Пленница Зверя

Глава 2. Жатва

Утро началось как обычно — с пения петухов. Мама разбудила меня и подала стакан парного молока. Я с наслаждением слизнула пенку с верхней губы, потянулась и, зевая, отправилась в баню.

На улице было свежо, и я плотнее закуталась в вязаную шаль. Проходя мимо нашего цветника, я заметила, что он окутан лёгким туманом, а на цветах блестят капельки росы. Мохнатые шмели то и дело садились на раскрытые бутоны.

— Доброе утро, уважаемые! — поприветствовала я представителей цветочного царства.

И цветы ответили мне своими нежными голосами.

В небольшое окно бани светило солнце. Слышались хлопки кнута — это дежурный пастух подавал сигнал хозяйкам, чтобы они выгоняли на улицу свой скот. Пахло дорожной пылью, поднятой идущим стадом, прохладой, цветами, душистыми травами, влажной землёй.

Я сделала глубокий вдох, ощутив этот аромат — такой вольный, родной и близкий сердцу, — и меня переполнило чувство радости. В порыве восторга я опрокинула на себя ведро прохладной воды.

После водных процедур, ощущая уже в теле весёлую бодрость, в предбаннике я залюбовалась своим отражением в зеркале. В утренних лучах моя кожа казалась белой и слегка сияющей, волосы переливались золотом, как рожь, готовая к уборке. Только веснушки немного раздражали.

«Надо их сметаной намазать… Или соком петрушки…» — решила я и тут же передумала: «Хотя, может, мне так даже лучше!»

Я улыбнулась, сняла с волос ленту и тряхнула головой. Кудряшки рассыпались густой волной, обрамляя мою фигуру. Провела руками по талии и груди, ощущая, как внутри разливается приятное тепло.

Если бы это были руки Эдрина — такие большие, сильные… — представила я и почувствовала, как по коже пробежали мурашки.

Об отношениях между мужчиной и женщиной я, конечно, знала давно. Но никогда особо не задумывалась о них… До вчерашнего дня у меня даже не было опыта объятий!

А теперь, вот — ко мне словно прилипло желание испытать ласку Эда!

Медленно натянула красивые трусики, которые мне сшила недавно мама — шелковые, мягкие с кружевами на попе.

Ещё немного покрутилась у зеркала. Затем надела платье и в припрыжку поскакала в дом.

На столе меня ждали творожная запеканка, йогурт с ягодами и травяной чай. Мы обсудили с мамой, какие отвары хотим приготовить сегодня и какое сырьё для этого необходимо собрать.

Потом мама, как обычно, расчесывала мне волосы и заплетала косы. Она напевала мелодию старой песни без слов, а я смотрела в открытое окно..

За околицей раскинулся пышный зелёный лес. Сегодня его цвет казался особенно насыщенным на фоне белых вершин гор и ясного голубого неба. Аромат пробуждающейся природы пьянил и ласкал чувства.

Внезапно за окном раздались громкие голоса…

— Явилась всё-таки, — тихо произнесла мама, завязывая атласную ленту в волосах.

Мы быстро обулись и вышли на крыльцо. Соседка из дома напротив уже стояла у забора. Как и мы, она в недоумении смотрела на группу разгневанных жителей деревни в нашем дворе, впереди которых была Галайка.

— С***! Ты наслала мор на мою семью! — закричала женщина.

— Что ты такое говоришь, Галайя? Ты ошибаешься, — спокойно ответила мама.

Но женщина начала осыпать её проклятьями, не давая ничего сказать. Моё сердце оглушительно забилось, я сжала мамину руку.

— Она вчера разозлилась на меня, а ночью у мужа и сына началась горячка! Пятнами пошли! — кричала соседка.

— Я не держу на тебя зла. И ничего тебе плохого не делала, — сказала мама.

— Не лги, Таира! — резко отозвалась тётка. — Нет у меня способов разоблачить твоё колдовство! Но я точно знаю, что это ты виновата, паразитка!

Я взорвалась от ярости, огненной и воспламеняющей, как дикий бадьян.

