По осколкам разбитого мира

Глава седьмая

Полночь. Алексия чувствовала ее приближение — как и любая другая невольная жертва Слияния.

— Скоро, да? — тихо спросила Эбби.

Алексия кивнула, позабыв об окружающей их темноте, разбавляемой лишь слабым огоньком света, порхающим на ее ладони.

— Скоро.

Слава Безымянным Богам, они находились за пределами Асхаранжа — пустыня оказалась не такой уж и необъятной. И все же, если бы не отцовские карты, так быстро выбраться за ее пределы им вряд ли бы удалось.

Завтрашний день целиком зависел от Метаморфозы — пощадит ли она сестер и оставит там, где они сейчас находились, забросит в другой край Бездны или же и вовсе раскидает Алексию с Эбби по разным сторонам. Все, что так или иначе связано с Бездной, с предсказуемостью не имело ничего общего.

Алексия остановилась и, управляя огоньком, внимательно оглядела свой наряд. Показываться в Альграссе и непосредственно в Тарлеоне в таком диковатом виде — верх неприличия. Ночь принадлежала живым. Смерть, оружие, кровь и раны должны оставаться в прошлом. Или, если быть точным, должны быть похоронены в Бездне — до следующего нелегкого дня.

— Ладно, пора привести себя в порядок, — пробормотала Алексия себе под нос.

Призвала магию и приказала ей смыть грязь с кожи и залатать царапины. Очистила платье Абигайл от крови скорпиона, свое привела в первоначальный вид. Распустила темно-русые волосы по плечам и расчесала их пальцами как гребнем. Оглядев их обеих, с улыбкой сказала:

— Другое дело. Хоть сейчас на бал!

Абигайл рассмеялась. Напряжение очередного безумного дня отступало, сменяясь облегчением. Они выжили. Как приятно осознавать, что Бездна, распахнув свою алчущую крови и плоти пасть, опять оказалась ни с чем. Во всяком случае, их двоих она не заполучила.

— Чувствуешь? — прошептала Абигайл.

Алексия чувствовала, еще как. Слабость накатывала волнами — прибой из некоей магической энергии, именуемой Слиянием, грозил забрать сестер в невидимое бушующее море и забросить на берег — в Альграссу. Домой, домой.

Забвение разрушилось с одним лишь взмахом ресниц. Алексия обнаружила себя стоящей посреди бальной залы. Музыка не играла, но люди уже понемногу приходили в себя. Алексия скользила взглядом по лицам, отыскивая знакомые. По застывшей толпе из обряженных в роскошные наряды дам и щеголеватых господ пробежали шепотки: «Кто исчез?», «Кого нет?», «Вы в порядке?», «А лорд… вы его видели?».

Один из них пошевелился, и словно по мановению руки невидимого дирижера весь зал пришел в движение. Уставшие после схватки с Бездной, люди расходились по домам, чтобы там, лежа в своих холодных кроватях, осознать: они все еще живы. Судьба дала им еще один шанс. Кто-то из них уснет сразу, провалится в черную пропасть сна. Кто-то будет долго ворочаться и вглядываться в темноту за окном, всматриваться в отбрасываемые предметами тени. Кто-то будет оплакивать потерянных близких. Но и забвение, и страх, и скорбь не могут длиться вечно. С рассветом колесо судьбы вновь придет в движение.

Бездна жаждет новых жертв.

К Алексии направлялась бледная как сама смерть леди Виар.

— Вы слышали? — едва выговорила она. — Леди Аддарли… кажется, Бездна ее забрала. Мы стояли рядом, а теперь ее нигде нет.

Она быстро огляделась по сторонам, желая удостовериться, что никто не слышал ее слов, и тут же заспешила прочь. Говорить о Бездне в Альграссе, а уж тем более, о тех, кого уже с ними нет и никогда не будет — дурной тон. Словами не передать, насколько Алексию возмущало подобное. Отец рассказывал ей, что раньше людей хоронили — провожали в последний путь. Родные и близкие зарывали тела умерших в деревянных ящиках — гробах — в землю. Говорили какие-то бессмысленные для мертвых, но нужные для живых слова.

Да, они, люди нового поколения, именуемого Эпохой Слияния, не находили тел погибших. Но несправедливо, что каждый, кто застал смерть близкого ему человека в Бездне, вынужден переживать свою утрату тихо, наедине, пряча ее от глаз посторонних — как будто это что-то неправильное, постыдное.

Алексия отрешенно смотрела вслед леди Виар. В голове не укладывались ее последние слова. Джазмин Аддарли — юная, прекрасная, витающая в облаках и мечтающая о вечной любви… Бездна не пощадила и ее. Леди Аддарли никогда не казалась Алексии сильной, и все же прежде ей удавалось избегать карающей длани, именуемой Бездной — сломанным, разбитым миром. Трудно представить, чего ей это стоило.

