По ту сторону гор

Глава 14

Весь день им светило яркое солнце, поднимая настроение и укрепляя уверенность в том, что все будет хорошо. Этому состоянию радостного возбуждения не могло помешать ничто, даже глубокие сугробы, в которые странники проваливались почти по колени. Лишь когда усталость начала наваливаться снежным комом, сбивая дыхание, Алиор, словно очнувшись ото сна наяву, резко остановился, хлопнул себя по лбу:

— Идиот! Как я мог забыть?

— Что? — спросил Альнар, поспешно смахнув с лица капельки пота. Несмотря на все его старание казаться безразличным, было невозможно скрыть, что он несказанно обрадовался внезапной остановки, видя в ней подарок. Ему, уже начавшему задыхаться, было просто необходимо перевести дух.

— Снегоступы! — он оглядывался вокруг, ища глазами иву — по книгам он знал, что ивовые прутья самые удобные для плетения — гибкие и, в то же время, прочные. — Выходит, не напрасно Ларг рассказал мне о них!

— Это еще что за зверь? — подозрительно глянул на приятеля Лот.

— Снегоступы… — в отличие от спутника, для которого это слово было пустым набором звуков, брат задумался. — А ведь точно…! — он уже досадовал на себя за то, что эта идея не пришла в голову ему самому. Впрочем, его можно было простить — все его мысли и усилия были направлены на то, чтобы не отставать от других. Но теперь он спешил взять инициативу в свои руки: — Лиин, — видя, что тот, вскинув голову, устремил на царевича внимательный взгляд, готовый не просто услышать приказ, но выполнить его, он продолжал. — Нарежь тонких ивовых прутьев… Тебе доводилось плести корзины?

— Корзины — нет, — сын воина хмыкнул: — А вот снегоступы — очень даже. До того, как моего отца перевели в столицу, он служил на границе степи. Так что…

— Отлично. Значит, неси сюда прутья. Будем делать снегоступы.

— А я не умею, — поспешил сообщить бродяга. Он словно гордился своим незнанием, как если бы оно поднимало его над людьми ручного труда, которые во всех десяти царствах считались кем-то низшим.

Царевич не удостоил его даже взглядом. Едва получив от спутника прутья, он увлеченно начал скручивать их, сплетая в снегоступы. Его движения были так уверены, что можно было не сомневаться, что тот делал это не в первый раз. Чего никак нельзя было сказать об Алиоре, который попытался вспомнить давешний урок, но лишь в кровь переколол себе все руки. Брат, отвлекшись от своего дела, несколько мгновений следил за его действиями, а затем, качнув головой, сказал: — Оставь. Я сделаю для тебя.

— Спасибо, — искренне поблагодарил тот.

— А мне кто поможет? — с долей опаски поглядывая на спутников, нахмурился Лот. Он не предпринимал никаких попыток соорудить что-то из веток, заранее зная, что у него ничего не получится.

— Попроси, — не отрываясь от своего дела, проговорил Лиин, — и я помогу, — он уже заканчивал свою пару.

— Просить? — бродяга сморщился, не то в презрении, не то — брезгливости. Ему было проще идти по пояс в снегу, чем произнести всего одно слово. — Ничего, я обойдусь, — и он, стремясь показать, что ему любые сугробы ни по чем, шагнул в сторону.

Юноша тотчас провалился по пояс.

— Угораздило же нарваться на яму, — проворчал сын воина. Должно быть, он решил, что наказание, наложенное богами на гордеца, вполне достаточное, потому что на сей раз не стал дожидаться мольбы о помощи, а отбросив в сторону почти готовый снегоступ, двинулся к спутнику, на ходу разматывая пояс.

"Отличная веревка, — отметил про себя поглядывавший на них, не сходя, однако же, со своего места, Аль. — Может пригодиться…"

Тем временем Альнар доделал пару и, прежде чем взяться за вторую, бросил снегоступы брату:

— Давай, надевай. Знаешь как?

— Да, — кивнул юноша и, позабыв на некоторое время о своих спутниках, принялся прилаживать плетенные сетки к сапогам. Покончив с этим делом, он успел сделать несколько неуклюжих, балансировавших на грани падения шагов под негромкий хохоток старшего брата, который откровенно потешался над ним, однако, поскольку в его веселье не было ничего обидного или высокомерного, так, обычная забава, Алиор решил не обращать на это внимание. В конце концов, разве ж он не понимал, что, случись ему увидеть сейчас себя со стороны, он бы согнулся пополам от смеха.

— Ты смотри, — принявшись за вторую пару снегоступов, беззлобно проговорил старший брат, — если не научишься на них ходить, придется тебя на пару с этим придурком, — он качнул головой в сторону Лота, стоявшего в снегу, словно поплавок на поверхности воды, чуть колышась от неуверенности, — идти, опираясь на ослов. —

— Почему бы их не разгрузить немного, — Аль и сам не понял, с чего вдруг ему пришла в голову эта мысль. — Снег больно глубокий.

И самое удивительное было в том, что брат его поддержал:

— Делай, как знаешь.

Алиор уже крутился возле ослов. Вообще-то, ему было страшно любопытно, что же Альнар собрал с собой в дорогу. И дураку ясно, что не только припасы и теплые вещи.

Он стал стаскивать с осла небольшую, но плотно набитую чем-то жестким сумку. Прогнувшись под ее неожиданной тяжестью, Аль плюхнул ее в снег, наклонился, потянул за бечевку, намереваясь заглянуть внутрь, но брат не позволил ему сделать это.

