Пожиратели миров 6

Глава 141

Это место теперь мало напоминало то, чем было раньше. Просто выжженное перекопанное поле с грудой строительного мусора, который лежал большими кучами на местах, где когда-то были дома. И среди этих руин люди семьи Барбинери разбивали небольшой палаточный лагерь, что должен был стать их домом в ближайшее время.

Военные за определённую плату предоставили нам палатки и генераторы со светильниками на ножках, и теперь все занимались обустройством лагеря. Растягивали колючую проволоку по периметру, устанавливали освещение, ставили временные жилища.

Люди работали так, будто ничего не произошло. Никто не жаловался на тяжёлую судьбу, все пытались делать всё, что могли, и я видел, как старались улыбаться люди семьи, которые потеряли этой ночью своих родных и близких. Они пытались продолжать жить, не показывая, насколько тяжёлая выпала им доля, даже когда потеряли, по сути, абсолютно всё. Даже слышался детский смех, будто вопреки всем проблемам.

И вскоре посреди этой разрухи и дикого леса, кишащего тварями, появился небольшой палаточный городок.

Пока одни работали, другие в лице Грога и Зигфрида прочёсывали лес, чтобы убедиться, что никаких наёмников и демонов не было поблизости, ожидающих своего часа. А после мы выставили патрули, где центральной линией обороны был корабль, что теперь стоял в центре палаточного городка, хищно разглядывая округу турелями. Патронов оставалось мало, однако их должно было хватить, чтобы отбить небольшие нападения, если таковые будут.

А завтра мы займёмся разбором активной брони предателей на запчасти.

Что касается Марианетты, она плакала всю ночь. Ей это всё давалось отнюдь не легче, чем всем остальным. Я случайно услышал её всхлипы, проходя мимо, сразу не поняв, что происходит. Поэтому тут же заглянул к ней, уже готовый к чему угодно, но…

— Марианетта? Всё в… — и тут же замер, увидев её.

Марианетта сидела в одних трусах на лежанке, вытирая слёзы с лица. Увидев меня, она даже не попыталась закрыться, лишь взглянув в мою сторону мокрыми глазами.

— А, Грант, это ты…

Мой взгляд на мгновение остановился на её покачивающейся большой груди, и я почувствовал мгновенную реакцию, поспешив отвернуться.

— Прошу прощения. Я думал…

— Да ничего страшного, — отмахнулась она, накинув на себя рубашку. — Что ты там не видел… Ты что-то хотел?

— Нет. Просто подумал, что у вас что-то происходит.

— Да нет, просто… позволила себе сгрустнуть немного. Заходи, не стесняйся.

— Да нет, я пойду лучше. Ещё… надо ещё помочь остальным.

— Со своей рукой? — улыбнулась Марианетта слабо. — Кстати, как ты?

— Я в порядке.

Не считая руки, я действительно был в полном порядке. После применения демонических сил та висела плетью. Я почти не чувствовал свою конечность, а кончики пальцев вместе с ногтями и вовсе почернели. Скорее всего, последствия применения, и оставалось лишь надеяться, что к утру это пройдёт.

— Отдохни, Грант, тебе сегодня досталось.

— Боюсь…

— Это не предложение, Грант. Иди отдыхать. Завтра у тебя ещё будет время поработать, и мне ты нужен живым и здоровым. Хочешь лечь со мной?

В её мокрых глазах блеснул хитрый огонёк.

— Я откажусь, — слишком быстро ответил я.

— Я пошутила, — тихо рассмеялась Марианетта. — Иди, тебя наверняка ждёт Катэрия. Мне кажется, она очень беспокоилась за тебя.

Мне и Катэрии тоже выделили палатку. Небольшую, где даже двоим места было маловато. Когда я вошёл, та сидела на коленях, будто только и ожидая, когда я появлюсь на пороге.

— Я уже и не надеялась, — ответила она, внимательно пробежавшись по мне взглядом.

— Ты всё это время ждала меня?

— Ну не всё, конечно… — Катэрия легла на единственную лежанку, похлопав рядом с собой. — Давай спать.

