По осколкам разбитого мира

Глава двадцать вторая

Их взгляды встретились, и Алексия инстинктивно опустила глаза вниз, кляня себя за поспешность. Эта неловкость, воцарившаяся между ними после того разговора, не исчезала. Она не знала, как теперь смотреть в глаз Джувенела. Как забыть то, что произошло между ними? Как внушить себе, что она все сделала верно, открыв ему правду? Ведь так и было… Так почему же ей приходится раз за разом себя в этом убеждать?

Та нежность, с которой Джувенел говорил ей о своих чувствах к ней… Нежность в его глазах, сменившаяся жгучим разочарованием.

Подобное так просто не забудешь.

— Куда мы идем, Алексия?

Она вздрогнула, когда милый голосок сестры ворвался в ее мысли, разрушая и без того хрупкую видимость покоя. Повернулась к Эбби, привычно нацепляя на лицо улыбку — ни к чему сестре знать, что творилось у нее в душе. Отец — вот цель их странствия по Бездне, а все остальное… второстепенно.

— Пока нужно раздобыть еды — мы почти уничтожили запасы Джувенела, — с мягкой улыбкой объяснила Алексия сестре. — А потом… — Дальнейшие ее слова предназначались не Эбби. — Джувенел, возможно, это не мое дело, но… Ты как-то говорил, что сталкивался с Венетри. А я… надеялась, что узнаю из дневников отца хоть что-то о них — о последнем их пристанище, например. Но теперь… не знаю, что и думать, не знаю, где его искать.

Алексия видела, как напряглись мышцы спины, когда она произнесла его имя — нарочито спокойно, бесстрастно. Но и лицо Скользящего ничего не выражало, когда он остановился и повернулся к ней.

— Ты все-таки хочешь пойти по следам отца?

— Я должна, — твердо ответила она. — Должна хотя бы попытаться его найти, и пролить свет на возникновение Слияния. Каждый день гибнут люди нашего мира, и если есть хоть один шанс это исправить… нужно действовать.

— Венетри опасны, их нельзя недооценивать.

— Знаю, — спокойно ответила Алексия. Да, она знала о них лишь понаслышке, но уже успела понять, что они из себя представляют. Но если отец у них… она должна была его спасти.

— Тогда ты должна знать — я не просто сталкивался с Венетри. Я был у них в плену.

Эбби, все это время усиленно делающая вид, что не прислушивается к их разговору, ошеломленно ахнула. Алексия вздохнула. Хотела бы она оградить сестру от правды, но здесь, в Бездне, это было слишком опасно. Чтобы достойно противостоять врагу, нужно быть готовым встретить правду лицом к лицу — какой бы жестокой она ни оказалась.

— Ты был в плену? — тихо переспросила Алексия. — Прости. Я не знала.

— Ты и не могла знать. Я был их подопытным кроликом, одним из многих Скользящих, угодивших в ловушку Венетри.

— Но… для чего им это? Чего они добиваются?

— Держать магию в своих руках, и ни в чьих других, — спокойно ответил Джувенел. — Я говорю об Альграссе — Бездна и так уже почти ими покорена. Наемники Венетри, Дети Слияния, их с детства обучают магии и боевому мастерству, в их жилах течет не только кровь, но и магическая энергия, внедренная искусственно, с помощью хитроумных машин Венетри, которые в нашем мире, в Альграссе, не существуют вовсе. Они сильны и легко могут противостоять Детям Бездны, тварям Бездны — называй, как угодно.

Абигайл слушала, затаив дыхание. Но и сама Алексия была заворожена рассказом рунного мага. Прежде Венетри представлялись ей скорее жрецами некого культа, чудаками в длинных рясах и капюшонах, закрывающих лица. На деле же Венетри оказались едва ли не фанатиками, одержимыми подчинить себе самую капризную и непредсказуемую силу, что когда-то была создана безымянными творцами и дарована людям Альграссы Бездной — магию.

— В Венетри сплошь только маги и ученые, готовые пойти на любые жертвы ради общей цели. Если не подчинить, то совладать с Бездной, найти для нее достойное оружие. И этим оружием стали люди, пережившие кошмарные эксперименты Венетри. Многие — добровольно, многие — те, кто попытался пойти против Венетри и проиграл — нет.

— А ты…?