— Эту понесу я сам, — подойдя к юноше, он решительно забрал сумку, забросил за плечо.

— Она тяжелая, — словно запоздало предупреждая, проговорил Алиор, глядевший на него как маленький ребенок, у которого забрали конфету, не дав попробовать.

— Ничего, справлюсь, — усмехнулся Альнар. Быстро оглядев второго осла, он нашел точно такую же сумку, забрал, спеша закинуть за другое плечо.

— Да, теперь груз будет уравновешивать один другой, — пробормотал паренек, которого просто подмывало спросить, что в них, но он не решался, боясь нарваться на холодный взгляд. Он и без того замерз.

— Вот, возьми, — прозвучало всего за мгновение до того, как в него полетел довольно большой тюк, в котором, судя по гулкому и довольно болезненному удару был котелок, а по тому, каким звоном это все сопровождалось, можно было не сомневаться — плошки и ложки тоже.

— Да, самая необходимая в дороге вещь, — пробурчал Алиор, потирая ушибленный локоть.

Брат удостоил его лишь быстрым взглядом, после чего повернулся в сторону Лота и Лиина.

— Что вы там возитесь? — прокричал он, не скрывая своего недовольства.

— Да этот кретин никак не может схватиться за веревку! — воскликнул Лиин, которому надоело чувствовать себя рыболовом-неудачником, которому никак не давался сом, слишком глупый, чтобы попасться приманку.

— Так подойди к нему поближе! И давайте быстрее, — Альнар был зол и не скрывал этого. Он успел разобраться со снегоступами, снять часть груза с ослов, а эти двое все тянули кота за хвост. Чтобы не терять время, царевич подобрал недоделанные Лиином снегоступы, благо там оставалось работы всего ничего.

Сын воина с сомнением взглянул на поверхность снега, казавшуюся не особо надежной опорой, но спорить не стал.

В следующий миг Алиора кто-то толкнул в бок. Повернувшись, он увидел осла, который смотрел на юношу с немым вопросом в карих, на удивление умных глазах.

В первый миг он даже растерялся, затем, не понимая, что он делает, и, главное зачем, склонившись к зверю:

— Что?

Тот выглядел взволнованным, настороженно водил ушами и все время с опаской поглядывал по сторонам, словно говорил: "Хозяин, давай побыстрее уйдем с этого гиблого места". И Аль был готов с ним согласиться. Ему тоже здесь не нравилось. И не важно, что над головой горело яркое доверчивое солнце, в лучах которого снег сверкал, как драгоценные камни, переливаясь всеми цветами радуги. Что-то здесь было не так. Вернее — стало, потому что еще мгновение назад место казалось совершенно безопасным. И вот, вдруг…

— Ночные духи! — резкий возглас заставил его вздрогнуть, и, оставив размышления, оглядеться вокруг, ища источник опасности, уже зная, что он где-то рядом.

— Два кретина! — кин6ув в снег сумкы, Альнар бросился к своим спутникам, белый покров вокруг которых вдруг зашевелился, словно ожив, пополз, проваливаясь в начавшую разрастаться прямо у их ног воронку ямы.

Он на бегу размотал пояс, сорвал плащ, чтобы потом, бросив его, словно ловя снег, стремясь таким образом удержать его на месте, упасть сверху. Упершись снегоступами, подготавливаясь тянуть, он швырнул веревку Лоту и Лиину, которые уже сползли к самому краю ямы.

Это было чудо, что им обоим удалось ухватиться. И это чудо вселяло надежду. Но один на своих плечах Альнар эту надежду бы не вытянул, хоть он и прилагал все силы. А Ал-ми стоял на месте, ошарашено глядя на спутников и считая мгновения до их смерти. Он не мог даже пошевелиться, словно оцепенев. Это было что-то, выше его.

— Ал-ми! — окликнул его брат и тотчас закашлялся, однако не разжал рук, державших веревку, на которой над разросшейся в огромную трещину ямой висели двое их спутников.

Но юноша, хоть он и понимал, что брату нужна его помощь, что иначе все они погибнут, продолжал каменным изваянием стоять на месте, ничего не видя, ничего не замечания, не понимая…. А, может, подсознательно не желая ничего видеть и понимать.

— Аль-ми! — сквозь кашель вновь позвал царевич. — Очнись! Сейчас не время для твоих фокусов!

Если бы он мог!

— Аль-ми, ночные духи тебя побери! — Альнар уже сипел, задыхаясь. Его лицо покраснело от натуги, вены на лбу и шее набухли, превратившись в синюшные шишки. — Помоги же мне! — он держал из последних сил.

И тут в голове юноши что-то стукнуло, словно сознание, камнем падавшее в бездонный колодец, наконец, долетело до дна и, ударившись о твердь, загромыхало. И эхо, уставшее от казавшейся бесконечной тишины подхватило этот звук, спеша разнести по свету.

Очнувшись, Аль сорвался с места. Однако он бросился не к брату, а к ослам, успевшим, воспользовавшись замешательством потерявших над ними контроль людей, отойти на добрый десяток шагов.

— Ты…! — только и смог выдохнуть, увидев это, Альнар. Должно быть, он решил, что брат собрался сбежать. Но тот, схватив за уздцы ослов, уже спешил назад, увлекая за собой животных.