Меня не мучила совесть. Зигфрид и Грог тоже будут спать, пусть и поочерёдно, чтобы хотя бы один был готов встретить возможного неприятеля, который может вернуться. А с плазмострелом теперь любая атака на нас была обречена на провал. Будь он у нас раньше, во время обороны, возможно, нам бы удалось удержать поместье, не доводя всё до такого.

Когда я занял своё место, Катэрия прижалась ко мне всем телом, обняв одной рукой, будто боясь, что я убегу. Молча поцеловала в щёку, после чего зачем-то тыкнула носом в моё ухо.

— Знаешь, я горжусь тобой, — тихо произнесла она внезапно, заставив меня даже обернуться к ней.

Но Катэрия была женщиной, а женщинам нельзя доверять, так как едва я обернулся, она тут же поцеловала меня в губы. Я даже слегка дёрнулся назад, но она всё равно пододвинулась ближе, ещё и ногу закинув на меня.

— Спасибо, Катэрия.

— Да не за что, — хмыкнула она. — Честно признаться, когда я тебя в первый раз увидела, то думала, ты просто странный и любопытный парень, правда слишком молодой для меня. А сейчас…

— А сейчас?

— А сейчас спи, — она ещё раз поцеловала меня, ткнулась в плечо лицом и закрыла глаза.

При этом её рука скользнула ниже, ещё ниже, пока не остановилась между моих ног. Мне пришлось настойчиво убрать её ладонь оттуда, где той было не место, на что Катэрия издала смешок.

— Всё должно быть наоборот, ты знаешь?

— Что именно?

— Ничего, Грант, ничего… Но это даже мило…

Мило…

Катэрия никогда не думала, что скажет это человеку, с которым её связала судьба столь странным образом. От него чувствовалась сила, от которой было приятно чувствовать себя рядом беззащитной и беспомощной. Было приятно чувствовать человека, который не боялся принимать на себя ответственность и смотреть даже смертельной опасности в глаза. Казалось, что даже он устоит даже перед лицом ужаса, от которого побегут другие, и с таким же каменным лицом даст ему бой. Будто его вообще ничего не могло ни испугать, ни остановить, отчего она чувствовала себя ещё более надёжно.

Но в некоторые моменты он превращался в испуганного смущающегося ребёнка, который боялся некоторых вещей ещё куда больше неё самой. И это вызывало… определённые чувства и желания. Например, проявить инициативу и заставить его смущаться ещё больше.

Пусть и должно быть наоборот в их мире, но такая противоположность её действительно умиляла, и она чувствовала себя от этого… более уверенно? Да, возможно, именно так. Чувствовала себя не человеком второго плана, который только и должен что подчиняться, но той, кто также может проявить инициативу и быть в некоторых вопросах главной.

Быть может это и было заезжено до самых камней, однако Катэрия в который раз признавалась себе, что её манит этот человек. Манит своей силой и непоказным бесстрашием, когда он предпочитает словам действия, но при этом остаётся в некоторых планах неуклюжим и неуверенным.

Как сейчас, когда её рука опускается ниже, а он настойчиво возвращает её обратно. Это даже забавно, дразнить его, хотя такой глупостью раньше она бы никогда не стала заниматься. Поэтому, повинуясь мимолётному чувству, она села.

— Что? — внимательно прищурился он, не сводя с неё глаз.

— Ничего. Мне жарко, — ответила она с лёгким вызовом и дерзостью в голосе, после чего взяла и стянула с себя ночную рубашку, а после сбросила штаны, оставшись в одних трусах.

А он уже отвернулся.

Катэрия внутри себя улыбнулась, после чего легла обратно, укрылась и прижалась к нему всем телом, чувствуя, как тот пытается от неё отодвинуться. Но не дала этого сделать, прижавшись так, чтобы он почувствовал всё, обняв его рукой и закинув ещё сверху ногу, чтобы совсем не оставить ему шансов к отступлению. В этом не было пошлых намерений или намёков. Просто Катэрии внезапно захотелось немного поиграть и подразнить его.

