По воле северных богов (СИ)

Глава 25

Тир пришла в себя оттого, что ей брызнули в лицо водой. Она застонала, попыталась сесть, но тот, кто был рядом с ней, удержал ее от этого.

— Лежи, лежи, голубка.

Это был голос Хью, и Тир раскрыла глаза. Она все еще была на полу посреди церкви. Голова ее покоилась на коленях не на шутку встревоженного крестоносца. Рядом хлопотала леди Элинор, а вокруг плотным кольцом столпились гости.

— Тебе уже лучше? — снова Хью.

— Что со мной случилось?

— Ты потеряла сознание.

— Я никогда раньше… — девушка снова попыталась подняться, но Хьюго опередил ее — встал сам и легко, словно пушинку, поднял с пола Тир.

— Я отнесу тебя в твою комнату. Наверно, тебе стоит немного полежать. Все эти треволнения кого хочешь выбьют из колеи.

Гилфорд, провожаемый любопытными взглядами и шепотком пересудов, вышел, неся молодую норвежку на руках. Лин Клермон выразительно глянула на мужа. Старый граф, только сейчас спустившийся с галереи, несмело присоединился к ним. Все трое, не спеша, приноравливаясь к медленным шагам мучимого радикулитом старца, вышли из церкви.

— По-моему, кое-кому тоже самое время жениться, — проворчала леди Элинор, провожая взглядом мощную фигуру Гилфорда, пересекавшего со своей драгоценной ношей двор.

— А вы знаете, дорогие мои, что сэр Хью — потомственный бастард? — старик весело сощурил глаза.

— Как это? — удивленно переспросил Иен.

— У Гилфордов даже в бумагах на земли и замок записано, что незаконнорожденные дети имеют такое же право наследования, как и рожденные в браке.

— Не может быть!

— Это старинная традиция. Мне говорил об этом сэр Огастес, отец Хью. А вот кто была мать парня — никому не известно, — сэр Аллан подмигнул и выразительно приподнял бровь. — Гилфорды никогда не отрекались от своих бастардов и всегда любили их, пожалуй, даже больше, чем других детей. Да оно и понятно, — старик кивнул в сторону дома, куда Хьюго унес любимую.

— И все равно ему нужно подумать о браке, — не отступала Лин. — Госпожа Тир не из тех женщин, чья гордость позволит долго выносить роль любовницы. А приезд гостей здорово подлил масла в огонь.

— Тут ты права… Будем надеяться, что это понимает и сэр Хьюго, — проговорил Иен, нежно обнимая озабоченную жену, а потом вдруг рассмеялся и продолжил. — Да, но каков Гай! Потащить невесту в постель прямо от алтаря!

— По крайней мере, не до того, — заворчал сэр Аллан, сердито косясь на зятя.

Лин со вздохом схватила отца и мужа за руки.

— Помиритесь. Ну же! Сегодня такой день!

Иен, насупившись, молчал, но старый граф, тряхнув головой, заговорил.

— Прости меня еще раз, сэр Иен. Правду говорят — кто старое помянет, тому глаз вон.

Старший Клермон, подчиняясь скорее настойчивому взгляду жены, чем искреннему убеждению, протянул старику руку. Сэр Аллан с жаром пожал ее.

— Пообещайте мне, что вы не передеретесь снова, если вас оставить наедине. Куини… гм, занята. Тир… заболела. Похоже, что, кроме меня, некому заняться гостями и кухней.

— Беги. Эти волки, — Иен кивнул в сторону выходящих из церкви гостей, — и правда выглядят голодными, а значит, могут стать опасны.

Лин ушла, а к отцу немедленно приблизился Джеймс Клермон с супругой. Он вежливо поклонился графу Мейнскому и после взаимных представлений заговорил в свойственной ему неспешно-ироничной манере.

— Перси уехал.

— С чего бы это?

Джеймс дернул плечом.

— Он всегда трудно переживает чужие удачи, а уж когда дело касается Гая…

— Куда же его черт понес? — Иен слишком хорошо знал своего сына, чтобы начать подозревать худшее.

