Пока ты спишь

Глава Девятая

София

Мое сердце забилось так быстро, что я задрожала.

Мой разум кричал, чтобы я оттолкнула его, но я не могла пошевелиться, не тогда, когда эти холодные зеленые глаза затянули меня в его паутину, и я не могла понять, как выбраться обратно. О боже, он был прав. Пульсация между моими бедрами была такой сильной, что мне пришлось сжать их вместе, и небольшое облегчение, которое пришло, заставило меня всхлипнуть.

Его покрытая шрамами и татуировками рука пробралась мне под платье, касаясь обнаженной плоти, прежде чем палец с грубой кожей скользнул вверх по шву моих плотно прижатых друг к другу бедер, и я задрожала.

— Раздвинь ноги, — сказал он.

Я прикусила губу, злясь на себя. Я должна была бороться с ним, царапаться и кричать, но какой в этом был смысл? Теперь я принадлежала ему, мой отец отдал меня этому человеку, и если я сбегу, мой брат окажется в опасности. И все же я попыталась выразить какой-то протест, но по какой-то причине не смогла заставить себя произнести нужные слова. Я не могла заставить себя сказать «нет». Однако моя гордость тоже не позволяла мне уступить ему.

Его рука скользнула по моим трусикам, прежде чем он запустил палец между моих сжатых бедер, задевая клитор через нижнее белье, и я снова захныкала.

— Как я и сказал, лапочка, чертовски промокшая.

У меня перехватило дыхание, и я сильнее прикусила губу.

— Уступив этому, ты ничего не изменишь, Софи, — сказал он, его голос снова стал мягче, но это был не он, это был чей-то другой голос. Голос Дина. Даже ирландский акцент исчез. Он давал мне то, чего, как он думал, я хотела, и, помоги мне бог, это сработало. — Ты все еще можешь ненавидеть меня, пока я трахаю тебя так хорошо, что ты забываешь собственное имя. Я не буду осуждать тебя за то, что ты берешь что-то для себя, что доставляет удовольствие. Ты заслуживаешь награды. — Он прижал большой палец к моей нижней губе, высвобождая ее из моих зубов. — Теперь раздвинь для меня ноги.

Мои мышцы напряглись, и я задрожала с головы до ног. Я, должно быть, сошла с ума, потому что хотела этого, хотела того, что он предлагал. Бегство от страха и боли предательства. Он надавил большим пальцем на мою губу, чуть приоткрывая мой рот, и скользнул большим пальцем внутрь, совсем чуть-чуть, касаясь моего языка. Это было странно, но это также вызвало глубокий пульс внутри меня.

Он покачал головой.

— Это останется только между нами. — Он поцеловал меня в уголок рта. — Увлажни мою руку.

Я не могла сопротивляться, мне было так больно, что я не могла ясно мыслить. Промокшая, опухшая и отчаянно желающая, чтобы он унес страх и печаль прочь. Я немного отстранилась, и он мгновенно воспользовался этим в полной мере, скользнув рукой вниз по моему нижнему белью.

Один из его толстых пальцев надавил внутрь, прямо посередине, скользя по моему гладкому клитору, кончик его пальца коснулся моего входа.

— Такая хорошая девочка, — сказал он.

У меня чуть не подкосились колени. Мне было стыдно за то, что просто слышать, как он говорит это таким глубоким завораживающим голосом, притворяясь тем, кем он не был, чуть не довело меня до крайности.

Он глубже засунул большой палец мне в рот.

— Пососи его для меня.

Как послушный маленький питомец, которым он меня назвал, я сделала то, что он сказал, я засосала его большой палец в рот.

— У тебя такие красивые губы, Софи.

От его похвалы внутри меня скрутился клубок постыдного удовольствия. Я чувствовала, что схожу с ума. Его палец, все еще прижатый к моему отверстию, медленно, очень медленно проник внутрь. Я застонала вокруг его большого пальца, и он начал трахать меня пальцем.

— Еще? — спросил он, внимательно наблюдая за мной.

Я кивнула, не в силах сделать что-либо еще.

