Пока боги спят

Глава 2. Правда

Фай

Монотонный голос неприметного мужчины в очках навевал сон. В огромном кабинете, заполненном бесконечными рядами парт, Фай сидел на последней из них, прятался за спинами более взрослых товарищей по учёбе. Пока они старательно записывали за профессором, он поглядывал в окно и карандашом переносил на бумагу открывавшийся вид.

Университет стоял на набережной Холодного моря. Оно выглядело бескрайним и будто даже бездонным. Синее-синее, но с множество оттенков, от нежного до грозового. Через открытое окно доносились громкие крики белоснежных чаек, то падающих к морю, то взлетающих вверх. Вдруг они разлетелись, напуганные громким пароходным гудком. Море казалось таким близким, что на губах чувствовалась соль.

Фай отодвинул от себя набросок и с неприязнью посмотрел на него. Всё неправильно! В мире столько цветов и красок, а у него только серый да чёрный.

Беспокойным взглядом Фай огляделся по сторонам. В Кионе – этой столице наук и искусства – приличный юноша начинал образование в университете в восемнадцать. Мало того, что он был младше, так ещё его нельзя было назвать «приличным». Чего уж там, сын ремесленника!

Тем не менее, согласно закону Киона, каждый ребёнок мужского пола был обязан получить начальное образование. Фай имел глупость сделать успехи в учёбе и пойти дальше. Так, на два года раньше времени он оказался в университете, на таком престижном, но ужасно скучном факультете физических и математических наук.

Фай взлохматил рыжую чёлку, перевернул страницу и стал рисовать грозно нахохлившуюся птицу. Все поговаривали, поступление — это огромная удача для него, шанс стать кем-то большим.

Немногие вспоминали, что в Кионе почти каждый стремился в науку или искусство. Чтобы превзойти других и добиться успеха, требовалось всю жизнь отдать ради дела. И ещё меньше кто понимал, что Фаю это нужно в последнюю очередь. Он радовался жизни, когда помогал отцу расписывать горшки. Только про бумагу и карандаш Фай никогда не забывал, когда шёл в университет.

Он положил руки на парту, а на них – голову. Зевота сводила зубы, глаза сами слипались. Фай мотнул головой, пытаясь прогнать сон. Нужно собраться, он ещё не скоро окажется дома. После занятий его позвал к себе один из профессоров. Перед глазами возникла картина: профессор говорит Фаю, что в силу возраста он не справляется с программой, поэтому его отчисляют. Он широко улыбнулся видению, а затем зевнул.

Наконец, послышался звонок – занятие подошло к концу.

- У вас есть вопросы? – быстро спросил профессор и сгрёб со стола кипу исписанных бумаг. Тут же несколько рук взметнулись вверх. Профессор глянул на них с неодобрением. Фай улыбнулся: не один он устал от скучной лекции. Вот чего они всё сидят! Зачем спрашивать сейчас, в свободное время, неужели не хватило времени до звонка? Он подпрыгивал на месте от нетерпения.

Фай первым выбежал из кабинета и вихрем пронёсся по коридору. Университет состоял из двух частей: учебной и жилой. Профессор обещал принять его в личном кабинете, который примыкал к спальне. Фай даже испугался, услышав об этом. Мало кто из студентов бывал на профессорской половине. Что он сделал, что разговор требовал такого уединения?

Фай прошёл по застеклённой галерее, украшенной цветами и деревьями. Разноцветные лампы, скрытые в листьях, красочными бликами отражались на стёклах и горели так ярко, что казалось, он вдруг попал на сцену. Из галереи Фай вышел в коридор, застеленный ковровой дорожкой. Ориентируясь по надписям на дверях, нашёл нужный кабинет и постучал, зашёл, как только услышал разрешение.

Стены и мебель были обиты тканью цвета тёмного золота. Висело несколько картин со сценами из истории. За письменным столом сидел статный мужчина лет шестидесяти. На лице выделялся высокий выпуклый лоб – Фай отметил, что именно такие лбы были нарисованы на портретах великих мыслителей. Мужчина вынул сигару, которую зажимал тонкими губами, пригладил аккуратные светлые усики и указал Фаю на кресло напротив стола. Фай присел на край и внимательно посмотрел на профессора Уилима.

- Аодхфайонн Нуадха, - профессор говорил задумчиво и протяжно.

- Пожалуйста, называйте меня Фай.

- Юноша, вы не любите своё имя?

Фай немного помолчал, раздумывая с ответом:

- Здесь у меня было много проблем из-за него.

