Плохой мальчик

АПЕЛЬСИНОВКА

Трофимову приснился сон, целый роман.

Будто бы он пришел домой, и ему отчаянно захотелось выпить. Просто невмоготу. Дома была бутылка куантро, один приятель принес, апельсиновый ликер. Очень вкусно. Полегчало после третьей стопки. А почему так захотелось выпить, что стряслось? А потому, что он совершил какой-то скверный поступок. Такой стыдный, что даже забыл. Остался только стыд. Во сне так часто бывает. Трофимов видел сон и краем мысли понимал, что это сон.

Вот. Назавтра он снова затосковал, снова выпил куантро, и снова отпустило. Он решил отдохнуть от работы и от этих переживаний. Посидеть в кресле, почитать медленную книгу и полакомиться куантро. Ему понравилась эта сладкая водочка с чудесным южным запахом.

– Катя! – кричал Трофимов жене. – Плесни-ка мне апельсиновки!

Он так называл куантро.

Но Катя скоро с ним развелась, потому что он только пил свою апельсиновку и старался найти объяснение своему поступку. Какому поступку – он так и не вспомнил. Сон ведь, чего взять со сновидения.

У него была большая квартира. Он решил ее продать, купить маленькую, а на остальные деньги доживать жизнь. Потому что на работу его больше не брали.

Продал, получил кучу долларов. Но он был одинокий, старый и пьющий. Его сильно обманули, всучили драную квартирку на окраине, у сортировочной станции железной дороги. Оставшиеся деньги он держал под кухонным порогом: в этом довоенном доме был дощатый пол. За апельсиновкой ездил в центр, нес ее в закрытой сумке. Боялся, что соседи заметят, заподозрят и обокрадут.

Трофимов лежал на диване, смотрел в потолок, слушал, как с лязгом сцепляются вагоны, как свистят маневровые тепловозы, и старался вспомнить, что же он такого сделал ужасного, и однажды так принял апельсиновки, что рухнул у подъезда, и соседи вызвали «скорую».

А в больнице под утро настала такая тоска, что он все вспомнил.

Он проснулся, удивился столь странному сну и решил, что напишет об этом роман. Встанет, подойдет к длинному старинному комоду, выпьет натощак стакан минералки, пойдет в душ, потом на кухню, приготовит завтрак, разбудит Катю.

А потом, бодрый от чашки кофе и яичницы с сыром, пойдет в кабинет. Работать, работать, работать!

Открыл глаза. Вместо комода был инсультный старик, сосед по палате. Трофимов понял, что сон – это было на самом деле. А как он просыпался в своей прежней квартире – это был сон.

– Куантро, – сказал Трофимов, потянув носом воздух.

– Чего? – обернулась старушка, сидевшая подле своего старика.

– Апельсиновка, – сказал он. – Вкусно.

Старушка вздохнула, отделила от апельсина, который чистила, пару долек. Протянула ему. Положила ему прямо в рот.

– Спасибо, – сказал он, прожевав и прослезившись. – Уже как будто вспомнил – и опять забыл. А Катя не пришла.

– Ничего, – сказала старушка и повернулась к своему старику. – Придет.

Катя не пришла, потому что ничего не знала про него и знать не хотела. Потому что она помнила, что случилось. Трофимов заставил свою секретаршу сделать аборт и очень страдал из-за этого. Он сам рассказал пьяный, Катя его за язык не тянула.