Под маской любви

Глава двадцать девятая

Очнувшись, Кассандра поняла, что лежит на голой земле. Перед глазами по-прежнему колебался белесый туман. Она протянула руку, и туман застыл на месте. Это Сиена обмахивала ее платком.

— Синьорина, что с вами? — Камеристка промокнула Кассандре влажный от испарины лоб. Ее взгляд был полон неподдельной тревоги.

Кассандра протерла глаза. В воздухе стоял едкий солоноватый запах. Кассандра медленно села.

— Что случилось?

— Все пошли в церковь, а вы обратно. Вы словно привидение увидели.

— Где тетушка? — спросила Кассандра. Мысли у нее в голове вращались тяжело и неповоротливо.

— В соборе. Вместе со всеми.

«Мадалена, — вспомнила Кассандра. — Двери базилики. Белое пламя».

— Все в порядке? — спросила она.

Сиена кивнула.

— Ну да, в порядке. А вы-то сами?

— Со мной все хорошо, — храбро ответила Кассандра, хотя на самом деле у нее невыносимо кружилась голова. — Мне просто нужен воздух.

Почему она увидела на месте Мадалены мертвую куртизанку? Ведь на этот раз, кажется, обошлось без настойки Томмазо. Видимо, сказались волнения последних дней и бессонные ночи.

Над головами девушек с криком пролетела чайка. Сиена вытерла лицо платком. Инициалы, вышитые в углу зелеными нитками, показались Кассандре знакомыми. Изловчившись, она вырвала платок у испуганной камеристки.

Инициалы «ЛП» могли означать только одно: Лука да Перага.

— Где ты его взяла? — Кассандра едва не сорвалась на крик.

Сиена побледнела.

— Нашла в портего. Он, должно быть, выпал из кармана. — Камеристка попятилась, словно испугавшись, что хозяйка ее ударит. — Лука не знает, что платок у меня. Он… Он вообще ничего не знает, — добавила она невпопад.

В лавке у портного ей показалось, что письмо от жениха кто-то вскрывал. Значит, это была Сиена. Она прочла письмо раньше Кассандры.

Кассандра не знала что и думать. Сиена влюблена в Луку? Эта немыслимо, однако заалевшие щеки камеристки оказались красноречивее слов.

Кассандра знала, что должна разгневаться и потребовать объяснений, но в голове у нее крутилась всего одна мысль: «Почему Бог так жесток? Зачем он внушает нам любовь к тем, с кем нам не суждено быть вместе?»

Кассандра бросила взгляд на закрытые двери базилики. Удивительно, что Агнесса до сих пор не отправила на их поиски Нариссу.

— Не волнуйся, Сиена, — проговорила она, опустив веки.

У Сиены дрожали губы. Она отчаянно затрясла головой:

— Простите, я… Я… не должна была…

— Перестань, — прервала ее Кассандра, пряча платок за вырез платья. — Послушай, мне нужна твоя помощь.

— Все что угодно! — пылко пообещала камеристка, и Кассандра почувствовала, что ей можно довериться. В последнее время то и дело приходилось сомневаться в том, что она привыкла считать очевидным и незыблемым: в простодушии Мадалены, преданности Сиены, предсказуемости Луки. Между прочим, Лука так и не объявился; он определенно рисковал пропустить церемонию. Должно быть, отправился на встречу со стражниками или даже с самими реттори. Сумеют ли они опознать Паоло по описанию? Хватит ли настойчивости ее жениха, чтобы отправить друга Фалько под замок?

Фалько нужно предупредить. Кассандра набрала в легкие воздуха. Теперь она стояла на ногах куда тверже.

— Мне нужно уйти. Будь добра, извинись за меня перед Мадаленой и постарайся как-нибудь объяснить мое отсутствие тетушке и Луке.

— Что же я им скажу?! — спросила изумленная Сиена.

— Не знаю, — ответила Кассандра. — Придумай что-нибудь.

Канал был запружен лодками. Стоило девушке махнуть рукой, и в ее распоряжении тотчас оказалась гондола с гондольером.

Сиена, не говоря ни слова, присела в поклоне и направилась к входу в собор.

Гондола двигалась по переполненному каналу невыносимо медленно. Тихоходные пеаты, груженные овощами и фруктами, с трудом расходились в узких местах. Кассандра нетерпеливо постукивала котурном и ревниво наблюдала за юркими рыбацкими лодчонками. Солнце задорно сверкало на чешуе свежевыловленной рыбы, которой предстояло в самое ближайшее время оказаться на прилавках.

Кассандра высунулась из-под полога фельце, чтобы поторопить гондольера. По набережной со смехом носились босые ребятишки. Кассандра шепотом чертыхнулась. С такой скоростью она доберется до палаццоЛоредана очень нескоро. Оставалось только надеяться на мастерство гондольера.

Плата у нее была наготове. Как только лодка пристала к берегу, она высыпала в ладонь гондольера горсть монет и выпрыгнула на причал. Подол платья застрял между досками, и девушка решительно освободилась, оставив в щели лоскут лимонно-желтого шелка.

Кассандра сбросила котурны и побежала по набережной мимо уличных торговцев, стеклодувов и жонглеров апельсинами, провожавших ее недоуменными взглядами. Растрепанная девица в нарядном платье, несущаяся по грязным улицам так, будто за ней гонятся все демоны ада, и впрямь выглядела нелепо. Впрочем, ей было все равно. Тяжелое платье волочилось по земле, ноги спотыкались о палки и булыжники, но она не остановилась, пока не добежала до палаццоЛоредана.