— Я не удивлюсь, если вскоре здесь вновь появится барон де Керно… — Джеймс откланялся столь же подчеркнуто вежливо и удалился, а Иен, встревожено оглядываясь на распахнутые в связи с праздником ворота замка, обратился к деверю.

— Чем это может грозить?

Старик пожал плечами.

— Если бы внучек уже не был в спальне со своей женушкой, его следовало бы поторопить с этим, а так… Документ подписан. А у меня прямо сейчас начнется приступ старческого маразма. Проводи-ка меня в мою комнату, молодой человек, а то я, кажется, уже чувствую его первые симптомы… А потом все-таки поищи Хьюго и предупреди его.

Но и эти предосторожности оказались излишними — Керно не появился. Исчез и Персивал. Близкие так никогда и не узнали, какой оказалась его дальнейшая судьба. Что касается сэра Рауля де Керно, то через некоторое время новости о нем все же достигли Гилфорда и Мейна. Барон был изгнан из столицы и полностью лишился доверия принца Джона. Сэр Аллан справедливо предположил, что это явилось карой за доверчивость и торопливость.

Хью отнес Тир в ее комнату и бережно опустил на постель.

— Я не фарфоровая, — ворчала девушка, но рыцарь был непреклонен.

— Поспи часок, а я посижу рядышком.

— Но гости…

— Да… гости… Как думаешь, не пропадет ли фамильное столовое серебро, если хозяева отлучатся на час? Нет? Это главное. Ты успокоила меня.

— Все шутишь! — Тир погрозила Хью пальцем. — Что может предпринять Джон, когда узнает об обмане?

— Несомненно, затаит злобу и при случае будет мстить, — крестоносец пожал мощными плечами. — Но он и так всегда терпеть не мог Гилфордов, а в особенности меня. Что касается Куини и Гая… Их теперь сможет разъединить один Папа, да и то на это потребуются очень веские причины.

— Это хорошо, — явно думая о своем, пробормотала Тир.

«Теперь я смогу уехать с чистой совестью. Моя помощь им больше не нужна, — девушка почувствовала, как комок подкатывает к горлу. — Не раскисай! Все уже решено и другого пути нет. Для положения жены не гожусь я, а роль любовницы, как оказалось, не подходит мне…»

— Иди. Я и в самом деле посплю.

— Нет. Мне приятно побыть рядом с тобой. Я буду сидеть, любоваться тобой и мечтать.

— О чем?

Хью рассмеялся и, мгновение помедлив, сказал:

— О предстоящей ночи с тобой. Я в своих мечтах теперь стал удивительно однообразен — все об одном и том же…

Крестоносец придвинул к постели Тир кресло и удобно устроился в нем, демонстрируя окончательность своего решения. Девушка, вздохнув, прикрыла глаза. И сейчас же непрошеные мысли бросились на нее, словно коршуны на легкую добычу.

«Ты бежишь. Позорно бежишь! Поговори с ним. Спроси… Великий Один, как хочется! Может, леди Элинор права, и он просто не осознает… Но как можно не понимать, что каждой женщине нужна стабильность, покой, уверенность в завтрашнем дне… Даже если она больше привыкла орудовать мечом, чем поварешкой. Аса! Как ты мне нужна сейчас! Я оказалась совершенно не готова быть просто женщиной…»

Она пролежала так с полчаса, пока с удивлением не почувствовала, что действительно хочет спать.

«С чего бы это? — сонно удивилась она. — Это среди бела дня-то…»

Она уже не слышала, как в дверь постучали, и Хьюго на цыпочках выскользнул из комнаты, перед этим заботливо укрыв любимую.

В коридоре его ждал сэр Иен.

— Госпожа Тир?..

— Спит, — шепотом ответил Хью и повлек новоиспеченного родственника прочь от дверей комнаты молодой норвежки. — Неужели заболела? Не дай бог…

Клермон испытующе взглянул на обеспокоенное лицо Гилфорда.

«Не догадывается? Обморок, сонливость… У Лин, когда она носила Гая, все было точно так же».

Пожав плечами, Иен оставил эти мысли. В конце концов, не его дело вмешиваться в подобное.

— Мой средненький сынок Персивал, уехал из Гилфорда. Джеймс предполагает, и я склонен согласиться с ним, что он отправился следом за Керно… Все эта проклятая алчность и зависть!

