Глава девятая

Солнце поднялось высоко над горизонтом, и Джувенеп поспешил скрыться в лесу. Углубляясь все дальше, он держал кинжал наготове, прислушиваясь к каждому шороху, будь то резкий порыв ветра, беспокоивший листву, шаги быстроногой лани или прыжки с ветки на ветку юркой кели. Венетри наверняка шли по его пятам. Обид они не забывали, а его дар был невероятно ценен для них.

Он был слишком слаб, чтобы путешествовать по межпространству — да и там ассасины Венетри легко могли его отыскать. А с зараженной правой рукой Джувенел перед лицом любой опасности был беспомощен, как дитя. Он даже не успеет пустить в ход свое единственное оружие — кинжал Таррела, — как чужие чары его настигнут. Спасение той милой девчушки, Абигайл, и битва с гигантским скорпионом выпила из него остатки сил.

Уставший, Джувенел добрался до небольшой речки, весело несущей свои воды через гладкие камни, и решил устроить привал неподалеку, у подножья раскидистого дерева. Подошел к реке, чтобы набрать в ладони воды и утолить давно мучавшую его жажду.

Свобода, которую Джувенел ждал несколько долгих недель, оказалась не такой сладкой, как в его грезах — единственном развлечении, которое он мог себе позволить в плену. Рука, коснувшаяся зараженного туманом тела Таррела, немилосердно болела. Вены на пальцах вспухли, из голубых став почти черными.

Покидая тюрьму, скрываясь от разгневанных Венетри, он надеялся — даже верил, — что первое же Слияние принесет ему освобождение от мук. Вот только таинственный пленник, наславший на лабораторию Венетри зеленый туман, очевидно, не зря утверждал, что заражен самой Бездной. Ночь, проведенная в Альграссе, не излечила руку Джувенела, лишь усугубила его болезнь. Что делать с этим, он не знал.

В руке беспрестанно пульсировала боль. Заражение — чем бы оно ни было вызвано, магией или ядом — стремительно распространялось и уже полностью захватило пальцы. Джувенел сел, скрестив ноги, положил пораженную руку на колено. На ладони здоровой нарисовал руну-метку, тут же вспыхнувшую серебром. Руны-татуировки на теле активировались, сверкая серебристым огнем и высасывая магию из окружающего пространства. Джувенел занес здоровую руку над зараженной, попытался направить в нее целебное тепло. Представил, как почерневшая кожа сменяется новой, как в крови рассасывается туманный яд. Несколько минут просидел почти неподвижно, накрыв одной рукой другую, и в конце концов сумел добиться небольшого, но важного результата — в больной руке появилось легкое, едва ощутимое покалывание.

Резко распахнул глаза, готовый увидеть исцеленную и обновленную плоть, но увидел лишь полностью почерневшую кисть. Это разозлило его, просто выбило из равновесия. Один и тот же, уже набивший оскомину ритуал, каждый раз не приносящий ничего, кроме разочарования.

Сначала Джувенел попытался излечиться с помощью ведарки — одно из немногих растений в Бездне, обладающих целебными свойствами. Морщась от боли, обернул каждый пораженный палец продолговатыми темнозелеными листьями. Вскоре стало ясно: ведарка была бессильна против неведомого яда. Чернота, захватив пол-ладони, понемногу добиралась до запястья. Джувенеп понимал, что с этим нужно что-то делать, и как можно скорее: если заражение дойдет до сердца, он умрет.

Стало ясно — ни магия, ни травы не способна была вылечить его руку, которой коснулась своим ядовитым дыханием сама Бездна.

А раз магия не помогала, то ему придется обойтись без нее.

В груди похолодело от осознания неизбежного. Джувенел страшился того, что должно было произойти, но он хотел выжить. Любой ценой.

Снял рубашку, проткнул ткань кинжалом и, прижимая рубашку к телу локтем больной руки, разорвал на полосы. Пристально взглянул на клинок, блеснувший в свете солнца. Джувенел не знал, могла ли частица тумана на лезвии заразить его так же, как Тревора Таррела или действие яда исчезло после того, как он нанес на кинжал особую руну, снимающую «эффект проклятия». Руке это, конечно, не помогло, но вот сделало ли лезвие безопасным для прикосновения? От этого зависело многое.

Невольно задержав дыхание, Джувенел надрезал кожу запястья чуть выше пораженной части руки. Подождал, но не почувствовал той обжигающей боли, которую чувствовал, когда случайно коснулся пальцами щеки Таррела. Кожа не обуглилась, не потемнела. Он перевел дыхание, но тут же обреченно подумал, что худшее еще впереди.

Нельзя было думать, медлить, сомневаться. Поэтому, убедившись, что кинжал потерял свою магическую силу, Джувенел вонзил его в запястье до самой кости. Выгнувшись назад, закричал, но продолжил резать плоть по кругу, надрезая кожу и сухожилия. А затем отбросил кинжал и ничком упал на землю, всем своим весом навалившись на руку. Его истошный крик прозвучал в унисон с хрустом ломающихся костей.

Джувенел лежал на земле, мгновенно пропитавшейся кровью, которая хлестала из лишенной запястья руки. Боль казалось невыносимой, но он знал, что вытерпит ее.

Вытерпит. Выживет. Отомстит.

