Пожиратели миров 6

Глава 135

Я двигался по этажу, зачищая одно помещение за другим. Выбиваю дверь плечом, влетая внутрь, за доли секунд окидываю взглядом комнаты, если надо, открываю огонь и иду дальше. И любой, кто встречался мне на пути, погибал. Я не чувствовал ни раскаянья, ни жалости, будь слуги или солдаты — для меня они все на одно лицо. Я лишь следовал тому, что вбивали в меня всю мою жизнь: видишь цель — убиваешь цель. Никаких исключений.

Их сопротивление не было сильным. Свою роль сыграла та неожиданность, с которой мы ворвались к ним прямо в квартиру.

Изначально планировалось поступить немного иначе: зависнуть напротив окна, где мы ворвёмся внутрь через кормовой люк. Однако случай расставил свои правила, и четвёртый двигатель окончательно вышел из строя. Поэтому я отдал приказ влетать прямо в квартиру через окна. А дальше было техники.

Самым сложным было прорваться через коридор, где они вели пси-способностями плотный огонь. Пси-райдеры однозначно слабые, но их хватало, чтобы не давать нам пройти дальше. Поэтому здесь мы перешли от тактики «в лоб» к тактике «перебежек». По итогу это стало единственным местом, где они смогли хоть как-то перегруппироваться и дать отпор. В остальных случаях люди Лорье хаотично бегали по помещениям, становясь лёгкой мишенью.

Я зачистил последнюю комнату, добравшись до тупика. Сопротивления не было. Это была обслуга.

— Зигфрид, помещения зачищены.

— Принял. Крыша взята под контроль. Захвачен челнок. Остался пилот. Что делать?

— Мы не берём пленных.

— Принял, — связь на мгновение прервалась, после чего он вновь вышел на связь. — Нужно опознание. Лорье устранён, остальных в лицо узнать я не смог.

— Я сделаю это.

Но в этот момент к каналу связи подключился Фарен, наш пилот с не самыми приятными новостями.

— Это Фарен, — он мог не представляться, по голосу мы оба сразу узнали его. — У нас тяжело раненый.

— Тебя понял, сейчас буду.

Я развернулся и быстрым шагом двинулся обратно. Под ногами хрустела крошка из штукатурки, битое стекло, а иногда и чавкала кровь.

Неприятная ситуация, когда ты кого-либо теряешь. Но ещё хуже, когда в твоей команде есть те, кому этот человек был небезразличен. С этим возникают большие сложности.

Я вошёл в комнату, держа наготове перезаряженный пулемёт, но внутри понимал, что он уже не понадобится. Это был крик не ужаса или ярости — это был крик боли.

Около корабля, стоя на коленях и захлёбываясь слезами, стояла Катэрия. Напротив на коленях стоял Фарен с большой аптечкой рядом. А между ними лежала Алианетта. Или то, что от неё осталось.

— Зигфрид. Спустись, — попросил я, подходя ближе.

Я столько раз видел подобную картину. Кровь, боль, ужас и слёзы. Рано или поздно ты к подобному привыкаешь. Рано или поздно тебе становится всё равно. Ты смотришь на людей, но не чувствуешь ни жалости, ни злости, совсем ничего. Они просто есть.

И сейчас я смотрел на всё это, и чувствовал… едва заметное облегчение. Лишь лёгкий отголосок этого чувства, на котором с некоторым недовольством я поймал себя.

Под удар попала Алианетта.

На ней не было лица. Будет точнее сказать, что у неё не было лица — вместо него я видел какое-то кровавое месиво, которое обнажало череп девушки. Ей будто сорвали кожу частично с плотью, обнажив кости. Теперь она будто улыбалась всем нам одними зубами. Ещё я не видел у неё левой кисти.

Я не знаю, каким образом она подставилась под удар, но сейчас это было и неважно. Глядя на девушку, я мог лишь сказать, что с такими ранами не живут те, кто не космодесантник.

