По осколкам разбитого мира

Глава пятая

Алексия отказывалась верить в увиденное, пока не подошла к барьеру вплотную. Полупрозрачный, он лишь чуть искажал пространство позади себя. Но она отчетливо видела огромную брешь, кем-то неведомым пробитую в барьере. А внизу, на скале — пятно крови.

Приложив ладонь ко рту, Алексия беззвучно заплакала. Бездна… она забирала тела. Она забрала Эбби?

«Я не смогла защитить ее. Я была так одержима желанием найти отца, что оставила Эбби. Надеялась, что магический барьер оградит ее от опасности — как было прежде. И вот к чему это привело».

Боль была так сильна, что Алексия начала задыхаться. Но сквозь пелену застилающих глаза слез она увидела движение впереди. Выпрямилась во весь рост — так резко и стремительно, что закружилась голова. Имя сестры слетело с губ тихим шепотом, и тут же душу разъела горечь разочарования.

Это была не Эбби.

Высокий незнакомец приближался к ней, закрывая глаза рукой — защищал их от ветра, остервенело кидающего горсти песка в лицо. Темные волосы, стройное сильное тело… но именно руки незнакомца привлекли пристальное внимание Алексии — точнее, светящиеся серебром татуировки, которые при ближайшем рассмотрении оказались самыми что ни на есть настоящими рунами, зачем-то нанесенными на загорелую кожу. Что-то было странное со второй рукой путника, которую, обмотав тканью, он крепко прижимал к телу.

Алексия сжала в руках клинок, прежде сотворенный ею из песка, и спрыгнула на землю. Молниеносно преодолев разделяющее их расстояние — ярость и боль придавали сил, — прижала лезвие клинка к незащищенному горлу незнакомца и прошипела:

— Клянусь Безымянным Богам, если ты убил мою сестру…

— Если ты говоришь об Абигайл, то она жива, — спокойно ответил темноволосый. Казалось, приставленный к горлу кинжал ничуть его не беспокоил.

— Что ты с ней сделал? — воскликнула Алексия, прижимая лезвие к его коже еще сильнее. Страх за сестру туманил сознание, и выступившая алая капля крови заставила ее лишь немного ослабить давление кинжала.

— Тише-тише. — На загорелом лице появилась усмешка. — Я же сказал — Абигайл жива. С ней все в порядке. Можешь сказать мне спасибо за ее спасение.

— Где она? — Голос Алексии охрип и отказывался подчиняться.

Незнакомец махнул рукой в сторону одного из барханов. Наградив его предупреждающим взглядом, Алексия ринулась в ту сторону. Если он обманул… если он причастен… она вернется за ним и убьет.

Обогнув бархан, Алексия ахнула. Эбби лежала прямо на песке, светлое платье было залито кровью. Но дышала сестренка ровно, а на щеках алел румянец — казалось, она просто безмятежно спала.

— Кровь не Абигайл, а той твари, что напала на нее и пробила барьер, — раздался голос за моей спиной. Темноволосый подошел ближе, присел на корточки рядом с Эбби. Повернувшись ко мне, неодобрительно бросил: — Слишком слабая защитная магия.

— Ну извините, — взвилась Алексия. С каждой минутой незнакомец нравился ей все меньше и меньше. — Какая есть! Прежде ее никому не удавалось преодолеть.

— Прежде, полагаю, ты никогда не была в Асхаранже. Здешние скорпионы - переростки несут в себе яд, действующий похлеще любой кислоты, созданной алхимиками и учеными. Он просто-напросто прожег твой барьер.

— И что со скорпионом? Это его кровь на камне?

— Да, я его уничтожил, — буднично отозвался темноволосый. — Услышал крики твоей сестры. Она просила забрать ее оттуда, я и забрал. Я дал Абигайл немного еды и погрузил ее в сон — пусть отдохнет немного.

Приходилось признать — он оказался куда более умелым магом, чем сама Алексия. Сейчас, когда тревога за Эбби улеглась, она могла получше рассмотреть ее спасителя. Хорош, ничего не скажешь. Высокие скулы, прямой нос, четко очерченные губы. Темные, почти черные, волосы взлохмачены, глаза трудноуловимого оттенка — кажется, серо-зеленые. Было в его облике что-то хищное, опасное. Не хотелось бы Алексии оказаться у него на пути.

Подумала, и тут же вспомнила — а кто, как не она, встретила его кинжалом, приставленным к горлу? Впрочем, у нее на то были веские причины.

— Благодарного слова я от тебя так и не дождался, — хмыкнул незнакомец, поднимаясь. — Ну что же, нет так нет. Прощай.

Алексия удивленно взглянула на него. И правда — с чего вдруг она решила, что он станет им помогать? У него своя дорога, у них с Эбби — своя.

— Скажи хоть, как тебя зовут, — крикнула Алексия ему вслед.

