По воле северных богов (СИ)

Глава 11

Хью вошел в свою комнату и огляделся. Дом. Родной дом. Какое счастье вернуться сюда! Блаженно улыбаясь, рыцарь разделся, а потом потянулся всем телом, расправляя усталые мышцы. В дверь за его спиной постучали. Он поспешил обернуть вокруг бедер полотенце, прежде чем дать разрешение войти.

Две молоденькие служанки, косясь на могучий торс хозяина и перешептываясь, внесли ведра с горячей водой. Вылив их в уже заполненную почти до краев ванну, девушки принялись подталкивать друг друга локтями в бок, после чего, пряча плутовские глаза, предложили помочь господину Хьюго помыться. Он с веселым сожалением отказался — впереди еще было много дел.

— Быть может попозже, вечерком, — протянул он, выпроваживая хохотушек и на прощание шлепая их по округлым попкам.

Удовлетворенно вздыхая, крестоносец опустился в приятно горячую воду.

«Как стремительно начали развиваться события! — думал он, нежась в ванне. — Неудобно все-таки вышло с Даремом, но он должен понять — слишком многое изменилось за это время дома… Сэр Гай Клермон…»

Хью действительно выделил его на том турнире в Шелби. Ему тогда уже исполнилось двадцать семь, а Гаю не больше двадцати. Парень был молод и горяч, но запомнился хотя бы тем, что среди юных петушков, которые бросили вызов Хьюго Гилфорду, втайне надеясь на случайность, которая позволила бы им победить мастера, лишь Гай имел на это какие-то шансы. Теперь он возмужал. Хьюго видел, как мастерски молодой человек владел мечом и управлялся с конем там, на поле битвы… А еще рассказ Брайана об обстоятельствах его спасения…

«Ну что ж, сэр Гай Клермон, кто бы ты ни был, давай знакомиться ближе!» — так Хью заключил свои размышления и энергично принялся за мытье, после чего окатил себя холодной водой из приготовленного ведра.

«Господи, как же хорошо чувствовать себя живым, здоровым и, похоже, что немного влюбленным».

С мыслями о божественной Тир Хью, напевая, вытерся, оделся в чистое, застегнул пояс с коротким домашним мечом и присел в кресло. В нем, бывало, так любил сиживать отец… Мгновенная боль сжала сердце рыцаря. Старик умер, а его даже не было рядом… От печальных мыслей его отвлек стук в дверь. Это был Гай.

Чувствуя себя до крайности неловко, молодой человек, получив разрешение войти, сразу направился к камину, где замер, облокотившись на верхнюю балку очага и поставив обутую в высокий сапог ногу на чугунную решетку у огня. На лице его играли алые отсветы, и когда он решился все же взглянуть на Хьюго, тому показалось, что пламя так и осталось в глубине карих с золотым отливом глаз. Гай смущенно взъерошил гриву светлых прямых волос и выпрямился.

«Красив, — довольно подумал Хью. — Вот только как узнать, достоин ли? Будет ли Куини счастлива с ним? Может, опять я тороплюсь?»

— Сэр Гай, хорошо ли тебя устроили в Гилфорде?

— Спасибо, сэр Хьюго. Все прекрасно. Почти, как дома…

— Ты давно не был там?

— Больше двух лет…

— И далеко твой дом?

— Отсюда дней семь пути к западу.

Хьюго удивился.

— Как же ты умудрился попасть в лапы к викингам? Это удел прибрежных жителей.

— Я много путешествовал. Нанимался на службу то к одному, то к другому господину, когда ему нужна была крепкая рука и острый меч. Что еще остается делать младшему сыну, если его мутит при одной только мысли о сутане? О… Прошу прощения, сэр Хьюго, — вдруг спохватился Гай. — Я, должно быть, оскорбил вас. Вы сражались за Гроб Господень…