— Мы с радостью встретим барона за свадебным столом, — хищно скаля белоснежные зубы, рыкнул Хьюго. — А вот Перси, если все это правда, вряд ли станет частым гостем в моем доме. Уж простите, сэр Иен. А сейчас мне, наверно, следует заняться хозяйством…

— Лин позаботится обо всем. Она уже ушла на кухню. Сказала: «Раз Куини занята…» — и седовласый рыцарь затрясся в беззвучном смехе.

Хью не смог удержаться и тоже засмеялся.

— Ну, Гай! Ну, учудил! Должно быть они уже… — Хью покрутил в воздухе пальцами.

— Скорее всего, да, — подтвердил Иен, и оба мужчины отправились вниз, посмеиваясь и время от времени пихая друг друга локтем в бок, после чего смех оживал с новой силой.

На лестнице, ведущей в главный зал, их встретила леди Патриша Мортленд.

— Сэр Хьюго, — играя глазками, промурлыкала она и, оттерев Клермона, заняла стратегическую позицию возле хозяина Гилфорда.

— Я весь внимание, дорогая соседка, — подчеркнуто светски проговорил рыцарь.

— Вы, надеюсь, уже знаете, что эта женщина посмела ударить меня?

— Кто? — с тоской глянув на Клермона начал маневрировать Хьюго.

— Мне неудобно говорить…

— Помнится, некоторое время назад у вас это не вызывало никаких затруднений, — холодно вмешался сэр Иен.

— Я всего лишь хотела поставить ее на место.

— А вышло наоборот, — отрезал Клермон и, коротко поклонившись, начал спускаться вниз, втайне негодуя на Хьюго — тот, на его взгляд, был уж слишком вежлив и терпелив.

— Какой неприятный человек! — прошипела ему в след Патриша.

— Не замечал, — стараясь сохранить спокойствие, ответил крестоносец.

— Такой же хам, как и его сын, ваш теперешний зять. Это же неслыханно! Прямо из церкви, бесстыдно, чуть не бегом в… — декларируемая утонченность не позволила леди назвать конечный пункт назначения молодоженов.

— Они любят друг друга, — пожав плечами, проворчал Хью.

Патриша Мортленд лишь фыркнула в ответ. Для нее видимые приличия и безупречная репутация в глазах соседей были важнее… В зал они спустились вместе, встреченные одобрительным взглядом Ричарда Мортленда и возмущенным вопросом Куини.

— Как чувствует себя Тир? — громко поинтересовалась она, сверкая своими зелеными глазами.

— Заснула. Она слишком переживала за вас с Гаем. Кстати, а как чувствует себя леди Клермон?

Девушка покраснела и метнула заговорщический взгляд на мужа. Гай, смеясь, обнял ее и ответил за обоих:

— Мы чувствуем себя счастливыми и… немного неудовлетворенными.

Хохот, прокатившийся по залу, положил начало свадебному пиру. Зал был переполнен, и поэтому Хьюго не сразу понял, что за столами нет никого из команды Тир. А когда заметил и оценил увиденное, беспокойство клещами сжало его сердце.

— Где викинги? — тревожным шепотом спросил он у Гая.

— Не знаю… — столь же удивленно проговорил молодой человек.

А потом вдруг вспомнил. Тир ведь говорила ему, что приказала спустить на воду ладью… Это могло значить только одно! А он-то! Забыл! Гай со страхом взглянул на Гилфорда.

— Тир точно в своей комнате?

Крестоносец с грохотом отбросил свое кресло и ринулся к лестнице на второй этаж. Перед комнатой Тир он притормозил, шумно перевел дыхание, а потом взялся за ручку и отворил дверь…

Подушка еще хранила очертания головы молодой женщины. Несколько длинных светлых волосков застряли в расческе, оставленной на столике возле зеркала. На кровати было тщательно разложено роскошное платье, которое Куини приготовила для молодой норвежки на свою свадьбу. Перевязь с мечами, кольчуга и прочая одежда, в которой Тир впервые вступила в этот дом, исчезли…

Сердце в груди Хьюго сбилось с ритма, замерло, а потом бешено заколотилось где-то в горле. Прыгая через ступеньки, он с грохотом скатился вниз и бегом пересек двор, ворвавшись в помещение, которое было отведено викингам. Там было пусто… Вцепившись руками в волосы, Хью постоял мгновение, а потом, сорвавшись с места, помчался к конюшням.

