Поединок

1

Частный детектив Рита Гессен придавала слишком большое значение мелочам.

В детстве эта неистребимая черта ее характера приносила ей немало неудобств и неприятностей. Вовсе не желая кого-то обидеть, она незаметно для себя самой говорила такую правду, которая для сверстников была нестерпимой. И удивлялась, нарываясь на неприятности.

Когда Рита стала, что называется, девушкой на выданье, у нее начались нешуточные проблемы, связанные с потенциальными женихами. Привлеченные ее яркой внешностью, достаточной, чтобы свести с ума любого, молодые люди самое большее после месяца общения с ней бежали от Риты, как черт от ладана, и не объясняли причин своего стремительного отступления. Были они разными и по характеру, и по внешности, и по социальному статусу, и всех объединяло одно: никто из них не выдерживал больше месяца

Как-то Рита не стерпела и пожаловалась подруге, Лене Дейнеке.

— Не понимаю! — в сердцах воскликнула она с порога, едва только появившись в дверях квартиры подруги. — Может, ты мне объяснишь?

— Чай будешь? — осторожно произнесла Лена вместо ответа.

— Наливай!

Сидя на кухне, Рита жаловалась подруге на непонятное поведение своих ухажеров.

— Одно и то же! — говорила она. — Непонятно за что — мордой об стол! Постоянно!

— Кого об стол? — переспросила ее Лена.

— Да меня, меня, — досадливо отвечала ей Рита. — Не в буквальном смысле, конечно, упаси Господь! В фигуральном.

— Это как?

— Вроде бы все делаю, чтобы человек был мной доволен. Готовить там, стирать, разговоры разговаривать, знаки внимания в смысле подарков мелких. И поначалу все шелковые просто. А потом — исчезают. И ничего, понимаешь, ни-че-го-шень-ки не объясняют. Вот и впечатление, что мордой об стол. Ну ничего я в мужиках не понимаю, Ленка!

— Это точно, — кивнула подруга.

Рита тут же уставилась на нее. В глазах ее явственно читалось подозрение.

— Что — точно? — спросила она. — Ты что-нибудь знаешь, да? И молчишь?

Лена помедлила с ответом. И решила отвечать честно. В конце концов, хуже не будет.

— Понимаешь, Рита, — задумчиво проговорила она, — есть у тебя одна черта в характере, которая мало кому нравится, хотя никто в этом не признается.

— Ага! — сказала Рита. — Опять обостренное чувство справедливости? Так?

— Не совсем, — ответила Лена. — Чувство справедливости не так плохо.

— А что плохо? — скривила Рита губы в язвительной усмешке.

— Понимаешь, — снова вздохнула Лена, — твое гипертрофированное отношение к различным, не всегда заслуживающим внимания мелочам может довести кого угодно до белого каления. Даже я иногда хочу убежать от тебя куда глаза глядят. Честное слово.

Лена была слишком близкой подругой, чтобы обижаться на то, что она говорит, и поэтому Рита только спросила:

— Мелочи? Что ты имеешь в виду?

— Быть наблюдательным — хорошо для следователя, — ответила ей Лена. — Мужчина не любит, когда ему говорят правду. И он боится женщин с хорошо развитой интуицией.

— Подожди! — запротестовала Рита. — Ты сама не раз говорила мне, что они любят, когда их чувствуют. А без интуиции — как их почувствовать?

Лена отрицательно покачала головой:

— У тебя какая-то бешеная интуиция, нечеловеческая. Понимаешь?

— Нет.

— Дело в том, — сказала Лена, — что мужики любят, когда женщина чувствует то, что они, мужики, хотят. Но они терпеть не могут, когда их видят насквозь. А ты, по-моему, их видишь — и говоришь им об этом.

— Я просто хочу, чтобы они стали лучше, — оправдывалась Рита.

— Э, нет, милая, — засмеялась Лена. — Как правило, они о себе довольно высокого мнения и не хотят ничего в себе менять. А ты…

— Что — я?

— Рита, ты совершаешь просто ужасную ошибку. Ты говоришь с ними о том, о чем каждый из них предпочел бы не распространяться.

— Ты слишком плохо думаешь о мужчинах, — слабо протестовала Рита.

Лена опять покачала головой.

— Пойми, подруга, — сказала она, — в жизни каждого человека есть такое, о чем он не хочет говорить ни под страхом смерти, ни во благо всего человечества вообще и самого себя в частности. Это, как их называют, психологические болевые точки человека. Ты со своей чудовищной интуицией каким-то образом нащупываешь их. И давишь.

