Плата за ритуал

Глава 9

До осеннего праздника Калунны осталось совсем немного времени, и Беата обратила свое внимание на него: в Морланде всей организацией занималась исцелившаяся Голди, в Хисшире — Александр. Джеральд с Валери объехали Темберли, Эрси и Виллбридж и помогли с обустройством праздника местным жителям. Во всех землях вересковой богини планировалось бесплатно раздавать грог Калунны, чаши подношений богине и некоторые зелья и мази. Накануне Адалинда собиралась устроить небольшой тур с исцелением страждущих во имя Калунны, а сейчас они с Беатой сели за варку огромного количества зелий, призвав на помощь Пуховку, Фурию и учениц Беаты. Те заготавливали ингредиенты: резали и толкли травы, растирали в порошок засушенные корешки и кипятили воду в огромных котлах. Взрослые ведьмы варили зелья.

Беата чувствовала себя просто превосходно, как, впрочем, и Адалинда. Зелья и травы были их стихией, они обе всю жизнь занимались именно этим и, будь их воля, продолжили бы заниматься, свалив остальные обязанности на кого-нибудь другого. В этом они были похожи и прекрасно понимали друг друга.

— Для праздника нам потребуется много зелий в красивых флаконах, — рассуждала Беата, — обычно люди покупают у ведьм бодрящий эликсир, обезболивающее и снотворное, но в праздник всем хочется чего-то более приятного.

— Тогда давай сварим лосьон для кожи, бальзам для красоты волос и духи, — предложила Адалинда, — хотя последнее я ни разу не делала.

— Я делала и продавала. Это несложно. Еще будут ароматные саше в шелковых мешочках. Дана, убавь огонь под вторым котлом. Эва, если закончила натирать имбирь, вымой руки и займись корнем артемизии. Лили, не отвлекайся на фамильяров и режь душицу.

— Да, наставница!

— Удобно все-таки иметь учениц, — с некоторой завистью заметила Адалинда, — им можно поручить все самое скучное и трудоемкое.

— Хочешь завести своих? — хмыкнула Беата.

— Пока нет, но позже обязательно попробую себя в роли наставницы. Это явно несложно, раз ты справляешься, — вздернула хорошенький носик Адалинда, — очень жаль, что мои Кора и Лила не унаследовали колдовской дар. Они с Питером обещали приехать на мой концерт! Я так волнуюсь!

Беата помолчала.

— Они ведь не знают?

— Нет, — зеленые глаза Адалинды на секунду посерели, — Питер представил им меня как свою возлюбленную, а я прислала им подарки и пластинку с моими песнями. Им понравилось. Мы болтали по телефону и явно станем подругами. Эх, если бы мои девочки были ведьмами, я бы ввела их в культ Калунны и обучала колдовству. Мы бы вместе варили зелья. Но они слишком взрослые, и мать им уже не нужна. Хорошо хоть отец у них совершенно чудесный и вырастил славных дочек.

Беата ничего не сказала. Поломанную судьбу Адалинды было не исправить, однако она справилась с потерей детей, в очередной раз доказывая, что намного сильнее, чем кажется. Через десять-двадцать лет из нее получится восхитительная ведьма: сильная, умная, притягательная, как свет во тьме для летящих на него мотыльков. Капризы и жажда соперничества потихоньку уйдут, сменяясь зрелостью и уверенностью в своих силах. Она будет очень полезна культу Калунны.

— Госпожа Адалинда, а почему вы называете дочерей вашего возлюбленного своими? Или это ваши дочери? Но если они уже взрослые, то сколько же вам лет? — с любопытством спросила Эва.

Адалинда поджала губы.

— Беата, твои ученицы подслушивают наш разговор. Сделай что-нибудь с этим.

— Естественно, мы же все в одной комнате, — усмехнулась та. — Эва, Адалинда не хочет обсуждать свои семейные дела с вами, не задавайте ей больше вопросов об этом.

— Ясно.

Эва опустила глаза. Лили тут же взяла ее за руку. Дана нахмурилась и неприязненно взглянула на Адалинду.

