По воле северных богов (СИ)

Глава 14

Гай уже успел помыться и одевался, когда в комнату вошла леди Элинор. В глаза матери сразу бросились шрамы на груди и плечах сына.

— О Гай, всего этого не было, когда ты покидал дом, — она осторожно коснулась отметин.

— Ничего серьезного, мама. Мне везло, — молодой рыцарь натянул рубаху и закончил свой немудреный туалет перевязью с коротким домашним мечом.

Лин с гордостью осмотрела его высокую статную фигуру и перешла в наступление.

— Расскажи мне о своей невесте, сынок.

Клермон улыбнулся.

— Ты ходила к Хьюго, — констатировал он.

— Да. А теперь хочу услышать все от тебя.

— Ее зовут Куини. У нее темные вьющиеся волосы и зеленые глаза. Она смелая, веселая и добрая… Как Хью. Он понравился тебе?

— Очень.

— Тогда понравится и моя невеста.

— Вас познакомил сэр Хьюго?

— Нет. Судьба. Мы встретились больше полугода назад на корабле викингов… — Гай отошел к окну и уставился невидящими глазами куда-то в даль. Он рассказывал, а перед его внутренним взором проносились картины недавнего прошлого.

— Эта Тир, должно быть, поразительная женщина, — воскликнула Лин Клермон, когда сын закончил свое повествование.

— О да.

— Я хотела бы с ней познакомиться.

— Тир дала обещание дождаться дня нашей с Куини свадьбы, и Хьюго приложит все усилия, чтобы она сдержала его.

— Он так заинтересован в этом?

— Значительно больше, чем понимает или хочет показать. Уж кому как не мне знать симптомы болезни.

— Ты любишь свою Куини?

— Очень.

— А она тебя?

— Да, мама.

— Я так счастлива за вас, сынок.

— Я сам иногда не верю, что все это происходит со мной.

— Она действительно так богата?

— Я, собственно, особо не задумывался…

— Как это похоже на тебя! — воскликнула, смеясь леди Элинор, повернулась, чтобы уйти, но в дверях остановилась и закончила с нескрываемым торжеством. — Персивал умрет от зависти!

Хьюго выбрался из ванной, обтерся и блаженно растянулся на мягкой постели. Глаза его лениво скользили по комнате, ненадолго задерживаясь то там, то здесь. Он и не заметил, как заснул…

Ему приснилась Тир. Они вместе плавали в море. Чистая прохладная вода обтекала его тело, лаская, теша. Он знал, что Тир тоже купается нагой — волны, сбегая, открывали его взору точеные белоснежные плечи и руки молодой женщины. Хью стремился к ней, но она была быстра и неуловима как рыба. Сверкая на солнце серебристой гривой мокрых волос, Тир, смеясь, ускользала, а глаза… Глаза манили, обещали.

Хью сделал титанический рывок, и, наконец, его ищущие пальцы коснулись удивительно горячей упругой кожи… Он обвил ее гибкое тело руками и ногами. Губы нашли нежный рот, а измученная ожиданием плоть наконец-то погрузилась в сладостное лоно…

Мужчина застонал и выгнулся, пребывая между сном и явью, как вдруг какой-то диссонанс, что-то инородное вторглось в его пленительный сон. С трудом вырвавшись из объятий Морфея, Хьюго разлепил глаза и обнаружил себя лежащим на спине почти поперек постели, а на нем… Рванувшись всем телом, Хью сбросил оседлавшую его незнакомку и, словно обороняясь, натянул на себя простыню.

Женщина испугалась, но поспешила скрыть это за обольстительной улыбкой. Она не спеша поднялась и вновь придвинулась к Гилфорду, положив руку на его крепкое бедро.

— Кто вы? И что вам понадобилось в моей комнате? — рыцарь отодвинулся еще дальше, чувствуя, что ее ладонь скользит вверх по его обнаженной ноге.

— Мне же не надо знать, кто такой ты, — женщина окинула выразительным взглядом мощное тело рыцаря.

— Не могу сказать того же о себе, — глаза Гилфорда словно в ответ быстро обежали незваную партнершу.

Она тоже была обнажена, бесстыдно выставляя напоказ пышные бедра и тяжелую налитую грудь с большими коричневыми сосками. Ее высокомерные карие глаза и темно русые, уложенные в сложную прическу волосы позволили Хьюго понять, что перед ним отнюдь не крестьянка и не прислуга.

— Ерунда. Ты жаждал женщину, и я дала тебе то, что надо. Чем я хуже той, которой ты владел во сне?

— Хотя бы тем, что вы не она. А теперь, прошу вас, я хотел бы остаться один.

— Ты еще пожалеешь об этом, — произнесла женщина.