— Давлю?

— Конечно. Это, может быть, и умно, но совсем не мудро, поверь мне.

— Значит, оставить их в покое?

— Мужчин-то?

— Нет. Точки.

— А сможешь?

Рита задумчиво смотрела в одну точку.

— Кажется, ты говоришь правду, — произнесла она убитым голосом. — Только этим и можно объяснить всю это несусветицу. Но тогда пошли они все!

— Куда? — усмехаясь, спросила ее Лена.

— Куда подальше, — уныло ответила ей Рита

— Помнишь эту фразу? — спросила ее Лена. — «Измени себя — и мир изменится вокруг тебя».

— Не хочу я себя менять, — махнула рукой Рита. — Не собираюсь! А мир вокруг меня… Он меня устраивает. Не верю я, что нет нормальных мужиков. Когда-нибудь он найдется, вот увидишь.

— Желаю удачи.

Рита пристально на нее посмотрела, вздохнула глубоко и сказала:

— Одно тебе могу только обещать: никогда и ни за что, если вдруг неожиданно нащупаю такую точку у тебя, не стану на нее давить. Вдруг тоже убежишь?

— Спасибо, — улыбнулась Лена. — Только меня это не пугает. Дави, если нужно. Даже интересно.

— И ты не будешь на меня обижаться?

— Не буду.

Рита кивнула, оглядела стол, а потом вдруг посмотрела на Лену и предложила:

— У меня в сумке ликер. Выпьем, подруга?

— Нужно, конечно, — кивнула Лена. — Тащи!

Через час они были вдребезги пьяны, но это к делу уже не относится.

Потом Лена надолго исчезла. Кажется, вышла замуж и уехала в Европу. Говорили что-то про Голландию, но Рита не была в этом уверена. Впрочем, ее не особенно это и интересовало. Она была просто рада за свою подругу, и все.

Свои природные способности она решила использовать по назначению. Если у тебя интуиция, сказала она себе, стань частным детективом. Может быть, кому-то в действительности пригодятся твои таланты.

Она и стала.

Она устроилась в агентство «РОДЕРО» — Российский детский розыск. Искала пропавших детей, и поначалу дела шли весьма неплохо. Но потом начались трудности.

Нет, в профессиональном смысле все шло так же хорошо, как и всегда. Только стала она вдруг замечать, что люди, работавшие вместе с ней, начали ее сторониться. Вокруг нее работали преимущественно мужчины, и это обстоятельство сначала мешало самой работе. Никто и не думал принимать ее всерьез, когда она пришла устраиваться в это агентство. Авторитет себе, впрочем, она заработала довольно быстро. И стала заслуженно пользоваться уважением. Ей удавалось найти детей там, где опытные ищейки в бессилии разводили руками. А потом начались трения. Нельзя сказать, что ей было трудно с окружавшими ее мужчинами. Все они пытались завоевать ее расположение, а она и не думала строить из себя королеву, как могли подумать неискушенные. Но рано или поздно вокруг нее образовывался вакуум. Мало кто из тех, кто узнал ее поближе, хотел продолжать с ней общение вне стен агентства.

Это ее не очень печалило, она привыкла к такому к себе отношению, но в конце концов произошло то, что не могло не произойти рано или поздно.

Она вдрызг разругалась со своим руководством. Подробности этой ссоры ей вспоминать не хотелось. Может быть, потом, когда это перестанет ее так волновать и причинять такую боль, она будет вспоминать об этом спокойно. Но не сейчас.

Не сейчас.

Рита, как она сама выражалась, «отпочковалась» от этого получастного учреждения и образовала собственное агентство, на сто процентов частное. И назвала его «Зазеркалье».

Ей казалось, что все потерявшиеся дети похожи на Алису, которая ушла в Зазеркалье только потому, что ей оно было интересно. Все они — дети, и поэтому им интересен мир, в котором они живут. Иногда они переступают дозволенное, и вот тут появляется она, Рита, и возвращает потерявшихся детей впавшим в отчаяние родителям.

Ее устраивала ее работа. И самое главное, что ее устраивало, — это то, что теперь она ни от кого не зависела. Вот и все.

А сегодня она стала свидетельницей ужасной, страшной трагедии.

Она ехала к Лене Дейнеке и спрашивала себя: что с тобой, Рита? Ты только что видела такое, что может присниться лишь в самом диком кошмаре, а думаешь о совершенно, кажется, посторонних вещах.

