Погоня за «оборотнем»

Глава 30

Скэлли собирался повеселиться. Он суетливо побежал по направлению к конюшне, открыл замок, взломал крышку первого попавшегося деревянного ящика, достал один из отвратительных безобразных автоматов, пару патронташей, перевязался ими, как Рэмбо, и так же быстро вернулся в дом. Хотя вид Скэлли и внушал страх, в жизни своей он, если и стрелял, то из детского ружья и, будучи по натуре мирным парнем и питая отвращение к резким звукам, он тем не менее изрешетил западную стену дома Рэчел, отчего она стала напоминать кусок швейцарского сыра.

Он был миролюбивым парнем и поэтому целился гораздо выше уровня голов, и даже много стекла не разбил, разве что несколько окон, перед которыми точно никто не стоял. Этого хватило для того, чтобы рок-звезды, богатые повесы, бывшие кумиры большого тенниса, наследники и наследницы, их любовники и любовницы разбежались кто куда. Они бежали и пронзительно визжали, запрыгивая в свои роскошные машины, или просто бросались на землю. Скэлли смотрел на обалденно красивую блондинку, которая отъезжала на белом «шевроле». Он впервые увидел ее на вечере, разглядывая компанию, и у него даже появилось желание с ней познакомиться.

Те, кому удалось выехать первыми, беспорядочно метались, ударяясь друг о друга. Затем они рванули к главным воротам, вылезая из них гуртом, и разъехались в трех направлениях, не разбирая пути. И (это было особенно смешно) Брай — помните Брайа? — отъехал от дома на «оборне», никого не задев, проскочил главные ворота, не получив ни царапины. Брай проехал по дорожке, повернул налево, ни в кого не врезавшись, поехал по дороге, где с правой стороны стена, — и врезался в нее. Именно таким и было наказание, придуманное Рэчел за то, что Брай уронил рождественский шар на пол.

Об этом стало известно не сразу, конечно же. После того, как Скэлли изрешетил стену, он вошел внутрь дома, держа автомат на бедре, как Рэмбо, и огляделся в поисках неуспевших уйти и, возможно, прячущихся под стульями, в шкафах и других местах. На глаза не попался никто, и единственным, кто остался, был Кит Болтон, лежащий на дне бассейна. В этом даже была некая гармония — Кит Болтон в доспехах и Скэлли, разбирающийся в них практически профессионально.

У Скэлли промелькнула мысль нырнуть в бассейн и вытащить оттуда Болтона, но это было бессмысленно — он давно был мертв, а Скэлли потом пришлось бы сушить одежду, кроме того, его могла застать полиция. Хотя район и нельзя было назвать густонаселенным, однако кто-то из соседей мог услышать стрельбу, крики, визг, шум сталкивающихся машин и вызвать полицию. Увидев, как он вытаскивает Болтона, полиция не приняла бы его объяснений о непричастности к убийству.

Но кто-то еще оставался, так как у дома сиротливо стояла машина марки «корвет» с красной кожаной обивкой внутри и разбитым с правой стороны лобовым стеклом — результатом стрельбы. Отсутствие половины стекла компенсировалось ключами, вставленными в замок зажигания. Он открыл багажник, швырнул туда автомат, сел за руль, завел мотор и выехал из ворот главного входа. Проехав еще немного, он увидел «оборн» Брайа. Тот все еще сидел за рулем, тупо глядя на стену через еще более поврежденное, чем у Скэлли, стекло.

Скэлли умело петлял по дорогам, радуясь, что не почел за труд их изучить, и каково было его удивление, когда он обнаружил, что сидит на «хвосте» джипа Рэчел. За рулем сидела Сюзан Сейнт Майкл, так и не снявшая кожаных перчаток, а рядом с ней Рэчел. Если это кино, то в это трудно было поверить, но происходившее было реальностью. Джип явно уходил от преследования. Скэлли решил выяснить, от кого они стараются уйти.

Он проследовал за ними в Санрайз на Монорвиль, и когда они повернули налево, чтобы выехать на ЛАЙ, Скэлли сделал вид, что продолжает ехать прямо, но на самом деле выключил свет и повернул за ними на ЛАЙ. Казалось странным, что, кроме них, на шоссе не было других машин, только они и он, Скэлли, — невидимый, незаметно следовавший за ними, как призрак.