Целых сто семь лет назад медленная, но разрушающая волна революций покатилась от Норта на юг и восток. Торлигур – южная провинция Ленгернийской империи обрела независимость, но сохранила преданность императору. В последнее десятилетие Норт решил, что торлигурцы нуждаются в их помощи: необходимо завоевать государство и передать власть от последнего отпрыска императорской семьи к самим южанам.

Опасаясь за свою судьбу, его родители бежали в Кион, на родину матери. Здесь они уже не смогли обрести дом. Светловолосые кионцы сторонились черноволосого хмурого отца Фая. Мать покинула город ребёнком, но слава её сумасбродного отца, решившего перелететь неприступные Драконьи горы на воздушном шаре и пропавшего там, преследовала её до сих пор.

На маленького Фая, ни на кого не похожего, выпала львиная доля насмешек. Если в Торлигуре рыжеволосые считались божьими детьми, любимчиками судьбы, то на севере верили: встреча с рыжим – к несчастью.Как настоящий торлигурец, его отец верил в богов и тому же учил Фая. В Кионе презирали религию и превозносили разум.

А сколько же смеялись над его странным, грубым именем! Фай мог назвать не меньше десятка прозвищ, которыми его дразнили, и в два раза больше – оскорблений. Закон обязывал отдать мальчишку в школу, и тот год стал худшим для него. Не лучше пришлось, когда он, с отличием закончив первую ступень обучения, перешёл на следующую. Насмешки стали частью жизни, и как не хотелось по утрам остаться в комнате, нужно было идти в класс и терпеть.

Профессор понимающе кивнул:

- Я наслышан о вашей судьбе. Вы бы хотели вернуться в родной город?

- Не знаю. Я мало что помню, мне было всего шесть, когда мы уезжали.

- И что же вы помните?

Фай, чуть прищурившись, оценивающе посмотрел на профессора. Что этот старый жук затеял? Фай привычным жестом откинул непослушную рыжую чёлку и решил ответить честно. Терять нечего.

- Помню маленький сад, и как цвели вишни. Помню грибные дожди каждый день. Помню много криков о свободе. Всё. Я думал только о новых игрушках, которые мастерил мне старший брат. Если вы хотите узнать о Торлигуре или о войне, то пригласите другого.

- Что вы думаете о революции, недавно совершённой в Торлигуре? Как относитесь к нашему строю?

Чёлка снова закрыла глаза, и Фай попытался пригладить её к голове.

- Если бы я мог сделать так, чтобы революции не было, я бы сделал это. Ещё когда началось первое восстание в Норте. Разве стало лучше? Теперь нет государств, но Норт снова пытается захватить власть. Кион превосходит его в науке и технике, но он поддался. Ради чего? – в голосе зазвучал вызов. – Союз, как же. Всем понятно, что здесь просто боятся войны и прячутся за пыльными книжками. Вместо тирана-короля поставили Совет. Да, его члены избираются, но как часто избранником становится человек из народа? Не нужны все эти ваши революции. Год или два народ будет счастлив, пока лозунги манят его и зовут вперёд. Потом всё вернётся на места. Перемены должны быть постепенными и идти от правительства. И сейчас они нужны как никогда.

Глаза профессора заинтересованно заблестели. Неожиданно он ударил ладонью по столу и лихо рассмеялся.

- Я сделал правильный выбор. На вашем факультете нужно задавать вопрос «Как?», а вы спрашиваете: «Почему?» Это мне и нужно. Юноша, я хочу многое вам рассказать. Но я должен быть уверен, что этот разговор останется между нами. Боюсь, вам придётся рискнуть. Или вы принимаете моё предложение, и я рассказываю то, о чём вы не могли и догадываться, или вы отказываетесь, уходите и продолжаете прежнюю жизнь.

- Я согласен, - любопытство мгновенно взяло верх. Фай придвинулся ближе к профессору. Мысленно он услышал торжественную музыку. Фай всегда мечтал о приключениях, и ему казалось, что сейчас-то они и начнутся. Вот же, то самое!

- Сначала выслушайте меня. Начнём с вопроса: вы когда-нибудь сталкивались с тем, что не может объяснить наука? Диковинные вещи, необычные люди, явления природы?

В Кионе чудакам приходилось нелегко. Их тут же объявляли умалишёнными и отправляли в дом презрения. Неважно, любил ты приврать о своих приключениях или видел странный сон. Одно нечаянное слово – и человека запирали в четырёх стенах. Вопрос был проверкой?