— Не уподобляйся тете Оливии, сэр Гай, — заметно занервничав, оборвал его Хьюго. — А на будущее знай: самые большие безбожники — сами церковнослужители, а хуже их только крестоносцы. Ты бы видел это воинство Христово, сэр Гай, — рыцарь отвернулся и запустил руку в волосы на затылке. — Рядом с истинной верой и геройством — грабежи, разврат, насилие, жестокость, кровь… — Хьюго вновь взглянул на собеседника, и молодой человек увидел в его глазах муку. — Болезни, голод… Тебе приходилось голодать, сэр Гай? Нет? Мне, бог милостив, тоже. Но я видел, как христиане дрались из-за трупа павшей лошади, или отнимали друг у друга кость, которую уже обглодали собаки. Той жуткой зимой 1191 года пилигримы, которые пришли в эту землю, следуя за своей верой, отрекались и переходили к врагам ее из-за куска хлеба. А резня под Акконом… Мне до сих пор, бывает, снятся мои же руки по локоть в крови невинно убиенных. Их было две тысячи, сэр Гай. Две тысячи безоружных заложников. Саладин вовремя не заплатил оговоренные 200 000 червонцев, и король Ричард приказал заколоть их перед воротами Аккона… И мы резали, рубили, кололи и снова резали, пока все вокруг не залила их кровь. Поверишь ли, сэр Гай, у мусульман она такая же красная, как и у христиан… Их крики всегда будут звучать у меня в ушах.

Хьюго зазнобило, и он сел, ссутулив могучие плечи и обхватив голову руками.

— Король Ричард тоже вернулся в Англию? — негромко спросил Клермон.

— Ах, нет, сэр Гай. Он попал в плен к Генриху VI[7], и кто знает, обретет ли свободу вообще. Слишком многие хотят, чтобы «черт» никогда не вернулся домой, и его львиное сердце перестало биться где-нибудь на чужбине.

Повисло тягостное молчание. Но вот Хьюго встрепенулся, провел ладонями по лицу, словно стирая с него печаль и, хлопнув себя по коленям, вскочил.

— Но что это мы все обо мне да обо мне. Лучше расскажи, сэр Гай, как ты оказался у госпожи Тир в гостях?

Молодой человек быстро стрельнул в Хьюго взглядом, улыбнулся и пожал плечами.

— Я был ранен… Сейчас я мог бы, наверно, отбиться, но не тогда.

— Кстати, я хотел спросить, кто учил тебя, сэр Гай. Уж больно ловко ты орудуешь своим мечом. Многие приемы даже я видел впервые.

Клермон помедлил, а потом глаза его хитро блеснули.

— Пригласите как-нибудь пофехтовать Тир.

— Она? — глаза рыцаря широко распахнулись.

— Сейчас я выигрываю два раза из трех…

— Ну… — Хьюго собирался уже пренебрежительно отмахнуться, но Гай лишь качнул головой.

— Все это несерьезно, сэр Хьюго. Обольщаться не стоит, потому что на ристалище просто меряются силами, а их у меня все-таки много больше. Если бы мы бились всерьез, я не поставил бы ни за себя, ни даже за вас и ломаного гроша. Для Тир не существует такого понятия, как рыцарская честь, правила, когда вопрос идет о жизни или смерти. Она слишком долго вынуждена была не жить, а выживать. Родиться для смерти, начать жизнь рабыней, а стать предводительницей вольной дружины викингов… Это что-нибудь да значит.

— У нее есть мужчина?

— Нет. А что? — что-то в поведении крестоносца заставило Гая с любопытством уставиться в его загорелое лицо.

Хьюго, заметив его взгляд, смутился.

— Она красива…

— Да. Но еще к тому же умна, независима, привыкла распоряжаться своей жизнью сама и неплохо орудует ножом. Я бы на вашем месте помнил об этом, если бы собрался опять целовать ее.

Хьюго грозно нахмурился, и Гай поспешил сделать самое невинное лицо.

— Знаешь, почему ты сейчас здесь, сэр Гай? — мстительно спросил крестоносец.

Молодой рыцарь сразу смешался, посерьезнел и буркнул, отвернувшись:

— Догадываюсь. Но вы напрасно думаете, что я воспользовался доверием, которое мне оказала леди Реджина. Я никогда не позволил бы себе…

— Почему? Она тебе не нравится? — в глазах Хью прыгали чертики, однако Гай смотрел лишь на огонь в камине.

— Я люблю ее, сэр Хьюго. Но что я могу ей предложить? Я беден, у меня нет даже дома, в который можно было бы привести молодую жену…

— Гилфорд велик… — вкрадчиво вставил Хью.

