Под маской любви

Глава девятнадцатая

Спустя двенадцать часов Кассандра стояла у кладбищенской ограды, вцепившись в холодную решетку. Она не была на кладбище с тех пор, как застала там Фалько, рисовавшего обнаженную женщину. Тот набросок так и не нашелся. Скорее всего, Сиена сожгла его, чтобы спасти хозяйку от скандала. Тогда дерзкий рисунок напугал Кассандру, смутил и одновременно заставил ревновать к таинственной сопернице. Теперь это не имело никакого значения.

Кассандра подняла глаза к небу. Ночь выдалась непривычно ясной, и с чистого небосвода на нее смотрели мириады звезд. Девушка пожалела, что не умеет читать судьбу по созвездиям. Иногда они сулили удачу.

— Скворушка.

Кассандра обернулась и по обыкновению едва не налетела на Фалько. Одетый в черное, он сливался с ночной тьмой. Только смуглое лицо слабо освещали звезды.

— Почему ты убежала? — серьезно спросил юноша. В его голосе не было и тени привычной насмешки. — Я искал тебя, волновался. Хотел убедиться, что ты вернулась домой целой и невредимой. Но ты как сквозь землю провалилась.

— Я испугалась… — выдохнула Кассандра.

Фалько подошел ближе, и она не стала отступать назад.

— Испугалась? Или рассердилась?

— Запуталась, — призналась Кассандра. Их разделял всего один шаг.

Он вздохнул.

— Я догадываюсь, что ты обо мне подумала. — Он отбросил со лба волосы. — Дай мне два дня, и я смогу все объяснить, обещаю.

Кассандра вытащила из-под лифа платья аметистовое ожерелье.

— И это тоже? — спросила она. Сердце ее яростно колотилось, готовое выскочить из груди. — Эта вещь была на моей покойной подруге, тело которой, как тебе известно, бесследно исчезло.

— Ты ошибаешься, — возразил Фалько, избегая смотреть ей в глаза. — Это поддельные аметисты. Из сундука Томмазо. Кажется, он купил их у какой-то торговки.

— Ошибаюсь. Ну разумеется.

У Кассандры потемнело в глазах. Ничего он не объяснит. Она снова дала ему шанс все исправить, а он снова им не воспользовался. Девушка яростно сорвала ожерелье, и лиловые камни посыпались на влажную землю.

— Убиты две девушки, ни одна из которых не заслужила смерти, а тебя это нисколько не волнует. И я тебя нисколько не волную. — Кассандра отвернулась, чтобы скрыть слезы. Какой же она была дурой! — Больше ты меня не обманешь.

— Кассандра, подожди! — Фалько схватил ее за руку. — Мне не все равно. Дай мне два дня. Это все, о чем я прошу. Очень скоро я смогу обо всем тебе рассказать. Прошу, доверься мне!

— Почему я должна тебе верить? — прошептала она. В зарослях плюща шуршал ветерок. Кассандра загляделась на трепещущий в воздухе лист. — Еще вчера ты говорил, что тебе доверять нельзя. С тех пор что-то изменилось?

— Изменилось… — Фалько протянул руку, но не посмел коснуться ее щеки. — Я влюбился в тебя. Я слишком долго отрицал очевидное. Боялся. Ведь это невозможно. Но больше молчать я не стану. Ты не просто моя муза, Кассандра. Я хочу большего. Хочу, чтобы ты была моей.

— Но ты же знаешь… — с трудом выговорила Кассандра. Признание Фалько ошеломило ее настолько, что она едва могла дышать. — Я помолвлена…

— Забудь о своей помолвке. Забудь о том, чего от тебя все ждут. Чего хочешь ты, Кассандра? Что нужно тебе?

Решимость ее таяла с каждым мгновением. От его ладоней исходило упоительное тепло, а она так устала мерзнуть. И хотелось ей лишь одного: раствориться в благодатном тепле. Как тогда, на дне старой лодки, когда их тела сплелись, а губы искали друг друга.

Кассандра плакала, и он осушал ее слезы поцелуями. Когда его губы касались ее лица, в душе у Кассандры расцветал дивный сад.

— Я хочу тебе верить, но это непросто. Я…

— Это очень просто. — Фалько обнял ее за плечи и стал целовать в губы, сначала робко и нежно, потом все более страстно. Кассандра не сопротивлялась. Ветер трепал их волосы, гладил щеки, а за оградой дремало старое кладбище. Они стали единым целым, их сердца бились как одно. Вот что такое настоящий поцелуй. Вот как это бывает.

Кассандра вырвалась из объятий, дрожа и задыхаясь.

— Хорошо, — промолвила она. — Я дам тебе два часа. А потом ты расскажешь мне обо всем от начала до конца. Лжи я больше не потерплю.

— Тридцать шесть часов, — торжественно промолвил юноша. — Больше я ни о чем не прошу.

Вдали мелькнул огонек. Кассандра предостерегающе подняла руку.

— Ты видел? Это фонарь.

Фалько всматривался в темноту:

— Кто-то из слуг?

— Нет. — Огонек неспешно передвигался среди кладбищенских теней. — Мне пора. Тетя и так на меня злится. Не хватало еще, чтобы стало известно о моих ночных прогулках. — С тобой.

Фалько поцеловал ее в щеку.

— Увидимся у Столпов Правосудия. Послезавтра, в полдень. Обещаю, я все объясню.

— Я приду.