Фай заговорил громко, с вызовом:

- Видел. Из Торлигура мы шли по Ваальскому пути, но на юге тогда бродили разбойники, и отец решил, что по лесу идти безопаснее. Мы заночевали там. Я проснулся, услышав чей-то голос, и пошёл на него. Не знаю, сколько я шёл, но оказался на берегу озёра. Там сидела девчонка, и вдруг она засвистела. Из воды стали появляться лошади, и шкура у них была, клянусь, из огня. Не рыжая, а как пламя, переливчатая, с жёлтым, оранжевым и красным. Они выходили из воды, делали прыжок и растворялись в воздухе, а на небе всё выше поднималось солнце. Я окрикнул девчонку, но тут же испугался и убежал. Что, тоже решите, что это выдумки ребёнка?

- Отнюдь! Ни я, ни ребята из группы А не стали бы спорить.

Фай удивлённо вскинул брови. В составе университета было четыре факультета. Среди них выделялось множество групп: историки, математики, философы и прочие. Одни были практиками, другие теоретиками. Одни предпочитали книги, другие познавали мир чувствами или разумом.

И была группа А. Она не принадлежали ни к одному факультету, членов группы не видели на занятиях. Они всегда держались все вместе и так высокомерно и пренебрежительно, точно знали тайны мироздания, не то, что другие. Их презирали и одновременно им завидовали. Они никогда не ходили в библиотеку, но сумки их были полны книг, таких старых, что историки могли только завидовать. За что ребята из А получали самые высокие стипендии? Как попадали в их группу? Другие ученики могли только догадываться.

- Я хочу, чтобы вы присоединились к моей группе. Кажется, ваш факультет не слишком вам интересен. Может, вы бы сумели многого достичь, но вместо славы и успеха я предлагаю кое-что другое: правду. Однако если вам не понравится то, что я расскажу дальше, вы не сможете просто уйти. Вы понимаете меня, юноша?

Фай на миг задумался. Страх столкнулся с любопытством. Он яростно закивал рыжей головой:

- Я согласен.

- Тогда скрепим наш договор.

Профессор выдвинул один из маленьких ящиков в столе и достал острый кинжал. Быстрым движением правой руки он сделал надрез на левой ладони и протянул кинжал Фаю. Он недовольно поморщился, но повторил действия профессора. Они на мгновение прижались друг к другу ладонями и тут же опустили их.

Обычай зародился три века назад – одновременно с образованием Ленгернийской империи. Все сделки и договоры ленгернийцы подтверждали порезом на ладони и демонстрацией алой крови. Считалось, что только у настоящих людей с чистыми намерениями она подобающего цвета. Империя распалась, а традиция осталась.

Профессор с довольной улыбкой откинулся в кресле.

- Итак. Нам многое предстоит обсудить. Скажу ещё раз: я верю в ваше детское приключение. Это могло быть правдой. Мир полон чудес, которые ни одна наука не может понять. Секрет в том, что в мире есть магия.

Фай почувствовал, как открылся рот. Прежде ему казалось, выражение «рот раскрылся от удивления» явное преувеличение. Сейчас он убедился в его правдивости.

- Конечно, глупо предполагать, что магия – результат божественной силы или чудо. Нашего развития пока недостаточно, чтобы понять природу магии, но мы работаем над этим. Ясно одно: это всего лишь один из видов энергии. Да, не знакомый нам, во многом пугающий. Однако всему своё время, мы покорим её.

- Но почему об этом молчат? – воскликнул Фай, нетерпеливо подпрыгивая на месте. Тысяча вопросов, в миг возникших в голове, не давала покоя. – Получается, все россказни – правда? Да как тогда можно прятать людей по домам презрения, они не сумасшедшие, они видели магию!

- Юноша! Всё не так просто, - в голосе профессора послышалось недовольство. – Итак. Я сказал, что в мире существует магия. Помимо этого, в мире есть иные расы, не имеющие отношения к людям. Они едва разумны, у них нет государств, многие из них ближе к зверям, нежели к людям, но нельзя отрицать: мы не одни в этом мире. Другие народы настроены враждебно, поэтому наши города окружены стенами. Факт существования иных рас стоит держать в секрете, чтобы не вызвать панику среди народа. Конечно же, мы превосходим этих существ, прячущихся по лесам, в развитии, но у них есть одно преимущество: они владеют магией. Представьте себе: несколько слов, жестов, небольшое усилие воли, и они передвигают предметы, изменяют их, буквально создают из ничего. Но не может быть, чтобы эта магия не поддавалась логическому объяснению. Мы должны найти его.

- Но зачем? – Фай не смог сдержать любопытство и затараторил: – Не лучше ли узнать эти расы, дать им блага цивилизации, узнать от них секрет магии? Может, они враждебны, но, уверен, не более чем могут быть враждебны люди. Да мир совсем иной! Что же вы скрываете ещё, а? Если бы я только знал раньше!

Профессор мягко улыбнулся.