И пусть ему будет неуютно!

Мне было неуютно.

Как бы я ни пытался отстраниться, Катэрия продолжала прижиматься ко мне голой всю ночь, сбивая с мыслей и мешая спать. Это был повод в следующий раз ночевать подальше от неё, чтобы сохранить равновесие внутри себя и не мучиться от естественных реакций на такие фокусы.

Поэтому я был даже рад встретить утро, чтобы поскорее избавиться от Катэрии.

А мог бы не избавляться, а сделать ей приятное!

Заткнись ересь, я знаю, чем такое приятное потом заканчивается, и уже пожинаю плоды собственных ошибок и слабохарактерности.

Весь следующий день, пока люди от солдат до обычных женщин разбирали завалы, мы разбирали броню предателей на запчасти. Несколько раз слышались выстрелы — я дал чёткие инструкции, что делать с выжившими неприятелями.

Нам были не нужны ни свидетели, ни выжившие, жаждущие мести. Может показаться, что спаси мы врага, и тот внезапно станет нам благодарен за милосердие, но так это не работает. Куда чаще они озлобляются и хотят мести, даже несмотря на то, что их пощадили. А нам были не нужны сторонники в доме Лорье, что будут за продолжение войны. И так как вряд ли у простых людей поднялась бы рука на раненого врага, этим занимался Вакс, хладнокровно выпуская каждому пулю в лоб.

Мы же методично разбирали броню предателей. Снимали бронелисты, откручивали ранцы, вытаскивали энергоячейки и забирали боеприпасы.

Факт того, что мы вообще смогли одержать верх над ними, был исключительно на удачном стечении обстоятельств. Как я и говорил, количество нередко играет ключевую роль, и наш случай был не исключением.

Зигфрид справился лишь потому, что там был корабль, который оказалась ему поддержку огнём. Благодаря тому, что он взял одного на себя, корабль смог расстрелять от другого. И если бы Зигфрид не пришёл с плазмострелами, те четверо запинали бы нас до смерти. Как бы Грог ни дрался хорошо, без поддержки Зигфрида с плазмострелом он бы не справился, учитывая, что меня выбили из боя почти в самом начале.

— Это не те, кого мы встречали, — произнёс Грог, когда я снял с одного из них шлем. Позже выкручу датчики и визоры, чтобы поставить их себе.

Под шлемом было лицо космодесантника, почти нормального, если не считать, что его покрывала паутина чёрных сосудов.

— Кто-то из недавно предавших? — нахмурился Зигфрид.

Я осторожно приподнял губу у покойника, обнажив ряд острых, как у акулы, зубов, чтобы убедиться в их поклонении демонам.

— Или это из тех, кто не определился, — ответил я. — У них есть мутации, но они общие. Как поддавшиеся ереси, но не принявшие конкретную сторону. Просто любители ереси и хаоса.

И в отличие от прошлых, их тела не были столь изуродованы и мутированы. Пусть синтетический костюм управления и стал непригоден, однако каркас вроде как был не тронут, да и сама активная броня была в более-менее приемлемом виде.

— Если сжечь в каркасе труп, то мы получим новую броню, — заметил Зигфрид.

— Без костюма она будет бесполезна. Но да, каркас можно будет снять.

Мне как раз надо было восстановить свою активную броню.

Возможно, в определённом плане было логичнее взять эту, однако активная броня — это то, что было твоим.

Может показаться подобное странным, но для каждого космодесантника активная броня была чем-от родным. Это твоя вторая кожа, твой друг и помощник. Как старое верное оружие, которым ты пользуешься, потому что оно для тебя дорого и с ним связаны многие тёплые воспоминания славных побед. Такие вещи не меняют.

Поэтому я просто разберу броню и заменю запчасти на своей.

И раз зашла речь о моей броне. Когда я залез в блоки питания, то выяснилось, что энергоячейки попросту сели. Это немного странно, так как у них заряда хватало на сотню другую лет, а здесь они просто выдохлись.