— Зачем? — полуобернувшись, с ехидцей ответил незнакомец. — Мы все равно больше никогда не увидимся.

Он уверенно направился вперед и вскоре скрылся за барханом. Проводив его взглядом, Алексия пожала плечами и склонилась над сестрой. Стоило только нежно провести тыльной стороной ладони по ее щеке, как серо-голубые глаза тут же распахнулись. Всхлипнув, Абигайл бросилась старшей сестре на шею.

— Тише, маленькая, все позади, — шептала Алексия ей на ухо, поглаживая по удивительно мягким волосам. — Прости.

— За что? — Она отстранилась, распахнув в изумлении и без того большие глаза.

— За то, что меня не было рядом, когда я была тебе так нужна.

Абигайл отчаянно замотала головой.

— Я же знаю — ты ищешь папу. Это я виновата.

Настала моя очередь изумленно взглянуть на сестру.

— В чем?

— Я — обуза для тебя, — едва слышным шепотом ответила Эбби. — Ты могла бы уже давно найти папу… если бы не я.

— Милая, не говори так!

Но ее ранимая сестренка была неумолима.

— Тебе приходится тратить уйму сил — чтобы найти мне еду, чтобы создать барьер. А я… я не владею магией, не умею сражаться на мечах. Я просто сижу и жду тебя. Так было и с папой.

— Папа защищал и меня тоже, — мягко сказала Алексия. — Пока Метаморфоза не разлучила нас. И я буду всегда защищать тебя — и никакие чудовища, никакая Метаморфоза меня не остановит, слышишь?

Эбби кивнула, сглатывая слезы.

— Как думаешь, это закончится когда-нибудь? — прошептала она. — Ведь говорят, что раньше не было Слияния. Что наш мир был сам по себе…

Алексия окинула взглядом расстилающуюся до самого горизонта пустыню. Первое Слияние произошло, когда ей было девять лет, а Эбби — всего год. Только магия кровных уз и самоотверженность отца, все свое время в Бездне посвящающего изучению магии и заботе о дочерях, позволила Абигайл выжить. Возможно, была причастна и удача — мало кто из маленьких детей выживал в Эпоху Слияния. Вот только в удачу Алексия почти не верила — ведь иначе она бы не позволила Бездне забрать их маму так бесчеловечно рано.

Хотелось бы ей верить, что однажды это прекратится, но как надеяться, если большая часть ее жизни пришлась на времена, когда два мира сплелись в тесных и нерушимых объятиях? Когда каждый закат — как освобождение, а каждый рассвет — как неминуемое проклятие. Кара небес. За что? Кто скажет?

Почему они, жители Альграссы, обречены каждый рассвет переноситься в Бездну — опасную, жестокую, равнодушную к их жизням и к жизням их родных и любимых? Бездна ломала судьбы, сминала их как пластилин. Выброшенные из родного мира, они вынуждены сражаться за собственную жизнь. У каждой из жертв Слияния есть двенадцать часов — чтобы выжить или быть поглощенным Бездной. А затем — Альграсса, новый рассвет и новый виток бесконечной борьбы за выживание.

— Я не знаю, Эбби, — прошептала Алексия. — Правда, не знаю. Я хотела бы сказать тебе, что все скоро наладится, станет, как прежде. Хотела бы успокоить тебя. Но правда в том, что я — как и ты — не знаю другой жизни. И нам с тобой нужно быть готовым к тому, что каждый день нам придется отстаивать свое право на жизнь.

Абигайл помолчала.

— Что мы будем делать дальше?

— Я нашла то, ради чего пришла в Асхаранж, и теперь мы можем покинуть пустыню — чтобы завтра не пришлось вновь оказаться здесь. Но тебе нужно отдохнуть…

— Нет, не нужно! — горячо воскликнула Эбби. Поднялась на ноги — не с первой попытки. Покачнулась, но устояла.

Алексия невольно улыбнулась, глядя на сестру. Ее маленькая воительница. Что бы ни говорила Абигайл, какой бы обузой себя не считала, она — настоящий боец.

— Нужно уйти отсюда как можно дальше, — твердо сказала Эбби. Передернула плечами. — Не хочу снова встретить того скорпиона. Он просто жуть какой страшный!

— Ладно, но если станет нехорошо — говори мне сразу. Воду постараюсь найти по дороге. Ты пока сыта?

— Да, тот… мужчина… дал мне хлеба и мяса. Жесткое, но вкусное. — Абигайл смущенно улыбнулась. Приятно было видеть улыбку на ее милом лице — особенно после всего, что ей пришлось сегодня пережить.

Взявшись за руки, сестры Атрейс направились прочь. Две фигурки посреди кажущегося бесконечным песочного моря.

Две безликие фигурки на шахматном поле Безымянных Богов.