- Не спешите с выводами, юноша. Мало одних чувств, мы действуем исходя из того, что велит нам разум, ведь так правильнее. Вы должны знать о великом Огне, который триста лет назад уничтожил все государства. Честно заявляю: это результат войны с лесными тварями, действие магии. Они не хотели, чтобы люди занимали их леса, ходили по их земле. Нелюди пытались прогнать нас. Если бы не они и не магия, то мир процветал. Не было бы тысяч сгоревших. Пострадали мы, пострадали они, наши государства и их поселения. Мы бы хотели мира, но он невозможен. Мы можем быть только соседями, и не стоит разным народам общаться друг с другом. Увы.

Но для нашего же благополучия мы должны изучить природу магии, чтобы в случае новой агрессии со стороны лесов быстро и бескровно предотвратить её. Они готовятся, мы уверены. Вот чем занимается группа А – ищет источник магии и формы контроля над ней. Мир должен быть упорядочен. Надо научно подойти к его изучению.

Фай молчал. Он пытался сопоставить услышанное и свои прежние вопросы и догадки.

- Что потом? Что будет с людьми, они узнают о магии? И с теми народами, что, если они на самом деле хотят мира? А сама магия? Вы хотите уничтожить её? Как давно изучается магия, кому это нужно и для чего, вы знаете? – Фай замолчал на секунду, чтобы перевести дыхание. – Это приказ из Норта, да? Что они затеяли? Они и так уже полконтинента держат в своих руках, а что будет, когда в их руках окажется контроль над магией? Это неправильно! Если в мире есть магия, то она должна быть и быть для всех. Значит, надо, чтобы люди…

- Довольно! – профессор взмахнул рукой и устало потёр лоб. – Мне нравится ваше любопытство и тяга к истине, юноша, но не переходите границы. Не забывайте, что вы – всего лишь инструмент. Когда надо будет, вы получите ответы. Пока же направьте свою энергию на изучение магии, – профессор достал из кармана часы на витой золотой цепочке и посмотрел на циферблат. – Каждый день группа собирается в галерее в шесть часов. Ребята делятся успехами за день. Они расскажут, что нужно делать. Я буду ждать вас через три дня в своём кабинете.

Фай поднялся, сделал несколько шагов к выходу и остановился.

- Почему я?

- Вы не так умны, как о вас думают, но любопытны и умеете задавать вопросы. Только благодаря этому вы оказались здесь. Я уверен, любопытство, желание узнать правду, приведут к новым вершинам. Так же мне нравится ваша внимательность к словам и цепкость. Посмотрим, как вы покажете себя. Ступайте, юноша.

Фай кивнул и быстро вышел.

- Ступайте, юноша, - недовольно передразнил он и поспешил в галерею. Если профессор Уилим не готов рассказать всё, может, это сделают ребята из группы А. «Привет, меня зовут Фай, и я буду…» - мысленно начал Фай и вздохнул. Знакомства всегда были для него тяжёлым испытанием.

Галерея – это огромный зал, увешанный портретами преподавателей и выпускников, добившихся успеха. Здесь всегда было оживлённо и шумно. На переменах или вместо занятий, сидя прямо на полу, ученики готовились, перекусывали, болтали, дремали. Преподаватели редко появлялись в галерее, и поэтому студенты любили находиться здесь.

Занятия закончились, и галерея встретила непривычной тишиной. В дальнем углу сидела небольшая группа из семи парней и двух девушек, которых в университете было не больше трёх десятков. Они негромко переговаривались, но, увидев Фая, тут же замолчали и встретили его враждебными взглядами.

- Тебе чего? – спросил один из них.

Фай хмуро глянул в ответ. Он не сомневался, что ребята из А тоже будут насмехаться над его происхождением и рыжиной, и уже подбирал колкие словечки для ответа.

- Теперь я с вами, - буркнул Фай.

- Тогда садись, ещё не все подошли. Потом расскажем, что к чему.

Фай стоял, удивлённый безразличием. Он покраснел и сел поодаль от собравшихся, откинул чёлку и оглядел компанию. Многие удивляли необычной внешностью: цветные волосы, да ещё и длинные, вопреки моде, татуировки, колечки в мочках ушей. У девушек никаких скромных платьишек, юноши без скучных костюмов. Они как будто пришли из другой эпохи или страны, чуждой правилам и этикету.

Девчонка, сидящая рядом, заметила оценивающие взгляды Фая и весело сказала:

- Не бойся, ты вписываешься в нашу компанию, - и потрепала его по голове.

- Я рад, - Фай неловко улыбнулся в ответ.