Та не обратила на это внимания. Зато заметила, как Фурия, ненавидящая весь мир, кроме обожаемой хозяйки, благосклонно позволяет Лили чесать себя за ухом.

— До сих пор не верю в это, — пробурчала она, — а свои фамильяры у них когда будут? Не пора ли уже призвать? Они ведь совсем взрослые.

Эва, Дана и Лили встрепенулись и впились глазами в Беату.

— Нет. Рано еще, — отрезала та, и ученицы сникли, — я хочу показать им больше чар, чтобы они определились, для чего им нужен фамильяр и какой.

— Поставь им срок, они к нему и определятся, — посоветовала Адалинда, — а то так можно выбирать до бесконечности.

— Лили, кого бы ты себе призвала, если бы я сейчас разрешила? — спросила Беата.

— Собаку! — радостно ответила та. — Колли! Я в Морланде их видела и играла с ними! Они такие дружелюбные и веселые! И умные! Рыжие с белым! Это пастушья порода!

Адалинда содрогнулась.

— Боже, это просто ужасно! Я передумала, не нужны мне ученицы!

Беата тихонько усмехнулась.

— Пожалуй, я последую твоему совету и поставлю им срок. Эва, Дана, Лили, через три месяца каждая из вас должна составить доклад на десяти страницах о том, какого фамильяра вы призовете первым и для чего. Какие чары собираетесь творить вместе с ним, и чем они будут полезны культу Калунны. Какую магическую основу заложите в своего питомца, какие характеристики пожелаете у него видеть. Та, у кого доклад получится убедительным, призовет себе фамильяра.

Эва просияла. Дана заулыбалась. А на лице Лили внезапно возникло упрямое выражение.

— Наставница, а если я докажу, что мне нужна именно собака, мне можно будет призвать ее, а не кошку?

— Можно, — разрешила Беата, — обсуди это с Голди, помощницей мэра и подругой Валери. Она даст тебе нужную информацию, если уговоришь ее.

— Ура! У меня будет собака! — радостно завопила Лили. — Надо господину Джеральду рассказать, он обрадуется!

Эва и Дана переглянулись и зашептались.

— …от Валери без толку ждать помощи, она вредная…

— …госпожа Голди же злая ведьма? Она свела с ума священника. Она не станет помогать Лили.

— …может, Калунну спросить?

— Девочки, у меня будет собака! — Лили стиснула обеих в объятиях. — Настоящая! Вот здорово, правда?

— Ага. Будет, — хмуро пообещала Дана.

— Обязательно будет, — повторила Эва, вытаскивая книгу заклинаний и начиная листать.

— Спасибо вам, наставница! — Лили бросилась обнимать Беату. — Я знала, что вы — добрая ведьма! И только притворяетесь строгой!

Та, не выдержав, рассмеялась и потрепала Лили по волосам.

Пожалуй, от доброты бывали не только проблемы.

Пару раз Беата заходила проверить настои зелий к празднику и оба раза не заставала в лавке Эву, хотя была ее очередь работать там. Она бы не обратила на это внимания, ведь Дана и Лили всегда были на месте, но однажды заметила, что они обе врут ей. Ушедшая «домой, перекусить» Эва не обнаружилась там, а Валери подтвердила ее отсутствие с самого утра.

Сердитая Беата вернулась в лавку зелий и застала там горячее обсуждение по решению ситуации:

— Ты отвлечешь наставницу, а я быстренько слетаю в Морланд, за Эвой, — говорила Лили, — только надо быстрее решаться, пока она не вернулась!

— А как объяснить твое отсутствие? — хмуро спрашивала Дана.

— Скажи, что я… ну вот, например…

— Например, наказана за вранье вместе с Даной? — предложила недовольная Беата. — Вы совсем распустились? Лили, ты хоть понимаешь, что я могу отменить призыв твоего пса в любой момент? Думай головой хоть немного!

Ученицы потупились.

— Если Эва решила погулять в Морланде, то об этом не нужно было врать, — проворчала Беата, — мне все равно, кто находится в лавке, главное, чтобы она не пустовала.

— Да, наставница! — вид у Лили и Даны был подозрительно невинный, и Беата сообразила, что здесь что-то не так.