— Не смейте так говорить о моей маме! — выкрикнула я. — Она никогда не лжёт! Это вы лгунья и паразитка!

Соседка посмотрела на меня с ненавистью и презрением.

— Ах ты, негодница! Как смеешь со мной так разговаривать! Такая же дерзкая и бесцеремонная, как твоя мать!

Я рванулась в её сторону, готовая вцепиться в глаза этой нахалке. Но мама крепко сжала мою руку.

— Я предупреждал, что эти ваши бабьи штучки добром не кончатся! Нечего было к ней ходить, — раздался голос старосты. Он вышел вперёд, одёргивая штаны на своём высоком и худощавом теле. — Теперь только комендант разберётся.

«Бабьи штучки! Неужели!» — подумала я с удивлением. — «Он же сам к нам постоянно ходит!»

— Сначала нужно понять, что это за болезнь. Возможно, есть риск распространения. Проводите меня к больным, — твёрдо сказала мама.

Толпа начала выкрикивать угрозы, и до меня донеслись слова:

— Да что вы её слушаете, она же голову нам морочит! Нужно убить ведьму! И больше никто не пострадает!

Кожа покрылась испариной, и даже волоски на теле встали дыбом от ярости.

— Гребаные твари! Отошли от Таиры, психи! — раздался громогласный крик.

Люди в страхе отпрянули в разные стороны.

Это был плотник Азит, отец Эдрина. Высокий, крепкий мужчина с гладким лицом, русыми с проседью волосами и усами шёл на толпу, глаза его гневно горели, а в руках он держал дубинку. С ним были Эдрин и кузнец Гейр.

— Никто никого не убьёт, Азит. Ну что ты, что ты? — попытался успокоить его староста.

Но люди, в основном женщины, не испугались угроз и готовых к драке мужчин. Они продолжали кричать:

— Что, прибежал к своей шалашовке!

— Поимела плотника, бесстыжая!

— И дочь такая же гулящая! Ни стыда, ни совести!

Мне на секунду показалось, что толпа похожа на склизкую массу квакающих жаб. Людей словно подменили!

— Своего мужика извела и моего решила сгубить! В аду твоё место, ведьма! — воскликнула Галайя и бросилась на мою маму, стащив её с крыльца.

Её сестра и она сама, женщины весьма плотного телосложения, пытались сбить маму с ног, но та сопротивлялась.

— Мама! — закричала я и стала оттаскивать нападавших за волосы и бить их.

Ярость и гнев переполняли меня, и я не чувствовала ответных ударов.

— Шани, отойди! — крикнула мама.

— Давай, Эдрин! — скомандовал отец, метнувшись в сторону толпы и заслоняя собой сына.

— Не трогайте их! — прорычал Эдрин и отбросил Галайку, как котёнка.

Сестру он схватил за плечо. Она потеряла равновесие и упала в цветник. Друг закрыл нас собой.

Из толпы выступили вперёд крепкие мужчины со свирепыми лицами. От испуга я не могла разобрать, кто они такие.

— Вы что, с***, совсем охренели?! — закричали они. — Колдунья должна ответить!

Староста, стоявший позади них, что-то невнятно бормотал в знак согласия, но явно не хотел конфликта. Он раскинул руки, пытаясь сдержать толпу, но один из мужчин замахнулся на Азита поленом.

— Азит! — вскрикнула мама.

Плотнику удалось перехватить руку нападавшего. С огромным трудом он выбил полено и ударил мужчину дубинкой в живот. Тот захрипел и закашлялся.

Гейр с яростными криками уже повалил другого нападающего в траву, и они осыпали друг друга ударами кулаков.

Хлест кнута рассёк воздух, и кто-то болезненно застонал. Толпа расступилась.

— Просто разошлись все! Всех размажу! — прокричал плотник, размахивая пастушьим кнутом и перехватывая дубинку в другую руку.

— Остановитесь немедленно! Что вы устроили?! Комендант вас всех накажет! — запричитал староста, вновь разводя руки в стороны, словно наседка крылья.