— Коня! — бешеный рев хозяина отразился от стен, лошади в стойлах забеспокоились, прядая чуткими ушами, и откуда-то немедленно выскочил перепуганный мальчик — остальные, видно, гуляли на свадьбе.

Он, было, взял узду, но Хью нетерпеливо выхватил ее, прекрасно понимая, что мальчишка не справится с его жеребцом. Через десять минут стремительный всадник стрелой полетел вдоль побережья к бухте, в которой нашел убежище корабль викингов. Но, еще не добравшись до нее, со скалистой кручи он увидел этого громадного тридцативесельного дракона… Уже метрах в ста от берега.

— Тир! — его отчаянный вопль пронесся над водой, а серый жеребец, мотая головой, поднялся на дыбы.

Тир услышала его крик и, вздрогнув, обернулась. Она увидела, как Хью, спешившись, ринулся вниз с крутизны к полоске песка у воды. Он спустился, почти съехал, рискуя сломать себе шею, и с разбегу влетел в воду. Первая же большая волна сбила рыцаря с ног. Девушка тихо ахнула, подавшись вперед, но Хьюго уже был на ногах, отплевываясь и встряхивая мокрыми волосами.

— Тир! Вернись! Клянусь кровью Христовой, ты не можешь так поступить со мной! Я люблю тебя, Тир! Остановись! Не делай этого! Тир! — рыцарь шарахнул кулаками по воде, которая уже доходила ему до пояса.

Молодая женщина отшатнулась от борта, и, зажимая уши ладонями, присела на корточки. Она пряталась. Убежала, и теперь пыталась спрятаться, прекрасно понимая, что от себя-то не убежишь и не спрячешься…

— Тир! — кричал Хьюго.

В его голосе было столько муки, что Эрик Рыжий почти просительно взглянул на госпожу и шумно вздохнул, увидев ту же боль в ее серых глазах.

— Скорее же! — умоляюще прошептала она, и гребцы налегли на весла.

— Тир! Черт тебя побери! Лучше б я никогда не знал тебя, лучше б не любил. Скажи, ведь ты мне лгала, что тоже любишь? Ведь так? Иначе бы не убегала, как воровка! Ты украла мою душу, и пусть будет проклят тот день, когда ты обманом проникла в нее! Тир! Ты не из серебра, а из стали! А сердце каменное! Тир! Я люблю тебя! Ты слышишь? Ти-и-ир!

— Он плывет за нами, госпожа, — робко произнес Эрик Рыжий.

Тир лишь всхлипнула и зажмурилась, скрючившись у борта. Именно поэтому она и хотела уйти потихоньку, а теперь все это рвало ей душу в клочья. Каждое брошенное ей вслед слово впивалось в плоть, прожигало насквозь.

— Парус! Ставьте парус!

Только увидев, как карминно-красный квадрат заплескался на ветру, Хью понял, что все кончено… Она действительно уходила. Протяжный, по-звериному тоскливый крик исторгся из его горла и, отразившись от серого пасмурного моря, утонул в темных дождевых тучах равнодушных небес, откуда на несчастного, быть может, взирали боги, хотя он не видел даже птиц…

Хью плохо помнил, как вернулся на берег. Чьи-то руки ухватили его за мокрую одежду и с последней волной выволокли на песок.

— Поднимайтесь и пойдем домой, сэр Хьюго. Куини с ума сходит от волнения.

— Она оставила меня, Гай. Села в свой чертов корабль и уплыла. Я не смог догнать, не смог остановить, удержать… Гай, почему?

— Поговорим об этом дома, иначе вы, чего доброго, застудитесь на ветру. И я вместе с вами. Вы, наверно, и не заметили, но идет дождь, а я еще и ноги промочил, — ворчливо отозвался Гай.