Я вытащил одну из них, после чего покрутил в руках. Она ещё источала слабое тепло и светилась очень мягким синим светом, но заряда для активной брони было уже мало. А так как подзарядить её было негде, если это вообще было возможным…

Я громко свистнул.

Не прошло и минуты, как передо мной материализовался источник локального хаоса и разрушений. А именно маленькая девочка со светящимися глазами и ручонками, которые только и искали, что бы открутить. Она рыскала по округе, и уже который раз мне приходилось отгонять её. Боюсь, такими темпами, отгонять мелкую придётся выстрелами, но сейчас был её счастливый день.

— Держи, это тебе, мелкая, — протянул я ей почти сдохшую энергоячейку.

Счастью в глазах девчонки не было предела.

Она медленно протянула руки к энергоячейке, будто не могла поверить в собственное счастье, с самой счастливой улыбкой. Медленно взяла её в руки, глядя на меня большими глазами… после чего засунула её в рот и убежала и дальше нести хаос и разрушения.

Её бы энергию, да в мирное русло. С такой тягой к разрушению, думаю, из неё бы вышла отличная Дочь Битвы. Они бы с радостью приняли её, поставив на путь истинный нести смерть и разруху ереси и хаосу. Если бы она их не разобрала до того момента…

Хотелось бы сказать, что жизнь налаживалась, но ситуация не была из тех, где можно что-то быстро исправить. Однако даже в этом свете у нас были положительные новости.

Через посредников Лорье предложили встретиться на нейтральной территории, чтобы обсудить ситуацию.И с Марианеттой отправились Зигфрид и Грог, чтобы лишний раз дать вес её словам.

Встреча проходила в одном из ресторанов на небоскрёбах, где Марианетта сидела напротив почти десятка членов дома Лорье.

Это была война. Ещё одна война, где надо знать, когда надавить, а когда остановиться и отступить. Мы имели право требовать у них компенсации, но согласились бы они? Люди, которые и так потрепали свою репутацию всем очевидным проигрышем, так и потеряли немало своих людей, среди которых были и родные семей Лорье?

Я очень сомневаюсь. Они хотели закончить войну, которая слишком дорого им обходится, иначе бы не вышли на связь. Но без того унизительное положение вкупе с контрибуцией могли бы стать своего рода свечой зажигания, чтобы бросить все оставшиеся силы и подавить нас. И мы бы вряд ли пережили продолжение войны.

Поэтому Марианетта согласилась закончить всё без какого-либо возмещения, ради всеобщего процветания и мира. Как она сказала им. Она не согласилась сразу, чтобы не выдавать своего желания прекратить это и наше реальное положение дел. Их встреча длилась без малого три часа, заполненных пустыми разговорами, взаимными претензиями и высокопарны спорами, однако по итогу договорённости были подписаны.

Оставались лишь Крансельвадские, старший сын семьи, но тот и вовсе затерялся где-то, не показывая носа, поэтому можно было сказать, что на том война и закончилась. По сути, нашей победой, что было очевидно всем, чтобы там не было написано в договоре. И после объявления о победе люди семьи Барбинери приободрились.

Через некоторое время было решения апелляционного суда по поводу наших разногласий с Даркмод, и они его проиграли. А через неделю уже и кассационный суд отклонил их заявление на пересмотр дела, окончательно поставив точку в наших спорах. Им ничего не оставалось, как заключить с нами мир, так как участвовать после такого разгромного поражения Лорье в войне они не хотели. Никто не понимал, сколько сил у нас ещё осталось и как долго мы сможем портить им кровь.

Оставались лишь Голд, а точнее их глава, который так и ждал своего часа до того момента, пока все проблемы улягутся.

И его час тоже настал.

Я вывел его из грузового отсека корабля на одной из посадочных площадок в городе навстречу шумным улицам, после чего снял с него изумрудные наручники. Голд хмуро потёр запястья, после чего взглянул на меня.

— Я это просто так не оставлю, — тихо произнёс он.