Потом случилась странная штука — Сюзан резко остановилась посередине дороги, а Рэчел вылетела из машины, как будто ее выпихнули ногой. Джип медленно катился вперед, как на черепашьих гонках. Поначалу Рэчел не могла сообразить, что ей делать. Она беспомощно оглядывалась вокруг в надежде поймать машину, но трасса была мертва. Рэчел не могла увидеть «корвет», так как дорога была погружена во мрак: в этой части она не освещалась, а ночь была безлунной. Глаза Скэлли привыкли к темноте, и он отчетливо различил невероятно белую кожу и волосы Рэчел. Она медленно шла по дороге. Через какое-то время впереди нее на обочине показался джип с выключенными фарами, и Рэчел села в него.

Далее они поехали через Суффолк, Нассау, Куинз. Включив приемник и настроив его на рок-волну, Скэлли слушал музыкальную программу по заявкам с участием его любимого певца. Есть все-таки Бог на земле, иначе Скэлли заснул бы за рулем. Теперь же он громко пел вместе с Брюсом его песни.

Неожиданно Сюзан увеличила скорость и проехала на шоссе Ван-Вик в направлении аэропорта Кеннеди. Она въехала на стоянку спецмашин Американских авиалиний так, как въезжают в открытый кинотеатр для автомобилистов. Скэлли в замешательстве думал, как ему поступить. Он решился припарковать машину на стоянке для пассажиров — он мог бы ею воспользоваться, когда нужно, а если нет, то и наплевать — машина была чужая. Поставив машину, он, разумеется, не взял автомат, закрыв его в багажнике, и направился в здание аэропорта. Первым делом Скэлли заглянул в магазинчик сувениров и купил наугад кепку белого цвета, отделанную красным и голубым материалом, для болельщиков бейсбольной команды «Метс», частично изменив свой внешний вид, не боясь теперь, что его обнаружат раньше времени, до того, как он сам успеет выследить беглянок.

Он увидел их у стойки. В руках Сюзан и Рэчел держали дешевые сумки, которые они, по всей видимости, купили в аэропорту, точно так же, как и одежду, в которую уже успели переодеться. Сюзан оделась в кожу, на Рэчел же приличного ничего не было. Одежда, купленная в аэропорту, выглядела безвкусной. Кто вообще такую одежду покупает? Ответ напрашивался сам собой — женщины, скрывающиеся от полиции. Точнее, скрыться собиралась одна из них — Рэчел, улетающая в Майами. О чем это говорило? Видимо, она искала такое место, где не было вероятности встретить своих знакомых.

Прощание было скромным, без жарких поцелуев. В основном говорила Сюзан. Указания давались четкие, ясные. Рэчел выглядела слегка испуганной, обеспокоенной. Весь ее вид говорил о том, что она как бы сожалела о содеянном в бассейне. К тому же она смущалась, стыдясь полной безвкусицы своего одеяния, и переживала, что какой-нибудь симпатичный парень из всей массы глупцов, вырядившихся в слаксы, рубашки и куртки пастельных тонов, будет недоумевать, почему такая красавица, как она, носит тряпки из полиэстера.

Был и еще один момент: Рэчел сидела не в комнате отдыха для очень важных персон, а в зале для обычных пассажиров, где любой идиот мог пялиться на нее. Причиной тому было то, что летела она не первым классом, а по самым дешевым билетам вместе с работягами, словно не хотела привлекать к себе внимание. О том, что Рэчел летела инкогнито, Скэлли узнал, подойдя к стойке и попросив место рядом «со своим коллегой по бизнесу» мисс Филлипс. Служащий справился по дряхлому компьютеру и, извинившись, сообщил, что такая пассажирка не зарегистрирована, а это означало, что она назвалась другим именем.

Таким же образом поступил и Скэлли, представившись мистером Дэлтоном Хаммерслей. Кем бы он ни был, ясно одно — он был ротозей, забывший взять бумажник с кредитными карточками и шестьюстами долларами из-под сиденья «корвета». До отлета оставалось сорок пять минут. У Скэлли было время сбегать за деньгами и купить кое-что для себя: желтые слаксы для гольфа, рубашку, светло-зеленую куртку и спортивную сумку. Переодевшись в новые вещи, Скэлли стал выглядеть таким же чудиком, как и остальные. Теперь можно было садиться позади Рэчел, практически не боясь быть разоблаченным. Единственное, о чем следовало беспокоиться, так это о том, чтобы ненароком не оказаться с ней буквально рядом. В этом случае Рэчел могла его узнать за время длительного полета. Оказалось, что он зря волновался, так как она сидела у иллюминатора в передней части самолета, а Скэлли — в самом хвосте у другого иллюминатора вместе с курильщиками и знатоками, выбравшими эти места, считая их подходящими на случай непредвиденной жесткой посадки.