Плохой мальчик

ДЕНЬ СМЕРТИ

Тридцать семь лет – загадочный срок.

В этом возрасте умерли Пушкин и Рафаэль, например. И еще много кто, не буду перечислять. Потому что все это случайные совпадения. Но я все равно чувствую особость этого срока. Тридцать семь лет – полная, сильная, результативная жизнь.

Так сказать, минимальная протяженность долгой жизни.

Тридцать семь лет назад, то есть целую не очень короткую жизнь тому назад, а именно 6 мая 1972 года, умер мой папа.

Это был очень длинный день, шестое мая того года. Кажется, суббота.

Я помню его во всех подробностях.

Как утром я встал, позавтракал.

Как разговаривал с папой. Мы даже немного поругались. Был повод, увы.

Как потом я собирался на дачу. Звонил друзьям, Андрею и Алику.

Я не помню, как мы с папой прощались.

Наверное, никак. Пока, до завтра. Пока, пока.

Потом поехал к Андрею. Посидели у него, проболтали.

Потом мы пошли встречаться с Аликом. Почему-то на площади Ногина (сейчас это Китай-город). Там мы ждали такси на стоянке. Таксисты не любили ездить за город, и мы ждали такси, которое работает до ночи. Чтобы таксист не отказался везти.

Было примерно шесть часов. А папа уже умер к тому времени. Он умер в одну минуту, от обширного инфаркта. Он умер уже тогда, когда мы с Андреем шли пешком от Столешникова к площади Ногина.

Итак, мы втроем ехали на такси на дачу. А дома были моя мама и шестилетняя сестра. Ну, потом приехали, конечно, родственники.

Только мы вошли и сели, вдруг приходит какой-то старик. Сторож из конторы. Он говорит:

– Вашему отцу плохо, езжайте скорее в Москву, если хотите застать его живым.

А он уже умер два часа как. Или даже три. Это меня так готовили. У нас на даче не было телефона, кто-то (не знаю, кто из родных) позвонил в контору.

Мы сразу подхватились и побежали на дачу к Андрею. У них был телефон.

Звоню, подходит мамина подруга.

– Что случилось? – говорю.

Она говорит:

– Сейчас маму позову.

Мама берет трубку и говорит:

– Папа умер.

Почему эта подруга сама не могла сказать, непонятно.

Ребята вместе со мной поехали назад в Москву. Довезли меня до дома. Там стоит медицинская машина у дверей, человек какой-то гуляет, лысоватую голову опустив. Я сразу понял, что это перевозка и шофер-санитар.

Еще в этот день было много всякого. До рассвета следующего дня.

Если все подробно описывать, выйдет целый том. Мелким шрифтом.