Соскочив с кровати, она быстро накинула на себя легкое домашнее платье и сунула ноги в туфли. Уже в дверях, провожаемая тяжелым взглядом не на шутку обозленного Хьюго, она нос к носу столкнулась со служанкой.

— Лиза! Что тебе здесь надо? — вскричала незнакомка.

— Леди Элинор просила пригласить гостя к столу. Ужин готов, — бойко отрапортовала девушка, с задорным любопытством заглядывая в комнату.

— Убирайся! Я лично сообщила ему об этом.

— Не сомневаюсь, леди Катарина.

Девушка почтительно присела, но взгляд ее, все еще устремленный на полуобнаженного Хьюго, был так выразителен и полон издевательского понимания, что рыцарь не выдержал и захохотал в голос.

Госпожа, оттолкнув служанку, выскочила из комнаты, сопровождаемая все новыми взрывами смеха. Хью от природы был смешлив, а если уж что забавляло его всерьез, так остановиться он не был способен даже под страхом смерти.

— Теперь она со свету меня сживет, — уныло проговорила девушка.

— Прости, — утирая выступившие слезы и все еще посмеиваясь, проговорил рыцарь. — Я не смог удержаться. Кто она такая?

— Леди Катарина Клермон. Ее супруг — сэр Джеймс, старший сын моих господ.

— Бедняга.

— Не известно, кто больше, сэр Хьюго, если мне будет позволено судить.

— Как это?

— Кому хуже — мужу, если его жена наставляет ему рога со всем, что движется, или жене, чей муж проводит ночи не в супружеской постели, а в комнате своего пажа.

— Святые угодники! — пробормотал крестоносец и брезгливо сморщился. — Принеси-ка мне еще кувшинчик воды, милочка. Мне кажется, я уже сейчас начинаю чесаться. А своей госпоже передай, что тебе пришлось разбудить меня, но скоро я буду готов. И вот еще что… — Хью поманил к себе девушку и, потянувшись к своей одежде, вложил ей в руку золотой. — Мне бы совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал о том, что здесь произошло.

Молоденькая служанка улыбнулась и приложила монету к своему рту, как бы ставя на него печать молчания, а потом вприпрыжку выбежала из комнаты. Когда дверь закрылась за ней, Хьюго опрокинулся на подушки, уставясь в потолок взглядом совершенно потрясенного человека. Потом приподнял край простыни и неодобрительно осмотрел свою еще не до конца утихомирившуюся плоть.

— Ну-ну! — туманно изрек он и вновь глубоко задумался.

Все уже собрались в обеденном зале, когда Хью наконец-то спустился туда. Его усадили на почетное место — по правую руку от хозяина. Едва гость занял свое кресло, вино заискрилось в кубках, а слуги стали обходить трапезничающих с блюдами, предлагая то жареную дичь, то окорок, то свежие овощи.

За столом Хьюго в основном беседовал с отцом Гая, но часто и леди Элинор, сидевшая слева от мужа, вставляла в разговор свои реплики. Гилфорд очень приятно провел время. К концу ужина, он уже совершенно не сомневался в правильности своего решения касательно судьбы Куини и Гая.

— Сэр Иен, — обратился Гилфорд к седовласому рыцарю, выбрав момент. — Пожалуй, настало время поговорить о том деле, что привело меня сюда. Правда, я думаю, вы уже знаете, о чем пойдет разговор, — и Хьюго метнул веселый взгляд на леди Элинор.

— Вы не просили хранить это в тайне, — смущенно улыбаясь ответила она.

— Не оправдывайтесь, я не обвиняю. Так вы не станете возражать, сэр Иен?

— При условии, что девушка окажется именно такой, как вы ее описываете, потому что, если послушать Гая, так она просто ангел во плоти.

— Как я уже говорил, свадьба назначена на первое августа. Вы можете приехать в любой из дней, хоть за неделю, хоть за месяц до нее.

Сэр Иен нахмурился, прикидывая, и, встревоженная его молчанием, Элинор мягко положила свою руку поверх его широкой кисти.

— Когда речь идет о счастье сыновей…

— Что это вы вдруг вспомнили о нашем счастье, миледи?

Говоривший — невысокий плотный мужчина, судя по всему, ровесник Хьюго, только что вошел в зал и теперь с неприкрытой неприязнью смотрел на супругу владельца замка. Хью почему-то сразу понял, что перед ним кто-то из сводных братьев Гая.

«Наверно, Персивал», — подумал он, когда увидел, что следом вошел мужчина несколько старше.

Джеймс был похож на брата, но отличался какой-то бесцветностью и заторможенной томностью. Хьюго передернуло — после Палестины мужеложство, которым было изрядно заражено святое воинство, вызывало у него непереносимое отвращение. И если среди огромного войска распространение порока было в большей степени вызвано безвыходностью, чем патологической развращенностью, то здесь…

— Как думаешь, Джеймс, что должно было произойти, чтобы леди Элинор начала думать о счастье сыновей? — продолжил столь же глумливо Перси, обращаясь на сей раз к брату.