Гай не поверил своим ушам. Изумление и надежда, написанные на его лице, были столь забавны, что Хьюго едва сдерживал смех, искренне наслаждаясь моментом.

— Но… Я слышал, вы уже обещали руку леди Реджины своему другу, сэру Рольфу Дарему…

Тут крестоносец не выдержал и расхохотался.

— Она отправила его восвояси, — возвестил он, делая страшное лицо. — И меня вместе с ним. Иначе и не скажешь. А теперь готовится вынести порку или сесть в темницу на хлеб и воду, но только не идти под венец. Из-за чего бы это?

— Не знаю, — потупившись, чтобы скрыть восторг в глазах, фальшиво промямлил Клермон.

— А я думаю, что знаешь. В любом случае Тир выдала вас с головой. Более того, сэр Гай, она взяла на себя смелость от твоего имени просить руки моей сестры.

— И что вы ответили ей? — с замиранием сердца спросил молодой человек.

— По-моему, я ее снова поцеловал.

— О… — перестав что-либо соображать от волнения, выговорил Гай.

Сжалившись над ним, Хью хлопнул его по плечу и, тепло улыбаясь, заговорил:

— Вы встретились с Куини при очень необычных обстоятельствах. Быть может, это само провидение свело вас, и кто я такой, чтобы противиться божьему промыслу? Конечно, я хотел бы переговорить с твоими родителями, сэр Гай, лучше узнать тебя… Скажем, месяца через три? Что скажешь?

— А принц Джон?

Хьюго выпрямился и гордо расправил плечи.

— Я подданный короля Ричарда и лишь у него должен просить позволения на брак сестры, — тут глаза неугомонного шутника блеснули. — Но не ждать же нам, в самом деле, его возвращения. Так чего доброго еще и невеста состарится!

— Спасибо, сэр Хьюго, — уже порываясь бежать, чтобы сообщить новость Куини, выпалил Клермон.

— Постой, постой, — Хьюго удержал нетерпеливого влюбленного. — За это ты мне кое-что будешь должен, сэр Гай.

— Все, что угодно.

Хьюго стал непривычно серьезен, когда заговорил:

— Уговори Тир остаться здесь хотя бы до вашей свадьбы, сэр Гай. Кажется, это важно для меня…

Тир опоздала к ужину. Сидение перед зеркалом привело к тому, что она решила сделать себе прическу… Получалось плохо, и молодая женщина начинала сердиться. Через час мучений ей все же удалось уложить свою, отвыкшую от подобных ухищрений гриву, в аккуратную «ракушку» на затылке, позволявшую видеть ее длинную изящную шею и маленькие ушки. Она удовлетворенно осмотрела себя и вдруг смутилась. Что это с ней? Ради чего Тир по прозвищу Рысь прокрутилась битый час перед зеркалом? Или ради кого?

Молодая женщина метнула на свое отражение быстрый сердитый взгляд. Она уже подняла руки, чтобы распустить волосы, как вдруг дверь распахнулась, и влетела раскрасневшаяся Куини, а за ней, сразу загородив весь дверной проем, неуклюже втиснулся Рыжий Эрик.

— Госпожа Тир, — пробасил бородач извиняющимся тоном. — Сигурд напился…

Норвежке ничего уже не надо было объяснять — вместе с посетителями в открытую дверь ворвался снизу рев, грохот и лязг стали. Она вскочила и бросилась вон, за ней пыхтя затопал рулевой.

Картина, открывшаяся Тир, была ей до боли знакома. Когда вилобородый гигант напивался, разум оставлял его похожую на пивной котел голову, а в сердце поселялась жажда крови и разрушений. Зная это, Тир обычно следила за ним, но сегодня после сражения позволила себе расслабиться… Сигурд стоял посреди зала, рыча и размахивая громадным боевым топором. Его взяли в кольцо из щитов и сверкающей стали мечей, но никто не рисковал приблизиться и усмирить великана.

— Принеси ведро воды, да похолоднее. Живо! — рявкнула норвежка на застывшую с выпученными глазами служанку, и та, подпрыгнув от неожиданности, опрометью бросилась выполнять приказание, поступившее в столь категоричной форме.

Через пять минут она вернулась и, недоуменно глядя на незнакомую молодую женщину, передала ей ведро с колодезной водой.

