ПоэZия русского лета

Нацисты целились не в нас —

попали просто.

Ты кушай, кушай ананас

из девяностых,

мой милый мальчик голубой

или лиловый —

они пришли не за тобой —

они за словом,

стихами Пушкина пришли,

Толстого прозой —

тебя смущённого нашли

в невнятной позе.

Собрали кучку запятых

и пару точек —

с тебя и тех, кто, как и ты,

стекал в листочек.

Вот и скажи – по чьей вине

улов негуст их?

Толстой и Пушкин на войне —

в столице пусто.

Толпа, кричавшая – распни,

сегодня говорит – воскресни.

Я помню лес, я вижу пни —

и мне уже неинтересно.

Вы, ненавидящие свет

и тех, кто молится иначе, —

вы здесь сейчас, но вас здесь нет —

пока в хлеву младенец плачет.

Есть кто живой здесь? Отвори!

И выйдет ангел мне навстречу.

И скажет ангел:

– Говори.

И я за всё ему отвечу.

Это в новостях не показали —

камера от этого искрит:

мальчик на разбомбленном вокзале

с кем-то невесомым говорит.

Пляшут, как чумные ватты, омы —

воздух превращается в желе.

И кивает кто-то невесомый,

и уходит в вечность по золе.

Говорят, что истины просты и

нечего зазря узлов вязать —

но глядят на мальчика святые

и не знают, что ему сказать.

Умирал солдат, как говорится,

Без ненужных фраз и медных труб.

И гуляла пьяная столица,

И домой разъехалась к утру.

Облаков плыла по небу вата

От земли до самых райских врат.

И спросил апостол у солдата:

«За кого ты воевал, солдат?»

И солдат, убитый под Донецком,

Протянул апостолу в горсти

В крови и поту рисунок детский

И услышал голос:

«Пропусти».