Ты видела гибель людей, огромное количество корчащихся от невыносимой боли мужчин и женщин, ты видела обгоревшие до неузнаваемости трупы, а думаешь — о чем?! О каком-то потерявшем стыд и совесть операторе, который снимал все то, что повсюду сеяла костлявая старуха Смерть. Больше тебе не о чем думать, да?

Рита тряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение. Да что со мной, отчаянно спрашивала она себя, что же это со мной творится?! Что я зациклилась на этой сволочи с камерой?! Да пусть катится!

Она ехала к Лене Дейнеке, которая недавно вернулась из благополучной Европы. Пятнадцать лет, казалось, совсем ее не изменили. Только морщины у подруги появились в уголках губ. А так совсем не изменилась Ленка, такая же красивая и такая же мудрая.

Чего это я к ней еду, спрашивала себя Рита. Что у меня, дел мало? Мишка Шленский еще не нашелся, то есть я еще не нашла его, чтобы по подругам разъезжать. Вот найдется Мишка, можно будет и навестить старую подругу. А сейчас-то что тебе от нее надо?!

Она честно пыталась разобраться в самой себе. Давным-давно Рита научилась делать то, что велит ей первый порыв. Бывает, что люди как раз не доверяют своему первому порыву, и в большинстве случаев это оправданно. Подумав, люди остывают. Или наоборот — остыв, люди начинают думать. И, как правило, приходят к наиболее оптимальным решениям.

У Риты все было не так.

Со временем она поняла одну непреложную истину: то, что мешает ей в личной жизни, — помогает в работе. Речь идет о ее чудовищной, как выражалась Лена, интуиции. Только о ней.

Рита научилась доверять ей, интуиции, в том смысле, что вывела для себя четкое правило: первый порыв — самый верный, что бы об этом ни говорили другие люди. Так уж, видимо, распорядились Бог и судьба, что в этом смысле она не очень похожа на остальных

Вторых вариантов не будет.

Она понимала, что это касается только ее — во всяком случае, ей не были известны люди с подобными качествами. Только Лена как-то рассказывала ей, что ее друг, ее любимый человек Ваня…

Стоп.

Вот оно.

Теперь Рита поняла, почему в эту минуту она ехала именно к Лене Дейнеке. Она в который раз похвалила себя за то, что совершенно сознательно отдалась своему первому ощущению и, особенно не задумываясь, поехала к подруге.

Она должна рассказать эту историю не Лене, а ее другу Ивану Шмелеву.

Лена рассказывала Рите об Иване. Это была ее первая любовь, которую она не смогла забыть даже там, в Голландии, несмотря на все благополучие. Не могла — и все.

После того как Лене обрыдла эта сытая размеренная жизнь с нелюбимым, до смерти надоевшим мужем, она решила вернуться в Россию. Ей пришлось выдержать отчаянное, надо честно сказать, неожиданно яростное сопротивление мужа. Но Лена выдержала. И уехала. И вернулась.

И встретилась со своим Ваней.

Тот к тому времени успел пройти все уровни карьеры — от взлета до падения. Когда-то он был едва ли не охранником-телохранителем Президента почившего в бозе СССР. Но потом что-то у него не сложилось и он, можно сказать, лишился работы.

С Леной они встретились, как в романе. И Ваня и она ехали в одном и том же поезде метро, который захватили террористы. Ваня там всех отважно перебил, защитив от бандитов пассажиров и в том числе и Лену, что, конечно, романтично, но не совсем в это верится. Интуиция подсказывала Рите, что, в общем-то, Лена не врет, но до конца верить в эту историю она не торопилась. Перед влюбленной женщиной бессильна даже самая чудовищная интуиция.

Как бы там ни было, Рита познакомилась с Ваней и с первой же встречи поняла, что если бы не подруга, то этот мужчина обязательно стал бы ее. Она бы все сделала, чтобы он стал ее мужчиной. Слишком чист и хорош. Тот, о котором она мечтала всю свою жизнь.

Но Рита не принадлежала к тому подавляющему большинству женщин, которые идут на все, чтобы заполучить понравившегося мужчину. Она бы ни за что и никогда не позволила себе даже в помыслах покуситься на то, что по праву принадлежит подруге.

Вот если… Впрочем, нет. Об этом нельзя думать даже вскользь.

Так, ладно, подумаем о другом.

Лена как-то обмолвилась, что у этого Шмелева тоже какая-то невероятная интуиции, только несколько другого плана. Риту, конечно, это заинтересовало, но спросить поподробнее она вдруг почему-то застеснялась, а Лена не стала дальше развивать эту тему.

