Поиски мира

Глава 22

Солнце клонилось к закату, и длинные тени от деревьев и шатров наискось ложились на берег. С Тахиосом поехали трое испытанных рубак, которые и не думали развязывать ему руки, но юноша был спокоен. Он знал, что дева поняла его и может нагнать их в самом скором времени. Надо лишь немного задержать движение.

Дорога петляла меж вековых дубов и кленов, они ехали вначале вдоль русла реки, слыша, как шумит ветер в камышах, а потом повернули в сторону Алтутона. Могло показаться, что в лесу на многие мили вокруг нет ни души, но повисшее в воздухе напряжение ясно говорило: люди всё-таки есть.

Бенорты были выносливыми непревзойденными охотниками и несли охрану вокруг ставки, оставаясь незамеченными нетренированному глазу.

Тахиос посматривал на широкие плечи Дарга – главного в этой троице и невольно представлял, как под покровом ночи к Дахате заходят вот такие же, а снаружи, мерзко улыбаясь, их ждет Танкред с фонарем…

– Близится ночь, разве это разумно – выезжать за пределы, где нас могут прикрыть свои?

– Ты либо трус, либо дурак, – насмешливо сказал скачущий слева Ранар, чьё лицо было обезображено двумя страшными шрамами. – Думаешь, анриакцы повсюду? Да они нос высунуть из своего лагеря боятся – мы вырезаем любые отряды в которых меньше ста человек, и их хваленые разведчики даже подобраться к нам не могут.

– Надо остановиться! – настаивал Тахиос. – Я знаю, о чём говорю!

Дарг на скаку развернулся и смерил его взглядом.

– Заткнись, щенок! Здесь никто не боится темноты.

Вместо ответа сирота сплюнул и пришпорил свою лошадь, вклиниваясь между Ранаром и Даргом, чтобы свернуть в лес. Оторваться ему не дали, настигнув у ближайших кустов. Юноша сымитировал падение с седла, юркнул в гущу брусники, ощущая резкий запах её цветков. «Весна пришла. Весна пришла, а мы убиваем друг друга», – не к месту подумал Тахиос, услышал, как сзади рычит Дарг, прорываясь сквозь упругие ветки, и что-то ударило его под правую лопатку, на миг придавив к земле. Рванувшись вновь, Тахиос понял, что его достали тупым концом копья, сбив дыхание. Он ужом вертелся в кустах, расцарапав руки и лицо, но его обложили с трёх сторон, и Ранар, прыгнув с коня, успел вцепиться ему в ногу. Юноша лягался, но воин навалился и сдавил его так, что рёбра затрещали. Потом подоспели остальные двое и общими усилиями вытащили сироту на открытое место.

– Сдается мне, тебя надо как следует проучить, – тяжело дыша, сказал Ранар и Тахиос с удовлетворением заметил, как у него вздуваются шишки на виске и скуле. – Что скажешь, Дарг?

Главный плюнул Тахиосу на сапог и, ни слова не говоря, перетянул сироту плетью.

– Клянусь Лигом, – взвыл юноша, – как только мы окажемся у Ульрики, я отплачу тебе сторицей! Развяжи меня и дерись как мужчина!

Дарг на секунду оторопел, потом расхохотался и бросил плеть.

– Хочешь проучить меня, заморыш? Давай! Гамри, развяжи его.

Гладковыбритый воин с хищным лицом одним взмахом кинжала перерезал веревку на запястьях Тахиоса.

– Ну же, имперский прихвостень, пошел, – подбодрил его Дарг, подкидывая на ладони отливающий синевой клинок. – Только не обижайся, если малость поцарапаю твою смуглую рожу.

Ранар, усмехаясь, бросил юноше под ноги свой квилон и Тахиос поднял его.

Вожак стоял, чуть подбоченясь, но было видно, что это уловка, чтобы спровоцировать Тахиоса напасть.

– А теперь, – сказал юноша, пару раз глубоко вздохнув. – Мы остановимся здесь и заночуем, или клянусь Кжалом, я вскрою себе вены.

– Да он как есть свихнувшийся, Дарг! У него каша вместо мозгов и вода вместо крови!

– За такие шутки, гадёныш, я отрежу тебе ухо, – прорычал Дарг, подходя.