Подгоняя Хьюго перед собой, словно пастух отбившуюся от стада овцу, Гай заставил крестоносца сесть на коня и, подхватив его узду, тронул свою лошадь. В Гилфорде он первым делом поручил Хью заботам его верного слуги, а сам отправился в покои графа Мейнского, где собралось что-то вроде семейного совета. Тут были все, кроме Брайана, которому, несмотря на протесты, пришлось остаться с гостями.

— Я привез его. Он пытался вплавь догнать ладью Тир.

— Она… — голос Куини дрогнул.

— Уже на пути домой, — Гай стукнул кулаком в раскрытую ладонь. — И ведь я знал, что она собирается сделать это!

— Мы все ждали чего-то подобного, если…

— Если что? — мрачный голос от порога заставил всех вздрогнуть.

Хьюго, уже переодетый в сухое, но босой и растрепанный, стоял в дверях.

— Если ты, сынок, не попросишь ее стать твоей женой, — с резкой прямотой ответил за всех сэр Аллан.

Хьюго замер, словно громом пораженный. Потом засмеялся и затряс головой так, что на окружающих посыпались мелкие соленые брызги.

— Вы не понимаете. Она сама не хотела…

— С чего ты это взял? — Куини даже привстала на цыпочки от возмущения.

— Я спрашивал.

— Ты опустился на колено и сказал: «Госпожа Тир, выходи за меня замуж, потому что я люблю тебя»? Так было дело? — стала недоверчиво уточнять сестра.

— Нет, но…

— Тогда ты ничего не спрашивал! А она не могла ответить «Нет!», потому что любит тебя, и всем сердцем мечтала быть с тобой. Только сегодня мы говорили об этом.

— Ты что-то путаешь, Куини. Зачем так мучить меня?

— Это было при мне, — спокойно, даже строго проговорила Элинор Клермон. — Но когда мы предложили ей подтолкнуть вас к действиям, она отказалась.

— Почему? — почти шепотом спросил Хью.

Лин пожала плечами и отвернулась.

— По-моему, она была убеждена, что никто и никогда не захочет взять ее в жены. Из-за ее прошлого и из-за настоящего… И вы, сэр Хьюго, своим молчанием лишь подтвердили ей это.

— Но я…

— Ты сделал ее свой любовницей и позволил всем тем, что сейчас набивают себе животы внизу, унижать ее. Ее! С ее-то гордостью и ранимостью, — Куини уже плакала. — Пат назвала ее сегодня шлюхой. При всех.

Девушка жалела Тир, но теперь и искренне боялась за брата — его вид был страшен.

— Она сама… — пролепетал Хьюго и, смешавшись, замолчал.

«Что я несу? Она сама пришла ко мне, и сама сделала себя моей любовницей? Ты это хотел сказать, болван безмозглый? Это? Трус!»

Хью зажмурился и сжал кулаки так, что ногти впились в мякоть ладоней, оставляя на них синие полумесяцы.

— Это все неправда! — вскричал он. — Неправда! Скажите, что неправда!

Все отвели глаза перед его умоляющим взором. В дверь робко заглянул рыжеволосый слуга Хью.

— Похоже, это вам, хозяин.

Он протянул Хьюго какой-то бумажный сверток. Крестоносец дрожащими руками развернул его, и ему в ладонь выскользнула серебряная цепочка, с висящим на ней маленьким амулетом в виде молота бога Тора, приносящего удачу. Как часто Хью видел его между точеными грудями любимой…

Еще была короткая записка.

«Будь счастлив. Не поминай лихом. А лучше забудь».

Подпись не стояла, да она была и не нужна. Чуть ниже, размашисто, наискось, словно Тир уже ушла, но вернулась, не удержавшись, и торопливо дописала, шло:

«Только, пожалуйста, не женись на Патрише Мортленд. Ведь ты волен выбирать, не так ли?»

Дочитав, Хью развернулся и медленно побрел прочь, бесшумно ступая босыми ногами.

— Куда ты? — Куини кинулась наперерез, но он мягко отстранил ее со своего пути.

— Я бездарно испакостил собственную жизнь и теперь хочу побыть один, чтобы понять, что мне с ней делать дальше.

Хьюго вышел, а девушка осталась стоять, прижав стиснутые кулачки к губам.