Поиски мира

Глава 9

Она пришла в себя почти сразу – как будто и не было удара по голове, не пинали в живот и грозные окрики раздались не над её трепещущим телом. Особой боли не было – было холодное бешенство.

«Они даже не обыскали меня. Хорошо, скоро вы все будете кричать во тьме, недоноски».

За закрытой дверью она ясно различала голоса – все четверо двигали стол и готовились к предстоящей попойке.

– А девка-то попалась тощая, не поломать бы… слышь, Рябой – ты последним будешь.

– Тощая, да гибкая – понял? А каким я буду то жребий решит!

– Но-но, вы губы-то приберите. Давайте жратву, а её сначала надо допросить, чтоб ясно было – кто она, откуда и куда, с чем пожаловала.

– Да ладно те, Валрин, нам ли не знать? Допрашивай ты её, сколь угодно, у нас на глазах – а потом, уж не обессудь, и жребий метнём.

– Как-то дерзко ты заговорил, Млисс. Неужто вновь меча захотел испробовать?

– Ты мечом своим детей будешь пугать, да стариков, понял? Я с летней бойни ничего уже не боюсь, навеки бояться перестал. И отлично помню, как ты драпал, пока мы остальных прикрывали.

– Ах ты гнида!

Алвириан попробовала на прочность свои путы и зловеще усмехнулась. Ей вспомнились уроки в закатной комнате – тот из воспитанников школы, кто не успевал выполнить задание до того, как солнце скроется за горизонтом, оставался в пыльном помещении с решетками на крошечных окнах столько, сколько пожелает наставник. О еде и воде тоже надо было забыть. Ей было двенадцать, когда отец привел её к воротам, за которыми располагался невзрачный двухэтажный особняк… Дева встряхнулась и, присев на корточки, осторожно переступила через связанные сзади руки. Потом она поплевала на ремень, всячески покрутила его, и наступив ногой, напружинила спину, пытаясь выпрямиться. Веревка растянулась достаточно, чтобы быстро освободить руки. Тогда Алвириан, прибрав плащ, вновь переступила через свои руки, чтобы все выглядело по-прежнему.

– Ну хорош, хорош вам, чего сцепились… выпейте да успокойтесь… эй, Шипун, ты никак мяса принёс? – давай сюда, надоело уже эту баланду жрать. И кто-нибудь – вышвырните собак отсюда – раз все сегодня вознамерились пить и баловать себя, то пусть хоть они на охране побудут.

– Держи, Шлом.

– Отлично. Сейчас камин разожжем, достанем последний бочонок и устроим пир на славу. Сэр Тайлисский, не угодно ли? Или вы всё же предпочитаете равноправно тянуть жребий, кому сегодня быть часовым?

– К Хёриру! – неразборчиво промычал рыцарь. – Допьём последнее, а там кто проспится – тот и часовой.

– Дело говорите, сэр Валрин, да будет так! Надвигается метель, судя по тому, как птицы себя ведут и только безумец в такую погоду по дорогам следует. Так что, братья, собирай на стол!

– Ну и что же нам с вами делать, а? – рыцарь небрежно потыкал кинжалом в рассыпанные по столу вещи шпионки. – Ни грамот. Ни подорожных. Но смотрите-ка – золотишко кое-какое имеется, наверняка для подкупа, а так же чернила и перо – доносы свои строчить, на вот такой вот красивой тонкой бумаге. А в Илоне сидит твой дядюшка и наверняка голубков подкармливает, чтоб они силы набирались, писульки твои по свету носить. А?!

Алвириан стояла перед ним и смотрела в пол. Был уже вечер – стражники изрядно напились, а у крыльца башни возились псы, которым сегодня перепало конского мяса и костей.

– Да сто ты с ней целемонисся, давай её сюда! – громко крикнул Шипун и вызвал взрыв грубого хохота у сотоварищей.