И вот теперь — ее имя у всех на устах. Тут и там Алексия слышала срывающийся с чужих губ шепот: «Леди Аддарли». Но все голоса смолкли, как только вниз по крученой лестнице в бальную залу спустилась хозяйка вечера — графиня Вескерли.

Невероятно красивая женщина с изящной, как у фарфоровой статуэтки, фигурой, подчеркнутой затянутым донельзя корсетом, с блестящими черными волосами и глазами цвета пасмурного неба. Леди Вескерли было около сорока, но это не мешало ей собирать восхищенные взгляды как статных мужчин, так и незрелых юнцов. Ее губы легко складывались в усмешку, но редко улыбались.

Облаченная в роскошное платье из бордовых кружев и невидимый покров высокомерия, Шелана Вескерли скользнула взглядом по редеющей толпе. «Молчите, — говорили ее глаза, — молчите». Графиня относилась к числу людей, не выносящих упоминания о Бездне в Альграссе. И власть, которой обладала она в Тарлеоне, не вызывала желания ей перечить.

Алексия устало прикрыла глаза. Иногда она чувствовала себя бессильной марионеткой в руках высших сил. С ними — с людьми — играли в игру, а они не могли этому противиться. Там, в Бездне, в царстве руин и неведомых тварей, девизом игры было «выживание» — кого собьют с шахматной доски, а кто вернется домой целым и невредимым? Здесь же, в Альграссе, среди карет, балов и всех благ цивилизации, девизом было «притворство». Они притворялись, что держат собственные судьбы в руках, что контролируют свою жизнь, а не ведомы кем-то невидимым, а оттого еще более опасным.

Встретившись взглядом с графиней Вескерли, Алексия сделала книксен. Больше всего на свете желая провалиться в сон, с облегчением покинула особняк.

Стоило только ей открыть дверь родного дома, как Эбби едва не сбила ее с ног. Алексия обняла сестру, вдыхая аромат цветочного мыла, исходивший от ее кожи и волос.

— Ты как? — спросила она, чуть отстранившись, и вглядываясь в милое личико сердечком. В доме Атрейс не существовало запретных тем.

— Устала, — призналась Абигайл.

— Ложись спать. Я тоже скоро лягу.

Эбби убежала наверх. Алексия быстро приняла нагретую Мири ванну, согревая и тело, и душу. Когда она вошла в спальню, служанка уже заканчивала стелить постель. Выглядела Мири неважно — казалось, она едва стоит на ногах. Тяжелый выдался день в Бездне.

— Мири…

— Да, госпожа? — Она вскинула белокурую голову, выжидающе глядя на Алексия. Хорошенькая, даже чересчур — для обычной служанки. Ей бы найти достойного жениха, заниматься вышивкой и дни напролет читать книги, но… жизнь распорядилась иначе.

— А как ты выживаешь в Бездне? — осторожно спросила Алексия.

Странно, почему ей не приходило в голову спросить об этом раньше? Наверное, была слишком поглощена мыслями о том, как выжить им с сестрой. С исчезновением отца вся ее жизнь пошла прахом.

Мири помедлила, прежде чем ответить. Пальцы ее комкали край шелковой простыни.

— Я быстрая, — призналась она. — Меня не так-то легко поймать. Прячусь в тени, на деревьях, пережидаю опасность. Знаю, многие пытаются найти еду, охотятся… Но я этого не умею.

— Ты что, в Бездне совсем одна? — нахмурилась Алексия. Многие, используя узы крови, находят своих родных — все-таки вдвоем выжить в разбитом мире куда легче.

— Я сирота — отца и мать я совсем не помню. Меня защищал старший брат, но потом… Бездна забрала и его тоже. Он научил меня быстро бегать и карабкаться на деревья, научил, как магией делать тихими свои шаги. Должен был научить меня охотиться на зверей, чтобы добывать пропитание, но… — Голос Мири, задрожав, сорвался. — Не успел.

Алексия покачала головой. Боги, что Бездна делала с ними? Мири быстро провела рукой по щеке, чтобы стереть след от слезы.

— Простите, госпожа, мне нужно идти.

— Да, конечно, — спохватилась Алексия. — Отдохни и… поешь как следует. — Если Мири говорит, что не умеет охотиться и только и делает, что прячется, значит, в Бездне она совсем не ест.

Мири послала ей благодарный взгляд и вышла из комнаты. «Надо бы поднять ей жалование», — подумала Алексия, раздеваясь и ложась в холодную постель. Но засыпая, она думала не о Мири, Абигайл и даже не об отце. Перед глазами Алексии упорно стоял образ Джезмин Аддарли. Что с ней стало? Как она боролась в Бездне все это время, и что случилось вчера?

Увы, этого им никогда уже не узнать.