Я вдруг поняла: стоять никто не будет. Ещё мгновение — и толпа кинется на нас. А мы со всеми не справимся!

Взгляд упал на распахнутые двери избы. У печки стояла кочерга, и я решила, что самое время вооружиться.

Внезапно, как по команде, гомон прекратился. В наступившей тишине все услышали едва слышный, но ощутимый всем телом неприятный низкочастотный гул. На деревню летела вереница чёрных инопланетных эсминцев.

Новый испуг сжал сердце.

— Всё, кончайте дурить! Комендант сам потом разберётся… Что стоите? Давайте, давайте, расходитесь. Нирхи летят! — староста ткнул в небо, словно придавая вес своим словам, и стал расталкивать сельчан, веля всем идти на площадь..

— Началось, — зашептались женщины.

— С чего вы взяли, что они летят к нам? Дань ещё через год.

— Что же это может быть?

— Мало ли что… Неделю назад с другого поселения обоз был с мастеровыми. Мужики говорили, что что-то неладное творится вокруг их баз.

— Может, разборки свои опять затеяли, — покосился на чёрное небо староста и процедил сквозь зубы: — Паразиты… Так, все на площадь! На площадь!

Мой взгляд лихорадочно метался от одного говорящего к другому.

Нирхи…

Каждый житель деревни Домса их боялся. Боялся их огромного роста, чёрных, как уголь, волос, зверского нрава и страшных светящихся глаз: красных, антрацитовых, белых…

Деревню посещали нирхи с разным цветом глаз. Но цвет ни о чём не говорил. Важен был уровень свечения. Интенсивно горящие глаза имели самые сильные и, соответственно, самые злые из них… Когда приезжали за данью, во главе обязательно было несколько таких — светящихся. С ними лучше было не пререкаться даже по мелочам, а безопаснее всего было в их присутствии молчать.

Мне вдруг стало трудно дышать.

Неужели это всё

Я стояла, не веря своим глазам. Неужели это происходит на самом деле? Нас сейчас выстроят как скот на площади и начнут выбирать «счастливец»? Заберут из родного дома, и я больше никогда не увижу маму, Эдрина, родные края?

Возгласы о том, что нирхи высаживаются, уже звучали в воздухе. Ударили в барабаны, и люди начали тоскливо тянуться по дороге.

— Отец, мы можем с Шани пробраться потихоньку огородами за околицу и рвануть к лесу, никто нас не заметит. Я попробую сбить нирхов со следа, — шепнул Эдрин.

Я замотала головой, чувствуя стук крови в висках.

Во все прошлые визиты инопланетян в барабаны били семь раз, призывая жителей собраться на площади. Нирхи всегда злились, если кто-то отсутствовал. Уловки не проходили! Ложь они сразу чуяли! И коменданту приходилось подробно отчитываться перед этими зловещими светящимися фигурами о заболевших, находящихся в отъезде, умерших. Словно мы у них все были поголовно посчитаны, как овцы.

«Но значит, и про нас узнают! И спросят прежде всего с мамы и Азита! А потом и с Эдрина…» Меня передёрнуло от ужаса.

— Нет, нет, Эдрин, нельзя, накажут!

— Бес с ними! Накажут, так меня. Шани нельзя здесь оставаться, — Эд взял меня за руку, но я осталась твёрдо стоять рядом с мамой.

Толпа недоброжелателей уже давно удалилась в сторону площади, опасаясь опоздать. Нирхи не терпели даже малейшего неповиновения.

Гейр задумчиво почесал затылок.

— Надо через ущелье тогда уходить, — предложил он. — Через реку махнуть… Глупая только затея… Опасная…

Отец согласился:

— Мне тоже не нравится эта затея, Эдрин. Сильно не нравится!

Но после небольшой паузы добавил:

— Впрочем, можно попробовать… На твоём месте, я бы тоже спасал свою женщину любыми способами… Однако решать Таире.

Мама держалась за голову, на лбу у неё был кровоподтёк.

— Ты в порядке? — заботливо спросил Азит, осторожно касаясь маминого плеча.