- Вообще, - медленно и серьёзно начал один из юношей. – Внешность часто отражает состояние души. Мы всю жизнь искали ответы на свои вопросы и бежали вперёд, гонимые любопытством. Наша любознательность, несогласие и вера в большее – всё на лицо.

- По какому принципу проходит отбор? Любопытных – сотни, а нас здесь гораздо меньше.

- Мы не знаем. Среди нас недоучившиеся врачи, историки, адвокаты, физики – кого только не было. Как говорит профессор Уилим, в нашей работе в первую очередь важен не ум, а любознательность, умение задавать вопросы и находить на них ответы.

- Как давно изучается магия, вы первые или был кто-то до вас?

- Наша группа существует, пожалуй, лет так девяносто.

- Почему так? Что случилось девяносто лет назад?

- Как у тебя с историей и политикой? – девчонка, сидящая рядом, снова улыбнулась. - Ты должен знать, что после первых революций империя распалась на вольные города и крошечные государства. Связи были оборваны. Кион никогда не сеял, не добывал ресурсы и выживал только за счёт торговли своими изобретениями и предметами искусства. Но тогда наука отошла на второй план. Выжить бы, а что говорить про развитие. Университет оказался на грани разорения. Пока три города не объединились в Союз вольных городов. Норт давал деньги и материалы, Олес – зерно для жителей. Взамен в составе университета появились группы, которые нужны были им, а не нам. Не хочется этого говорить, но ты должен знать: всегда есть определённый заказ. Норт ставит цель и срок, Кион должен найти, написать, изобрести – всё что скажут.

Фай мгновенно вспыхнул и хотел высказаться, но не успел. Черноволосый худой парень быстро поднялся со своего места и произнёс, картавя:

- Пора начинать. В первую очередь мне бы хотелось познакомиться с новым членом группы. Представься, пожалуйста, - Фай быстро назвал своё имя. – Запомни: каждый день мы собираемся на этом месте в шесть. Если по какой-то причине ты не можешь прийти, то извести меня. Меня зовут Парис Вьер, я представляю нашу группу и должен знать обо всём. На вечернем собрании мы отчитываемся о работе за день, помогаем друг другу и намечаем дальнейшие цели.

Фай задержал взгляд на Парисе. На миг ему показалось, что они уже виделись раньше. Не среди коридоров университета, где-то в городе, давно-давно. Парень ответил ему пронзительным взглядом, то ли с ненавистью, то ли с обидой, а может даже… Да нет, показалось.

Парис сел рядом с Фаем и сказал ему:

- Сейчас я расскажу о нашей работе и отпущу тебя. Сегодня предстоит потрудиться, не стоит задерживаться. Хоть нашей группе почти девяносто лет, мы только начинаем путь. Тебе стоит знать, что каждый в мире, независимо от расы, может владеть магией. Есть те, кто обладают особой отметкой, и они имеют наибольшую предрасположенность к магии. Так как среди нас таковых нет и не было, сначала мы должны изучить один из древних языков – именно благодаря ему можно творить заклинания. Не радуйся, раз мы не отмечены, то пользуемся магией на слабом уровне. Чего-то не хватает. Одна из наших задач – понять, чего же.

Сначала ты выучишь язык, затем перейдёшь к овладению магией. Если это не твоё, можешь обратиться к книгам и в них искать ответы: как появилась магия, как ей пользовались, есть ли у неё источник. А можешь стать ловцом – так мы называем тех, кто разыскивает эти книги. Огонь многое уничтожил, но некоторые смогли сохранить старые рукописи. Для них это хлам, который они не в силах понять, для нас – сокровище. Есть вопросы?

- Миллион, - Фай улыбнулся и озвучил тот же список, что прежде задавал профессору, и добавил несколько новых.

Парис присвистнул. Он снял очки и вкрадчиво произнёс:

- Всё это не важно. Здесь действительно кроется много тайн. Если я что-то и знаю, то не вправе рассказывать тебе. Попытайся понять сам. Это сложно, но со временем ты разберёшься и сделаешь выбор своей стороны. Смотри на вещи со всех точек зрения, - Парис снова надел очки и оценивающе посмотрел на Фая. – Так. Профессор предупредил, что у нас будет новенький. Я навёл кое-какие справки, поэтому не сомневался в ответе и уже отправил по твоему адресу несколько книг. В них всё необходимое. Разберись. Ну что, вперёд, магия рядом, готовься к встрече.

Фай поднялся, недолго постоял, думая задавать ли оставшиеся вопросы, кивнул на прощание и размашистым шагом пошёл к выходу.

- Может, не стоило ввязываться? – ворчливо спросил себя Фай и сам же в ответ пожал плечами.