– Молчать! – вскочил со своего места Валрин. – Молчать, пропойцы, висельники, будьте вы прокляты! Я говорю!

– Они не понимают, кого схватили, – тяжело дыша, всё же улыбнулся он Алвириан, – им бы всё себя потешить. А мне надоело торчать на границе. Пожгли нас летом ещё – только отстроились, два пальца об заклад ставлю, что весной опять пожгут – бешеные они, эти бенорты, когда дело до схватки доходит. А тебя я сберегу – ты меня вытащишь отсюда.

Алвириан выгнула бровь.

– И даже поразвлечься со мной не захотите?

– Это успеется, – посулил рыцарь, оглядывая залу помутневшим взором. – Тебя как зовут?

– Дахата.

– Ох и имечко, – он потянулся к пергаменту, желая заполнить его по всей форме, потом сдался, ослабил пояс и рыгнул. – Не желаешь признаться сейчас?

– В чём?

– Ну, что ты – эта… за которую себя выдаёшь…

– Слышь, Валрин, долго ты там ещё канителиться будешь?

– Ох, как непочтительно разговаривают они с вами, рыцарь из Тайлисса, – тонко улыбнулась Алвириан. – Неужто вы это стерпите?

– А ты коварная, да? – криво усмехнулся Валрин, вытерев бороду. – Стравить нас пытаешься? Не выйдет, не выйдет, неет…

– Потому что не вы у них верховодите. Как скажет тот молодчик с арбалетом, так и будет, да?

– Заткнись, сука, – прошипел рыцарь, перегнувшись к ней. – Не за тем тебя позвали.

– Ах, позвали! Ребята! А ваш главный хочет меня тайком увезти в Илон! Ждёт только, когда вы заснёте!

– Тварь!

Дева ловко увернулась от пощёчины и отскочила спиной к стене.

– Но-но-но…

– Что?! Ты что это задумал, Валрин?! Улизнуть от нас?

– Погодите, парни, – арбалетчик неторопливо вставал из-за стола, успокаивая собратьев. – Нас семеро, он один, всех не перепьешь… Сдаётся мне, это девчонка что-то мутит…

– Шлом, да ты посмотри на него только! Он лопнет сейчас от злости – так покраснел!

– Я проучу тебя, пропойца!

– Хорош, Млисс, хорош, я сказал! Сэр Валрин может и трус, но не дурак! Куда он поскачет, когда за дверями тьма и вьюга?! А вот она… хватайте девку!

Алвириан, незаметно сбросив путы, уже взмахнула рукой, и арбалетчик рухнул на пол с ножом в глазу. Вторым она прикончила Шипуна, но тут спохватившийся Валрин прыгнул на неё сзади. Дева уворачивалась и кружилась между семью солдатами и рыцарем, но преимущество внезапности было потеряно – пробиться к двери она не успела, а её противники были не так пьяны, как она надеялась, и медленно отжимали Алвириан в угол.

– Собакам тебя скормлю, потаскуха! – посулил Валрин – она знатно попятнала его лицо кинжалом. Его и ещё троих. Один под конец сел на пороге, зажимая рану в боку. Остальные, сопя, всё-таки обезоружили деву.

– Насыпать ей углей за шиворот, – предложил лохматый парень со скошенным лбом.

– Эй, ты! – оттолкнул его Млисс. – Закрой пасть! Не для того ловили.

– Да, сначала отымеем её во все дыры, а уж потом можно и кочергу в зад засунуть. За Шломма и парней.

– Глядите – Брив сейчас кончится!

– У-у-у, сука! – кто-то слева залепил Алвириан в глаз и она захохотала.

– Веселей, мальчики! Глядишь, кого и заезжу до смерти! Ну, кто первый!

Неожиданный слитный вой заставил всех замереть.

– Это ещё что на нашу голову? – совершенно трезвым голосом спросил Млисс. – Псы словно ума лишились со страху. Рябой! – возьми арбалет.

