Подарок рыжей феи (СИ)

22

Медальон был маленькой копией щита древних крестоносцев с родовым гербом Ориенталь. Когда концы раздвоены и загнуты, как когти якорька "кошки", такой крест называют якорным. С самых ранних лет Гиацинту в своем гербе нравилось только это. Он видел в этом знак судьбы — свою связь с морем. Об этом думала и Пассифлора, выбрав подарок, когда он уезжал далеко на север. Маленький, но всё же щит! Он должен спасти своего хозяина.

Ребро медальона отлично подошло к прорези шурупов на раме. Кружок миллиметра три в толщину, даже прочнее, чем монета, к тому же, из бронзового сплава, который очень нелегко гнется и по размеру годится на роль отвёртки как нельзя лучше. Гиацинт с трудом сдвинул головку первого шурупа: прощай эмалевый узор на медальоне! Тут уж ничего не поделаешь, либо красота, либо дело.

Второй, третий…

Минут за сорок, от силы за час, шесть длинных (по два с половиной дюйма) одинаковых шурупов, очень плотно сидевших в досках и не желавших отвинчиваться, сдались и теперь звякали в кармане у Гиацинта. Четыре нижних и два — с боков. А дальше дело пошло гораздо хуже…

Верхние "головастики" не собирались покидать любимое окно. Гиацинт с трудом доставал до них, не говоря уж о том, как удобно действовать только левой рукой. Медальон уже изрядно поцарапанный, с погнутыми краями, постоянно срывался из щели, сглаживал её, и тогда становилось ещё труднее открутить шурупы.

Но Гиацинт чувствовал, что (по выражению Омелы) он сегодня упрямый, "как крокодил". Как десять крокодилов, как двадцать…

Упрямство скольких рептилий могло сломить сопротивление винтов на решётке? В распоряжении графа их были неисчислимые стада.

Он расшатывал и поворачивал шурупы обеими руками, сцепив зубы, потому что каждое движение правой руки причиняло боль примерно равную прикосновению раскаленным железом.

Два — сдались, а четыре верхних держались насмерть. Но через полтора часа Гиацинт доконал и их. Причём, один он всё-таки сломал. Стальная шляпка треснула на две половинки и одна из них упала в море. Тогда, открутив все остальные "печати на вратах свободы", он просто дёрнул решётку на себя. Оставшаяся половинка отлетела, и Гиацинт, бесшумно прислонив решётку к стене, высунулся в окно.

Перед ним открылся весь левый борт "Геснера", от бушприта, до кормы. Ветер, такой же солёный, как и минуту назад, трепал его волосы совсем по-другому. Теперь это ветер свободы.

Вода всего в десяти футах внизу. Прыгай и плыви себе, если не боишься наткнуться на острые подводные скалы у берега.

Заметив чьи-то тени у себя над головой, на палубе, Гиацинт поспешно юркнул обратно в "камеру". Сверху послышалась команда лечь в дрейф, и якорные цепи загремели по клюзам.

"Однако, очень вовремя, — подумал граф. — Надо скорее мотать отсюда".

На палубе слышался топот и неразборчивые команды. Через минуту до Гиацинта долетел всплеск со стороны кормы: что-то тяжёлое плюхнулось на воду.

"Шлюпка".

Он прислушивался к движению пиратов на верхней палубе. Ритмичные всплески вёсел подтвердили догадку.

"Вероятно, "Гесс" не может подойти ближе к земле. Только, разве нельзя подождать до утра? Что им так захотелось на берег?"

Впрочем, мотивы пиратов графа мало интересовали. Гораздо важнее, что теперь на корме безусловно торчит охрана… Ну вот! Спустили вторую шлюпку!.. Он видел, их на "Геснере" всего три. Большие, на двадцать человек каждая. Если на корме сейчас вахтенный, а то и двое, то у них всё внимание на воду, попробуй, проплыви незаметно!

Судя по звуку, вторая шлюпка отвалила от чёрного борта "Геснера". Нужно выбраться на верхнюю палубу и следить, пока не сойдёт на берег вся команда. Хотя часовые-то всё равно останутся, но можно поймать момент…

В любом случае, Гиацинт решил пробираться через палубу. Светлая одежда слишком заметна в темноте. Он снял рубашку, как можно плотнее сложил её вместе с камзолом и перевязал получившийся свёрток бывшим шёлковым галстуком, крест-накрест. Тёмные серо-голубые штаны и серые сапоги в маскировочном плане его вполне устраивали. Провёл рукой по волосам:

"Ещё бы не светиться этой роскошной шевелюрой, блондин чёртов, и получился бы настоящий полуголый пират, за своего бы приняли. Но тут уж ничего не сделаешь…"

"Посылку" с одеждой он прицепил на правую руку, просунув кисть сквозь переплетённую крестом ленточку. Некоторые дамы, когда шьют или вышивают что-нибудь оч-чень изысканное на пяльцах, надевают так на руку подушечку для иголок. Только меньшего размера и на левую руку, а не на правую. Но Гиацинт решил, что поскольку правая сейчас практически бесполезна, а хоть трогай её, хоть не трогай, всё равно болит зверски, пусть хотя бы "работает сумкой", чем просто болтаться без дела. Высунулся из окна, сидя спиной к морю, и держась здоровой рукой за доски верхнего края проема.