Алексия не верила в то, что Джувенел мог по собственной воле присоединиться к тайному обществу, которая использовала людей как лабораторных крыс, как расходный материал, не обладающих душой и сознанием. Но ей нужно было услышать это от него самого. Чтобы убедиться. Чтобы знать наверняка.

— Скользящие представляют для Венетри особую ценность. Мы обладаем магией, которую они хотят — но не могут — подчинить. Наемники Венетри отлавливают Скользящих как диких зверей, а затем держат в специальных клетках и медленно, постепенно вытягивают магическую силу, способность манипулировать межпространством. Они заключают наш дар в Камни Рикельма — артефакты, названные по имени первого из Венетри, слава Безымянным Богам, уже скормившего Бездне свое тело. Вот кто был настоящим сумасшедшим, одержимым лишь одной идеей — ни много ни мало, подчинить себе весь мир. Обладать силой, с которой никто не сможет сравниться. Его убили свои же — поняли, что, достигни он своей цели, и убьет всех приспешников до единого — подобная власть любит одиночество. В этом отношении планы нынешних Венетри чуть более скромны, но так же, как и Рикельм, они жаждут власти. Не знаю, что именно они делают с Камнями Рикельма и как высвобождают их силу… но знаю, что с их помощью хотят получить еще более совершенных солдат, способных — как и сами Скользящие — подчинять себе межпространство. Но улучшить их способности, чтобы…

— Чтобы подчиняя себе межпространство, они могли преодолевать грань между двумя мирами, — тихо продолжила Алексия.

Джувенел наградил ее удивленно-одобрительным взглядом — не ожидал, что она так легко все сопоставит. Кивнул.

— Только представь себе это. Слияние — неотвратимо, ему не может сопротивляться ни один человек на Алырассе. И вот, на закате, когда Алырасса пустеет, когда всех ее жителей засасывает Бездна…

— Венетри проникают в наш мир, — прошептала Алексия.

Джувенел кивнул.

— Проникают в квартиры, копаются в личных вещах и документах, выуживают на свет все твои секреты, читают письма… А если в их руках будет магия, то ничего не мешает им скрыть всюду «стражей» и следить за каждым человеком на Алырассе — или хотя бы за теми, кто вызывает подозрения, или теми, кто каким-то образом им мешает.

Алексия ошеломленно покачала головой. Уму непостижимо — и эти люди охотились за ее отцом! Теперь ясно, отчего он так тщательно шифровал дневник, в котором открыл местонахождение Печати Силы.

— Если мы позволим им это, однажды они станут непобедимы, — произнес Джувенел, отрешенно глядя куда-то вдаль. — Но и сопротивляться Венетри… непросто.

— Нужно объединиться, — с жаром откликнулась Алексия. — Восстать против них.

— Боюсь, что правящие семьи уже давно на их стороне, — с горькой усмешкой сказал Джувенел. — Нет, в открытую противостоять им бесполезно, нужен другой способ. Мы, Скользящие, пытаемся его найти — ведь мы первые, кто попадает под удар Венетри. А чувствовать себя мышкой, за которой гонится громадный кот… не слишком приятно.

— Могу себе представить, — пробормотала Алексия.

Джувенел открыл рот, намереваясь продолжить свой рассказ, но что-то вдруг его остановило. Алексия воочию видела, как от его лица отхлынула краска, сделав щеки и лоб мертвенно-белыми. Прохрипев, он схватился за сердце. Согнулся, едва не упал.

— Джувенел! — Испуганная Эбби птичкой взметнулась к нему.

Скользящий упал на колени, а затем неловко завалился прямо на землю, все еще не отнимая руки от груди. Подлетев к Джувенелу, Алексия увидела, что руны на его теле не просто потухли — они стали насыщенно-темными. А на его руке повыше запястья виднелся странный голубоватый след.

— Что с тобой?

— Не знаю, — хрипло сказал Джувенел. Казалось, ему приходилось прикладывать неимоверные усилия просто для того, чтобы держать глаза открытыми. Мученическое выражение не сходило с его бледного лица. — Не могу призвать магию исцеления. Нет силы. Руны словно… заморожены.

Алексия подалась вперед, неумело чертя на руке руну исцеления. Что и говорить — Джувенел справился бы с этим куда лучше нее. Но его пальцы стали белыми, а затем и вовсе окрасились синевой. Случайно коснувшись их оголенной кожей, Алексия вскрикнула — они были ледяными.