Она не запрещала ученицам покидать Хисшир, даже показала, как долететь до города на метле и как оную собрать. Тогда зачем было делать это тайком? И почему Эва пошла туда одна, без подруг?

Беата сощурилась.

— Что она делает в Морланде?

— Гуляет, — соврала Дана.

— Одна? Не скучно ли ей без вас? Не смей мне врать, а то останешься без фамильяра. Все трое останетесь.

Дана закусила губу, но промолчала. А вот Лили не выдержала:

— Эва к родственникам полетела! Домой!

— Что? Это правда? — изумилась Беата.

Дана кивнула.

— Она к ним иногда летает.

— Ясно. Работайте, — сказала озадаченная Беата и покинула лавку.

Неужели Эва соскучилась по дому? Ее родные были неприятными людьми, которым нужны были только ее деньги. А Эва, выходит, приходила к ним в гости, еще и тайком. Неужели боялась, что Беата ей это запретит?

Похоже требовалось поговорить с девочкой по душам и объяснить, что ее наставница — не злобная гарпия и запрещать общение с родными не собирается.

Беата полетела в Морланд.

Возле дома родственников Эвы она слезла с метлы и услышала испуганное «ох». Огляделась, но никого не увидела. У забора стояла самодельная метла, на которой явно прилетела Эва, значит, она была где-то рядом. Может, в доме? Но почему она бросила метлу снаружи? Это было не похоже на аккуратную и старательную Эву.

Беата еще раз огляделась по сторонам и хмыкнула. Легонько хлопнула Эву по плечу, разрушая чары невидимости.

— Что я сделала не так? — тут же спросила та.

— Во-первых, бросила метлу на видном месте. Во-вторых, ты стоишь на земле и оставила четкие отпечатки сапог. Остальные следы не настолько глубокие.

— Я запомню, наставница, — кивнула Эва.

Беата помолчала, а потом положила руку ей на плечо.

— Эва, если ты хочешь навестить родных, то не нужно делать это тайком. Я не запрещаю вам видеться.

Эва вздрогнула.

— Да зачем мне их навещать? Они меня терпеть не могут, и это взаимно.

— Тогда что ты здесь делаешь?

Эва замялась.

— Я… хотела забрать… кое-что из вещей! Да! Ай!

Беата легонько дернула ее за ухо.

— Хватит врать. Все, что вам нужно, покупаю я или Джеральд. Зачем ты сюда прилетаешь, причем постоянно, если не скучаешь по родственникам?

Взгляд Эвы заметался.

— Я… ну…

В доме раздался крик и грохот. Беата вздрогнула.

— Идем туда.

— Наставница, не надо! Они нас не пустят!

— Значит, войдем сами.

Беата не стала тратить время на стук: начертила на двери руну, взяла Эву за руку и прошла сквозь дверь, проведя ученицу за собой. У той загорелись глаза.

— Наставница, а когда нас научат этому заклинанию?

— Посмотрим на ваше поведение. Будешь плохо себя вести, вообще не научу.

— Ой, — грустно сказала Эва и сникла.

Они вошли в гостиную, из которой раздавался шум. Она была полностью разгромлена: посуда побита, столы и стулья перевернуты, стены заляпаны едой. Над всем этим радостно скакал мелкий бес. За диваном спрятались двое мальчишек.

— Опять эта штука! Отец нас убьет!

— Но в этот раз он должен нам поверить! Мама позовет священника!

— Да как же! Нам опять всыплют по первое число! То класс разгромили, то дом, отец нас в интернат отправит, как дуру-балерину! Как мы докажем, что эта штука нас преследует?!

По губам Эвы скользнула мстительная улыбка. Она одним движением изгнала беса и молча посмотрела на Беату.

Та приподняла брови.

Так тихоня-Эва летала сводить личные счеты.

Беата пожала плечами и, взяв ее за руку, вывела из дома тем же способом.

— И чем же они это заслужили?

— Пока мы жили вместе, кузены постоянно что-то били и ломали, но сваливали на меня. И меня наказывали и заставляли бесконечно прибирать за ними. Дядя с тетей знали, кто виноват, но ругали меня. Так что сейчас им никто не поверит, — Эва покосилась на нее, — вы сердитесь, наставница?