И пока Фарен с каменным лицом пытался хоть что-то сделать, Катэрия, заливаясь слезами старалась ему помочь. Но чем можно помочь человеку, у которого не было лица? Алианетта едва дышала, и, судя по всему, дышать ей оставалось совсем недолго.

Я твёрдым шагом вошёл в комнату, заставив Катэрию обернуться на меня.

— Грант? — слишком жалобно произнесла она, и я кивнул, сев около них на одно колено. — Я… я не знаю, как это вышло… Вы врезались, а потом всё началось. Мы выставили щиты, но она получила огненный шар прямо в голову.

Вот-вот Катэрия была готова сорваться в истерику, но пока к своей чести сдерживалась.

— Через щит? — уточнил я.

— Я не знаю! — исторично ответила она, едва удерживая себя, чтобы не перейти на крик. — Помоги ей!

Помочь?

Вблизи всё выглядело ещё хуже, чем издали. И кажется, Алианетта вообще перестала дышать.

— Фарен, проверь, жива ли она, — попросил я. — Зигфрид, поторопись.

— Я уже спускаюсь, — отозвался он.

— Она жива! — Катэрия была явно не в себе. Её бросало от ужаса в ярость. — Али жива! Она не умерла, ты слышишь⁈

— Фарен, проверь пульс, — повторил я.

— Есть он. Но надо установить трубку в горло, пропихнуть, иначе она захлебнётся кровью. Уже захлёбывается.

— Ставь.

— Её надо в больницу! Почему… почему вы просто сидите⁈ ЕЙ НАДО В БОЛЬНИЦУ!!! ОТВЕЗИТЕ ЕЁ В БОЛЬНИЦУ!!! ОНА УМИРАЕТ, НЕУЖЕЛИ ВЫ ЭТОГО НЕ ВИДИТЕ?!?!?! СЕЙЧАС ЖЕ ВЕЗИТЕ ЕЁ В БОЛЬНИЦУ!!!

У Катэрии началась откровенная истерика. Она окончательно потеряла связь с реальностью и теперь, как обезумевшая, перешла на такой чудовищный визг, что резал уши даже через микрофон, продолжая повторять раз за разом фразы, словно заевший магнитофон. Я сомневаюсь, что она вообще могла адекватно сейчас реагировать на ситуацию. Сейчас Катэрия могла с безумным лицом только кричать, поддавшись эмоциям.

Моя рука сжалась на её шее настолько осторожно, насколько я мог это сделать, заставив Катэрию захрипеть.

— Успокойся и закрой свой рот, иначе твоя сестра умрёт, ты меня поняла? — с нажимом произнёс я. — Ты мешаешь своими криками помогать ей.

Вряд ли она могла что-либо выдавить из своего горла кроме хрипов, поэтому залитая слезами с ужасом в глазах, но не за собственную жизнь, Катэрия просто закивала головой.

— Отлично. Веди себя спокойно, Катэрия. Мы сделаем всё, что в наших силах.

Моя ладонь разжалась, заставив её жадно хватать воздух ртом.

В этот момент в комнату зашёл Зигфрид. Было достаточно одного взгляда, чтобы понять, кому не повезло, и он не стал задавать глупых вопросов. Вместо этого он сразу подошёл к нам, встав на одно колено и склонившись на Алианеттой. В этот момент Фарен пытался пропихнуть ей в горло трубку. Зигфриду было достаточно одного взгляда, чтобы вынести свой вердикт.

— Она не жилец, — он произнёс это через внутреннюю связь, чтобы лишний раз не травмировать Катэрию, которая и так держалась на самой грани.

— Я знаю.

— Я сомневаюсь, что она переживёт даже транспортировку.

— Знаю.

— Что будет делать?

— Сыворотка. Коли ей.

— Сыворотка? — я буквально увидел, как он нахмурился через шлем.

— Да, сыворотка.

— Грант, она…

— Не жилец, я знаю. Но попробовать придётся. Не из-за меня, из-за неё, — я кивнул на Катэрию.