Все словно вспомнили, что они на границе.

– К оружию! – прокричал Валрин Тайлисский, размахивая мечом. – К оружию! Нападение!

Слышно было, как свора улепётывает и воет и визжит в отдалении. Потом в дверь словно попали ядром из катапульты – она слетела с петель вместе с засовом и рухнула посредине комнаты. Один из солдат не успел пригнуться и ему раскроило голову концом доски.

Все забыли про шпионку, но она тоже не торопилась выскочить наружу, отирая распухшее лицо. Больше всего ей хотелось воткнуть стилет Валрину в затылок, но её опередили.

С громоподобным воплем кто-то сорвал навес с крыльца и в двери протиснулся великан, заросший шерстью. Свирепое лицо его было разрисовано сажей, в руках он держал узловатую дубину и каменный топор, ростом превосходил обычного человека вдвое.

Рябой с арбалетом стоял ближе всех к великану и у него подкосились ноги.

– Во имя Трёх Святых, – с ужасом пробормотал солдат.

– Это менквы! – крикнул стоящий подле Алвириан Млисс. – Рябой, стреляй!

– Мясо! – рявкнул великан и одним ударом превратил стражника в бесформенную груду костей.

Дева хотела броситься к окну, но великан снаружи уже обрушил на него свою палицу, в щепки разбив ставни, и пытался просунуться в отверстие.

– Мясо!

– Убьём людоеда! – крикнул Валрин.

Три копья вонзились в живот чудовища, великан яростно заревел и слепо подался вперед, размахивая топором и палицей.

«Что ещё за менквы?» – успела подумать Алвириан, перекатываясь через голову в сторону арбалета, который никто так и не рискнул поднять. Одно из копий обломилось, стражник замешкался, и топор смял его грудную клетку.

– Мясо!

Валрин всадил клинок в глаз лезущему в окно менкву, чем вызвал оглушительный вопль. Дева, подхватив с пола арбалет, краем глаза увидела как на улице, в крутящейся тьме рывками разгорается пламя на второй башне. Обернувшись, она увидела, что людоед гонится вдоль стены за Млиссом и через два шага запрёт его в углу и прикончит. Не раздумывая, Алвириан выстрелила. Арбалетный болт ударил великана под лопатку, тот споткнулся, Млисс буквально на животе проскользил мимо него, а дева спешно начала перезаряжать оружие, сорвав с пояса Рябого чехол с болтами.

Второй людоед с сломал свою палицу о подоконник, но всё равно пытался пролезть в слишком узкое для него отверстие. Валрин отрубил ему ещё два пальца. Алвириан, чувствовавшая дыхание холода на своих плечах, внезапно подумала, что это очень глупо – умереть на грязном полу какой-то занюханной заставы, которую все равно спалят по весне или летом, так и не разобравшись, что к чему. Откуда они берутся, эти твари? Этот чудовищный белый медведь, который в два раза больше тех, что она видела в императорском зверинце, эти менквы, о которых знают солдаты Марки, а она даже не читала в легендах ни о чём подобном… откуда? И если они здесь, то что случилось с остальными северными странами? Дикий вопль вернул её на землю. Со стороны двора бежали ещё два менква, потрясая дубинами. Тот, что был в доме, подыхал, осыпаемый ударами – кто-то очень удачно подрезал ему жилы под коленом. Но людей оставалось лишь трое. С девой – четверо.

Рыцарь тоже увидел через окно, как к ним бегут великаны и закричал.

– Наверх! Они приближаются!

– И подожгут нас! – крикнула Алвириан. – Надо биться здесь!

– Да ты никак сдурела, ведьма! Им нужно мясо! – зло крикнул Млисс. – Так что давай наверх, если хочешь жить!

В комнату, крутясь, влетела крышка от котла, пущенная с нечеловеческой силой.

– Хёрир!