— Мне нужна веревка! — прокричал он, обращаясь, казалось, к целому свету, а не к кому-то конкретно.

— У луки, — ответил царевич. Он не понимал, что задумал брат, но, что бы там ни было, больше не торопил его, убедившись, что, придя в себя, тот начал действовать.

Аль нашел ее, раскрутил, один конец привязал к уздцам, второй зажал в руке, после чего бросился к старшему брату.

Тот молчал, не в силах выдавить из разорванного кашлем горла и звук, но вместо него заговорили Лот и Лиин, успевшие прийти в себя достаточно, чтобы поверить, что они еще живы, а, значит, могут побороться со смертью.

— Осторожно там! Смотри под ноги!

Лот попытался было подтянуться на канате, но Лиин остановил его:

— Замри! Хочешь свалиться вниз, меня прихватив за компанию? — он говорил это, а сам боялся, что его слова подействуют на спутника с точностью наоборот: разговоры о смерти обычно пугают, в страхе люди начинают нервничать, совершать глупые поступки, и вообще. Но у Лота, к его удивлению и несомненной радости, хватило силы духа чтобы взять свои страхи под контроль и успокоиться.

К тому времени Алиор уже добрался до брата, хотя ему и пришлось преодолеть последние шаги ползком, на животе — ему было все равно, что случится с ним, но он боялся, что из-за его неаккуратности что-то случится с остальными.

Но в тот самый миг, когда до Альнара было уже рукой подать, тот, почувствовав, что снег под плащом заскользил, осыпаясь в яму, вскрикнул:

— Не подходи! Одно движение — и все рухнет!

— Но… — юноша не хотел останавливаться. Только не теперь, когда он уже почти выполнил задуманное.

— Стой, я сказал! — чувствуя, как задрожал, зашевелился, словно пробуждавшийся ото сна снежный медведь, крикнул Альнар.

— Царевич! — прокричал ему Лиин. — Отпусти веревку!

— А ты заткнись! — сквозь стиснутые от досады зубы процедил тот. Даже если бы он решился, у него ничего бы не вышло: руки онемели, пальцы свело и Альнар даже не чувствовал их, что уж говорить о том, чтобы шевельнуть, пытаясь разжать.

— Я не сдамся! — не унимался Алиор. Не затем он просил горных духов, чтобы те помогли ему вылечить брата, чтобы спустя неполный день его отдать трещине.

— Ночные духи! — выругался старший царевич. А потом решил: — Ладно, — чем судьба не шутит, может, что и получится, — сделай петлю и накинь мне на ногу, — видя растерянность, брата прикрикнул: — Делай, как тебе говорят! Веревки нам все равно не связать. И молись всем богам, которых знаешь, чтобы они помогли.

Алиор сделал так, как ему велели.

— А теперь быстро к ослам! — Альнар и в самом начале этой затеи был вконец обессилен, теперь же держался на последнем слове. Да и времени, судя по тому, как осыпался снег с края ямы, у них оставалось совсем ничего.

Юноша не спорил. Он и сам все видел и понимал.

Уже через мгновение он подлетел к ослу, к которому была привязана веревка, схватил его под уздцы, потянул. Тот упирался, крутил головой, отводил ее в сторону, норовя вывернуться и укусить причинявшего ему боль человека. В его глазах застыла мольба оставить его в покое, более не мучая. Алиору было жаль зверя, но людей — больше.

Не останавливаясь, глядя лишь себе под ноги, не желая, убегая от одной опасности, угодить в другую, он упрямо шел вперед.

Наверное, он не остановился бы до конца гор, если бы вытащенные из трещины Лот и Лиин не подскочили к нему.

— Все, Аль-ми, все! — они схватили его за плечи, останавливая. И только тогда юноша без сил повалился в снег.

— Спасибо тебе, — Лиин глядел на него с искренней признательностью. И это было… Удивительно приятно — чувствовать себя не просто полезным, но незаменимым, способным спасать жизни, меняя судьбы. И, все же, как ему ни хотелось взять всю славу себе, в их спасении была не только его заслуга.

— Брат! — он, словно очнувшись от мимолетного сна, бросился к тому, лежавшему в снегу. Бледный, с синеватыми губами, он, перекатившись на спину, отдыхал. Его широко открытые глаза не мигая смотрели на небеса, следя за полетом круживших в вышине больших серых птиц.

— Аль-си! — юноша подскочил к нему, упал на колени рядом, всего на пару шагов опередив поспешивших за ним вслед спутников. — Как ты?

— Падальщики, — все так же глядя на небосклон, в котором кружили черные птицы, едва слышно прошептал тот, а затем криво усмехнулся, — зря прилетели! Не пировать вам сегодня на наших костях! — а потом, закашлявшись, повернулся на бок, рывком подтянул колени к животу, сдерживая готовый сорваться с губ стон.

— Что с ним? — с опаской поглядывая на царевича, спросил Лот.

— Он болен? — Лиин тоже насторожился.

— Ничего, — отвечая за брата, прохрипел успевший кое-как справиться с приступом Альнар. — Ничего, — повторил он, а затем заставил себя сесть, чтобы, всего лишь мгновение спустя, рывком подняться на ноги. Однако уже в следующее мгновение он покачнулся и если бы Лиин с Лотом не подхватили его под руки, упал обратно в снег.

— Ночные духи!

— Сядь, — Аль сделал знак приятелям, чтобы те осторожно опустили больного в снег, но царевич уперся.