— Даже если она выживет, то вряд ли сможет хотя бы прийти в себя. Я уже отсюда вижу, что у неё частично отсутствую кости, обнажая мозг. И судя по всему, осколки костей прошли ей в мозг, как шрапнель. Я вообще не понимаю, почему она ещё жива.

— Зигфрид. Коли. Это приказ, — спокойно произнёс я.

Больше он не спорил. Достал свою сыворотку, после чего после минутной заминки воткнул Алианетте прямо в шею шприц. Его сыворотка опустела где-то наполовину.

Непонятно, поможет ей она или нет, так как даже у сыворотки есть свой предел. Она может остановить кровотечения, может ускорить значительно регенерацию, восстановить повреждённые органы. Но как и с любым механизмом, есть предел повреждений, после которого восстановлению они не подлежат.

Возможно, сыворотка и не поможет Алианетте, но хотя бы поддержит в ней ту жизнь, которая ещё сохранилась в её теле. Было сложно описать чувства, которые я испытывал, глядя на неё. Вроде я вообще ничего не чувствовал. Рассудок оставался холодным, а логика чёткой, точно диктую, что нужно предпринять. Но другой… чувство вины? Очень слабое, будто стон за стеной, но тем не менее я его ощущал.

— Так, Зигфрид, поднимай её, неси в челнок. Фарен, отвези в больницу и возвращайся.

Катэрия тут же подорвалась с места.

— Я с ней!

— Нет, ты остаёшься здесь со мной.

— Нет! Я поеду…

— Ты. Останешься. Здесь, — поднял я голос, отчеканив каждое слово и уперев её металлическую ладонь в грудь, когда она уже было подалась за ней.

Катэрия, казалось, вот-вот начнёт задыхаться. Она будто готовилась ко второму раунду истерики, то открывая рот, то его закрывая, мокрыми глазами провожая свою сестру. Но осталась на месте. Её ноги подкосились, и она осела прямо здесь, среди пыли и грязи, после чего спрятала лицо в ладонях и разревелась.

Мне было неприятно смотреть на неё. Не в том плане, что Катэрия вызывала у меня отвращение. Наоборот, глядя на неё, я испытывал в душе неприятное чувство вины. Отчего-то хотелось положить ей руку на плечо и сказать, что всё будет хорошо, но…

Но вряд ли это ей сейчас нужно.

Особенно от меня.

Поэтому мне оставалось лишь осмотреть комнаты и опознать всех, кто здесь находился.

Ардена Лорье я опознал сразу. Его верхнюю часть туловища я нашёл среди груды трупов в зале. На его лице застыла гримаса ужаса, как и было положено, когда ты встречаешь космодесант. Что касается его жены, то здесь было сложнее. Я нашёл женщину, которая была очень хорошо одета, чем и выделялась среди остальных, однако из-за того, что пуля снесла ей лицо, опознать её было невозможно.

Немного подумав, я вытащил нож и отрубил ей кисть. По отпечаткам и определим в этом случае, она это или нет.

Последнего, Фондена Лорье, сына и наследника дома Лорье я нашёл в лифте. Там была самая настоящая мясорубка, где все тела представляли из себя перемешанные с одеждой фарш. Его голову, всю измазанную в крови я достал из этой кучи, внимательно оглядел, после чего бросил обратно.

Это точно был он.

Теперь можно было с уверенностью сказать, что мы только что обезглавили весь дом Лорье, который был практически одним из столпов аристократии в Перта-Фронте. Дальше будет уже проще, когда без единого управления, каждый будет пытаться занять место главы. Это выльется в огромные проблемы. Для них.

Можно сказать, что Алианетта была малой кровью за такую победу. Всего лишь один человек против целой правящей семьи. Но вряд ли Катэрия согласится с этим. К сожалению, чем ближе тебе человек, тем ценнее он становится и тем дороже стоит его жизнь относительно других. И хотя я считал это приемлемыми потерями, теперь внутри себя и сам был не уверен, с какими именно потерями я готов буду смириться.

Мой взгляд невольно скользнул по ревущей Катэрии.