Теперь Рита расспросит обо всем более обстоятельно. И расскажет то, что видела. И спросит совета.

Самое лучшее, что можно сделать, когда тебя что-нибудь мучает, — попробовать поделиться этим с друзьями и посмотреть, какова будет их реакция.

Кстати, Лена, кажется, говорила, что Ваня работает в органах. Хотя чем это может помочь ее делу, частный детектив не представляла.

Она решила больше не растравлять себя ненужными размышлениями. Зачем зря мучиться? Приедет и все расскажет. Как на духу.

И посмотрит, станет ли ей легче.

2

По тому, как Лена обрадовалась ее приходу, Рита поняла, что сделала все правильно, поддавшись первому своему порыву. В который раз она похвалила себя за то, что не изменила своим принципам.

— Ура! — сказала Лена. — Ты-то мне и нужна! Проходи на кухню и ставь чай.

Рита сняла плащ, скинула обувь и надела на ноги смешные тапочки, похожие на двух зайчиков. Это были ее любимые тапочки, и Лена знала об этом.

Она прошла на кухню, поставила на плиту чайник, села за стол и стала покорно ждать, когда хозяйка вспомнит о ней.

Впрочем, ждать ей пришлось недолго.

Лена появилась на кухне, и Рита вскочила, вытаращив на подругу глаза.

— Ох! — еле вымолвила она. — Какая ты красивая, Ленка! Какая ты…

Лена стояла перед ней в шикарном платье, которое можно было бы запросто назвать свадебным, если бы не… Тут Рита в своих мыслях запнулась. Если бы не что? Почему бы и нет, черт возьми? Почему бы и…

— Ленка! — ахнула она. — Он сделал тебе предложение?! Да?!

Лена кивнула головой и залилась пунцовой краской.

— Да ну тебя! — махнула она рукой на подругу. — Все-то ты понимаешь! Ничего не скроешь!

— Сама говоришь — интуиция у меня, — улыбалась Рита. — Да и профессия обязывает. Но неужели все-таки дозрел?!

— Что значит — дозрел? — обиделась Лена. — Мы с самого начала знали, что поженимся. А теперь только дату назначили, вот и все.

— А кстати, — небрежно проговорила Рита, — где сам жених-то?

Лена насторожилась. Ее чутье, конечно, было не чета интуиции Риты, но все-таки она была женщиной, и поэтому от нее не ускользнуло, что за вопросом подруги стоял не просто праздный интерес.

— А зачем он тебе? — осторожно спросила она.

Рита засмеялась.

— Да ты не бойся! — успокоила она подругу. — Конечно, Ваня твой — предел мечтаний любой женщины, но мне он нужен по совсем другому делу.

— По какому?

— Ленка! — посмотрела на нее Рита. — Вообще-то я тебя поздравляю.

Лена снова смутилась.

— Спасибо.

— Да ты не красней, — улыбалась Рита. — Все будет хорошо, вот увидишь. Мне-то ты можешь верить, ведь правда?

— Да уж, — согласилась Лена. — Кому же верить, если не тебе?

— Ну и где он?

— Да что случилось-то? — спросила Лена.

— Посоветоваться нужно, подруга. Очень.

— А я? Я не могу помочь?

— Ты что — прячешь его? — удивилась Рита. — Или не доверяешь мне?

— Да нет! — махнула рукой Лена. — Не то говоришь, подруга. Просто…

— Что? — внимательно посмотрела на нее Рита — Что случилось, Ленка?

— Понимаешь, — Лена никак не могла заставить себя рассказать какую-то тайну. — Ну… непросто все это.

— Да что непросто-то?! — не выдержала Рита.

Наконец Лена тряхнула головой, взмахнув волосами, и решительно произнесла:

— Ладно! Тебе можно.

Рита удивленно на нее смотрела.

— Эй! — сказала она. — Что случилось?

— Мне он ничего не говорит, — начала Лена. — Ни слова. Как бы считается, что я сама должна все понимать. И не задавать лишних вопросов. Я думаю, что у него какое-то важное задание, хотя он и не говорит мне ничего об этом.

— Ты, кажется, говорила мне, что он работает в органах, да? — утвердительно спросила ее Рита.

— Да нет, вот именно! — с досадой ответила Лена. — Не работает он в органах. И все равно чего-то такое он для них выполняет. А что — не спрашивай, сама не знаю.