Кассандра уже неслась через сад. Через минуту она вбежала на крыльцо черного хода и дрожащей рукой дернула дверную ручку. Дверь не поддавалась. Должно быть, кто-то обнаружил, что кухня открыта, и поспешил ее запереть.

Она пробормотала невнятное проклятие. Неудачи сыпались на нее одна за другой. Пришлось пробираться вдоль шершавой каменной ограды к парадному подъезду. По кладбищу по-прежнему метался огонек загадочного фонаря. Кто-то следил за ними? Тайны, лазутчики — теперь они мерещились ей повсюду, и неудивительно. Кассандра не уставала удивляться тому, как резко всего за несколько дней переменилась ее жизнь.

Не успев переступить порог, Кассандра поняла, что случилось нечто ужасное. Ночной палаццосиял огнями. В портего было светло как днем. На диване напротив окна сидела Агнесса и пристально смотрела на застывшую посреди двора племянницу. Кассандра никогда не видела тетю в такой ярости.

Даже вампиры и душегубы казались не такими страшными по сравнению с рассерженной Агнессой. Старуха поднялась на ноги и заковыляла к окну. Ее седые волосы неряшливо выбивались из-под ночного чепца. Агнесса ткнула в стекло кривым распухшим пальцем и вдруг пропала из вида.

Кассандра взлетела вверх по лестнице и ворвалась в портего. Тетя, дрожа и сгорбившись, сидела в кресле. Чепец валялся на полу, седые космы растрепались по плечам.

— Тетушка, — позвала Кассандра, наклонившись, чтобы поднять чепец. — Что с вами?

Из кухни появились Нарисса и повар. На обоих были плащи. Повар держал фонарь, словно собирался выйти на улицу. Лапка вилась у его ног, явно рассчитывая, что толстяк носит в кармане мясные обрезки. Кассандра вопросительно уставилась на слуг. Отчего они не спят?

— Кассандра, — прохрипела Агнесса, держась за сердце. В глазах старухи сверкали слезы. — Где ты была?

Водрузив чепец обратно на голову, она взмахом руки отослала прочь встревоженную Нариссу.

Слезы тети напугали Кассандру. Агнесса была сурова, но сдержанна и предпочитала громким упрекам убийственный сарказм. Она ни на кого не кричала и уж точно никогда не плакала.

— Я вышла прогуляться, подышать свежим воздухом. — В голосе Кассандры звучало неподдельное раскаяние.

— Ты прекрасно знаешь, что тебе нельзя гулять после захода солнца, особенно теперь, когда по городу разгуливает убийца. — Агнесса содрогнулась. — Если бы твоя кошка не подняла на ноги весь дом своим мяуканьем, мы бы так и не узнали, что тебя нет.

Кассандра укоризненно посмотрела на Лапку. Маленькая предательница! Больше никакого куриного бульона.

Агнесса прикрыла глаза:

— Откровенно говоря, Кассандра, я старалась быть снисходительной к твоему легкомыслию, несомненно, доставшемуся тебе по наследству от родителей, но теперь я решительно не знаю, что с тобой делать.

Кассандра была готова провалиться сквозь землю. Она предпочла бы самую жестокую выволочку этим горьким, полным разочарования словам.

— Простите меня, тетушка, — произнесла она горячо. — Это больше не повторится. Клянусь.

Старуха покачала головой, и дряблая кожа у нее на шее некрасиво затряслась.

— Положиться на твои клятвы все равно что доверить Бартоло чайник. Отныне Нарисса будет присматривать за тобой. Она станет сопровождать тебя повсюду, куда бы ты ни пошла, а ты не пойдешь никуда без моего разрешения. Даже мое терпение имеет предел.

— Но тетушка…

Агнесса подняла руку:

— Я неясно выразилась?

— А как же Сиена? — робко возразила Кассандра.

— Боюсь, с Сиеной вы слишком сдружились, — проговорила тетка. — Твоя камеристка будет пока прислуживать мне.

Мозаика у нее за спиной изображала Тайную вечерю. Темные глаза Христа смотрели на Кассандру неодобрительно. Девушка повернулась к Нариссе и повару. Неужели никто за нее не вступится? Агнесса не может заточить ее в четырех стенах, только не сейчас, когда Фалько готов ей обо всем рассказать!

— Но… Но я обещала Мадалене, что мы увидимся послезавтра, — предприняла последнюю попытку Кассандра. — Ей нужна моя помощь в подготовке к свадьбе. — Что означала еще одна маленькая ложь по сравнению с возможностью увидеть Фалько?

Однако старая синьора была слишком умна, чтобы попасться на такую удочку.

— Мадалена всегда будет желанной гостьей в моем палаццо.И довольно об этом. Я устала и собираюсь немедленно лечь. Советую всем сделать то же самое. Сиена! — рыкнула она в кухонную дверь.

Сиена пулей влетела в портего. Даже не взглянув на Кассандру, она наклонилась, чтобы Агнесса могла опереться о ее руку. Кассандре показалось, что, ковыляя мимо нее, старуха шептала: «Что подумает Маттео?»

— Время отправляться ко сну, — сказала Нарисса тоном, не предполагавшим возражений.

Кассандра отправилась в спальню под конвоем. Коридор будто сделался уже и темнее. Она поневоле вспомнила, как фокусник запихивал голубей в тесный ящик. Стены палаццонадвигались на пленницу, разлучая ее со всем, что она любила.