Исцеляющая руна, дрожащей рукой нанесенная на обрубок, остановила кровотечение. Рана очень медленно, но затягивалась. Чуть придя в себя, Джувенел смазал рану заживляющим эликсиром и перевязал ее куском ткани от разорванной рубашки. Расставил вокруг себя руны-ловушки, не позволяющие ни единому живому существу приблизиться к нему, и забылся спасительным сном.

Джувенел проснулся до Слияния, задолго до заката. Поохотился, но без особого успеха — еще не успел привыкнуть к тому, что у него только одна действующая рука. Пришлось довольствоваться горсткой неаппетитных ягод — Бездна вообще скудна на дары.

Он брел по пустырю, прижимая к груди искалеченную руку, как вдруг услышал за спиной шум. Оглянулся — прямо на него надвигался высокий, плечистый незнакомец. Виски выбриты, на плечо опускается тонкая косичка, в ножнах — полуторный меч, в глазах — ярость.

Наемник Венетри.

Повинуясь инстинктам Скользящего, Джувенел усилием воли сделал завесу реальности бесплотной, прозрачной и зыбкой, как желе. Ринулся в образовавшуюся брешь, чтобы оказаться в спасительном межпространстве… и со всего размаху угодил в невесть откуда взявшуюся посреди пустыря стеклянную стену. Ошеломленно вскрикнул, потер рассеченный лоб. Перевел ошеломленный взгляд на неподвижно стоящего Венетри, уже догадываясь, что произошло. Наемник превратил вход в межпространство в стеклянную преграду.

Немыслимо. И пути отхода больше нет.

Наемник Венетри поднял руки вверх. Рукава рубашки задрались, обнажая светящуюся золотым вязь на руке — от локтя до запястья. Те недели, что Джувенел провел в тюрьме Венетри, наполнили его голову всяческими слухами об этом тайном обществе — странными, а порой и пугающими. Джувенел знал, что свою боевую силу — что наемников, что ассасинов, Венетри с детства обучают магии, подвергают испытаниям и магическим экспериментам. Дети Слияния сильны, как ни один другой человек на земле.

И незнакомец поспешил это продемонстрировать — резко выброшенные вперед ладони сбили Джувенела с ног плотным потоком ветра, выбив воздух из его легких. Он лежал на земле, хватая ртом воздух, как выкинутая на берег рыба.

Здоровой рукой начертил на земле руну призыва. Стряхнул на нее кровь с рассеченного лба — приманка и своеобразная дань призванным на помощь существам. В тот же миг из-за холма показались двое броганов. А наемник, не подозревая о тварях Бездны за его спиной, приближался.

Джувенел знал: его не убьют — Венетри он нужен живым. Сейчас было важно выиграть время. Он откатился в сторону, вскочил на ноги, покачнувшись. Вынул кинжал Таррела и встал в боевую стойку. Усмехнувшись, наемник Венетри выхватил из ножен меч с резной рукоятью.

Чтобы заглушить шаги подкрадывающихся к противнику броганов, Джувенел выкрикнул оскорбление тому в лицо. Отразил атаку руной, превратившей воздух в стекло — этот трюк невольно подсказал ему сам наемник.

Настала очередь броганов. Они напали сзади, застав марионетку Венетри врасплох. Он совершил ошибку, когда повернулся к Джувенелу спиной — кинжал вошел в его лопатку, острием пронзив сердце. И в то же мгновение броганы ринулись к Джувенелу — неважно, что именно он и призвал их — твари Бездны никогда не подчинялись людям, никакая магия не могла их приручить. Они сыграли свою роль, отвлекли внимание наемника Венетри, но теперь Джувенелу нужно было умудриться спастись от них.

Бой был выматывающим. Рогом, находящимся в центре лба, броганы могли пропороть жертву насквозь, а крупная чешуя, покрывающая их тело, служила им превосходной защитой. Для того, чтобы убить брогана, нужно было либо умудриться вонзить лезвие между чешуйками, либо глубоко вогнать его в глаз, поразив мозг зверя. И то, и другое сделать было невероятно сложно.

Джувенел призвал на помощь магию рун, и окружил броганов песчаным вихрем. Песок забивался им в глаза, лишая способности видеть. Самое опасное оружие, которое не видит цели… бессмысленно.

К тому моменту, как поднятый вихрь улегся, на пустыре лежали два брогана, собственноручно заколотые им.

Джувенел знал — после следующего же Слияния тело наемника Венетри бесследно исчезнет. Незнакомцу уже не помочь — но незнакомец может помочь ему. Возможно, это его единственный шанс на нормальное существование. Однорукому, пусть даже Скользящему и рунному магу, выжить в Бездне не так-то просто. Джувенел медленно выдохнул, опустился на колени. Пробормотал:

— Ты сам виноват, нужно было оставить меня в покое, дать мне уйти. Но… спасибо за это.

Взмахнул мечом наемника и, прижав его правую руку к земле, одним движением отрубил ему кисть. Прижал к своему обрубку и, запечатав ее по краю рунами исцеления, прирастил. Новая кисть была пошире и побледнее прежней, но все недочеты исправила магия.

Вновь став целостным, Джувенел побрел прочь, не чувствуя ничего, кроме едкой, разъедающей душу горечи.

Загрузка...