Его палец выскользнул из моей киски, и я протестующе захныкала. Он проигнорировал меня и быстро расстегнул молнию на мне, помогая снять платье, и снова я позволила ему. Под ним на мне не было ничего, кроме трусиков. Мою кожу лихорадило, каждая частичка меня горела, отчаянно желая освобождения. Он прижал меня к себе, увлекая назад, пока мои ноги не коснулись его кровати.

— Ложись.

Я снова подчинилась, и моей разгоряченной коже было невероятно приятно ощущать прохладу хрустящего хлопка. Он схватил мои трусики и стянул их с моих ног, отбрасывая в сторону. Я лежала обнаженная перед ним, тяжело дыша, безразличная, наблюдая, как он снимает куртку и вешает ее на спинку одного из стульев, не в силах отвести взгляд, когда он расстегнул рубашку, обнажив гладкую, мускулистую, покрытую чернилами кожу.

Он скинул ботинки и носки и забрался на кровать в одних брюках, нависая надо мной, пока его тревожный взгляд скользил по моему дрожащему обнаженному телу.

— Такая чертовски красивая, — сказал он, затем наклонился и поцеловал меня. — Ты доставила мне огромное удовольствие, Софи.

У меня закружилась голова. Я должна была сказать «нет», я должна была оттолкнуть его, бороться с этим, но я была возбуждена сверх всякой меры, сбита с толку и отчаянно хотела, чтобы он продолжал говорить. Все, что он говорил, противоречило этому выражению его глаз, но я жаждала большего. Он был долбаным психом и убийцей, но никто никогда не разговаривал со мной таким образом, и я жаждала этого. Боже, я чувствовала себя так, словно меня всю жизнь морили голодом, и он был единственным, кто знал, как утолить этот всепоглощающий голод внутри меня.

Поцелуй был таким глубоким, что пальцы моих ног сжались, а пульсация между бедер усилилась. Я позволила им широко раскрыться, без слов прося его дать мне больше. Мне чертовски нужно было, чтобы он прикоснулся ко мне прямо сейчас, иначе я действительно могла расплакаться. Он прокладывал поцелуями дорожку вниз по моей шее, груди, его борода щекотала мою кожу, он глубоко втягивал один из моих сосков в рот. Я дернулась под ним, издав невнятный звук. Его бедра нависли над моими, не давая мне контакта, о котором я молча, постыдно, умоляла. Он сжал мою грудь в своей руке, хватка была грубой, до синяков, но его рот был таким нежным, его мягкие посасывания и медленные облизывания сводили меня с ума. Я приподняла бедра, пытаясь дотянуться до него, но другая его рука была на моем бедре, удерживая меня.

— Пожалуйста. — Это слово вырвалось у меня без моего согласия.

Он поднял голову, глядя на меня сверху вниз.

— Что «пожалуйста»? — спросил он, скользя большим пальцем взад-вперед по моему ставшему сверхчувствительным соску.

— П-прикоснись ко мне. — Я ненавидела себя за то, что умоляла о чем-то этого мужчину, но если я не кончу в ближайшее время, я не знаю, что буду делать. Мне казалось, что я могу полностью исчезнуть, просто перестать существовать.

— Я прикасаюсь к тебе, Софи, — сказал он, его глаза потемнели и заблестели.

Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы, мой разум и тело были в разладе, я выходила из-под контроля и не знала, как это остановить. Встать и уйти, возможно, но я не могла этого сделать.

— Пожалуйста, — повторила я, вместо того чтобы сказать ему то, что он хотел.

— Я не смогу тебе помочь, пока ты не скажешь мне, чего ты хочешь, любимая. Скажи мне, чего ты хочешь, и я дам тебе это.

Киллиан уставился на меня сверху вниз, но это был голос Дина, исходящий из его рта, и той долбаной части меня, которая болела за этого монстра, это понравилось.

— Заставь меня к-кончить. Пожалуйста, мне… это нужно.

— Вот и все. Теперь ты получишь награду. — Пристально наблюдая за мной, он поднялся на колени и провел руками по внутренней стороне моих бедер. Он опустил взгляд на мою обнаженную киску и провел большим пальцем по центру, по моей разгоряченной, скользкой плоти. — Мне нравится, когда ты говоришь мне, что тебе нужно, когда ты показываешь мне. — Он дразнил мой вход, и мои внутренние мышцы сжались сами по себе, вырвав у меня вздох.