— Ну и?.. — спросила Рита.

— Ну и вот, — кивнула Лена головой. — Он дал мне один телефон… И сказал, что я могу с ним связаться только в крайнем случае, если случится что-то экстраординарное. Телефон этот, насколько мне известно, принадлежит его другу, которого я тоже знаю.

— Ты говорила что-то о его друге, — заметила Рита. — Олег, кажется?

Лена кивнула.

— Да. Но, как сказал Ваня, звонить ему можно только в самом-самом крайнем случае. А так он сам со мной связывается, когда может.

— И надолго это?

— Понятия не имею.

— Ну что ж, — задумчиво произнесла Рита. — Ладно. И на том спасибо.

— А что случилось, Рита? — спросила Лена. — Что тебе так срочно Ваня понадобился?

— Сама не знаю, — призналась Рита. — Вот чувствую, что нужен он мне, и ничего не могу с собой поделать, понимаешь?

Лена прекрасно знала свою подругу. Она понимала, что если Ваня нужен Рите, то это не просто каприз ее — он ей действительно зачем-то нужен, пусть Рита даже и не может нормально объяснить, зачем именно.

Она решила прийти подруге на помощь.

— Слушай, — мягко сказала она Рите, — давай-ка разберемся вместе. Может быть, действительно у тебя тот самый экстраординарный случай. Что может быть необычного у меня? Я самая обыкновенная в отличие от тебя.

— Лена!

Но Рита была благодарна подруге. И она надеялась, что с ее помощью сможет разобраться в тех вопросах, которые не давали ей покоя.

Лена сказала:

— Расскажи мне все. И мы решим.

Рита кивнула.

— Даже не знаю, с чего начать. Ты слышала об аварии?

— На Дмитровском шоссе? — уточнила Лена. — Да, по телевизору уже передавали репортаж. Это ужасно.

— Не то слово. Это был самый настоящий кошмар.

— Ты что, видела все своими глазами? — удивилась Лена.

— Вот именно… Это было страшное зрелище, поверь мне. Троллейбус и бензовоз. Они столкнулись.

И она замолчала, заново осмысливая то, что ей пришлось пережить.

Лена ждала, боясь потревожить ход мыслей подруги.

— Вот, — глубоко вздохнула Рита. — Столкнулись. Я была в нескольких метрах от аварии, когда все это произошло. Мне даже пришлось чуть сильнее газануть после того, как раздался взрыв. Еще немного, и моя машина тоже загорелась бы.

Лена тихо ахнула.

— Да, — кивнула Рита. — Я была, так сказать, непосредственным свидетелем этой катастрофы. Троллейбус был переполнен, в нем было очень много пассажиров, понимаешь? И этот бензовоз… Они столкнулись на полном ходу, на скорости, раздался взрыв, и оба почти сразу же загорелись. Во всяком случае, когда я остановилась и вышла из машины, и тот и другой уже были объяты пламенем. Они горели так ярко, Лен… Это было ужасно. Люди выскакивали из окон троллейбуса и тоже горели. Они бегали, падали на землю, чтобы сбить пламя, но практически никому это не удавалось. Никому! Они так страшно кричали, так кричали! А те, кто оставался там, внутри троллейбуса… Им было еще страшнее, еще больнее… Боже, я до сих пор не могу понять, как у меня сердце не разорвалось. Это был самый настоящий ад.

— Бедная, — проговорила Лена. — Представляю, что ты пережила.

Рита быстро ее спросила:

— Эти кадры передавали по телевизору? Все то, о чем я только что тебе рассказала?

— Ну что ты! — удивилась Лена. — Как бы они успели приехать так быстро? Пока эти телевизионщики раскачаются… Конечно, нет. Показали уже, когда троллейбус сгорел полностью. Только обгоревший остов.

Рита удовлетворенно кивнула.

— Правильно, — сказала она. — То, что и требовалось доказать.

— Ты о чем?

— О том, что это был не телевизионщик.

— Чего? — переспросила Лена. — Телевизионщик? Где?

Рита сжала ладонями голову.

— Подожди! — проговорила она. — Минуту. Что-то такое странное в этом операторе.

Лена внимательно смотрела на подругу.

— Рита, — мягко проговорила она, — что это за странный оператор?

Рита подняла голову.

— Снимал там один, — задумчиво ответила она. — На камеру.

— Ну и что?

— Как что? Я же говорю — снимал на камеру! Там такое творилось, а он снимал!