— Нет, — что бы там ни было, силы духа в нем хватало, чтобы взять власть над немощами тела. — Мы должны уходить с этого проклятого места! Кто знает, сколько еще разломов может скрываться под глубоким снегом, достаточно прочным, чтобы удержать нас от падения мгновение, но не вечность!

Вообще-то, Аль думал так же. Но тут над землей, взявшись неизвестно откуда, начал нависать туман.

— Не было печали… — криво усмехнулся, увидев его, Альнар. — Да, круто взялись за нас здешние владыки. Не одно, так другое… Но нет! — вскричал он. — Слышите: вам не убить нас! Потому что наши жизни нам не принадлежат! Нельзя украсть то, что уже продано!

А в следующее мгновение до них донесся даже не смех — дикий хохот, который, казалось, исходил ото всюду, полня собой воздух, словно туман, заползая во все уголки и норы, норовя проникнуть даже в душу.

— Что это? — нервно закрутил головой Лот. Его губы уже были готовы зашептать заговоры от злых духов, оставалось лишь узнать имя врага, чтобы выбрать из сотен заклинаний единственное спасительное.

— Горные духи, — уверенно, словно зная наверняка, ответил Альнар, затем умолк на миг, сглотнул, сдерживая новый приступ кашля, после чего продолжал: — Пришли за новыми жертвами. И очень недовольны, что не получили их сразу.

— Да, неправильная им досталась жертва, — хмыкнул Лиин, который совсем не выглядел напуганным, скорее наоборот, был полон решимости дать отпор любому врагу, не важно, человек это, зверь или дух, — вместо того, чтобы самой лечь на алтарь и ждать, не рыпаясь, когда ей перережут шею, изловчилась убежать. Никакого уважения!

— Может, не надо над ними смеяться? — с опаской поглядывая вокруг, с сомнением спросил Лот. — Зачем злить духов?

— Брось, они и так вне себя от злости, — продолжая в том же духе, хохотнул сын воина, который, благодаря этому шутливому тону, чувствовал себя уверенно и легко. — Ведь мы до сих пор живы.

— Поскольку это может измениться в любой момент, перестаньте зубоскалить, — к немалому удивлению Лиина и еще большему Лота Альнар встал на сторону последнего. Он уже немного отдышался и теперь сидел на снегу, пытаясь освободить ногу, крепко стиснутую на щиколотке петлей веревки.

— Дай я, — поспешил к нему на помощь брат. Но затянувшийся узел не желал развязываться. — Вот зараза! — не сдержавшись, в сердцах выругался юноша. — Ну ничего, — придумав выход, злорадно ухмыльнулся он, потянувшись за ножом, — сейчас…

— Что ты собрался делать? — нахмурившись, глянул на него Альнар.

— Перерезать веревку, — ответил тот, хотя и с долей удивления, поскольку, как ему казалось, это было настолько очевидно, что не было никакой нужды спрашивать.

— И не думай!

— Действительно, — поддержал его Лот. Впрочем, он и сам не до конца понимал, делал ли это по здравомыслию, или просто в знак благодарности, отвечая, как он считал, добром на добро. В любом случае, он добавил, как ему казалось, совершенно непробивное: — Незачем портить хорошую вещь, которая еще может пригодиться.

Лиин только хмыкнул. Однако он не успел ничего сказать в поддержку или возражение — веревка вдруг напряглась, а затем дернулась, увлекая за собой царевича.

— Духи! — тот зашарил руками, ища, за что бы уцепиться, но вокруг был только снег.

— Держись! — прошло всего лишь мгновение, как, поняв, что происходил что-то неладное, Лот и Лиин схватили его под локти.

— Что же это такое? — бродяга испугано таращился вокруг, силясь разглядеть хоть что-то в сгустившемся в серую муть тумане.

— Неладное что-то, — сын воина не был робкого десятка. Но этот противник пугал даже его, потому что был невидим, и потому что смеяться над духами можно лишь не веря в них, когда же приходит вера…

— Аль-ми! — лишь царевич не потерял самообладание и способность трезво мыслить, несмотря ни на что. — Режь эту духову веревку! Быстрее!

Того не пришлось просить дважды, тем более, что нож уже был у него в руках, а четкую команду исполнить легче, чем гадать, лишь пугая себя новыми предположениями.

Веревка сопротивлялась, однако всего несколько мгновений, после чего, разрубленная на части, отпустила так резко, что и Альнар, и Лот с Лиином упали в снег. Алиор сел с ними рядом, потирая подрагивавшие не то от холода, не то от вдруг схлынувшего нервного напряжения, руки.

— Что бы это ни было, — сжав ногу, хмуро произнес царевич, — оно забрало наших ослов.

— Почему ты так думаешь? — спросил Аль.

Брат несколько мгновений смотрел на него, затем усмехнулся:

— А разве ты привязал второй конец этой веревки не к уздечке?

— Вот духи… — юноша сразу все понял.

— Скажем так, что мы легко отделались, — болезненно скривился Лот.

— Если духи решат ограничиться такой жертвой, — качнул головой сын воина. — А это еще вилами на воде писано.

— К тому же, — бродяга и сам уже начал понимать, что особых поводов для веселья нет, — мы лишились не только ослов, но и всего, что у нас было.

— Почти, — и только Альнар вдруг развеселился. Возможно, это была эйфория от счастливого спасения. — Так бы было, если бы кое-кому не приспичило посреди дороги развьючивать ослов.