— Нет, — спокойно ответила Беата, — у меня была похожая ситуация в детстве: меня обвинили в воровстве, которого я не совершала. Директор и учителя давили, требуя признаться, и я пригрозила, что у тех, кто меня оклеветал, отсохнут языки.

— Отсохли?

— Нет. Мне хватило их страха. Эва, это был последний раз, ясно? Отомстила и хватит.

— Да, наставница. Мы сейчас полетим в Хисшир?

Беата задумалась и покачала головой.

— Я хочу выпить кофе с пирожными. Пойдешь со мной?

— Да, — Эва явно удивилась, но тут же повеселела, — так вы на моей стороне?

— Ты не делаешь ничего, чего обычно не творят юные ведьмочки со своими обидчиками, — махнула руками Беата, — главное, знать меру. И своевременно устранять последствия. Ах да, еще важно не попасться.

Эва хихикнула.

Они дошли до кофейни, заказали пирожные и принялись болтать. Эва рассказывала о том, какие у нее противные родственники и как ее оскорбляли словом «балерина». Кажется, она ненавидела своих дядю и тетю.

— Удивительно, что ты мстишь только кузенам, а не им, — заметила Беата, откусывая пирожное.

— На них я наложила порчи, — с улыбкой сообщила Эва, — на дядю навела невезение, и он теперь проваливает проекты на работе, теряет вещи и вечно обливается кофе. На тетю — чесотку и бессонницу. Она бегает по врачам и горстями глотает таблетки, но ничего не помогает.

Беата напряглась.

— И сколько дней они под порчей?

— Две недели.

— А когда ты собиралась их расколдовать?

Ответом ей было молчание.

— Эва, ты что, собралась проклясть их навечно?

— Они это заслужили, — буркнула та, — я их в лягушек превращу, когда заведу черную кошку.

Беата потерла виски.

Замечательно. Научила ведьмочек темной магии, а мораль вложить забыла — и вот результат. Но почему она вообще должна с ними нянчиться? Своей головой Эва не поймет, что творит месть, несоразмерную проступку?

Если не поймет, то четверо человек в Морланде бесследно исчезнут. А если учесть, что других ведьм кроме жриц Калунны в нем нет…

Проклятье.

Беата постучала ногтями по столику. Проще всего было запретить Эве это. Сейчас она подчинится, боясь гнева наставницы, но что дальше? Эва вырастет и будет творить темную магию направо и налево, и ее будут прикрывать от наказания, как жрицу Калунны. Безнаказанность совсем вскружит ей голову. Разговор по душам все-таки был нужен, но иной.

— Вот значит, зачем тебе нужен черный фамильяр: чтобы заколдовывать кого хочешь. Твои дядя и тетя — дурные люди, но ты уверена, что они заслуживают столь сурового наказания?

— Да, — упрямо сказала та, — они врали, что любят меня, а сами превратили в прислугу. И с радостью избавились, заграбастав мои деньги.

— Ты получишь их буквально через пару лет и спокойно выгонишь родственников из своего дома.

— Дело не в деньгах. А в том, что они — отвратительные жабы. Внешнее должно соответствовать внутреннему. Я — ведьма, и они пожалеют, что обижали меня.

— Потому что ведьмам можно творить все, забыв о существовании морали? — негромко спросила Беата.

Эва смешалась, но ненадолго.

— Да. Мы ведь прокляли того человека по вашему приказу, хотя он нам вообще ничего не сделал. Если порчи — это аморально, то зачем мы это сделали?

— Хороший аргумент, — хмыкнула Беата, — вы это делали, потому что я вам велела. Я же давно расколдовала его, и мне было стыдно за это.

— А мне не будет, — тихо сказала Эва.

Они помолчали.

— Ты собиралась превратить родственников в жаб навечно? Всю семью?

Эва не ответила. Явно вспомнила, что спорить с наставницей и главной жрицей культа чревато неприятностями. Значит, на виду будет играть в пай-девочку, а втихую творить темную магию. Плохо.

Беата встряхнула волосами.