Тахиос направил остриё себе в горло, но это не смутило главаря, так как он был уже в шаге от юноши и надеялся быстро закончить дело. Он попытался ухватить Тахиоса за кисть правой руки, одновременно протягивая свой клинок к лицу противника, но сирота пнул его в голень и стремительным выпадом ударил по рукояти даргова кинжала. Фаланги мизинца и безымянного пальца упали на прошлогоднюю листву, мгновенно сориентировавшийся Дарг левой огрел Тахиоса по уху, и отскочил, перехватывая кинжал. Юноша, у которого в голове зазвенело, тоже отшатнулся, машинально перекрестив воздух двумя ударами. За его спиной отчетливо выругался Ранар.

– Если ты убьешь меня, – снова сказал Тахиос, видя, как наливаются кровью глаза Дарга и зная, что он до сих пор опасен, – Белон тебя колесует. Мы делаем одно дело, и я хочу сделать его хорошо. Смотри, – юноша внезапно бросил квилон на землю, – я…

Главарь прыгнул вперед, занося свой кинжал, но Гамри успел повиснуть у него на плечах, блокируя руку с оружием.

– Погоди, Дарг, погоди, он не стоит того. Не стоит, я говорю! Давай перевяжем руку.

Они тяжело возились в двух шагах от Тахиоса, который краем глаза успевал следить за Ранаром, ибо он беспокоил юношу больше всего.

– Ранар, да помоги же мне, он потеряет ведро крови пока до него дойдет!

Сплюнув, Ранар неторопливо подошел к своей лошади и стал копаться в седельной сумке. Потом вернулся, неся в руках чистую тряпицу и флягу с вином.

– Ладно, Дарг. Тебе надо выпить.

– Ранар дело говорит. Слышишь, глотни-ка.

Дарг всё разворачивался в сторону Тахиоса, как бык, и Ранар удерживал его с большим трудом.

– Видишь, я не бегу, – сказал Даргу юноша. – Тебе перевяжут руку, а у Ульрики мы можем окончить наше дело мечами. Дотерпишь?

– Сука, я дотерплю, – выдохнул багровый от гнева главарь. – Я тебе кишки в глотку запихаю, за то, что ты сделал.

– Тогда пусть тебя перевяжут, – пожал плечами Тахиос, – и остановимся на ночлег.

Гамри заставил их отъехать с этого места, объяснив это тем, что на запах крови помимо зверья могут слететься злые духи и в наступающих сумерках они вернулись на дорогу, проскакав до ближайшей большой поляны, на которой можно было удобно расположиться.

– Я не сбегу, – сказал Тахиос, когда Ранар снова хотел связать его. – И не дам себя больше связывать. А вам может понадобиться любая помощь, пока один из вас искалечен.

Юноша видел, что воин сейчас ударит его, и приготовился, хоть голова его после кулака Дарга была тяжелой как тыква и, казалось, так же увеличилась в размерах, но Ранара остановил глухой голос вожака.

– Идите. Я посижу с ним. Он никуда не денется.

Почти в полной темноте Гамри и Ранар ушли собирать сухие ветки для костра, а Тахиос стал стреножить лошадей и задавать им корм. Временами он становился спиной к Даргу, и это было неприятно, но юноша пересилил себя.

– Возьми полог, – голос Дарга прозвучал над плечом юноши. – Надо поставить палатку.

Тахиос молча повернулся и увидел как белки глаз блеснули в темноте.

– А ведь ты ждешь чего-то, малый, – сказал Дарг, – не зря ты всё это затеял, да?

– Чего же я жду?

– Не знаю, пока не знаю. Сейчас облака на небе и они скроют луну. Мы приготовим ужин, погасим костер и уснем, выставив часового. Поляна в стороне от дороги и выбирал её не ты. Но я не буду спать, приёмыш, нет, не буду. Очень мне интересно, что ты задумал.

– Зря потратишь время, – совершенно искренне сказал Тахиос, так как он собирался спокойно проспать всю ночь.

– Посмотрим, везунчик, посмотрим.

Дарг, несмотря на сильную боль, сам заложил болт в арбалет и сел к стволу дерева, полностью слившись с тьмой. Кони тихо фыркали, хрустя овсом. Неподалеку раздалось шуршание – это возвращались с ветками Гамри и Ранар.

Они наскоро поели вяленого мяса с лепешками и затушили пламя, предварительно при его свете устроив себе ложе из ветвей. Тахиос улегся между Ранаром и Гамри, зная, что поступи он иначе и снова вспыхнет драка и закрыл глаза. Его беспокоил Дарг, который за время ужина не проронил ни слова и так и сидел, привалившись к дубу, держа арбалет на коленях и прикладываясь к фляге. Соратники ни о чем не спрашивали его – по молчаливому уговору первая стража была за главарем.