Его брат втянул голову в плечи, поняв, что тот говорил о нем, однако не чувствуя, было ли в его словах осуждение или одобрение.

— Ты же сам согласился, что ослам тяжело идти по такому глубокому снегу и их хорошо бы разгрузить… — пробормотал он.

Альнар рассмеялся:

— Значит, в этом есть и моя заслуга, — а потом он вновь закашлялся и вынужден был замолчать, направив все усилия на то, чтобы унять приступ.

— И, все же, надо проверить, что там с ослами, — Лиин поднялся, — может быть, они просто испугались чего-то и, воспользовавшись тем, что за ними никто не следил, убежали.

— Оставайся, где стоишь! — держась рукой за грудь, хмуро бросил ему царевич. — Не хватало еще, чтобы и ты потерялся в этом проклятом тумане!

— Но не можем же мы сидеть и ждать, что будет дальше! — вскричал Лот. Ему тоже не нравилось такое положение вещей. — А если трещина разрастется? — он достаточно повисел над ней, глядя в глаза смерти, чтобы не испытывать ни малейшего желания вернуться.

Альнар прикусил губу, на мгновение задумавшись. И так выходило плохо, и эдак.

— Вот что, — наконец, решил он, — Аль, обвяжи себя за пояс веревкой.

— Ладно, — тот подчинился, хотя и не понимал, зачем.

— Давай второй конец, — едва тот закончил, царевич требовательно протянул руку. Он сделал то же, после чего подозвал к себе Лиина и Лота и, едва те приблизились, положил им руки на плечи. — Вот так и будем двигаться — Аль-ми впереди. Он проводник, ему положено. Не потеряется. А если угодит куда, мы втроем его как-нибудь вытянем.

Юноша кивнул, соглашаясь с ним. Он уже понял, что задумал брат, однако тот еще не закончил.

— Но прежде давай, вернись к тому месту, где остались сумки, которые мы успели снять с ослов.

Аль послушно отправился на поиски, в то время как Лот и Лиин помогли наследнику подняться. Тот, выпрямившись на мгновение, почти тотчас вновь согнулся, скривившись от боли.

— Проклятье, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

— Нога? — сочувственно спросил бродяга, заставив царевича презрительно скривиться — ему было не нужно сочувствие, которое скорее оскорбляло его, чем поддерживало. — Неужели сломал? — не понимая этого, продолжал Лот. Он сокрушенно покачал головой: — Как некстати, — паренек не добавил, но в его глазах совершенно отчетливо читалось: — "И что же теперь, нам всю оставшуюся дорогу тащить тебя на своих плечах?"

— Вывихнул, — процедил Альнар сквозь стиснутые уже не от боли, но злости зубы. — Ничего, сам справлюсь, — он убрал руку с плеча бродяги, однако мгновение спустя, превозмогая собственную гордость, вернул ее обратно. — Пока будет лучше так.

— И верно, — одобрительно кивнул Лиин, который, еще мгновение назад удерживавший руку царевича у себя на плече, боясь, что тот в стремлении доказать свои силы отвергнет и его помощь, несколько расслабился. Однако заговорил он совсем о другом, щадя самолюбие друга: — Мы ведь не связаны веревкой, как вы с Аль-ми. Так что нам лучше держаться рядом, чтобы не потеряться.

Тем временем вернулся Алиор, сгибаясь под тяжестью сумок. Оставив на плече ту, с котелком, которую брат поручил нести ему, он положил две другие к ногам Альнара и замер, ожидая, что тот решит. Конечно же, он понимал, что сейчас брату и без лишней ноши будет тяжело идти, но все равно считал для себя правильным показать, что оставляет решение за ним.

Царевич не долго думал.

— Возьмите по суме, — велел он своим спутникам. — И постарайтесь их не потерять.

— Что в них? — тотчас спросил Лот. Он был готов нести припасы, если нужно, но, судя по весу, в суме была не еда.

Аль весь ушел в слух, ожидая, что скажет брат. Ему было очень любопытно узнать, а заглянуть он так и не решился.

— Наша жизнь, — на этот раз царевич ответил, хотя и настолько уклончиво, насколько мог, — а, если повезет, то и народа Альмиры.

— Можно поточнее? — как и следовало ожидать, бродягу такой ответ не устроил.

— Да какая тебе разница! — воскликнул Лиин, который, судя по всему, был посвящен в эту тайну, но считал, что остальным этого знать не нужно. — И вообще, пора идти! — он требовательно взглянул на Алиора и тому ничего не оставалось, как, тяжело вздохнув, двинуться вперед.

Сначала он шел, не выбирая дороги, просто стремясь поскорее уйти подальше от трещины, однако потом, обнаружив под ногами следы от ослиных копыт, задумался. С одной стороны, ему вовсе не хотелось бросать животных и припасы. И не потому, что ему было жалко ни в чем не повинных зверей, пришедших в горы исключительно по воле людей. Если кто и вызывал в его сердце сочувствие, то его спутники и он сам. Голод — не помощник в пути. Пройдешь с ним под руку всего ничего, а потом вдруг обнаружишь, что больше ноги волочить не в силах. А Алиор не имел ни малейшего представления, как долго им еще придется плутать по горам, вдали от людского жилья. Но, с другой стороны, если ослов забрали в качестве жертвы горные духи, идти вслед за ними значит двигаться прямо к их алтарю, которым может оказаться и волчья яма, и трещина, и обрыв.