— Что ж, давай рассмотрим такую ситуацию: представь, что однажды утром ты просыпаешься и нигде не находишь Лили и Дану. Они исчезли. Может, погибли. Может, похищены. Но явно попали в беду. Они бы не ушли сами, бросив тебя. Ты ищешь их, колдуешь, сходишь с ума, но твоих подруг нигде нет, и никакие чары тебе не помогают.

— Я использую ясновидение. Как вы.

— И оно тебе тоже не поможет. Эти чары не всегда срабатывают правильно. И они не панацея: ведьмин круг с их помощью вы так и не нашли, потому что он был заколдован. Проходит неделя, две, три. В ужасе ты решаешься на спиритический сеанс и чувствуешь облегчение, что никто не приходит: значит, они живы, верно?

— Да.

— Неверно, — бесстрастно заметила Беата, — они были живы в момент сеанса, но уже спустя пару часов это изменилось. Просто ты об этом не узнаешь. И больше никакие поисковые чары их не отыщут: на мертвых они не работают. Остаток жизни ты проведешь в одиночестве и неведении и, может быть, спустя лет тридцать узнаешь, куда они делись. Рассказать?

Эва сглотнула.

— Расскажите.

— У твоей тети была подруга-ведьма, о существовании которой ты не знала. Когда внезапно исчезла вся их семья, ведьма провела небольшое расследование и обнаружила, что ее подругу в лягушачьем облике раздавил автомобиль на дороге, куда она выбежала в поисках помощи. Ее мужа, играясь, придушил соседский кот. А их дети, противные задиры, умерли от голода, потому что не умели ловить мух. Ты ведь ушла и оставила их в таком облике, не думая о последствиях.

Эва стиснула пальцы до побелевших костяшек.

— А Лили с Даной? Что сталось с ними?

— Ведьма решила, что имеет право на месть злодейке, погубившей людей, — серьезно ответила Беата, — так что она сделала то же, что и ты: превратила их в жаб, а потом отнесла на болото. Некоторое время они метались там, надеясь, что их спасут. А потом их склевал аист.

Эва оцепенела.

— Вы просто пугаете меня.

— Нет. Я рассказываю тебе о возможных последствиях «веселого» превращения противных родственников в жаб. Во-первых, они сойдут с ума от ужаса, не понимая, что и почему с ними случилось. Во-вторых, быстро погибнут, как любые беспомощные существа. В-третьих, тебе могут захотеть отомстить за это, и удар будет нанесен в твое слабое место. Ну, а в-четвертых, если твой поступок удастся доказать в суде, то ты отправишься на электрический стул. С ведьмами-убийцами обычно не церемонятся. Ты все еще думаешь, что тебе все можно, Эва?

Она молчала, уставившись в пустоту.

Беата вздохнула.

— Превращением в жабу можно пугать. Я иногда делаю это с Джеральдом, когда сержусь на него. Но никогда так не поступлю на самом деле, потому что это равносильно изощренному убийству. Темная магия опасна. Любое колдовство опасно, если ведьма считает, что может творить его направо-налево. Всегда нужен какой-то сдерживающий фактор: закон, мораль, доброта или умение просчитывать последствия. Если ты начнешь вредить людям, то однажды попадешь в беду сама и утянешь за собой Лили и Дану. Они пострадают из-за твоей бездумной игры в могучую ведьму.

— Но ведь их и так могут заколдовать? Нас всех могут превратить в жаб другие ведьмы, если только захотят? — потрясенно спросила Эва. — Как от этого защититься?

Беата хмыкнула. Кажется проняло.

— На моем доме лежат защитные чары, а в саду цветет вереск Калунны. Он не пропускает людей, задумавших недоброе в отношении меня и членов моей семьи.

Глаза Эвы вспыхнули.

— Есть ведь еще обереги? И многие чары можно отследить?

— Можно, если знаешь, как.

— А если я… то есть, я не стану превращать их в жаб. Я передумала. Вы ведь научите меня этим защитным чарам?

— Научу, если увижу твои старания в обучении.

Эва выпрямилась.

— Я поняла. Теперь я все поняла, наставница.

Но Беата в этом сомневалась.