Подчинись мне

Глава 21. Плата

— Лилайла! — раздался громкий рев сверху.

Все вздернули головы и увидели парящего мужчину, облаченного в королевский наряд. Полы его костюма разлетались, сильный ветер дербанил рукава, жутко вспыхивали на небе гнедые волосы.

— Брат! — крикнул Вилькес, облегченно вздохнув, но потом снова обернулся, чтобы разглядеть лицо измученной сестры.

Врарисэль развел руки в сторону, будто пытался охватить необъятный купол. Разящая дрожь сотрясла землю, деревья и, сконцентрировавшись в определенной точке, невидимая энергия разломила внешнюю оболочку! Образовалась трещина. Стоило воздуху попасть в меж пространство, как смертельные искорки стали гаснуть.

С площади донеслись радостные возгласы, вздохи облегчения и плач. Непоколебимое лицо принца не дрогнуло, он продолжал воздействовать на купол до тех пор, пока светлая энергия не пропала полностью, а обе оболочки не превратились в миллионы осколков. От них учеников защитила стена, которую претенденты и преподаватели продолжали удерживать.

— Что с моей сестрой?!

Спаситель опустился на землю, но вместо радости лицо было искажено гневом. Брови взлетели вверх, вспыхнули, а будоражащий заряд вылился в скрежет зубов. Асмодей с Лилайлой на руках куда-то исчез, не дождавшись его.

Врарисэль ворвался в лазарет и чуть не сшиб нескольких работников. Двери едва было не треснули, отлетев к стенам. В небольшом светлом помещении Академии располагалось несколько отделенных друга от друга кроватей и на одной из них в самом углу главный лекарь занимался красивой девушкой, лежащей без сознания. Асмодей нависал рядом, следя за каждым его движением, не обращая внимания на яростное вторжение.

— Ты решил сдохнуть, Король геенны огненной?!

Врарисэль подлетел к парню и схватил его за ворот, но Асмодей оттолкнул его. Два дьявола уставились друг на друга злющими глазами, готовые один другого сожрать. Лекарь настойчиво посоветовал ребятам переместиться подальше от пострадавшей. Старший брат очнулся от ослепительного гнева.

— Что с ней случилось? Почему она в таком состоянии?

Он отпихнул Асмодея, задев того плечом, и склонился над младшей сестрой. Рука бережно провела на лбу и волосам, никто не ожидал от темного такого трепета в движениях. Наверное, поэтому Король сверлил его руку взглядом, но все-таки не стал отнимать.

— Она истощена, но будет в порядке. Я займусь ожогами, следов остаться не должно, разве что крохотный вот тут на бедре, — ответил главный лекарь и подозвал помощниц, чтобы те нанесли заживляющую мазь. — Должна проснуться через денек-другой. Не беспокойтесь.

Врарисэль, Лайлэн и Вилькес выдохнули. В лазарете также оказался Исхиэль, вот на него Асмодей решил вылить пренебрежение и раздражение.

— А ты что тут забыл? — Надменные брови изогнулись под стать покривившимся губам.

— Это я буду задавать вопросы! — крикнул Врарисэль, не дав Исхиэлю и секунды на ответ. — Нам пора поговорить, Асмодей!

— Согласен.

Когда все покинули комнату, главный лекарь наконец выдохнул, прибавляя: “Бедная девушка”.

Парни вышли в холл, обустроенный для ожидающих. Исхиэля тут же забрали, так как он отвечал за безопасность Академии. Над высоким потолком висел огромный осветитель в золоченом стеклярусе. Он стал раскачиваться, а стены задребезжали. Врарисэль остановился напротив Асмодея и, зверски оглядевшись, что другие ожидающие решили поскорее убраться, занес кулак и прошелся по мужскому лицу.