Лежа на спине и прислушиваясь к ночному шуму леса, юноша представил себе две армии, расположившиеся недалеко друг от друга. Одна – многочисленная и более упорядоченная – наступает, а вторая бежит, злобно огрызаясь. И злоба её бессильна, внезапно понял Тахиос и подумал, что именно это наверняка чувствует Белон. «Что ж, господин Гвеллаха, прославленный в четырех сражениях, я отвезу письмо в Шёрнкаль, но ответ тебе доставит кто-то другой».

Он проснулся от того, что на него кто-то пристально смотрел. И этот кто-то не был Даргом, отчетливо понял Тахиос, подавив в себе желание рывком подняться. Приоткрыв глаза, (вернее – глаз, левый заплыл в багрово-синем отёке) в рассветном сумраке он увидел Дахату, что стояла подле Дарга, задумчиво поглаживая рукою арбалет. Дарг, обмякнув, лежал, запрокинув голову и было ясно, что он уже не проснётся.

Юноша хотел осторожно сесть, но дева отрицательно покачала головой, поднимая арбалет и что-то шепча про себя.

«Что это ещё за считалочки?» – с сильно бьющимся сердцем подумал Тахиос, наблюдая, как арбалет еле заметными движениями рук нацеливается слева направо от Гамри, к нему, Ранару, и обратно. Потом шпионка кротко улыбнулась и выстрелила.

Сирота вздрогнул, почувствовал, как выгнулся дугой Ранар и тут же рванулся за Гамри, который как истинный воин, ещё не стряхнув остатки сна, мгновенно откатился в сторону. Сирота навалился на него, прикрывая спиной от Дахаты, которая отбросила арбалет и приближалась с обнаженной кваддарой в руке, получил локтём в ребро, затылком по носу, сам дважды ударил по печени, а потом с наслаждением вжал Гамри лицом в землю.

– Спокойно! Не дергайся, мы не причиним тебе зла!

– Почему не причиним? – спросила Алвириан, стоя над ними

– Потому что я не тронул твоего сегевела.

– Что ж… – шпионка отступила, сверкнув зеленью глаз. – Но зачем он тебе?

Тахиос не обращая на неё внимания, выдернул кинжал из ножен, висящих на поясе Гамри, и встал. Бенорт неторопливо перевернулся на спину. При виде девы он пробормотал ругательство, чуть изменившись в лице.

– Вставай, – сказал ему сирота. – И слушай меня внимательно.

Воин, поморщившись, поднялся на ноги, оценивающе смотря на деву и совершенно игнорируя Тахиоса.

– Ты вернёшься к Белону Красивому и скажешь ему, что я отвезу письмо Ульрике. Но если графиня захочет ответить, она сама даст об этом знать. Потому что я отправлюсь за настоящим Отером, и мне не важно, верит он в это или нет.

Гамри перевел взгляд на него.

– Ты хочешь сказать, что действительно знаешь, где герцог?

– Я знаю, что тот, кто едет с анриакцами – двойник. И знаю, где началась эта история, и кто может быть причастен к подмене. И я выясню это, потому что я помню, чей хлеб ел, чтобы там не говорил Танкред Наорк.

Гамри помолчал, оценивая слова сироты, потом кивнул.

– Что ж, раз так – то удачи тебе. Все мы ждем возвращения Отера – он истинный владетель этих земель. Я передам Белону твои слова, но, думаю, он пошлёт за тобой погоню.

Тахиос пожал плечами, направляясь к лошадям.

– Кто это тебя так отделал? – спросила в спину Алвириан, не сводя глаз и арбалета с воина.

– Тот, которому ты первому перерезала горло. Как ты так быстро нас нашла?

– По запаху, – задумчиво ответила дева, – вы, бенорты, ужасно воняете.

Сирота забрал полутораручник Дарга, его кинжал и арбалет. Осмотрел сумки с припасами, выбрал заводных лошадей и крикнул Дахате, что готов.

Они сели в седла, Гамри, так и стоящий у груды веток с трупом Ранара, крикнул им вслед.

– Эй, Тахиос! Кто она?

Юноша тронул коня.

– Сердце империи!

– Что ты сказал ему? – полюбопытствовала Алвириан, когда они отъехали на приличное расстояние, и солнце просвечивало сквозь ветви деревьев, обещая погожий день.

– Что мы спасём Бенорт, – серьёзно ответил Тахиос.

Дева расхохоталась, запрокинув голову.

– Это немного не то, чем я привыкла заниматься, но, надо признать, достойный ответ.

Конец первой части