Киллиан склонился надо мной, целуя мой живот, прямо под пупком, затем продолжил ниже. Мое лицо вспыхнуло. Я попыталась сомкнуть ноги. Его борода царапнула меня по бедрам, и я задохнулась. Его пальцы впились в мою плоть, и он широко прижал меня к себе, накрывая своим ртом.

Мои бедра дернулись, спина выгнулась, из меня вырвался крик, когда он провел языком по моей киске и пососал клитор. Затем он остался прямо там, воздействуя на комок нервов таким образом, что это говорило мне, что он точно знал, что делает. Я хотела, чтобы его пальцы снова оказались внутри меня, но он только дразнил мой вход, не проскальзывая внутрь. Подталкивая меня все ближе и ближе к оргазму, но все еще сдерживаясь.

Он протянул руку и сжал одну из моих грудей, одновременно щелкая и посасывая мой клитор, и мои внутренние мышцы свело судорогой, ни на что не реагируя, когда я кончила так сильно, что в моих глазах заплясали огоньки. Мои бедра зажили своей собственной жизнью, когда я закричала, раскачиваясь навстречу его рту, двигаясь на нем, пока не получила каждую унцию удовольствия, на которую была способна.

Тяжело дыша, я открыла глаза, когда его вес покинул меня.

Киллиан встал надо мной, расстегивая штаны спереди, а затем стягивая их вместе с нижним бельем с бедер. Я ахнула, реальность ударила меня по лицу. Он взял член в руку и заполз между моих раздвинутых бедер, проводя головкой по моему чувствительному клитору.

— Нет. — Слово вырвалось у меня. Да, я была обнаженной, мокрой и широко раздвинутой — боже, я все еще жаждала большего, — но я не хотела этого, не с ним.

Он замер.

— Я трахну тебя, любимая, ты просто откладываешь неизбежное, ты знаешь это, даже если не хочешь признаваться в этом самой себе.

Я покачал головой.

— Я сказала «нет».

Киллиан остался там, где был, его пристальный взгляд остановился на мне, затем переместился на мое обнаженное тело. Затем он схватил меня за голову, повернув ее в сторону, и поднес раскрытую ладонь к моему рту.

— Плюнь.

— Что? Нет…

— Плюнь, или я тебя трахну.

Я быстро сделала, как он сказал, и плюнула ему в руку. Он провел слюной вокруг своей твердой длины и начал поглаживать. Его член был длинным, толстым и жилистым. Его кулак сжимался вокруг головки с каждым ударом вверх, слегка поворачивая ее, а пресс напрягался с каждым ударом. Кольцо, которое я надела ему на палец ранее, сверкнуло, когда его рука двинулась, и тяжесть моего внезапно стала невыносимой.

Его ноздри раздулись.

— Ты так хорошо кончила для меня, София, но я знаю, что твоя киска все еще ноет. Я знаю, как сильно она хочет, чтобы её трахнули.

Он дрочил прямо там, между моих раздвинутых бедер. Все было наперекосяк, я должна была оттолкнуть его, убежать в ванную и запереться там, но я не могла отвести взгляд, когда его движения участились, когда его щеки потемнели, а грудь вздымалась сильнее.

Он наклонился вперед, приподнялся на локтях, нависая надо мной, прижимаясь своими бедрами к моим, не толкаясь в меня, а удерживая свой член между нами.

Я толкнула его в грудь.

— Я сказала «нет».

— И я не собираюсь принуждать тебя, — сказал он, откидывая бедра назад, затем протащил свой член в мою щель, двигая им между нашими плотно прижатыми друг к другу телами.

Каждое поглаживание дразнило мой и без того чувствительный клитор, и, помоги мне бог, я почувствовала, как нарастает еще один оргазм. Я открыла рот, чтобы возразить, и он снова поцеловал меня, облизывая мой рот, глубоким поцелуем, который стер из моих мыслей все, кроме того, что происходило между моих бедер.

Он двигался быстрее, прижимался тверже.

— Обхвати меня ногами за талию, — прошептал он мне в губы.