– Их не должно быть много! Не должно! Большая стая не прокормится – мы бы уже о них знали! – на бегу крикнул Валрин.

– Лестница обломится под ними! – крикнул более здравомыслящий солдат. – Быстрее!

Они вскарабкались на второй этаж вовремя – в залу один за другим пролезли три великана. Последний ревел, потрясая окровавленной рукой.

– А знатно я ему рожу-то располосовал, – буркнул рыцарь, ни к кому не обращаясь. – Одно буркало… стреляй!

Алвириан выцелила в шею первого людоеда, но болт словно утонул в ней, не вызвав ничего, кроме остервенелой улыбки. Судя по жестам и раздаваемым оплеухам, он был главным в этой компании. И он был немым.

Второй великан, повинуясь его приказаниям, легко подхватил с пола длинный стол и, подняв его над головой, бросился к лестнице. Млисс яростно выругался. Лохматый парень с неприятным лицом поднял и бессильно опустил свой топор. Лицо его свела судорога.

– Мясо! – глухо прорычал великан из-под стола.

Лестница затрещала под людоедом, но выдержала, так как он был один.

Валрин с криком захлопнул крышку люка и задвинул засов в пазы.

Алвириан наконец-то перезарядила арбалет.

– Что они задумали?

Пол содрогнулся у них под ногами, когда менкв стал лупить столом по люку.

Млисс вырвал из рук девы арбалет.

– Ты здорово кидала ножички – вот и вмажь ему по глазам!

Люк выгнулся, а потом с треском лопнул. В проем влетели две доски от стола, а потом рывком по пояс высунулся великан. Стоящий справа Валрин полоснул его по локтю, но тут же отлетел к стене и безжизненно сполз по ней. Алвириан отступила, удостоившись исступленного взгляда Млисса.

– Куда?!

Сам он выстрелил в грудь людоеду, но тот ринулся, сгрёб его, падая на колени. Парень, оказавшийся слева, рубанул великана по предплечью, пока тот колотил Млиссом о пол, как тряпичной куклой. Менкв развернулся в его сторону и зарычал. На лестнице были слышны тяжелые торопливые шаги.

– Мясо!

Солдат не выдержал и опрометью бросился наверх к дозорной площадке. Дева, опередила его на мгновение и оттолкнула ногой. Ладони великана сомкнулись на голове парня, и она лопнула, точно перезрелая дыня. Менкв запрокинул голову, торжествующе рявкнув:

– Не уйдёшь… – и один из метательных ножей засел у него в щеке, а второй угодил точно в глаз.

Поднимающиеся людоеды столкнулись с завертевшимся собратом, который даже замахнулся на вожака, но получив пару ударов палицей, смирился.

– Там! – тыча пальцем, указал он дозорную площадку.

Алвириан стояла на самом краю, бросая быстрые взгляды вниз на землю и на люк. У неё в руках были два последних ножа – и стилет за поясом. Соседняя башня, в которой менквы не нашли ничего съестного, разгоралась всё ярче под порывами снежного ветра, рассыпая искры и освещая двор вокруг себя.

«Трое. Их трое, помоги мне Единообразный – как же я справлюсь?»

В люк просунулась лапа с топором, потом протиснулась голова, а плечи застряли – не пролезала и вторая рука. Снизу толкнули – людоед орал, размахивая топором, не подпуская к себе деву, но она, закружившись в пируэте, зашла сзади и прежде чем великан всё же выбрался на площадку, нанесла ему пять ран в шею. Он стоял, чуть покачиваясь, почти ослепнув от боли и ветра, но лапы его были всё так же длинны и сила пока ещё не ушла. За ним уже лез второй собрат. Алвириан двинулась вправо, а потом влево, качая маятник. Людоед заревел и ринулся на неё, расставив лапы. Она поняла, что не может ускользнуть – слишком мало пространства, а если он схватит – то верная смерть. Сердце подкатило к горлу, но дева, подпустив чудовище поближе, прыгнула вниз – ей больше ничего не оставалось. Людоед, поскользнувшись в безнадёжной попытке схватить её, выпал следом. Алвириан, видя надвигающуюся тьму, расчётливо оттолкнулась ногой от стены и перекатилась через плечо, пропахав невысокий сугроб. Рядом тупо, как колода, врезался в землю великан – непонятно было, мёртв он или оглушён. Алвириан не стала ждать, пока он поднимется, и подскочив, перерезала ему глотку стилетом.