— Гай вернулся, — ответил он, и бледная улыбка осветила его обрюзгшее лицо.

— Что? — взгляд Персивала метнулся по лицам. — Ах, вот в чем дело. А я-то уж начал думать…

— Перси! — резко одернул сына старший Клермон. — В доме гости. Сэр Хьюго, позвольте представить вам моих сыновей. Старший — это Джеймс, тот, что младше — Персивал.

Хью встал и учтиво поклонился.

— Была ли удачной ваша охота, милорды?

— Спасибо, как всегда, — ответил за обоих Перси, изучая могучую фигуру черноволосого рыцаря. — Какими судьбами в нашу глушь, благородный сэр?

— Это я как раз и хотел пояснить, — вмешался старший Клермон. — Садитесь и наполните свои кубки. Известие стоит того.

— Ну что ж, послушаем, какие еще «приятные» новости, кроме возвращения любимчика, вы приготовили нам, отец.

Сэр Иен, игнорируя новую порцию яда, который так и выплескивался изо рта Перси, поднялся на ноги и поднял свой кубок.

— Друзья! Новость, которую Персивал справедливо назвал приятной, состоит в том, что через месяц с небольшим наша семья станет больше еще на одного человека.

— Катарина беременна? — с неподдельным изумлением спросил Джеймс, и в зале раздался приглушенный смешок.

Отец же, с осуждением глядя на старшего сына, ответил:

— Кто, как не ты, должен знать об этом лучше всех? Я имел в виду другое. Мой сын, сэр Гай Клермон женится. Свадьба состоится первого августа в имении, принадлежащем семье его невесты.

Раздались поздравления, но все перекрыл ледяной голос Персивала.

— И каков улов, дорогой брат?

Лицо Гая побледнело, он бросил быстрый взгляд в сторону отца, явно не желая устраивать скандал в его присутствии. С тех пор, как старшие сыновья вошли в дом, сэр Иен не улыбнулся ни разу, вот и теперь его темные с проседью брови мрачно хмурились.

— Приношу свои извинения за невоспитанность сына, сэр Хьюго. Это моя вина: после смерти первой жены, их матери, я уделял недостаточно внимания воспитанию мальчиков.

— Говорят, в подобных случаях, сэр Иен, — с дружеской доверительностью ответил Гилфорд, весело поглядывая то на Персивала, то на напряженного Гая, — очень хороши розги. Сам я не сторонник порки, но в виде исключения…

— Боюсь, время давно упущено, сэр Хьюго, — пряча в посеребренных усах усмешку, с притворным вздохом ответил старший Клермон.

— Никогда не поздно сделать сегодня то, что не успел сделать вчера.

— Вы что, отец невесты? — грубо огрызнулся Персивал.

— Нет. Ее брат. Наши родители, к сожалению, уже умерли. Так что теперь на мне лежит ответственность за нее, и я готов ответить любому, кто посмеет задеть ее имя, — тон рыцаря изменился.

Теперь в его голосе звучала не веселая насмешка, а скорее предупреждение, почти угроза. Тепло ушло из его серых глаз, а, лишившись этого внутреннего света, загорелое горбоносое лицо крестоносца стало жестким и суровым. Персивал отступил.

— Мы даже не знаем его, сэр Хьюго. Как же все-таки зовут эту молодую даму?

— Леди Реджина Гилфорд.

— Мне знакомо это имя… — задумчиво проговорил Джеймс.

— В связи с чем? — быстро поинтересовался Персивал, меряя его прищуренными светло-голубыми глазами.

Все та же бледная улыбка затеплилась на лице старшего брата.

— Помнится, некоторое время назад человеку по имени Хьюго Гилфорд не было равных на рыцарских турнирах. Его даже прозвали Мастером, Перси. Я бы, на твоем месте, имел это в виду, братец. Так… на всякий случай. А теперь прошу простить меня — устал и хотел бы отдохнуть.

Джеймс откланялся и удалился, так и не поздравив младшего Клермона с предстоящей женитьбой. Вскоре следом за ним отправился и Персивал, сославшись на те же причины. После этого все, казалось, вздохнули с облегчением. Снова из конца в конец начали перекатываться волны смеха и шуток. Хьюго веселил хозяев замка и Гая рассказами о своих многочисленных похождениях. Сэр Иен тоже тряхнул стариной и изрядно шокировал жену, а сына позабавил воспоминаниями о своих. Вскоре женщины оставили загулявших мужчин, а те гудели почти до утра.