Как послушная собачка, я сделала это, слишком захваченная надвигающимся оргазмом, чтобы даже думать об отказе. Он поднял руки.

— Посмотри между нашими телами, — прорычал он. — Посмотри, что ты сделала со мной, София.

Я так и сделала. Я посмотрела вниз, мимо его напрягающейся груди и напрягающегося пресса, на его член, толстый и темный, блестящий от моих соков, широко раздвигающий мою киску, когда он толкается в меня. Это зрелище уничтожило меня, толкнув за край. Я дернулась и вскрикнула, кончая во второй раз. Такого со мной никогда раньше не случалось.

Член Киллиана пульсировал напротив меня, и он кончил мне на живот. Он прижался лицом к моему горлу, сильно посасывая мою шею, его зубы задели мою плоть, и он низко застонал, отчего по всему моему телу побежали мурашки.

— Вот так, моя хорошая девочка, — прошептал он мне на ухо. Дин ушел, а Киллиан вернулся, и моя киска содрогнулась при звуке его грубого голоса, восхваляющего меня с ирландским акцентом.

Я едва отдышалась, когда он оторвался от меня, выбираясь из кровати. Схватив рубашку, он вытерся, затем бросил ее на кровать рядом со мной. Я лежала, потрясенная, не в силах пошевелиться, пока он подтягивался и натягивал штаны. Затем, схватив новую рубашку, он натянул ее и сказал:

— Мне нужно позаботиться о некоторых вещах. — Его голос теперь звучал по-другому, тверже. Дина больше не было видно. Киллиан снова убрал его. — Душ там, если хочешь.

Затем он повернулся и вышел, закрыв за собой дверь.

Я уставилась в потолок. Что, черт возьми, я наделала?

Что, черт возьми, со мной было не так, что я позволяла ему делать все это без какого-либо реального сопротивления? Киллиан О'Рурк был худшим монстром, способным убить собственного брата, а возможно, и своего отца, который признался, что убил бы моего, если бы ему сказали, не раздумывая, и все ради того, чтобы получить больше власти. Такой человек, который полностью стал кем-то другим, чтобы манипулировать другими и получать то, что он хотел.

Я не знала, с кем столкнусь, когда он войдет обратно в эту дверь, но я должна была быть готова.

Вскочив с кровати, я бросилась в ванную, отчаянно желая смыть его, смыть то, что я только что сделала. Я включила душ и встала под струю горячей воды. Я потянулась за средством для умывания и замерла. Ванильный бриз. Это был тот, которым я пользовалась. Какого черта он делал в душе Киллиана? Он был доступен только онлайн, полностью из натуральных ингредиентов и производился небольшим предприятием, о котором я узнала, когда мы с Фионой останавливались в Airbnb для поездки с девушками.

Флакон стоял рядом с другим, более универсальным, тем, которым, очевидно, пользовался Киллиан, потому что, в отличие от этого, им уже пользовались. Еще там были шампунь и кондиционер салонной марки, которые я всегда покупала. Он буквально однажды был в моей квартире, и, черт возьми, у него точно не было времени проверить, что было у меня в душе.

Беспокойство наполнило меня, когда я быстро умылась и вышла.

Я вела себя глупо. Когда он попросил кого-то упаковать мои вещи, они, очевидно, увидели, чем я пользовалась. Но почему его это волновало? Это казалось несовместимым с мужчиной, который только что вышел из спальни. Во что, черт возьми, он играет?

Взяв свою косметичку из чемодана в гардеробной, я почистила зубы и смыла косметику, которую наложила на меня Селеста. Я потянулась за полотенцем и замерла… Оно было идентичным моему, той же марки, того же сизо-серого цвета. Что это было? Еще одна из его интеллектуальных игр?

Беспокойство вернулось, и я обхватила себя руками.

Киллиан был искусным манипулятором, даже хуже, чем мой отец, и это не было какой-то оливковой ветвью или проявлением доброты, чтобы заставить меня чувствовать себя как дома. Как это могло быть, если он не знал значения этого слова?

Я больше никогда не могла потерять бдительность, как это только что было рядом с ним.

Он был слишком опасен.