«Двое, во имя Трёх Святых! Нужно оружие». Она сорвалась с места и побежала, огибая горящую башню. Она даже перестала слышать рев великана и их шаги – такова была сила вьюги и треск пылающих бревен.

За башней она увидела тёмный длинный барак – наверняка это был склад, в котором могло храниться всё что угодно, от припасов и оружия до лошадиной упряжи. В это время порыв ветра швырнул в её сторону сноп искр. «Надо спешить».

Алвириан с трудом своротила примёрзший засов и протиснулась в дверь, воздав хвалу Трём Святым, что она уже тех, что в башне. Сюда великану будет ещё труднее протиснуться. Оказавшись в темноте, она достала огниво и несколько раз высекла искру, чувствуя, как бьётся сердце и перехватывает дыхание. Она знала – великаны бегут по её следу, пригибаясь к земле. Запах подсказал ей, что в бочонках слева – горючее масло, которым обычно выжигали заросли близ укреплений и смачивали факела. Связку факелов она нащупала тут же, они лежали прямо под рукой. У девы появилась крохотная надежда. Она выдернула факел, зажгла его и занялась бочонком. Сорвав крышку, Алвириан стала размешивать загустевшее масло, приблизив к нему факел. Шаги слышались ей повсюду, ужас внушал не тот глупый великан, которому Валрин отрубил пальцы, а молчаливый вожак с ледяными всёпонимающими глазами и гадкой усмешкой. Он слишком умен. Открывающаяся наружу дверь скрипнула, а потом распахнулась, и людоед на мгновение застрял, протискиваясь в проход. Дева окатила его маслом из бочонка и бросила под ноги факел. Густые клубы черного дыма поднялись вверх вместе с язычками огня. Великан взмахнул руками, и заревел, Алвириан отбежала вглубь склада, держа в левой руке ещё пару факелов, следя, как разгорается огонь. Людоед выбрался наружу и катался на снегу, крича так, что отзывалось эхо в утёсах. Потом дева услышала громкий шлепок и крики прекратились. Главарь прикончил своего собрата.

– Поджидаешь меня, мой мальчик, – пробормотала Алвириан, поджигая оба факела и внимательно осматриваясь по сторонам. – Не хочешь пока заходить…

На глаза ей попалась рогатина и двузубые вилы на длинной ручке, коса, несколько топорищ без лезвий. Бочки с солониной стояли у самой дальней стены, чтоб не пропитались запахом масла. Были седла и наполовину сколоченная телега без колёс. Оружия не было – даже топоров. Она вновь посмотрела вперед, краем глаза отметив, что обе руки её забрызганы кровью. В колеблющемся от порывов ветра пламени на пороге Алвириан, прищурившись, увидела крупную фигуру. Людоед сидел на корточках, потом неторопливо встал и, казалось, пошел в обход. В складе было сделано четыре окна – чтобы просушивать кожи и проветривать пшеницу, когда на дворе ещё сырая земля. Дым заползал в барак. «Ты хочешь выкурить меня или поджарить. А я убью тебя». Дева бросилась открывать окна. Два на одной стороне и два на противоположной. Великан никак не препятствовал – он знал, что всегда успеет нагнать её, смять, и растерзать, ведь она была всего лишь слабой самкой человека. Опасной, но не всемогущей. Не такой, как те, что согнали его с собратьями с места и направили в сторону Гремящего Кряжа.