— Оставите, — ледяным голосом произнёс я. Марианетты с нами не было, чтобы он не смог надавить на неё, а на меня его замашки не действовали.

— Вы поплатитесь за это кровью, и Лорье покажутся вам цветочками, я вам это обещаю.

— И вас разотрёт в порошок государство. Вас и ваш дом. Вы нарушили все законы, какие только есть, похитив невесту, которой попытались насильно сделать аборт.

— Она была частью моей семьи, — ответил он с угрозой в голосе, будто готовый броситься на меня. — Ты сломал ей жизнь, ты сломал жизнь моему дому, и мы этого не оставим просто так.

— Мне плевать, — ответил я невозмутимо. — Можете доказывать что угодно, но мы уже сообщили в министерство по делам домов и семей об этом инциденте, и государство в курсе происходящего. У вас нет никаких оснований объявлять нам войну. Совет этого не позволит и вмешается, едва вы попробуете переступить границы семьи Барбинери.

Он стоял, сверля меня полным ненависти взглядом, и я чувствовал его даже спиной, когда вернулся на корабль. Думаю, он сможет как-нибудь добраться до своего дома, где его будет ждать ещё менее приятный сюрприз с Алианеттой.

Будет ли это поводом для объявления нам войны? Нет. Алианетта прилетела к Лорье, и именно у них, под их гарантиями безопасности получила травмы. Он может попытаться обвинить нас, но вряд ли из этого что-то выйдет. А если попытается напасть на нас… что ж, нападения без предъявления веских претензий пресекается государством как раз чтобы избегать беспредела, когда крупные пожирают слабых просто потому что могут. У Лорье и Дракмод были как необходимые связи, так и пусть формальные, но претензии, что дало им зелёный свет к войне.

У Голд их попросту нет.

И теперь, когда с этим было покончено, мы могли переходить к следующей части плана.

Первым на очереди было поместье, которое требовалось восстановить вместе с домами семьи, и у нас были контакты тех, кто мог нам с этим помочь. А именно семья Пирси, которая занималась строительством. Едва пройдёт месяц, и первая прибыль начнёт поступать на счёт Барбинери, этим можно будет сразу заняться. Плюс разгромленные семьи, чьи финансы переходили после окончания войны под наш контроль.

Вопрос был лишь с Крансельвадскими, где старший наследник попросту исчез, и Зейлере — у них остался наследник, их маленькая дочь, которая теперь бегала по территории поместья Барбинери с энергоячейкой во рту, будто заряжаясь от неё. При ней живой возникали определённые трудности с тем, чтобы присвоить всё себе на правах победителей. И я предложил достаточно логичный вариант.

— Если проблема только в ней, то если её не станет, то и вопроса не будет, верно?

В тот момент я сидел рядом с Марианеттой. И надо было видеть её лицо, когда она медленно повернула ко мне голову с таким выражением, что казалось, будто её подменили.

— Грант, ты мой любимый дурачок, как у тебя сейчас повернулся язык произнести это? — ласково и тихо спросила она, казалось, не веря своим ушам.

— Это был лишь один из вариантов, я на нём не настаиваю.

— Одно то, что ты его уже упомянул, Грант… Мама моя родная, что же ты иногда такой…

— Жестокий?

— Глупый, Грант, глупый. Больше не говори таких вещей при мне, пожалуйста.

Да, к детям у Марианетты было своё особое отношение, и я не понимал его.

А вторыми на очереди шли двигатель и плата управления. Что касается платы управления, то мы получили сообщение, что она уже готова, и её можно забирать. Это значило, что оставалось припаять старые детали и подключить её, чтобы вернуть корабль в норму.

Что касается двигателя, то Марианетта не преминула воспользоваться благодарностью государя, чтобы выбить его. Если говорит простым языком, она использовала ту единственную услугу, которую ей могли оказать за наши заслуги. И пусть не новый, однако нам подходил любой вариант.

Поэтому оставалось просто дождаться их, после чего до линкора, где в просторах Альта Семиты будет подать рукой.

Едва я с Грогом решим вопрос с выпускным.