Замедлив шаг, он задумался, потер лоб, глаза, словно это могло помочь ему увидеть мир в ином свете и найти правильный путь. За размышлениями он не заметил, как его нагнали спутники. Лиин и Лот двигались медленно — с такой ношей, как у них особо не побегаешь, тем более, что Аль-си с каждым шагом все сильнее и сильнее налегал им на плечи. С его ногой, видно, дело было не ахти как хорошо, но царевич не жаловался, не просил остановиться передохнуть — это представлялось ему совершенно немыслимым. Нужно было идти — и он заставлял себя двигаться, несмотря ни на что. А тут еще снег. Сугробы намело — где по колени, а где и выше. И никакого даже самого слабого наста, который бы удерживал на себе, не давая провалиться. Тем более что в отличие от Алиора, которому помогали идти снегоступы, они были лишены этих помощников.

"Идиот!" — в сердцах ругал себя юноша. Как он мог забыть? Вернувшись за сумками, он должен был захватить и их. Конечно, снегоступы брата, соскользнувшие, наверно, где-то у ямы, он бы не нашел, но другие-то две пары, почти доделанные, лежали у него под ногами. Однако теперь возвращаться было уже поздно. Да и так страшно не хотелось, словно следом шла смерть.

Впрочем, путь вперед тоже был не безоблачным.

— Что там? — Лот опасливо вглядывался в туман, памятуя давешний разговор с приятелем. А что если духи действительно решили забрать их всех, одного за другим? И чья очередь теперь? Судя по всему — его. Поэтому он, вместо того, чтобы демонстративно отстраниться от старшего царевича, старался держаться к нему поближе, словно тот защищал его от горных духов.

Ничего не говоря, Аль присел на корточки, коснулся следа от копыта. Выпустив плечи спутников, Альнар опустился рядом с братом.

— Это знак, — чуть слышно, говоря скорее с самим собой, чем с кем-то еще, прошептал Алиор, — вот только чего?

— Смотря кто его оставил, — скривившись в горькой усмешке, хмыкнул царевич.

— Друзья или враги, — юноша кивнул. — Как в легендах: за правым плечом дух добра, за левым — зла…

— Можно обойтись без этих знаков? — переводя взгляд с одного брата на другого, спросил Лот. Как же он не любил трудности, особенно когда кто-то специально все усложнял! — А то выдумать можно многое, — сказав это, он повернулся к сыну воина, считая его самым здравомыслящим в их маленькой компании, потому что тот не пересказывал детские сказки о духах.

Лиин, насупившись, молчал. Вообще-то, он был согласен с бродягой, однако не собирался не только поддерживать собеседника, но даже признавать его правоту.

— И чьи это следы? — братья же не обращали на Лота никакого внимания, словно и не слыша вовсе.

— Осла! — презрительно фыркнул Лот. Нет, право же, он с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться. Весь его вид говорил: "И зачем городить огород?"

Альнар на миг поджал губы, однако осаждать спутника не стал, лишь спросил:

— А ты видел осла, идущего куда-то по своей собственной воле?

— Да, если его никто не ведет! — поспешил ответить бродяга.

— И куда, ты считаешь, мы должны идти? — Алиор действительно хотел узнать его мнение. Для него это была своего рода брошенная монета — какой стороной выпадет, такое решение и принимать.

— Как куда? В Девятое царство, конечно! А там — ты проводник, тебе виднее, в какую сторону. Хотя, — оглядевшись вокруг, он неодобрительно качнул головой, — в таком тумане ничего разглядеть невозможно. И вообще, — он поправил суму за плечом, — пошли уже. Если вы не собираетесь остановиться здесь на ночлег.

Аль пожал плечами. Вообще-то, он был не против. Это решало многие проблемы, среди которых главным был вопрос выбора. А туман и все остальное — так, дополнением.

— Слишком рано, — качнул головой Альнар, хотя, по мнению воззрившихся на него с долей удивления спутников, как раз ему-то отдых бы совсем не помешал.

— Тогда пошли, — Алиор поднялся, потянулся, разминая мышцы. Однако, в последний миг, уже занеся ногу, чтобы сделать шаг, остановился, оглянулся на спутников, чтобы добавить, предупреждая их и, одновременно, подстраховывая себя: — Только держитесь подальше. Не хотелось бы, чтобы, в случае чего, вы, вместо того, чтобы вытянуть меня из ямы, свалились за мной следом.

— А если тебя схватят духи? — спросил Лиин, памятуя о том, что случилось с ослами.

— От них вы меня все равно не защитите. Сами же… — на мгновение замолчав, он качнул головой, досадуя на себя за то, что не подумал об этом сам. — Держите наготове нож. И если что, режьте веревку.

Смешок заставил его замолчать.

— Не понимаю, что здесь смешного, — проворчал он, скользя тяжелым взглядом по лицам своих спутников. И кто только мог веселиться в такой момент? Он думал — Лот. Больше некому. Но лицо бродяги было совершенно серьезным. Он побледнел, время от времени озирался по сторонам, словно чувствуя на затылке ледяное дыхание смерти.

— Скажи мне на милость, — заговорил Альнар и, к еще большему удивлению, юноша заметил на губах брата даже не усмешку — именно улыбку, в которой было скорее что-то от снисхождения, чем безнадежности, — а как мы, не видя тебя в этом тумане, поймем, свалился ли ты в трещину, или тебя утянули под землю духи?