— О Тир! — воскликнула Куини. — Может лучше позвать Хьюго?

— Не в первый раз, — проворчала та и принялась прокладывать себе дорогу в центр зала.

— О боже, — выдохнула юная англичанка и помчалась искать брата.

А Тир тем временем, раздвинув плечом галдящих мужчин, вступила в образованный ими круг, раскачала тяжелое деревянное ведро и выплеснула его ледяное содержимое в лицо повернувшегося было к ней викинга. После чего, пользуясь его замешательством, шагнула вперед и со всей силы врезала опустевшей посудиной по голове гиганта. Сигурд взвыл и, дико вращая глазами, двинулся на нее. В толпе ахнули. Тир размахнулась еще раз, и этот новый удар получился таким сильным, что ведро разлетелось на куски, а викинг выпустил топор и, тряся головой, грохнулся на колени. Воительница подошла к нему и схватила буяна за заплетенную в косы бороду.

Сигурд разлепил залитые потом и водой веки и увидел перед собой лицо своей госпожи с побелевшими от ярости губами и глазами, в которых сверкала кинжальная сталь.

— Разве я не предупреждала тебя, свинья бородатая, что убью, если ты посмеешь еще раз выкинуть подобное? Отвечай! — и норвежка дернула гиганта за косы на подбородке так, что тот скривился.

— Пере-ду-перждала, — еле ворочая языком, пролепетал Сигурд.

— И что теперь прикажешь делать?

— Я больше не буду, Тир, — взмолился гигант.

— Убирайся! Благодари бога, что мы здесь, а не дома, и твою судьбу решать не мне, а сэру Хьюго Гилфорду. А он добрее меня.

Отдуваясь, бородач поднялся, подобрал свое грозное оружие и, шатаясь, побрел из зала. Перед ним расступились.

— Никто не пострадал? — Тир осмотрела восхищенных зрителей.

— Только этот несчастный табурет, — выступивший вперед молодой рыцарь небрежно ткнул пальцем в половинки разрубленной боевым топором громоздкой мебели. — Кто ты, о прекрасная укротительница бородатых свиней?

— Да по всему видать — жена его, — встрял кто-то другой. — Только это чертово племя может так обработать человека.

— Я не замужем, — отрубила Тир и направилась вон из круга, ища глазами Куини.

Ей было не по себе под оценивающими взглядами мужчин без привычной кольчуги и мечей за спиной. Как справиться с этими наглецами, не втыкая им нож между глаз? Среди своих ей служило защитой то уважение, даже страх, который они испытывали к ней. Эти же просто ее не знали… Худшие опасения девушки подтвердились — настойчивый молодой рыцарь преградил ей дорогу.

— Не покидайте нас. Право, это будет кощунством, если вы не расскажете, как справляться с этими норвежскими свиньями.

Глаза Тир сузились.

— Я сама норвежская свинья.

— Очень аппетитная свинка, смею заметить, — чуть не мурлыкая промолвил англичанин, пытаясь завладеть рукой молодой женщины.

Она беспомощно оглянулась — так не хотелось устраивать еще одну драку в чужом доме. И тут с облегчением увидела Куини, Хьюго и Гая Клермона. На лицах мужчин был написан неподдельный интерес к происходящему, и Тир разозлилась. Завтра же ее ноги не будет здесь! Она попыталась оттолкнуть с дороги приставалу, но тот, усмехаясь, не уступал. Норвежка опять взглянула на Гилфорда — его глаза смеялись, а рот расплылся в довольной улыбке. Он и не думал вмешиваться.

— Сэр Хьюго, уберите этого вашего… сердцееда от греха подальше, — устало попросила она.

— Я думал, вы сами умеете решать все свои проблемы, госпожа Тир.

Русая бровь взлетела в притворном изумлении.

— Значит, вы разрешаете мне убить его?

— Нет, пожалуй, не стоит, — Хьюго сбежал по лестнице и, протолкавшись в центр зала, положил свою тяжелую руку на плечо молодому нахалу.

— Дик, мальчик мой, ты играешь в опасные игры.

— О сэр Хью, я не знал, что это ваша женщина. Мне следовало бы догадаться…

— Почему вы хмуритесь, Тир, — улыбаясь, спросил Хьюго. — Вам не нравится считаться моей?