Я хромал по поместью к одной из комнат поместья. К сожалению, я сумел себе подвернуть в костюме ногу, когда неудачно сделал шаг, и датчики неправильно считали его. Активная броня едва не выкрутила мне ногу в суставе в другую сторону. Тогда пришлось делать из строенного инъекционного аппарата укол обезболивающего.

А сейчас боль возвращалась. Возможно, это даже к лучшему, так как она отвлекала меня от многих неприятных мыслей, которые преследовали меня.

Я только что отчитался Марианетте о проделанной работе. С одной стороны, я имел право ни перед кем не отчитываться, однако с другой Марианетта была нашим официальным лицом. Человеком, который держал связь с общественностью, и ей было необходимо знать такие вещи.

Про Алианетту я тоже рассказал, как и просветил насчёт неадекватного поведения Катэрии.

— Грант, она ведь её младшая сестра, — мягко произнесла Марианетта.

— Я знаю.

— Поверь мне, старшие нередко любят младших сильнее, чем наоборот. Для неё это сильный удар. Как хотя бы Алианетта.

— Я не знаю. Её отвезли в больницу, где приняли, но мне кажется, что она проживёт недолго. Как я понял, ей в голову попал огненный шар, пробив щит.

— Пробив щит?

— Так мне сказала Катэрия. Я не знаю, так ли это или нет. Там была бойня, было не до того, чтобы следить за другими. Я думал, они просто закроются щитами и переждут, но вышло как вышло.

— Это ужасно… — пробормотала Марианетта, покачав головой.

Я бы мог сказать, что это допустимые потери, но промолчал.

— Ты говорил с Катэрией? — поинтересовалась она негромко.

— Не уверен, что она хочет меня видеть, Марианетта.

— Почему?

— Не знаю. Предчувствие. Наверное, обвиняет меня в том, что произошло. Это ведь я предложил этот план.

— И всё же тебе надо поговорить с ней. Поддержать её. Ведь ты её будущий муж.

— Поддержать? Как? У неё сестра со дня на день помрёт. А если не помрёт, то останется такой до конца своих дней. Можно сказать, что у Катэрии теперь нет сестры. Я сомневаюсь, что здесь можно как-то поддержать человека.

— Немного же ты знаешь о людях, Грант, — покачала она головой. — Пойди и поддержи Катэрию. Скажи ей пару ласковых слов, что она не одна и что всё будет хорошо. Поверь, она не из тех дурочек, что будут бросаться на всех подряд. И ей это очень нужно, особенно от отца её ребёнка.

Поддержать Катэрию? Я сразу вспоминаю то, как она отреагировала в башне. Вряд ли ей стало лучше с того момента. И тем не менее…

Я остановился около её двери, задумчиво окинув ту взглядом. Не хотелось быть мишенью для её нападок в приступе душевной боли.

Но я постучал. Громко и настойчиво постучал в дверь. Подождал несколько секунд и постучал ещё раз. А потом ещё и ещё. Создавалось ощущение, что в комнате никого нет, однако я точно знаю, что она там. И вот уже через минуты три я услышал характерный щелчок замка, после чего дверь немного приоткрылась.

На меня смотрели красные заплаканные глаза из-под припухших век. Лицо было всё мокрое даже сейчас, будто Катэрия только и делала, что плакала без остановки. И тем не менее вопреки моим опасениям, она тихо спросила:

— Ты чего-то хотел, Грант?

— Да. Поддержать тебя.

Блин, сказал, как отрезал. Ты ещё ей прикажи принять твою поддержку и не грустить, чтобы вообще наверняка.

— Тебя Марианетта послала? — ещё тише спросила она.

— Скорее, она подтолкнула меня к этому действию.

— Я могу зайти?

— Если я скажу нет? — задала Катэрия встречный вопрос.

— Тогда я выбью дверь с ноги и всё равно войду, чтобы поддержать тебя.

Она задумчиво прикусила губу, после чего открыла дверь шире и отошла в сторону, предлагая мне войти.

— Вижу, мне не деться никуда от твоей поддержки… — вздохнула она, пропуская меня в комнату.