Младший брат, недовольно взглянув на него, лишь нервно пожал плечами, словно говоря: "А это уже ваше дело — что думать". Не мог же он, в самом деле, освободить их от всех сомнений.

И, не дожидаясь новых вопросов, Аль решительно зашагал вперед, но не по следам, оставленным на снегу животными, как собирался, а, передумав в последний момент, далеко в стороне от них, возле самых деревьев, которые, поводя длинными костлявыми ветвями, словно дряхлые старики тяжело вздыхали, хрустели старыми костями, время от времени издавая не то протяжный крик, не то стон.

Он не видел всего ущелья, когда его до краев наполнил туман, позволяя разглядеть в своей тяжелой сизой дымке лишь то, что оказывалось в нескольких шагах. Но Альиор и не нужно было видеть, чтобы продолжать путь.

Если что и беспокоило его, так это явственное ощущение спуска. А ведь должно было быть все совсем наоборот, когда ущелье — переход между двумя горными склонами, рано или поздно просто обязано было закончится подъемом.

От размышления над этой странностью его отвлекла веревка, которая натянулась, свидетельствуя о том, что он слишком далеко удалился от своих спутников, которые не поспевали за ним. Аль-ми остановился, постоял несколько мгновений, разглядывая ближайшее дерево, благо больше ничего видно не было.

Дерево как дерево. Уже не молодое — вон как разрослось, ствол такой широкий, что с трудом обхватишь. И скрипит, как старик. Возможно, будь сейчас сильный ветер, юноша и поостерегся останавливаться с ним рядом — еще свалится. Но сейчас все было спокойно. А в этом дереве было кое-что интересное, даже странное. Аль не сразу понял, что, сначала просто почувствовал, потом пригляделся…

"Если судить по приметам, мы идем совсем не в ту сторону, — мелькнуло у него в голове смутное сомнение, которое, лишенное ясных очертаний, пока еще не пугало, пробегая ледяными мурашками по спине. — Сугробы должны быть глубже у северной стороны, а здесь они с юга… да что сугробы, весь ствол покрыт снегом, словно кто-то взял и специально залепил его ровной белой полосой. Но это ведь неправильно!" — Аль был уверен, что не сбился с дороги, и все же…

Он оглянулся, увидел показавшиеся в густом тумане неясные очертания спутников, которые воспользовались его раздумьями, чтобы нагнать, пожал плечами, после чего стал продолжать путь в том же направлении, как шел до этого мгновения. Ларг слишком хорошо научил его чувствовать горы. А те совершенно недвусмысленно говорили — "Север позади, юг впереди, и забудь о приметах".

— Это все ветер, — пробурчал себе под нос юноша, — с какой стороны он дует, с той и снег. И вообще, если перевал остался позади, но мы уже прошли середину гор. И теперь они не на юге, а на севере…

Когда начало смеркаться, Аль даже не сразу поверил, что уже вечер. Казалось — времени-то прошло совсем ничего. И темнота ведь — не обязательно предвестница ночи. Возможно, это сгустились тучи в ожидании метели. Впрочем, если задуматься, это ничего не меняло, когда по-хорошему и в столь густой туман путь продолжать не следовало бы, а уж в метель — и подавно.

Нужно было искать место для привала. Оглядевшись вокруг, он чуть было не закричал от радости: юноша как раз стоял возле огромного дерева, поваленного ветром. Его толстые ветки, припорошенные снегом, переплетались, как в шалаше.

— Не дворец, но сойдет, — решил Алиор и, сбросив оттягивавшую своей тяжестью плечо суму, принялся за работу.

Когда спустя некоторое время из тумана вышли валившиеся с ног от усталости спутники, у расчищенного входа в древесную пещерку в специально выкопанном убежище горел костер.

Пришельцы, едва увидев огонь, тотчас, как бы слабы ни были, ринулись к нему, упали рядом, вытянув замершие руки.

— Что же так холодно? — стуча зубами, с трудом выдавил из себя Лот. — Будто и не на юг идем, а в ледяные владения повелителя ночи.

— Говорят, — с наслаждением разминая затекшие плечи, подхватил разговор Лиин, не желая, чтобы он, согревавший душу точно так же, как тело огонь костра, угас, — что в его владениях, на крайнем севере, всегда зима. Морозная. Говорят, там даже холоднее, чем в буран в голой степи. Все живое застывает льдом, чтобы, не живое и не мертвое, ждать до скончания вечности неведомо чего…

— А во владениях повелителя дня и зимой жарко как летом… — вздохнув, проговорил Аль, заразившись мечтательным настроением своих спутников.

И лишь его старший брат молчал. Придвинувшись к костру, он сидел, опустив голову на грудь и закрыв глаза. В какой-то миг взглянувшему на него Алиору показалось, что тот спит, но стоило юноше двинуться к нему, намереваясь закрыть своим запасным одеялом, царевич открыл глаза.

— Что?

— Все в порядке. Спите. Я подежурю.

— А вот это дело, — согласно кивнув, Лот широко зевнул, — самое время. Тем более что, как я понимаю, ужина у нас не будет.

— Припасы были на ослах, — словно оправдываясь, проговорил Аль.

— Ага, конечно. Нет чтобы нужные тюки взять…

— Можно попытаться поохотиться, — Лиин поднялся. Пусть он и отогрелся, но от костра все равно отодвинулся с явным сожалением. Было видно, что ему страшно не хотелось никуда идти — особенно в эту темно-серую туманную муть, в которую погрузился весь мир за маленьким кружочком костра.