Лена терпеливо продолжала спрашивать:

— Что тебе кажется особенно странным в этом операторе? То, что он не помогал несчастным? Это не так странно, как тебе может показаться. В наше время люди стали такими бессердечными, что…

— Да нет! — отмахнулась от нее Рита. — Не то, совсем не то…

— Тебя смущает камера? — продолжала Лена. — Ну мало ли… Бывают не такие еще совпадения. Ничего странного. Шел человек с камерой, а тут такое. Вот он и вспомнил о ней и начал снимать…

— Подожди! — снова перебила ее Рита.

Лена замолчала.

— Подожди, — повторила Рита. — Ну да! Вот оно! Конечно же!

— Что? — спросила Лена.

— Как же я сразу не догадалась! — расстроилась Рита.

— О чем? — терпеливо расспрашивала ее Лена. — О чем ты догадалась не сразу, Рита?

Та удивленно на нее уставилась, как будто только что ее увидела.

— Ну как! — сказала наконец она. — Она же была на штативе!

— Кто?

— Да камера же! — закричала Рита. — Она была закреплена на штатив, понимаешь?!

— Нет, — призналась Лена.

— Да ты что?! — снова закричала Рита. — Как ты не понимаешь?! Чтобы установить камеру на штатив, нужно по меньшей мере минут двадцать! Во всяком случае, ту самую камеру, на тот самый штатив, которые я видела! Понимаешь ты, что это значит?!

— Что? — спокойно смотрела на нее Лена. И Рита вдруг сама резко успокоилась.

— Это значит, — твердо ответила она Лене, — что тот, кто снимал все, что происходило, тот, кто заранее, до аварии, установил штатив, а на него камеру, — он заранее знал, что в этом месте произойдет катастрофа. Заранее! И подготовился, чтобы все тщательно заснять.

— Ты с ума сошла!

Но Рита уже была спокойной настолько, насколько может быть спокойным человек, уверенный в своей правоте.

— Нет, — твердо заявила она. — Все так и было.

— Как?

— Он знал.

— Кто? О чем?

— Тот оператор. Об аварии, которая должна произойти. Точно.

— Рита, — Лена смотрела на подругу встревоженно. — Ты хоть понимаешь, что этого просто не может быть. По-твоему, эта сволочь, снимавшая трагедию, — ясновидящий?!

— Не знаю! — ответила ей Рита. — Но теперь я уверена, что все, что я только что сказала, — правда. Он действительно все знал.

Лена так же недоверчиво качала головой.

— Понимаешь, — задумчиво продолжала размышлять Рита, — я не соображала, что со мной. Что-то мучило. Мелочь какая-то. И я никак не могла понять, в чем здесь дело. Со мной такое частенько случается. Что-то мучает, какая-то на первый взгляд белиберда, и стоит мне понять, что именно меня мучает, как все становится на свои места. И вот сегодня то же самое, понимаешь?

— Пока нет, — призналась Лена.

— Я просто чувствовала, что мне нужно приехать к тебе, — объяснила ей Рита. — Знала, что каким-то образом я смогу разобраться во всем этом. С помощью Ивана или просто с твоей помощью, но это все равно произойдет. Так и случилось. Я все поняла.

— Рита, ты действительно думаешь, что этот человек знал обо всем заранее? — осторожно спросила подругу Лена.

Та решительно кивнула головой.

— Да, — убежденно ответила она. — Действительно думаю, и это действительно так. Я давно научилась доверять своей интуиции.

— Ну, не знаю, — с сомнением проговорила Лена.

— Понимаешь, — с жаром воскликнула Рита, — это же правда, я сразу перестаю испытывать дискомфорт, как только мелочь, которая меня мучает, получает для меня объяснение. И никогда еще не было так, чтобы я ошибалась! Никогда! Ты мне веришь?

— Верю, конечно, но…

— Никаких «но»! — решительно отрубила Рита. — Я даже и чувствую — я знаю, что права. Эта скотина знала, что в это время на этом месте будет авария, и заранее ко всему подготовилась. Так что звони!

— Куда? — не поняла Лена.

— Как куда? — удивилась Рита. — По тому номеру, который тебе дал Ваня. Мне нужна его помощь.

— Подожди-ка, — попросила ее Лена. — Хорошо, давай еще подумаем.

— Да нечего думать!

— Хуже не будет, — успокоила ее Лена. — Когда тебе нужно было подумать вместе со мной, я не отказывалась, верно? Почему же ты мне сейчас в этом отказываешь?