Он вышел из университета и бросил на него унылый взгляд. Здание располагалось буквой п. Две стороны – для учёбы, одна – хозяйственная и жилая. В углах – круглые приземистые башни. Лестница с низкими и длинными ступеньками, ряд стройных колонн, поддерживающих треугольный свод. Здание было построено из белого камня, и сколько же сил – сил студентов – прилагали, чтобы цвет оставался ярким, чистым. До тошноты! Во дворе в тени деревьев сидели редкие студенты, переговаривались, читали книги, делали задания.

Всё было прежним, до противного обыденным и приевшимся. Если магия рядом, то где она?

Чайо

Совместный ужин был важной семейной традицией. Пропустить его – страшно подумать, что будет.

Чайо с ожесточением тёрла водой и мылом лицо и руки. Только бы успеть.

- Я уже заждался! – снизу послышалось ворчание отца.

Девушка старательно приготовила ужин – отец не жаловал чужих и не держал слуг, – поднялась в свою комнату, чтобы умыться и переодеться, но взглянула в зеркало и замерла. На лице, руках и груди – на всём теле появилось изображение языков пламени. Девушка вскрикнула и бросилась к воде. Кожа покрылась красными полосами от следов ногтей, но отметки не исчезали.

Чайо было не важно, как это произошло. В голове стучала одна мысль: отец рассердится. Нельзя в таком виде показываться ему на глаза, надо избавиться от рисунков, и пусть даже кожу придётся содрать!

- Что за шутки? – отец закричал. – Если сейчас же ты и твой брат не сядете за стол…

Сейго, старший брат Чайо, постоянно был занят тысячью дел и нередко опаздывал. Иногда она думала, он делает это специально, чтобы позлить отца. Сейго не нравился установленный в доме порядок, и он постоянно ссорился с отцом.

Послышался грохот, словно что-то опрокинули, и затем тяжёлые шаги по лестнице. Отец рывком распахнул дверь и крикнул:

- Где тебя носит? А ну повернись, я к тебе обращаюсь!

Чайо стояла спиной, затаив дыхание. Под ложечкой противно засосало. Она боялась обернуться и боялась стоять к отцу спиной.

- Я кому сказал! – отец прыжком преодолел отделявшее их расстояние, схватил девушку за волосы и рывком развернул к себе. Взглянул, выпустил из рук и с ужасом отшатнулся.

- Как ты могла, - прошептал он. – Ты всё испортила!

- Я ничего не делала, - пискнула Чайо, сделала шаг назад и закрыла лицо руками.

- Эй, что происходит? – на пороге показался Сейго. - Чайка, - выдохнул он и протянул руки к сестре, но отец преградил ему дорогу. Брат шагнул навстречу и с вызовом в голосе сказал: - Расскажи ей!

- Чайке это ни к чему, она же женщина, - в голосе зазвучало презрение. Если мама и брат называли девушку «Чайкой» с любовью, то отец так говорил, когда дочь в очередной раз переставала для него существовать. – Покажись!

Чайо покорно отняла руки от лица и опустила взгляд в пол.

- Не смей выходить на улицу, чтобы тебя такую никто не видел, и не показывайся мне на глаза, - отец толкнул её, и Чайо отлетела к стене, стукнувшись макушкой о стену. Уши заложило, в глазах потемнело.

- Ты что творишь! – закричал Сейго, бросился к отцу, но тот легко оттолкнул и его. Друг за другом с криками они бросились из комнаты. Чайо забилась в угол между кроватью и стеной. В детстве она пряталась здесь, когда родители ссорились – слишком часто, здесь же скрывалась, когда играла с братом в прятки. Только в этом углу она чувствовала себя в безопасности и быстро забывала о проблемах. На этот раз легче не стало. Невидимая рука сжала виски, сердце никак не замедляло ход.

Чайо не знала, сколько времени прошло. Крики, наконец, стихли, совсем стемнело, похолодало. Чайо потянулась к окну, чтобы закрыть его, и тут же обессиленно осела. В коридоре послышались шаги. Девушка вжалась в стену и опустила голову. Скрипнула дверь.

- Чайка, - послышался мягкий, но сильный и уверенный голос Сейго. Она облегчённо выдохнула и приподнялась, чтобы брат её увидел. – Вдвоём мы не уместимся там. Вылезай, - Сейго упал на низкую кровать так, что она издала жалобный скрип. Чайо потихоньку выбралась и присела на край рядом.

Она внимательно посмотрела брату в глаза. В детстве они частенько дрались, он заставлял её бегать за едой на кухню, прибираться в его комнате, отбирал сладости, но Чайо знала: Сейго её любит и хочет защитить. Но с каждым годом он перенимал от отца всё большее: жесты, мимику, интонации, походку. Когда Чайо смотрела в глаза брата, она боялась увидеть в них тот же огонёк, который загорался в глазах отца перед ударом.