— Пойдёт, — ответила мама, ощупывая рану над бровью. Затем она обратилась к мужчинам: — Эдрин прав. Нужно бежать.

А дальше мама заговорила медленно, словно считывая информацию с невидимого экрана. Её взгляд стал отрешённым.

— Я вижу… вижу, что будет. Нирхи принесут разрушение и смерть. Им не нужна дань. Они жаждут жатвы. Я чувствую их. Они как дикие буйволы в период гона — девушки их влекут. Они не остановятся ни перед чем… — произносла мама, находясь в изменённом состоянии.

Когда взгляд стал обычным, она повернулась к Азиту и Гейру и уверенно произнесла:

— На площадь идти нельзя. И детей лучше спрятать. Я пойду с вами, а вы, ребята, бегите.

Хотя голос её был спокоен, в глазах читалась глубокая тревога.

— Мама, я с тобой, — произнесла я потерянно, не разобравшись до конца в значении всех её последних слов.

— Нет, дочка, — мама помотала головой и порывисто обняла меня. Потом сказала: — Уходи с Эдрином.

— Тётя Таира, я возьму у вас на кухне несколько баночек? — в запале азарта спросил Эдрин.

Получив разрешение, он сразу исчез в сенях и вышел через несколько секунд с сумкой через плечо.

— Давай, сын, удачи! Будь осторожен! — Азит и Эдрин крепко обнялись на прощанье. Пожали руки с Гейром.

Мама сняла с себя оберег и повесила его на шею Эдрина. Затем она осенила нас защитным жестом.

— Сохрани вас Светлые Души… — прошептала она.

— Мамочка моя дорогая, я не пойду без тебя, — я испуганно вцепилась в мамины руки, как ребёнок.

Но мама посмотрела мне в глаза и сказала:

— Не бойся, Шани. Я верю в тебя. У тебя всё получится. Ты сильная и смелая! Я люблю тебя, родная…

Я разжала руки. Мама твёрдо махнула нам.

— Спешите, дети, — сказала она.

Последние её слова мы услышали уже вдогонку:

— Эд, береги её и сам головой думай. Если поймают, сразу сдавайся!

Мы выбежали на задний двор и помчались вдоль огородов, прячась за заборами, стремясь поскорее укрыться в лесу. Когда мы поднялись на пригорок, я остановилась и оглянулась назад.

— Эд, давай вернёмся. Там же наши родители, — я вытирала слёзы, которые невольно катились по щекам, и мелко дрожала.

— Шани, с мамой отец и Гейр. Всё будет хорошо. Сейчас важнее тебе убежать как можно дальше. Не плачь, пойми, там…

Раздался четвёртый удар барабанов… Мы одновременно посмотрели в сторону деревни. Небо над ней было полностью заполонено чёрными кораблями пришельцев, которые висели в воздухе, словно зловещие капли.

— Кораблей больше, чем обычно…

— Не бойся, — Эд вынул из сумки две бутылки и ловко открыл их. В нос ударил резкий запах.

Эдрин начал обильно поливать меня содержимым бутылок, а затем и себя. Остатки жидкости он вылил на траву и сказал:

— Топчись!

— Что ты делаешь? Это же отрава для крыс и прочих вредителей, — удивилась я.

— А нирхи кто, по-твоему?.. Прошу, Шани, быстрее! — и пока мы топтались в образовавшейся луже, Эдрин начал излагать план побега: — Мы побежим в разные стороны. Я буду путать следы, уводить и отвлекать. Ты же беги к ущелью. Затем пересеки реку по броду… По нашему броду, помнишь? Ты знаешь дорогу. Направляйся на запад, — прошептал он. — Главное, не останавливайся! Это единственный шанс спастись.

— А как же ты? Я думала, мы вместе… Я не пойду одна. Тебя же поймают, — со всхлипом сказала я, совсем растерявшись.

— Меня в гарем не заберут. Обещаю, — он улыбнулся своей обворожительной, хулиганской улыбкой — той, что загоралась у него, когда мы что-то замышляли.

Но сейчас были не детские шалости….