Асмодей выпрямился и усмехнулся, вправив челюсть. От него веяло странным накалом, внутри что-то непривычно гудело, сходило с ума, в презрительной улыбке глаз блестело безумие игрока и вместе с тем горечь. Лайлэн — самый наблюдательный из братьев, прежде, чем Врарисэль собрался уничтожить соперника, предупредил:

— Брат, он специально доводит вас.

Вилькес и Врарисэль словили лицо Асмодея в момент сказанного и сделали выводы.

— Какая разница? Разве ты не хотел прошибить мне голову только что? — осклабился Король, бросая вызов, поддевая на крючок старшего сына древнего рода. — Я унес твою сестричку прежде, чем ты успел ей полюбоваться. А где мы были до этого, кто знает, может это я с ней сделал?

— Прекратите, наставник.

Мильен и Хриз вошли в холл, на руках последнего лежала лисичка. Минуя компанию, Хриз отправился в лазарет, не взглянув ни на кого, мрачный и нелюдимый до того, что ни с кем не поздоровался.

Мильен только с первого взгляда держался уверенно, присмотревшись, все заметили, что тело парня потряхивает от дрожи. Страшная душевная мука породила не свойственное темному с таким легким характером чувство глубокой печали, нестерпимого горя. Асмодея и Врарисэль схожие резким самоуверенным характером молча воздали должное и овладели каждый своей яростью. Буря утихла, но бушевали волны.

— Лилайла будет жить? — спросил парень и голос его предательски дрогнул, еще секунда и потеря самообладания привела бы к появлению слез, но Мильен сдержался.

Лайлэн, Вилькес, Врарисэль и Асмодей были сражены высоким чувством, которое отозвалось в вопросе. Страх за друга, страх потерять дорогого человека, когда ты перед судьбой на коленях… Младшие братья переглянулись.

— Будет, — ответил глухой голос Врарисэля.

— Наставник, — обратился Мильен впервые почтительно. — Вы все видели?

Никто кроме Асмодея не понял глубины вопроса. Тот кивнул, обращая на парня сочувствующий взор под мраком смоляных ресниц.

— Если это вы спасли Иси, то я обязан сказать вам спасибо.

Парни проводили глазами призрака, в которого ответ о жизни принцессы вдохнул последние силы, и посмотрели друг на друга менее грозно. Лайлэн задумался во время передышки, вспоминая что-то, и первым нарушил тишину

— Мы держали купол и ты исчез. Это потому что Лилайла позвала тебя? Я слышал что-то, но только сейчас понял, что кто-то кричал твое имя.

Так попытки Асмодея вывести из себя Врарисэля потерпели крушение. Зачем он это делал? Никто не понял, но позже старший брат кое-что заподозрил.

— Именно так.

По тону парня было ясно, что он потерял интерес к диалогу. Чтобы Асмодей, как обычно, не пропал, Вилькес схватил его локоть и потребовал объяснить ситуацию. Было поздно, глаза Короля вновь озарило зарево гнева. Он отшвырнул бывшего друга и с равнодушным видом исчез.

— Вот же! Ему точно пора изрешетить печень! Мне от его наглости челюсть сводит! — выругался Вилькес.

— Успокойся, он не сбежал, а значит разговор мы точно продолжим, — осадил его старший, хмурясь в раздумьях. Он неплохо знал Асмодея и его повадки. — Лайлэн, отведи меня к Смотрителю, а ты Вилькес, карауль сестру. Пусть пока не подходит к ней. Те двое, что вошли в лазарет, ее друзья?

Младшие братья кивнули.

Впервые Лилайла очнулась спустя тринадцать часов. За окнами лазарета темнела ночь, а первым, кого она увидела, был старший брат, который склонив голову, сидел поодаль. Стоило ее ресницам прийти в движение, он подвинул кресло ближе и огромная ладонь накрыла женскую щеку.

— Это вы, — прошептала она, медленно просыпаясь. — Не думала, что вы так быстро появитесь.