— В чем я тебе отказываю? — удивилась Рита.

— Давай подумаем, — терпеливо напомнила ей Лена о своей просьбе.

— Чай-то заваришь? — спросила ее неожиданно Рита.

Было видно, что она уже полностью пришла в себя и совершенно спокойна.

Чайник вовсю исходил на плите паром, но подруги настолько увлеклись разговором, что вспомнили о нем только теперь. Лена поспешно встала.

— Да, — сказала она. — Завари сама, а я платье сниму, ладно?

— Черт! — сказала Рита, качая головой. — В таком платье только такие разговоры и разговаривать.

Лена исчезла в комнате, а Рита заварила чай. Когда Лена вернулась, на ней был только короткий халатик.

Глядя на ее новый наряд, Рита глубокомысленно произнесла:

— Это, наверное, хуже, но каждому овощу — свое время. Так что? Продолжим треп или все-таки будем звонить?

— Ну хорошо, — сказала Лена, разливая чай по чашкам. — Позвоним и что скажем?

— Как что? Да вот это и скажем!

— Рита! Ты можешь хоть приблизительно мне сказать, каким конкретно образом этот оператор мог заранее узнать об аварии?

— Это пусть там решают, — ответила ей Рита, впрочем, теперь уже не слишком уверенно.

— Где там? — спросила ее Лена. — Ваня не работает в милиции.

— А этот, Олег? — небрежно спросила ее Рита. — Он тоже не может помочь нам в этом деле?

Лена внутренне улыбнулась. Во всех словах ее подруги заключалась она сама, Рита. И этот завуалированный интерес к неведомому Олегу, который, если судить по тому, что он был другом Вани, тоже, очевидно, человек хороший. И то, что она переживала эту катастрофу, как свою личную трагедию, — во всем этом читалась сама Рита.

— Подожди, — сказала Лена подруге. — Как ты думаешь: водитель бензовоза мог ему заранее сказать о том, что в этом месте, в это время он врежется в переполненный троллейбус? Мог?

— Не сходи с ума, — вяло проговорила Рита. — Разумеется, нет.

— Нет, — согласно кивнула головой Лена. — Водитель троллейбуса, думаю, тоже не смог бы ему рассказать обо всем заранее, верно?

— Верно, — неохотно признала Рита очевидное.

— И что это значит?

— Что?

— Это значит, — торжествующе произнесла Лена, — что тот, кто снимал на камеру аварию, не мог знать о ней заранее! А это значит, что он не знал! Так?

Рита изо всех сил ударила кулаком по столу.

— Нет, — заорала она. — Не так!

— Рита! — попробовала успокоить ее Лена.

— Молчи! — не хотела успокаиваться та. — По твоей логике вообще черт-те что получается!

— Почему? — удивилась Лена.

— Потому! — отрезала Рита. — Раз водители не могли сказать ничего, значит, и та сволочь ничего не могла знать. А раз не могла — значит, не знала. Так? Да?!

— Ну?

— Гну!!! — опять закричала на нее Рита. — А то, что по этой твоей логике, раз он не мог знать и соответственно ничего не знал, — значит, он не мог снимать и соответственно не снимал. А он снимал! Я видела это, понятно тебе?! Он снимал!

— Рита…

— Я не знаю, откуда он это знал заранее, — бушевала Рита. — Но я знаю, что он обо всем знал, сволочь, и я хочу знать, как ему это удалось.

Она начинала путаться в словах, но это ее ни капельки не волновало.

— Звони! — потребовала она. — Немедленно! Пусть мне скажут, что я дура, но пусть скажут! Или я действительно сойду с ума!

Лена помедлила немного, прежде чем принять окончательное решение. Ваня говорил — только в экстраординарном случае!

Поймет ли Олег, что это тот самый случай? В словах Риты была логика, которую любой другой на ее месте отбросил бы за ненадобностью. Но Лена хорошо знала свою подругу. Рита никогда не обращала внимания на те мелочи, которые ничего не значили. Ее чутье не пропускало только те незначительные на первый взгляд детали, которые могли впоследствии сыграть роковую роль. Так было и в годы их юности, и в то короткое время, что они общались после пятнадцати лет разлуки.

Для Риты не существовало мелочей, если они мешали ей жить. Нет, не так. Любая мелочь мешала Рите жить, если хоть какое-то отношение имела к ней и ко всему, чем она жила. Нет, тоже не так…

Короче: если Рита говорит, что уверена в чем-то, значит, это «что-то» достойно внимания.