— Нет, — решительно качнул головой Альнар — к немалой радости сына воина, который даже не смог сдержать вздох облегчения, соскользнувший с его губ. — Ложись спать, — царевич старался говорить тихо и несколько замедленно, не напрягая грудь, но его голос все равно хрипел, готовый в любой миг сорваться в кашель, — потом сменишь Аль.

Тот осторожно улыбнулся, в глубине души торжествуя — Аль-си, наконец, простил его за все те ошибки, что он совершил и даже те, которых и не было вовсе.

Не возражая, Лиин полез в образованную ветвями и снегом пещерку — спать. Следом двинулся Лон, бурча что-то неразборчивое себе под нос.

Проводив их взглядом, Аль повернулся к брату.

— Как ты?

— Неважно, — шевельнувшись, поудобнее устраиваясь, тот болезненно поморщился, затем, подняв голову, с долей сомнения взглянул на брата.

— Что? — Алиор был готов на все, даже прыгнуть с обрыва вниз, лишь бы заслужить его одобрение. Это было… странное чувство. Потому что юноша не мог понять, зачем это ему, никогда особо не ценившему чужое мнение. Но… Вот бывает — втемяшит что-то в голову. И, кажется, ерунда, мелочь, но без нее жизнь не мыслима.

— Судя по всему, ногу я вывихнул не слабо. Поможешь вправить?

— Я… я не умею, — пролепетал Аль-ми, со страхом глядя на брата.

— Умей не умей, а больше все равно некому, — ухмыльнулся тот.

— Что ж, — ему ничего не оставалось, как согласиться. Присев рядом с братом на корточки, он потянулся к его ноге.

— Дерни посильнее, авось и нога встанет прямо. Только быстро. Не тяни резину…Подожди, — остановил брата Альнар. Кряхтя, он сдвинулся чуть в сторону, чтобы отломить кусок палки, и, не отряхивая от снега, сунул себе в рот. — Теперь давай.

Юноша кивнул, а затем, не давая ни себе, ни брату опомниться, рванул. Тот глухо вскрикнул, замычал, царапая ногтями снег, но уже несколько мгновений спустя справился с болью и, смахнув со лба капли пота, прошептал:

— Везет нам с тобой — с первого раза все получилось.

— Кость вправилась? — недоверчиво глядя на него, с надеждой спросил Аль. Ему бы не хотелось повторять. А самое замечательное, что и сапог снялся — теперь можно было перевязать поврежденную ногу. Юноша принялся раздеваться, прежде чем брат успел понять, что он делает, и остановить. Стащив с себя нижнюю рубаху, он отложил ее в сторону, остальную же одежду с поспешность натянул.

— Что ты делаешь? — все же спросил его Альнар, хотя уже и сам начал понимать.

— Ногу нужно перевязать. А то придется потом начинать все с начала.

Щиколотка наследника распухла так, что косточек не было видно, ступня побледнела и казалась твердой.

Юноша нервно повел плечами, чувствуя себя неуютно. Чужая боль ранила его, как своя собственная, да и вообще, он испытывал некий подсознательный страх перед ранами, словно они, как и болезни, могли передаться через касание. Поэтому, наконец, закончив с перевязкой, он вздохнул с облегчением:

— Все.

— Ну и ладно, — Альнар огляделся вокруг, что-то ища, затем, тяжело опершись на выступавший вперед камень, поднялся.

— Ты что?! — подскочил к нему брат, спеша подставить плечо.

— Спать иду, — хмурясь, бросил в сторону царевич, — устал.

— Это правильно, — юноша даже выдавил из себя улыбку. — Давай я тебе помогу.

— Сам справлюсь, — тот легонько отстранил его руку.

— Послушай… — начал Аль, затем замолчал, словно не зная, как это сказать.

— Что? — брат нахмурился, недовольно глядя на собеседника. — Давай, говори, — ему было тяжело стоять, но он не жаловался.

— Может, стоит завтра никуда не идти.

— Если это из-за меня, — резко прервал его Альнар, — то нет!

— Да не в тебе дело… Вернее, не только в тебе. Без еды мы долго не протянем. А кто знает, сколько нам еще скитаться по горам, вдали от людского жилья. Конечно, здесь вряд ли изобилие живности, но, какую-нибудь птичку или древесную крысу отыщем.

— А ты умеешь охотиться? — усмехнувшись, качнул головой царевич, сам отвечая на свой вопрос.

— Нет, — спокойно признал его правоту юноша. — Но Лот точно умеет. Я сам видел, как он ловко добыл крысу.

— Крысу! — Альнар презрительно фыркнул.

— Добыча есть добыча, — пожал плечами юноша. — И Лиин, наверно, тоже неплохой охотник. Он ведь сын воина, а их с детства учат держать лук в руках.

— Их? Как будто нас с тобой отец не учил!

— Ну, мне те уроки никогда не давались.

— Еще бы, это тебе не книги читать, мечтая неведомо о чем… — а затем, умолкнув, он вдруг тяжело вздохнул: — С каким бы удовольствием я пошел на охоту! Хоть какое-то развлечение. Надоела эта треклятая дорога, хуже горькой редьки!

— Но ты начнешь свой охотничий сезон не завтра.

— Увы… — ему было действительно жаль этого, как будто больше было не о чем сожалеть.