— Нет! Это очень опасно. Мы возвращаемся. Будь что будет, — я решительно направилась обратно.

Эдрин остановил меня, развернул к себе и крепко обнял. Я уткнулась в его плечо, заливаясь слезами, дрожа, как от холода. Друг нежно отстранил меня и посмотрел в глаза. Его взгляд был таким тёплым и любящим, что я замерла… Эдрин мягко коснулся губами моих губ в трепетном поцелуе и тихо сказал…

— Огонёк, я давно всё продумал. Маму они не тронут. Нирхи матерей не наказывают. Верно? — я пожала плечами и неуверенно кивнула. — Вот видишь… Если, допустим, меня высекут кнутом… Что ж, я лучше умру, чем буду жить без тебя.

Он ласково провёл пальцами по моей щеке.

— Я люблю тебя, Шани. Всё будет хорошо. Мы поженимся. У нас родится маленькая ведьмочка с такими же красивыми глазами, как у тебя. Я построю тебе дом. Помнишь? С камином и просторной верандой.

По щеке стекла слеза.

— Нет, Эдрин, — я замотала головой. — Я тоже тебя люблю. Поэтому. Нет. Лучше мне сдаться, чем…

Раздался пятый удар барабанов.

— Мать тебе велела бежать! Она не простая знахарка, а ведунья! Делай что тебе говорят, упрямая! — в сердцах воскликнул Эдрин и встряхнул меня за плечи.

В этот момент мы услышали отдалённые крики людей. Из-за деревьев показалось нечто чёрное, оно издавало странные звуки, которые мы никогда раньше не слышали. Это нечто приближалось, а люди в панике бежали прочь. Спотыкаясь и падая, они пытались спастись от неведомой опасности.

Эдрин резко оттолкнул меня.

— Беги, Огонёк! Срочно! — взволнованно прошептал он.

Я сделала шаг назад, не отрывая взгляда от его горящих глаз. Мне стало горько от мысли, что я могу потерять друга навсегда. Развернувшись, я бросилась в чащу леса, не оглядываясь.

«Сам ты упрямый, балбес! — шептала я себе под нос, пока бежала. Меня била дрожь. — Там нирхов целая тьма… Ничего не выйдет… Ненормальный… Настучу ему по голове, если с ним что-нибудь случится… Мальчик мой, дружочек мой… Только бы с тобой всё было хорошо… И с мамой… И с Азитом, и с Гейром».

Я бежала, едва касаясь земли. Впереди стремительно увеличивалось тёмно-зелёное пятно ущелья. Я стремилась к нему, как изголодавшийся путник к долгожданной пище, желая поскорее укрыться в его тени.

Я неслась через лес и высокую траву, направляясь к водопадам. Они уже сверкали среди листвы, а за ними текла река.

Это ущелье было особенным местом для меня и мамы. Мириады цветов и целебных растений, сотни ручьёв и сверкающих водопадов, десятки укромных гротов. Там, на живописных лугах, трава говорила громче всего, и воздух был наполнен особой силой. Я будто искала спасения у этой исцеляющей земли.

Заросли становились всё гуще, вокруг сновали насекомые и жуки, жужжали пчёлы.

Внезапно над головой что-то блеснуло, и лужайка погрузилась во тьму. Я метнулась между двумя раскачивающимися деревьями и испуганно вскрикнула. От страха стало трудно дышать.

Я бежала, не разбирая дороги: рвала папоротник, продиралась сквозь шиповник, цеплялась волосами за ветки и колючки, иногда больно ударяясь о стволы пихт. Как загнанный зверь, я неслась вперёд.

В панике я схватилась за шнуровку на вырезе платья и разорвала её. Затем сорвала мамин оберег и бросила его в траву.

«Защита от Айхо мне сейчас не нужна», — подумала я. — «Но вот сам Айхо…»

Меня преследовали неизвестные. Я слышала шорох и шаги. Слёзы текли по лицу, но я продолжала бежать, отчаянно надеясь на чудо.

