ПоэZия русского лета

У теории струн оборвав струну,

Афанасий Фет идёт на войну.

Фет идёт на войну, и дрожит планета

От тяжёлых шагов поэта.

Непривычно собран, изрядно лют,

Фет идёт туда, где ненаших бьют.

Чтобы мир воцарился среди Евразий,

На войну идёт Афанасий.

…

Так в какой руке у меня конфета?

Разожму кулак. Ни войны. Ни Фета.

Старый виски в правильном бокале,

На плече – партак с единорогом.

Ничего не знает о Байкале

Маугли, воспитанный тиктоком.

Кубик льда в бокале виски тает,

Но не растопить хандру и скуку.

Ничего не знает об Алтае

Маугли, воспитанный фейсбуком[8].

Ест окрошку только на кефире —

Как ему в отчизне одиноко…

Ничего не знает о Сибири

Маугли, воспитанный тиктоком.

Наплевать, что обстреляли Счастье,

Слышал лишь, что «лайнер сбили «Буком».

Ничего не знает о Донбассе

Маугли, воспитанный фейсбуком.

На себя примерил роль мессии,

Гибель нашу скорую пророчит.

Ничего не знает о России

И, что характерно, знать не хочет…

Лето было жаркое, мой друг.

Вот и зачесалось всё вокруг.

Чешется затылок и спина.

Чешется извилина одна.

Чешется язык у эфиопа,

Чешется немытая Европа.

Чешется заначка у прораба.

Чешется на картах у Генштаба.

Карта не обманет, не предаст.

Чешется на карте Гондурас.

Чешется тропинка в ближний лес.

Чешется созвездье Южный Крест.

Чешется компьютерная мышь,

Чешутся и Лондон, и Париж,

И совсем уж как чумной вагон

Чешутся Берлин и Вашингтон.

Если бы спросили мой народ,

Почесать иль, может, так пройдёт?

То народ сказал бы от души:

«ВКС возьми. И почеши».

Что в Европе? Нам не рады?

Видимо, не вышли рожей.

У России две отрады:

Умники и бездорожье.

Если вздумает начальство

Баш на баш с врагом меняться,

У России есть два пальца —

Сунуть в рот, чтоб проблеваться.

Умники и бездорожье —

Впереди сто поворотов.

У начальства – вся надёжа —

На ссыкливых патриотов.

Но от Крыма до Нарыма —

Не извольте сомневаться —

У России два режима:

Побеждать и не сдаваться!

Снимается наш Афоня на фоне Левиафана.

То трезвый, то в шлемофоне, то, извините, пьяный.

Снимается наш Афоня, да там этих снимков – с горкой,

В Берлине и на Афоне, да в Пальма-де-блин-Мальорке.

Афоня дерзит – но в меру, Афоня наш меру знает,

Терпеть не может премьера, но Путина – уважает.

Афоня такой спокойный, Афоня такой понятный,

Откроет окно Овертона, потом закроет обратно.

Афоня будильник вертит, ему на работу рано…

Пройдут и Левиафаны, Афоня и не заметит.

Пальцы пахнут никотином,

Мышкою, клавиатурой,

Пальцы пахнут Украиной,

Кровью, гарью, миной-дурой.

Пальцы пахнут Волновахой,

Славянском, Донецком, Счастьем,

Пеплом, Горловкой и прахом

И расстрелянной медчастью.

Сиротой, убитым сыном

Да непризнанной виною.

Пальцы пахнут мертвечиной,

Мертвечиной и войною.