Сейго лёгким движением подтянул Чайо к себе, защекотал её и, когда она рассмеялась, спросил:

- Ты в порядке?

- Да, - девушка улыбнулась и с ногами забралась на кровать. – Ты знаешь, что происходит? – голос дрогнул, Чайо с мольбой уставилась на брата. – Что отец должен был рассказать?

Сейго закусил губу – он всегда так делал, когда напряжённо думал.

- Не знаю с чего начать. Я сам узнал правду не так давно. Хотя мне было труднее. Я загорелся, ты можешь это представить? – Сейго засмеялся. – Хорошо. Если бы мама была с нами, мы бы узнали всё раньше, не при таких обстоятельствах. Отец, - в голосе проскользнула ненависть, брат тяжело вздохнул. – Ты ведь помнишь, что мама родилась не здесь, а на востоке, в Айлоне? Помнишь, какие сказки она рассказывала нам на ночь?

- Их было так много, - Чайо счастливо улыбнулась. – О странных народах: афенорах, которые дружат с огнём, об эйлах, видящих духов, о нари – полулюдях-полузверях, о сурреях, умеющих превращаться в животных – сколько же их было! И о фениксах, о грифонах, о магии. Помнишь, когда мама читала мне сказки на ночь, ты всегда приходил послушать. Она говорила, ты уже большой, но ты никак не уходил. – Чайо рассмеялась. – А ещё, - поймав лукавый взгляд брата, она замолчала.

- Это не сказки.

Сейго говорил так серьёзно, что Чайо не смогла возразить. Он горячо продолжил:

- Герои маминых рассказов реальны, они жили здесь и живут до сих пор. Наш мир, Инфер, принадлежал афенорам, эйлам и прочим народам. Но триста лет назад из другого мира пришли люди и попросили приюта. Их было так много, что им не хватило того, что инфернийцы могли дать. Началась война. Часть людей уплыла на восток в Айлон, мамину страну, и зажила в мире с другими народами. Западный континент, Арлию, и островные государства залила кровь. В Арлии победили люди. Одни говорят, что нелюдей там не осталось, другие, что они прячутся на севере и в лесах. На островах тоже победили люди. Они попытались уничтожить инфернийцев, но некоторые выжили и сбежали или спрятались среди людей. И знаешь, нелюди – это мы. Мы с тобой афеноры.

Чайо бросила недоверчивый взгляд на брата. Ну что за шутки! Разве такое возможно?

- Неужели ты не замечала, как не похожи ты, я, отец на окружающих? Люди здесь невысокие, худощавые, желтокожие. Они спокойны, неторопливы, живут тихо и размеренно, верят в богов, подчиняются судьбе. Мы выше, сильнее, кожа у нас бледная, а вспомни вспыльчивый характер отца! Какой и должен быть у афеноров, которые подружились с огнём. Мы не одни такие. Афеноров в нашем Кей-Лё-Но мало, но они есть.

Чайо прижала руки к лицу и умоляюще посмотрела на брата: ну пусть скажет, что опять шутит над ней! Сейго пожал плечами и посмотрел так просто, словно излагал давно известные истины.

Вдруг всё встало на свои места. Вот почему отец так часто переезжал. Вот почему в их доме никогда не было ни родных, ни друзей, ни слуг. Вот почему она до сих пор жила в доме отца, когда все её ровесницы вышли замуж и уже растили детей. Их семья действительно была другой. О высшие силы, как же такое возможно?

- А мама? Она тоже была афенором?

- Конечно! Как у кошки с собакой не появится потомства, так и у представителей разных рас не может быть детей. Отец рассказывал: мама сбежала из Айлона, чтобы увидеть дальние страны. Она знала, что столетия назад случилась война между людьми и нелюдями, но не ожидала, что теперь такие, как она, вынуждены скрываться.

Чайо обхватила колени руками и положила на них голову.

- Не верится, - сказала она. – Отец ведь просто боится, поэтому бежит из города в город! Но почему, неужели люди до сих пор хотят нас уничтожить? За что?

Сейго поднялся с кровати и начал ходить по комнате взад-вперёд.