Лицо брата Лилайла, как всегда, нашла изысканным, красивым. Черные густые брови вразлет и нежный взгляд темного, который многое пережил. Природа наградила мужчину необычными чертами: острые скулы переходили в широкий аккуратный рот, смуглая кожа с темной магией в венах вместо крови, осторожная редкая улыбка, завораживающий из-за густоты ресниц взгляд. Врарисэль набрал вес, стал крупнее и выше, мышцы под одеждой завораживали перекатами, а громовой проникновенный голос рождал мурашки по телу. Лилайла остерегалась жестокого старшего брата, одно имя которого создавало в замке практически то же волнение, что и имя отца. Между ними была та разница, что в отличие от него, Врарисэль обожал ее.

— Конечно, я здесь, а как могло быть иначе? — улыбнулся он, лаская слух переливами мягкого голоса. Однако следом появилась братская настойчивость. — Отныне я буду заботиться о тебе, Лилайла. До тех пор, пока ты не выйдешь замуж, пока я не передам тебя тому, кому доверяю, ты будешь всегда со мной.

Девушка, настороженная и слабая, натянуто улыбнулась. Сомкнутые тонкие брови отчего-то не могли раскрыться перед столь глубокими семейными узами. Никого рядом не было, персонал ушел, а лисичка в противоположной части так не пришла в себя.

Рука мужчина с щеки, проведя по ней большим пальцем, перешла на горло. Она обхватила шею, крепко сжала ее. Блестящие секунду назад любовью глаза обратились свирепостью, будто очнулась темная сущность, завладев доброй частью. Лилайла затряслась от ужаса.

— Знаешь сколько я искал тебя, когда ты пропала?! Все четыре года я нападал на ваш след, но твой Учитель — мастер скрываться, он обрезал мне дорогу к тебе. Наверное, оберегал от братского гнева. Хороший старик. — Врарисэль приблизил свое лицо, губы едва открывались от гнева. — Ты подставила отца, опозорила Лайлэна, Вилькеса и меня! Хорошо бы прямо сейчас свернуть тебе шею на время и отправить в замок, чтобы пару лет посидела в подземелье.

Он ослабил хват и убрал руку с шеи, видя, что младшая сестра начинает задыхаться. Она откашлялась, скрючившись от пронзающей боли. На ресницах блестели слезы, и пока брат не видел, она их смахнула, разочарованно улыбнувшись самой себе. “Он ни капли не изменился” — пронеслись опечаленные горькие мысли.

— Я больше не повторю ошибок, сестричка, — сурово продолжал брат. — На тебе моя печать, я найду тебя даже в аду, если решишь туда отправиться без моего разрешения. Ты дочь Владыки, достаточно фокусов. Будешь жить так, как полагается. Понимаю, может тебе это не очень нравится, может от моего контроля ты и бежала, но не в этом мире тебе решать как жить.

Он покинул лазарет, оставляя Вилькеса сидеть на входе. Принцесса стиснула зубы, а из глаз полились слезы. Всхлипывая от безнадежности, оплакивая смерть подруги, погибшие чувства друга, свою участь и то, что Асмодей отныне знает кто она. Девушка содрогалась от плача несколько часов, пока не истощившись, она откинулась на подушки и ее сморил сон.

Лилайла не знала кто страшнее: ее сумасшедшие братья, жестокий отец или Асмодей, похожий на них так, будто был потерянным сыном? Академия каким-то чудом спаслась, наверное, благодаря Врарисэлю, одна Лилайла очутилась в ловушке. Больше всего ей хотелось вернуться к Учителю и друзьям, которые остались где-то далеко, недосягаемыми более. Старший брат не смог бы поставить печать, если бы она не была в отключке, Асмодей бы ни о чем не узнал, но такова жертва за попытку спасти друзей. Во сне девушка ворочалась преследуемая ужасными картинами и главным вопросом, что стало с теми, ради кого она так жестоко поплатилась? Живы ли они, раз жива она? Насчет Серафимы разум подсказывал не утешительный ответ, из-за чего спящее тело периодически трясло.