В конце концов, я не смогла больше бежать и упала в траву, обессиленная и с горьким осознанием своего поражения. Внезапно я услышала низкий мужской голос:

— Мы тебя ещё в деревне учуяли, — сказал он. — Думали, поиграешь в дезертиршу и одумаешься. А ты бойкая оказалась… Убежать вздумала!

Этот голос был похож на звериный — грубый, рычащий, обжигающий кожу.

— Эдрин! — отчаянно крикнула я, пытаясь отползти от незнакомцев.

— Дружок твой? — спросил один из них, кивнув головой. — Или жених?

Я отрицательно покачала головой.

— Я одна… Со мной никого нет… Мой жених в деревне, — сказала я, задыхаясь от одышки.

— Ладно, ладно… Одна, так одна… Ты, девочка, не бойся нас, — неожиданно дружелюбно произнёс незнакомец. — Никто не причинит тебе вреда. И за побег не накажут. Там, куда мы тебя заберём, будет очень хорошо. Слышишь? Рай, дворцы, украшения, наряды. Поняла? Забудешь быстро всех своих женихов. Успокойся.

Я слушала их слова, испуганно глядя на страшных инопланетян. Их бугристые мышцы, длинные жгуты чёрных волос и горящие глаза вселяли ужас. Они были злыми и алчными.

Огромные руки потянулись ко мне, и я вскрикнула. Вскочив, я снова попыталась убежать, но поняла, что вишу в воздухе в вертикальном положении. От ужаса я ничего не видела перед собой.

Почувствовав горячие пальцы на своей шее и ключицах, я услышала громкое дыхание. Чья-то ладонь скользнула под вырез моего платья.

— Мама! — закричала я.

— Ну что ты кричишь, скунсик? — засмеялись нирхи. — Красоточки должны хорошо себя вести… А ты…

Стало очень тихо, словно резко вырубились все звуки. А затем раздался оглушительный хлопок и разошелся дымом. Я шлепнулась на землю, слыша только стук собственного сердца. Всё вокруг было окутано густым белым туманом, который быстро рассеялся, и я снова увидела траву. Рядом запел кузнечик, в кустах вскрикнула птица, а затем вернулись и все остальные звуки.

Я села, поправила трясущимися руками полочки платья. Не соображая еще ничего, затравленно осмотрелась…

Инопланетяне валялись недвижимо шагах в десяти среди победно возвышающегося над ними головастого борщевика.

Это было настоящее чудо.

— Спасибо, Айхо, ты молодец, — тихо сказала я, вытирая слёзы.

Я встала и смотрела еще какое-то время неотрывно на два огромных тела в военной форме, облегающей их могучие тела… Но нирхи не шевелились…

— А что, если они мертвы? — я отступила назад, прикрыв рот рукой.

Издалека донеслись голоса инопланетян, накрывшие меня волной ужаса.

Я резко повернулась к ущелью.

Бежала, сама не знаю как.

До зелёной пропасти, в которую я так спешила, оставалось всего несколько метров. Преодолев крутой подъём, цепляясь за камни, корни и ветки, я покатилась кубарем вниз по склону, споткнувшись о камень. Столкновение с чем-то большим, твёрдым и блестящим вызвало у меня стон боли.

Я подняла голову. После кувыркания и болезненного удара всё вокруг казалось размытым.

Передо мной на поляне стояло более десятка огромных ящиков необычной формы. Они мерцали, а по бокам торчали пластинки. Ящики были разного размера.

Внезапно от них по земле потянулись клубы неприятного синего дыма, пульсируя и разрываясь в воздухе.

Что это?

Как в страшном сне, трава вокруг меня начала быстро темнеть. Мгновение — и цветущий луг превратился в чёрную безжизненную пустошь…

Мне стало трудно дышать.

Я протянула тяжёлую руку к увядающим колокольчикам, что росли рядом со мной. Их поблёкшие лепестки склонились, словно хотели навеки стать частью матери-земли…

Цветы обратились в пепел, осыпавшись мне на ладонь…

Со всех сторон раздался стон земли, который оглушил меня. И тогда появился фиолетовый свет…