- Я не знаю. Но если раньше они пошли против нас, что остановит их сейчас? Каждый сам за себя. Зачем людям делиться тем, за что они заплатили кровью? Этот мир должен принадлежат или нам, или им, - Сейго остановился, руки сжал в кулаки. – Говорят, в Арлии, на севере, нелюди собираются вместе, чтобы начать борьбу. Скоро я…

Чайо нетерпеливо воскликнула:

- Кто мы, кто такие афеноры? – и удивилась сама себе. Отец всегда старался показать, где её место, и наказывал, если Чайо осмеливалась перебить или влезть в разговор мужчин. Она знала, что делать это себе дороже и боялась перебивать даже брата. Сейчас вдруг страх прошёл, внутри появилась лёгкость, как будто тот огонь, с которым в сказках дружили афеноры, зажегся внутри и придал сил.

Сейго вернулся на кровать.

- Афеноры когда-то были правителями этого мира, знатью, высшими. Легенда гласит, что мы произошли от фениксов. Возможно, это правда, ведь мы действительно сгораем в огне, чтобы возродиться вновь. Я не зря сказал, что для меня всё началось с того, что я загорелся. Между семнадцатью и двадцатью у афенора заканчивается первый период его жизни – он называется становлением. Конец – это момент, когда он сгорает.

Однажды мне стало так тяжело, словно я был стариком на смертном ложе. Я упал, обессиленный, и вдруг почувствовал боль и жар. Я горел! Боль оказалась такой сильной, что потерял сознание. Когда очнулся, вокруг был пепел, и он покрывал всё моё тело, одежда сгорела, но я почувствовал такую лёгкость и свободу. Исчезли все шрамы, болезни. Словно родился заново. Хотя так и было.

Отец рассказал, кто я такой и объяснил, что подобное случится ещё не раз. Таких периодов в жизни афенора от пяти до семи, каждый идёт тридцать-тридцать пять лет. Только первый длится меньше и заканчивается в возрасте становления. В последнем афенор проживает обычную жизнь до седин. Периоды заканчиваются сгоранием. Затем афенор возрождается в том возрасте и виде, в каком он пережил конец становления.

Период может закончиться раньше, если его сильно ранят. Если ты хочешь убить афенора, сделать это нужно несколько раз, чтобы закончились периоды, или нанести такую рану, при которой он не сможет восстановиться. Вот и всё. Такие вот мы.

Чайо попыталась представить услышанное и только бессильно развела руками. Мир не таков, она другая, и что ещё скрыто?

- Ну а это? – в голосе слышался страх. Чайо вытянула руки вперёд, чтобы Сейго увидел языки пламени. Он осторожно провёл пальцем по её запястью и задумчиво прикусил губу.

- Я не знаю. Ты афенор – я уверен, но это… Нужно уезжать из Кей-Лё-Но. Здесь меньше десятка афеноров, и все они прячутся, как крысы по норам. Я пытался говорить с ними, но не услышал ничего, кроме оскорблений. Только в столице мы сможем найти ответы.

- Я даже поверить не могу! – воскликнула Чайо. – Мы не люди, а афеноры, - последнее слово она произнесла медленно, пробуя его на вкус. – Живём по триста лет и прячемся от людей, - Чайо горестно рассмеялась и прижала руки к лицу. – Отец даже не захотел рассказывать правду. Он никогда не отпустит меня.

Сейго снова стал ходить по комнате, покусывая губу.

- Я много думал об этом. Я не хочу жить в страхе, как отец, не хочу занять его место, не хочу вечно от всего бежать. Я не останусь здесь. Ты уже выросла, идём со мной. Будет тяжело, но я обещаю сделать всё, что в моих силах, и даже немного больше. Идём. Я не хочу находиться здесь, но не могу оставить тебя с отцом. Он погубит тебя, как погубил маму.

- Надо уходить, - послышался громкий уверенный голос незнакомой девушки. Чайо завертела головой по сторонам.

- Что случилось? – удивился Сейго.

- Ты слышал?

- Нет, что ты услышала?

Чайо вжала голову в плечи. Должно быть, она сходит с ума! Ну как слова Сейго могут быть правдой? И этот голос? Такой чёткий, словно незнакомка сидела бок о бок.

Послышались тяжёлые шаги отца. Сердце подскочило. Он прошёл дальше, Чайо на несколько секунд облегчённо прикрыла глаза и выдохнула. Хватит жить в страхе.

- Идём! – смело выкрикнула Чайо.

- Вот ты и становишься собой, маленькая огненная птичка, - Сейго весело рассмеялся и сгрёб сестру в охапку, а она стала вырываться и со смехом бить его по спине.

Ночью Чайо видела во сне огонь и неясные тени. Они всё ближе подбирались к ней, пытались что-то сказать, и вот уже две из них почти превратились в настоящих людей, как она проснулась. Сначала Чайо решила, ей приснился кошмар, но потом вспомнила, что во сне она знала: теням можно доверять, они хотели помочь ей. Вот только как?