Немного отдышавшись, Кассандра поднялась по лестнице, ведшей в пиано-нобиле. В портего она как могла поправила прическу и разгладила складки на юбке. Юноша ее лет протянул гостье перо и попросил расписаться в гостевой книге, лежавшей на мраморном постаменте. Поколебавшись, девушка вывела внизу страницы свое имя.

Кассандра всматривалась в толпу гостей, надеясь увидеть Фалько, но его нигде не было. Стены огромного зала были увешены картинами. Живописцы, по случаю доставшие из сундуков свои лучшие одежды, искали внимания потенциальных покровителей. Однако девушку нисколько не заинтересовали ни портреты, ни натюрморты, ни пейзажи со знакомыми площадями и соборами. Полотна были хороши, но их идиллическая гладкость слишком ярко контрастировала с царившим в ее душе смятением. Многие картины показались ей скучными, художники стремились изобразить на них не реальность, а вымышленный идеальный мир, без страстей и трагедий.

Кассандра легко отыскала работу Фалько. Вот он, портрет обнаженной Адрианы. Вмиг позабыв о цели прихода, Кассандра как завороженная застыла у картины, впитывая взглядом каждый мазок стремительной кисти.

Следующая картина Фалько изображала мертвого мужчину на погребальном столе. Под белым полотном савана виднелись контуры тела, сквозь кожу рук четко проступали кости. Кожа умершего была испещрена пунцовыми пятнами, напоминавшими отметины на шее у Софии и Мариабеллы.

На противоположной стене висел портрет невесты в драгоценном головном уборе, неуловимо похожей на Мадалену. Почему сияние камней над головой подруги показалось Кассандре дурным предзнаменованием? Девушка надеялась, что Мада не заметит ее отсутствия. Как только ей удастся поговорить с Фалько, она поспешит в палаццоРамбальдо, чтобы успеть на праздничный ужин.

Фалько нигде не было. Кассандра едва стояла на ногах. Все тело мучительно ныло. Ей казалось, что за минувшие две недели она постарела на целый век. Больше всего на свете ей хотелось вернуться к прежней безмятежной жизни на Сан-Доменико.

Но нет, по-старому уже не будет.

Кассандра протиснулась сквозь стайку дам, занятых веселой болтовней, и с трудом удержалась, чтобы не закричать.

Со стены на нее смотрела Мариабелла.

В палаццоЛоредана выставлен портрет убитой куртизанки! Кассандра крепко зажмурилась в надежде, что когда откроет глаза, морок пропадет и на картине окажется другая девушка. Но с портрета по-прежнему улыбалась Мариабелла. Интересно, кто, кроме соседки, был вхож в ее каморку? Если им с Фалько без труда удалось взломать дверь, это мог сделать кто угодно.

Кассандре пришло в голову, что убийца может быть здесь, в этой комнате, среди живописцев и меценатов. Однако никто из гостей не обращал на нее ни малейшего внимания, словно она была невидимкой.

Кассандра снова повернулась к портрету. Художник приметил детали, оставшиеся незамеченными в полутьме склепа: родинку на виске, почти неразличимый шрамик в уголке алых губ.

Рядом висели еще два портрета, без сомнения, принадлежавшие кисти того же автора. Один изображал молодую даму в пышном платье, другой — скромную камеристку. Обеих натурщиц запечатлели в той же позе, что и Мариабеллу: они сидели, откинувшись на спинку кресла, призывно протягивая руки к живописцу. Черные кудри вились по гладким плечам и лебединым шеям. А что, если одна из них — София? Камеристка явно походила на несчастную утопленницу, но была ли она в действительности той самой служанкой из дома Дюбуа? Кассандра задумчиво пожевала губу. Натурщица была одета в черное с золотом — цвета Дюбуа. Впрочем, Кассандра никогда не встречала Софию и не могла быть ни в чем уверена.

Но скорее всего, так оно и было. К счастью, рядом с ними не было портрета Феличианы.

Двое гостей за спиной у Кассандры тоже рассматривали женщин.

— Думаете, они сестры? — спросил тот, что повыше.

— Просто они в его вкусе, — ответил тот, что пониже с многозначительной ухмылкой.

Третий портрет был обозначен буквой Р. Кто это? Еще одна жертва? Невинная девушка, не подозревавшая о том, что ее приговорили к смерти? Кассандра обернулась.

— Прошу прощения, — любезно промолвила она, обращаясь к говорившим. — Вы не знаете, кто автор этих картин?

Тот, что повыше, нагнулся к холсту.

— Здесь какая-то закорючка вместо подписи. Похоже на Л.

— Странно, она слева, — заметил тот, что пониже. — Или художник левша?

В Венеции наверняка отыскались бы сотни живописцев-левшей. Кассандре сделалось жутко от мысли, что убийца с каждым днем подбирался к ней все ближе. Возможно, Фалько встречал его, когда готовился к показу.

Кто-то тронул девушку за плечо. Она обернулась, замирая от ужаса и счастья при мысли, что вновь увидит Фалько. Но за спиной у нее стоял не Фалько. Это был Лука.