— Мне не нравится быть чьей-то собственностью. Я предпочитаю быть…

— Сама по себе, — закончил Хьюго. — Я помню. Жаль… — последнее слово он произнес почти беззвучно, но Тир услышала его, и ей тоже стало жаль…

Но чего? Она не сумела разобраться в нахлынувших чувствах и поспешила выбраться из толпы. Но ее опять удержали. На сей раз сам Хьюго Гилфорд. Он мягко взял ее руку и притянул девушку к себе поближе.

— Тебе очень идет эта прическа, — шепнул он, нежно глядя ей в зарумянившееся лицо.

— Не надо, они все еще смотрят…

— Это приглашение? Ты хочешь побыть со мной наедине? — Тир собралась резко возразить, но выражение лица Гилфорда было столь комично, что она не выдержала и тоже улыбнулась ему.

— Хочу, но не буду.

— Ну и не надо… пока. Пойдем, у меня есть новости, интересные для всех.

Он провел ее на помост, где стоял господский стол и, поискав глазами, позвал:

— Сэр Гай, Куини, прошу тоже сюда.

— Что, уже выпорол? — шепнула Тир.

Хьюго покрутил в воздухе пальцами и так же тихо ответил:

— Фигурально. Это совершенно новый метод.

Тир негромко рассмеялась.

— Похоже, я только что опробовала его.

Хьюго опасливо покосился на норвежку.

— По-твоему, ведром по голове, это фигурально?

— Для перепившего Сигурда Вилобородого — да, — качая головой и смеясь, подтвердила Тир.

Хьюго рассмеялся в ответ, а у молодой женщины вдруг сжалось сердце. Давно ей не было так легко и тепло рядом с другим человеком! Никогда она столько не смеялась, как в этот день… Она порывисто вздохнула и отвернулась.

— Что случилось? — Тир не выдержала и вновь взглянула в добрые, участливые глаза Хью.

Рядом с этим человеком молодая женщина впервые поняла, что по-настоящему сильные люди всегда добрые. Злоба и жестокость идут от слабости, внешней или внутренней.

«Наверно, он будет невероятно нежен со своей женщиной», — вдруг подумала Тир и вздрогнула, потому что не ей суждено узнать это…

— Почему ты так смотришь? — настаивал уже встревоженный Хью.

— Я не хочу уезжать! — вдруг выпалила она и испугалась своих же слов.

— Ну так останься.

— Не могу.

— Почему?

«О господи, как объяснить тебе, что, оставшись, я рискую потерять гораздо больше, чем уехав… Я могу потерять свое сердце, которое жаждет прилепиться к тебе. Жаждет… Глупое сердце!»

— Вы звали нас, сэр Хьюго?

Мужчина и женщина вздрогнули.

— А, сэр Гай, — как-то рассеянно отозвался Гилфорд, но потом, точно выплыв из своего сна наяву, улыбнулся и решительно поднялся со своего места.

— Друзья мои! — прокричал он, поднимая руку.

Дождавшись, когда в переполненном зале воцарится тишина, он продолжил:

— Сегодня очень важный день для меня и моей семьи. Я и моя сестра вернулись домой. Мы все, вместе, победили врага. А теперь я хочу объявить о помолвке.

В зале снова зашумели, засвистели и затопали.

— Поздравляю, сэр Хьюго! — выкрикнул Дик Престон — тот самый молодой нахал, пристававший к Тир после того, как она усмирила Сигурда. — Только вы уж старайтесь не злить невесту, а то ведер не напасешься.

Хохот и одобрительные выкрики вновь наполнили зал. Хью растерянно оглянулся.

— Нет. Вы не поняли. Сегодня не моя помолвка…

— Конечно, кто же захочет, чтобы его ведром-то по голове охаживали, — проворчал кто-то негромко, но Тир услышала и до боли сжала руки под столом.

— Ведра тут совершенно не при чем, — резче, чем обычно, проговорил Хьюго, и весельчаки в зале поутихли. — Я объявляю о помолвке моей сестры, леди Реджины Гилфорд, и сэра Гая Клермона. Вот он, перед вами. Свадьба состоится первого августа. Как только будут улажены некоторые дела и закончена подготовка. Ну что вытаращились, черти? Давайте выпьем за эту радостную весть!