Абигайл не могла оставаться в стороне, и, как и сестра, выводила тонкими пальчиками недавно изученный символ. Магия еще плохо ей подчинялась, но Алексия была благодарна за любую помощь. И даже сейчас, в такую страшную минуту, ощутила вспышку гордости за сестру — ту, что никогда не бросит в беде, ту, что никогда не отвернется. Если Бездна позволит, повзрослев, Эбби станет сильной магессой.

— Не помогает… что-то с магией… — Джувенел обессиленно закрыл глаза, но тут же резко их распахнул. В них промелькнуло понимание. — Тхана! Когда я покидал Апаскапар, одна из этих тварей… Кажется, она меня коснулась. Потом болела рука, но я не думал…

— И ты не сказал нам! — воскликнула Алексия. Тут же прикусила язык — не время для упреков.

Джувенел встретился с ней взглядом.

— Я привык… решать свои проблемы сам. — Прерывисто вздохнул. — Но только не сейчас. Алексия, во внутреннем кармане куртки… зелье… может, оно поможет.

Алексия никогда не чувствовала настолько всепоглощающего страха. В какой момент незнакомец, странник вдруг отвоевал себе места в ее сердце, потеснив Кристофера, Эбби, отца? Почему ей было настолько страшно, что с ним что-нибудь случится, что руки дрожали и не слушались?

В панике она почти сдернула с него куртку — лишь бы добраться до заветного флакона с зельем. На землю попадали монеты, но Алексия все же сумела выудить из кармана небольшой кожаный чехол.

— Там, внутри… несколько зелий. Дай мне тот, у которого красноватый оттенок.

Алексия подчинилась. Раскрыв чехол, увидела несколько аккуратных флакончиков с полмизинца величиной. Увидела и тот, о котором говорил Джувенел. Не мешкая, открыла пробку и приложила сосуд к холодеющим губам Скользящего. Он выпил — жадно, до дна, словно прошедший пустыню и мучимый страшной жаждой путник.

Долго лежал, обессиленно смежив веки. Алексия склонилась над ним, прижимая руки к груди, стискивая от страха пальцы. Разом умерли все звуки, не осталось ничего, кроме биения ее сердца и прерывистого дыхания Джувенела.

И в этот же самый миг Алексия поняла, что просто обманывает себя. Нельзя испытывать подобное к тому, кто совершенно тебе безразличен.

Она не успела додумать эту мысль — жалящую разум, острую как игла — Джувенел выгнулся и шумно вобрал в легкие воздух. Его глаза округлились, но Алексия не видела в них боли — скорее, изумление тем ощущениям, что рождало в нем странное зелье.

— Джувенел, — робко позвала Абигайл.

Скользящий рухнул назад, на спину, и часто задышал.

— Воды, — прохрипел он.

Алексия сунула ему в руки фляжку, на дне которой плескалась драгоценная влага. Как и флакон с зельем, Джувенел опустошил ее до дна. И вымученно улыбнулся.

У Алексии с плеч упал огромный груз.

— Больше не пугай нас так, ладно?

Рунный маг даже нашел в себе силы рассмеяться.

— Проста. Больше не буду. Эй, обезьянка, не грусти. — Он щелкнул по носу Эбби, тут же залившуюся смехом, смешанным с облегчением — эхом того, что чувствовала сейчас Алексия.

— Ты уверен, что все в порядке? — осторожно спросила она. — Ты едва не умер на моих руках, похолодел…

— Это зелье способно поднять на ноги даже тяжело раненного, — отозвался Джувенел. — Результат экспериментов Венетри с травами и магией самой Бездны. Жаль только, что больше ничего не осталось.

— Не нужно жалеть, — резко произнесла Алексия. — Нужно радоваться тому, что тебе дали шанс на спасение.

Джувенел долго смотрел ей в глаза, будто желая что-то сказать, но все не решаясь. Беззвучный диалог двух взглядов прервал возглас Эбби:

— Алексия, но это же…

Алексия развернулась к сестре. Та сидела, поднимая что-то с земли — в том месте, куда высыпалась мелочь из кармана Джувенела. Судя по ее сдвинувшимся бровям и озадаченному личику, были там не только монеты. И когда Абигайл протянула Алексии перевернутую ладонь, дыхание вдруг перехватило.

— Что там? — Джувенел приподнялся на локтях, удивленный реакцией сестер.

Алексия взяла двумя пальцами за цепочку, выговорила плохо слушающимися губами:

— Мой медальон. Подарок отца на мое совершеннолетие.