— Я позволю тебе меня расчесать. А заплетать будем тебя. Отрасти волосы подлиннее. Раньше у моих жриц они были до пят.

Беата вздрогнула. Ее рыжие волосы едва отросли до плеч, и она уже подумывала постричься.

— Это ведь необязательно?

— Пока нет.

— Слава вересковой богине, — пробормотала Беата, а Калунна вновь рассмеялась и обняла ее. Прижала к груди и коснулась губами макушки Беаты.

На вересковых пустошах было упоительно хорошо. Аромат цветов заполнял Беату, заставляя забыть обо всех тревогах. По спине, голове и позвоночнику маршировали сладкие мурашки, покалывая кожу лиловой магией. Беата была расслаблена и довольна, растекаясь в руках Калунны, как сгусток лени и неги. Когда-то она молила о покое, забвении и изгнании страха смерти и богиня ответила на ее мольбы. Как можно было покинуть ее? Зачем? Это же было полной глупостью.

Питер — глупец. Настоящее счастье могла дать только вересковая богиня, а ее жрицы делились им с людьми.

— Этой осенью я устрою первый крупный праздник в Морланде, и тебе он понравится, — пообещала она, — приурочим к Самайну. В Хисшире тоже будут праздновать, но поскромнее. И в тех трех деревеньках. Тебя будут обожать, о моя богиня. Твое имя станет символом наслаждения.

— Молодец, моя хорошая, — промурлыкала Калунна, — сделаешь для меня еще кое-что?

— Все, что пожелаешь.

— Я хочу два ритуала. Первый будет простым: вместе с другими жрицами захвати место силы в церкви Морланда. Сейчас оно нейтрально, и черпать оттуда могут все, от демонов до любых священников. А должно стать только моим. Освяти его моей аурой. Ритуал проводи раз в неделю. Восьми посвящений хватит.

— Сделаю.

— Второй будет посложнее, но ты ведь любишь свою богиню и постараешься для меня?

Беату наполнило эйфорией. В этот миг она никого не любила так сильно, как Калунну.

— Люблю! Я сделаю для тебя все!

— Умничка. Я тоже тебя люблю. Итак, ритуал проведешь в ночь на Самайн, в одном подходящем месте: это ведьмин круг в лесу между Морландом и Темберли. Возьмешь с собой всех жриц и учениц. Свиток с заклинанием я дам тебе накануне, но вот ингредиенты придется собрать заранее. Вот список. Обязательно используй белое железо, хоть кусочек. У тебя будет целых два месяца, так что можешь не торопиться. Запомнила?

— Ведьмин круг, белое железо, список, — безмятежно ответила Беата, — ничего сложного. А для чего ритуал?

— Для усиления.

— Моя богиня и так самая сильная во всем мире.

Калунна рассмеялась.

— Кажется, я переборщила с твоим расслаблением. Позову-ка я Джеральда, чтобы отвел тебя домой, а то ты забредешь куда-нибудь не туда. А магии много не бывает. Нам предстоит долгий путь. И он будет тернист. Чтобы вырвать все сорняки на нашем пути, придется много колдовать, моя хорошая. Нам потребуются для этого силы. И ты их добудешь, моя главная жрица. Я поручаю эту честь тебе.

Беата обвила ее руками за шею и прижалась всем телом. Она совершенно не хотела расставаться с Калунной и долго хваталась за нее, отказываясь уходить с Джеральдом. Звала Калунну пойти с ней и обещала вынести чай в сад: ведь в дверь дома та явно не пролезла бы. Она бы и не ушла, но Калунна вновь подула ей в лицо, и Беата, обидевшись, пошла прочь, поклявшись больше никогда не возвращаться, раз ее здесь не любят. Она жаловалась Джеральду на жестокое обращение богини часа два, и только потом ее стало отпускать. Вересковый морок был настолько сильным, что она еще сутки приходила в себя, а Джеральд ловил ее и не давал совершать глупости. К счастью, она доверяла ему даже в таком состоянии и послушно возвращалась с ним в дом.

Раньше Калунна никогда не околдовывала ее настолько сильно. Беата что-то сделала не так, или та просто почуяла ее нервозность и сомнения? Плохо, нужно быть осторожнее. И постараться с ритуалами для богини.

Окончательно придя в себя, Беата взялась изучать список ингредиентов и схватилась за голову. Нет, большинство вещей можно было заказать, если как следует раскошелиться. Но где она возьмет ноготь священника?! А гриву ночных кобылиц? Где брать плоть восставшего из мертвых, Беата знала, но от этого знания ей становилось страшно.

И белое железо — редкий по нынешним временам металл. У них не было нескольких миллионов для его покупки. Неужели придется украсть?

Но если это — ритуал усиления Калунны, то он должен быть исполнен. В случае успеха Беата спокойно потянет время с ковеном Тринадцати, и вересковая богиня не станет на нее сердиться. Все пройдет как по маслу.

Осталось лишь взбить это масло и не утонуть в крынке с молоком.