Несмотря на то что когда-то, в юности, она разрешила Рите «давить» на свои болевые психологические точки, однажды они поссорились так, что впервые за много лет встречали Новый год порознь. Рита сказала в тот день, уходя от нее:

— Сегодня ты теряешь меня, но что-то мне говорит, что это будет не самой большой твоей потерей.

Тогда, в ту минуту, Лена неправильно поняла смысл этих слов. Ей казалось, что Рита просто имеет в виду, что для нее, для Лены, ссора с подругой — не слишком большая потеря, что она не станет переживать из-за размолвки. Ей даже было обидно, что Рита так думает. Но потом, когда на встрече Нового года они навсегда расстались с Ваней (тогда, много лет назад, это казалось — навсегда!), она поняла, что интуиция Риты верно подсказала подруге: больше ссоры с ней Лена переживала только размолвку с любимым. За короткое время она потеряла двух самых близких людей: Риту и Ваню.

Вернувшись из Голландии, она нашла Риту, и первое, в чем та ей призналась: она видала Лену во сне не далее как этой ночью. И чувствовала, что та даст о себе знать. Или позвонит, или письмо напишет, или…

Или они просто встретятся.

И еще сказала ей Рита:

— И вообще, мне кажется, что наша встреча — не самая радостная из всех, что тебя здесь ожидают. Будешь ты радоваться еще больше. Кого ты встретишь — не знаю. Но чувствую, что это так.

Через некоторое время она встретила Ваню. Встретила, чтобы больше никогда с ним не расставаться…

Все это Лена вспомнила, глядя на Риту, которая нетерпеливо требовала от нее, чтобы она набрала, наконец, номер телефона Олега Калинина.

При чем тут мелочи, подумала она. Ах да, просто у Риты мелочей не бывает. Она научилась доверять себе. Когда же ты научишься доверять ей до конца? Пусть она даже не знает, о чем говорит, но так уж получилось, что Рита всегда говорит правду. Даже не осознавая того.

Обо всем этом думала Лена, набирая номер Олега.

Соединили их сразу.

— Алло! — произнес на другом конце провода знакомый голос. — Калинин слушает.

— Олег? — сказала она. — Это Лена.

— Не понял, — отрывисто ответил он. — Какая Лена?

— Дейнека.

— Лена?! — всполошился Олег. — Что случилось?

— Ничего.

— Как так ничего? — растерялся он. — Не понимаю. Что случилось?!

Лена посмотрела на Риту. Та сделала ей страшные глаза, и она тут же взяла себя в руки.

— Олег! — сказала она. — Ты не мог бы подъехать ко мне? Срочно.

Он немного помолчал.

— Если я правильно тебя понимаю, — проговорил он, тщательно подбирая слова, — ты не можешь по телефону говорить о причинах?

— Нет, — смутилась Лена, — не совсем так. Просто у меня тут сидит подруга, и она рассказывает мне довольно странные вещи.

— Какие?

— Ты не можешь приехать? — беспомощно спросила его еще раз Лена.

— Если это не срочно, — сказал Олег, — я предпочел бы подъехать чуть позже. Слышала об аварии с троллейбусом? Там ужас что творится, и у нас сейчас работы по самое горло. Так что извини, но…

— Но ведь это то самое! — обрадованно воскликнула Лена, поняв, что Олег как раз занимается аварией. Да он просто обязан выслушать Риту — хотя бы как непосредственного свидетеля.

— Что — то самое? — тут же насторожился Олег.

— Она все видела! — взахлеб стала объяснять ему Лена. — Говорит, что там что-то странное…

— Странное? — переспросил ее Калинин.

Рита подошла к Лене и решительно вырвала из ее рук трубку.

— Алло! — сказала она. — Говорит Рита Гессен, частный детектив. С кем я говорю?

Калинин ответил четко, как полагается:

— Подполковник Калинин, Служба безопасности.

Рита так же решительно продолжала:

— Я была случайным свидетелем трагедии на Дмитровском шоссе. У меня есть сведения, которые, по моему мнению, представляют для следствия исключительную ценность.

Калинин размышлял только одну секунду.

— Хорошо, — сказал он. — Через полчаса я буду у вас.

— Это находится… — начала Рита, до он ее перебил:

— Вы на квартире у Лены?

— Да.

— Я знаю, где это находится. Через полчаса буду у вас.

Положив трубку, Рита посмотрела на Лену и задумчиво произнесла:

— Интуиция мне подсказывает, что мы с ним подружимся.