— Как ты? — спросил я, когда она закрыла за мной дверь.

— Как может чувствовать себя человек, который теряет родную кровь, Грант? — совсем тихо и ещё хрипло спросила она, глядя на меня.

— Я не знаю.

— Ты ни разу не терял дорогих тебе людей?

— Может когда-то, но я уже не помню. Это было, видимо, очень давно.

— Наверное, этому можно порадоваться… — пробормотала Катэрия. — Никогда ни о ком не волнуешься. Это поэтому ты держишь дистанцию со всеми, да?

— И по этой причине тоже, — не стал я скрывать правды.

Она промолчала, после чего огляделась, понурив голову, и со вздохом легла на кровать, где просто начала смотреть в одну точку. Так как мне сказали её поддержать, я не нашёл ничего лучше, как лечь прямо рядом с ней.

— Признаться честно, мне хотелось бы свалить всю вину на тебя, Грант, — тихо произнесла она, глядя в никуда. — Сказать, что это твой план, что если бы не ты, то ничего бы этого не случилось и так далее. Возможно, тогда бы мне стало легче. Просто спихнуть всю боль на кого-то другого, чтобы облегчить душу.

— Что тебе мешает это сделать?

— То, что это неправда, — негромко произнесла она. — Я ведь согласилась, даже когда ты несколько раз переспросил меня. Я дала на это добро… Как ты думаешь с ней всё будет хорошо?

— Тебе ответить честно или соврать? — сразу спросил я.

— Соври, пожалуйста.

— С ней всё будет хорошо, — не моргнув глазом, ответил я.

И почувствовал, как Катэрия прижалась ко мне. Будто пыталась подлезть под меня, спрятаться под боком.

— Ты так это уверенно говоришь, что хочется поверить в это, Грант, — тихо прошептала она.

И прижалась ко мне ещё плотнее.

Вообще, не считая произошедшего с Алианеттой, всё остальное прошло просто идеально. Мало того, что мы разобрались с главнокомандующим дома Лорье, мы получили их челнок, который мог пригодиться нам в будущем. Также мы забрали всё, что только смогли найти в доме: от денег до драгоценных камней. Вытаскивали даже сейфы, чтобы позже вскрыть их.

Самым сложным во всём этом, наверное, было вытащить врезавшийся в окно корабль. Нам пришлось вызывать два грузовых челнока, которые с трудом, но смогли выдернуть его наружу. И всё это под присмотром полиции и техников, которые проверяли, чтобы конструкция небоскрёба не была повреждена.

Жутко ведь получается. Те, кто должен защищать порядок, стоят и смотрят на весь этот хаос, спокойно отпуская тех, кто этот самый хаос, отнявший десятки жизней, и устроил. Словно молчаливые арбитры, которые лишь наблюдают не вмешиваясь. Никто даже слова не сказал, взглянув на количество трупов.

Но меня больше заботил корабль, который больше не полетит. Я видел, во что превратился двигатель, там не осталось ни единого живого места. Он попросту сгорел, расплавил металл, и восстановлению это не подлежало.

Нам нужен был новый, и я даже знаю, как его можно было достать.

Пока я думал над чем-то более простым и понятным, чем человеческие чувства, Катэрия рядом со мной… уснула. Я это понял лишь через несколько минут, когда её дыхание выровнялось и она перестала шевелиться. На этот раз она не храпела, по крайней мере, сейчас, лишь используя моё плечо как подушку.

— Катэрия? — тихо позвал я её. — Ты меня слышишь?

Ноль реакции.

Я попытался встать, чтобы высвободиться из западни, но едва начал смещаться в сторону, как Катэрия начала ёрзать. Едва замирал на месте — успокаивалась, продолжая тихо сопеть.

Да ладно, дай выспаться человеку.

Выспаться?

Я ещё раз бросил взгляд на девушку, что нашла своё успокоение на моём плече и смогла уснуть. Странный выбор, но хотелось верить, что рядом со мной она действительно чувствует себя спокойнее.