Только через неделю Хьюго, Гай и молодой Дик Престон смогли покинуть гостеприимный дом. Сэр Саймон Торн в сопровождении слуги отправился к себе домой — путь туда как раз пролегал через земли Клермонов. А сэр Энтони остался в замке с тем, чтобы через месяц с небольшим проводить почетных гостей в Гилфорд, а до тех пор отвечать на все возникающие вопросы.

Причем, если Иена Клермона интересовали подробности сражения у стен замка с осадившими его людьми графа Мейнского, а леди Элинор таланты, умения и свойства характера будущей невестки, то Персивал все больше спрашивал о богатстве Гилфордов, величине их земель и убранстве замка. С каждым полученным ответом он мрачнел все больше. Судя по всему, маленький гаденыш «любимчик Гай» действительно поймал жар-птицу…

Чтобы окончательно не пасть духом, Перси убедил себя, что половина из того, что говорил сэр Энтони — вранье, а сама леди Реджина Гилфорд стара и страшна, как божий грех. Недаром никто не позарился на нее даже среди викингов, и варварам пришлось просто отпустить ее с глаз долой… Он пребывал в этом счастливом убеждении почти две недели.

Подготовка к отъезду в Гилфорд была в самом разгаре — родители Гая рассчитывали прибыть пораньше, с тем чтобы успеть получше познакомиться с будущими родственниками и особенно с невестой. Уже были подобраны подарки, и леди Элинор с удовольствием обдумывала свой туалет на предстоящее торжество, когда сторожевой сообщил, что к воротам движется большой, хорошо вооруженный отряд. Обитателей замка подняли по тревоге, но тут поступило новое сообщение. Глашатай, высланный вперед приближавшимися путниками, протрубив у ворот, затем громко выкрикнул:

— Леди Реджина Гилфорд просит впустить ее и свое сопровождение в замок Клермон.

Эта незамысловатая просьба вызвала бурю самых разноречивых чувств — от изумления, до острого беспокойства. Сэр Энтони Роктон был вызван к воротам, и действительно признал в девушке, сидевшей верхом на изящной гнедой кобыле в центре отряда, свою молодую госпожу…

После этого ворота распахнулись, и нежданную гостью пригласили в дом. Чета Клермонов, волнуясь, ожидала ее в большом зале. Тут же, переминаясь с ноги на ногу, торчал Персивал. Ему не терпелось разглядеть поближе страшилище, на котором собирался жениться «любимчик Гай».

Двери отворились, и в зал решительно вступила прелестная юная девушка с копной темных вьющихся волос и огромными зелеными глазами. Она выглядела усталой и расстроенной, но от этого не менее красивой.

«Это не может быть она, — в отчаянном бешенстве думал Персивал. — Не может быть, чтобы этому ублюдку так повезло! Это какая-то ошибка!»

Но ошибки не было. Перси, скрипнув зубами, развернулся и покинул зал в тот момент, когда в него входили спутники молодой невесты ненавистного младшего брата.

Леди Элинор удивленно проводила глазами пасынка и вновь обратила взор к прибывшим. Леди Реджина была именно такой, как описывал ее Гай, а вот за ее спиной, подозрительно оглядываясь по сторонам и держа руки наготове, чтобы в любой момент выхватить оружие, стоял воин, чья внешность была столь примечательна, что Лин Клермон тотчас же узнала его. Светло-серебристая грива волос, серые широко расставленные глаза, сложная перевязь с двумя мечами за спиной… Перед ней, несомненно, стояла Тир, госпожа Серебряная Рысь. И только теперь, увидев настороженную норвежку, леди Элинор испугалась по-настоящему. Ее рука непроизвольно сжала запястье мужа, и она подалась вперед.

Сэр Иен бросил на жену не менее обеспокоенный взгляд. Он уже собирался обратиться к будущей невестке, как вдруг дверь зала вновь распахнулась, и в нее протиснулся гигант, чье происхождение не могла скрыть даже добротная английская одежда. Он что-то произнес на своем северном языке. Молодой воин, стоявший рядом с леди Реджиной обнял ее за плечи и мягко произнес.

— Здесь их нет, Куини.

— Что все это значит? — вскричал сэр Иен, с негодованием наблюдая, как посторонний мужчина фамильярно обнимает будущую жену его сына. — И кто вы-то такой?

— Меня зовут Тир, если это что-то говорит вам.

— Мне говорит, госпожа моя, и очень многое, — Лин Клермон решительно поднялась с места и шагнула вперед. — Именно эту молодую женщину, Иен, дорогой, мы должны благодарить за то, что наш Гай вернулся домой и скоро женится на этой прелестной девушке.

— Ах, леди Элинор, — вдруг вскричала Куини, вырываясь из полу объятий Тир и бросаясь к будущей свекрови, — они пропали! Ни Хьюго, ни Гай так и не вернулись домой из своего путешествия. Лишь прибежала раненая лошадь брата без седока.