Алвириан стояла посредине склада, слушая завывания вьюги, понимая, что её шаги и действия гулко отдаются в этом пространстве, звуки словно отлетали от заиндевевшего земляного пола. В окна врывался ветер, раздувая огонь, который уже лизал потолочные балки у входа. В правом окне она видела, что подожженная башня пылает уже вся – от основания до самой крыши.

Алвириан смотрела на вилы. Потом подалась к косе, схватила и с коротким вскриком выбросила в то окно, что справа. Рогатина вылетела в левое окно. В правое полетел длинный возничий кнут, а в левое – вилы. Дева коротко вдохнула и словно в омут бросилась в левое окно. Она успела нащупать на земле вилы и встать на одно колено, когда из-за угла показался людоед. Он правильно понял, что она не посмеет броситься на освещённое пространство, а попытается ускользнуть в тени. Алвириан, не вставая, осторожно потянула скрытое снегом древко на себя, и упёрла его в стену. Так же она увидела, где лежит рогатина – не так уж далеко, можно спланировать движения… Менкв размахнулся и угодил в её голову снежком размером с тыкву. Алвириан на миг задохнулась и опешила. «Так они наверное охотятся на белок…» Великан был уже в трёх шагах, раскручивая топор и дева рывком подняла вилы. Он напоролся на них с разбегу, самую малость промахнувшись по распластавшейся на снегу Алвириан. Она метнулась к рогатине и с криком ударила людоеда в бок, когда он вырывал из своего живота вилы. Пошатнувшись, менкв зашипел, перехватил древко и рванул на себя. Алвириан отпустила, каким-то изменившимся зрением увидела вдруг невероятно близко от себя искривившуюся безобразную морду, и набухшую от крови тряпицу, которой вожак обмотал себе шею. Повинуясь инстинкту, дева развернулась и побежала вокруг склада. Она видела валяющийся на снегу кнут, чёрный полумесяц косы с льдистым заточенным лезвием, но её разумом завладела одна мысль – там, на втором этаже валяется арбалет, а болты до сих пор при ней… Обернувшись на миг, она не увидела великана и сообразила, что он обходит здание с другой стороны. Он и в самом деле стоял там – у трупа своего соплеменника, левую руку прижал к животу, а в опущенной правой держал топор. Менкв был ярко освещен, и так же прекрасно видел её. Он смотрел с безграничным яростным удивлением, но дышал тяжело. Внезапно он метнул топор, дева упала и осталась невредимой. Людоед набросился, преодолев расстояние в три прыжка, успевшая подняться Алвириан увернулась, он схватил её за плащ и сорвал его с плеч, дева, закрутившись в пируэте, удачно попала ему метательным ножом в шею и отскочила. Великан засипел. Вытащил кремневый нож из своего кошеля. Она метнула свой последний и попала ему в грудь. Менкв не обратил на это никакого внимания. От крыши башни оторвалась черепица и упала вниз, разбившись на кусочки в двух шагах от Алвириан. Она стояла, смотря, как толчками выходит кровь из продырявленного бока людоеда, как струится она между его пальцами, вновь зажимающими живот, как бежит по шее и по груди. Великан качался. Снежинки танцевали между ними, колени Алвириан внезапно затряслись – она поняла, что всё позади, что людоед умирает, и она победила. Она победила!

Дева смотрела на жестокое лицо чудовища, и какие-то древние чувства просыпались в её груди. Она вспоминала их. Вся обстановка способствовала этому – горящие здания, буран, убитые люди, молчаливые леса, сомкнувшиеся вокруг. Именно оттуда выходили все эти твари. Иные были умны и прекрасны – их нарекли сиаррами. Иные обитали в горах – двернинги. А многие были злы и назывались по-разному. Эти порождения тьмы враждовали со всеми и с родом человеческим, но были изгнаны… Легенды возвращаются. Значит, император должен знать об этом.