Покоряя дракона

Глава 10. Прощальный подарок

Все, словно бы в тумане. Я едва вспоминаю тот миг, когда увидела этого убийцу. Быть может, моя память снова играет со мной злую шутку. А быть может, это во благо, чтобы я не мучилась, вспоминая снова и снова этот миг. И как позволила моему дракону подставиться вместо меня под удар. Зачем же он это сделал?

Потом он будто бы впал в безумие. Не видя никого ослепленными яростью глазами, поволок мерзавца прочь, расталкивая всех перед собой. Я неслась за ним, спотыкаясь, запутываясь ногами в объемной юбке, но никак не могла догнать. Одной лишь рукой ему удавалось тащить бесчувственную тушу, которой стал неудачливый преступник.

— Алекс… — я звала его, задыхаясь от волнения и быстрого шага, но он даже не обернулся.

— Не ходи, Вера. Тебе не нужно на это смотреть. Возвращайтесь домой.

— Что? Нет! Я не оставлю тебя! Тебе нужен врач! — никак не отставала я, хотя что-то мне подсказывало, что сейчас совсем не то время, чтобы спорить.

Что ж, теперь я знала, что мое предчувствие — не просто глупая разыгравшаяся фантазия. Это реальность. Это мой странный дар, которым я не смогла воспользоваться правильно тогда, когда это было нужно.

Александр отшвырнул от себя тело, что висло на его руке, будто тот и вовсе был мертв. Резко развернулся на пятках, когда я была уже совсем рядом, с силой схватил за руки. Ахнула, почувствовав боль. Подняв глаза, я наткнулась на его гнев, что полыхал слишком ярко.

— Уйди!

Когда он заговорил сквозь зубы, я тут же отпрянула, лишь его руки не давали мне отступить. Стоило почувствовать, что он больше не цепляется за меня, я пошатнулась, но все же устояла. Александр бросил в мою сторону последний взгляд, после же продолжил свой путь.

Каким чудом мы с Элизой добрались обратно, я не представляю. Все словно бы в тумане, я лишь помню, как на негнущихся ногах дошла до нее, едва не свалившись, оперлась на ее плечо. А потом… Пустота. В замке подруга довела меня до хозяйской спальни, где я решила дожидаться своего дракона, полная решимости выспросить у него все, что он мне не договаривает о моем несостоявшимся убийце. Бродила от стены к стене, периодически останавливалась, прислушиваясь, но, когда натыкалась на тишину, опять продолжала беспокойное шествие. Видимо, я дала себе передышку и случайно уснула. День был в разгаре, когда я распахнула с испугом глаза. И я снова была одна.

Кара старалась заботиться обо мне, устроила ванную и принесла чистую одежду. Я ничего не соображала от беспокойства, поэтому мне бесконечно помогали. Лица служанок мелькали и тут же забывались, только до сих пор я не видела единственного такого необходимого Александра.

Так минули и вторые сутки, затем и третьи. Ночью четвертого дня я, наконец, услышала его шаги. Растрепанный, все в той же одежде, что теперь измялась и была запачкана, он зашел, прикрыв за собой дверь, и устало облокотился на нее спиной, прикрывая глаза.

— О, мой дракон, — мне хватило сил лишь на то, чтобы шепнуть несколько слов, и я испугалась. Испугалась, что покажусь ему излишне чувствительной. Мне не было так же тяжело, как ему, ведь не надо было не есть и не мыться, хоть и не хотела, но я отдыхала и позволяла себе поспать хотя бы пару часов, а он… Будто бы вернулся из самой преисподней. Измученный, бледный, под глазами пролегли синяки.

— Прости меня, госпожа. Я хотел с этим разобраться, — когда он раскрыл для меня объятия, я, ни мгновения не сомневаясь, кинулась к нему, крепко сцепляя руки на его спине.

— Я очень переживала за тебя. Твоя рана… — отстранившись, осторожно потянула наверх кончиками пальцев рубашку. Тут же облегченно вздохнула, — Тебя обработали! О, какое счастье! — мы снова прижались друг к другу, и я почувствовала, что меня, наконец, из цепкого капкана отпускает ледяной страх.

— Мне бы хотелось как следует вымыться. Терпеть не могу допросы…

— Я сейчас.

Нехотя отлипая от Александра, понеслась из комнаты. Я собиралась сама позаботиться о моем драконе, а потому, игнорируя вопросительные взгляды слуг, ринулась к мадам Каролине. Отправили лекаря в покои, чтобы тот еще раз осмотрел рану и дал рекомендации, проследили за температурой воды, подготовили ужин, и теперь я снова была рядом со своим драконом.

— Госпожа, рана затягивается очень хорошо, — врач пошарил в обтянутом кожей чемоданчике, извлек небольшой пузырек, — Ванная не повредит, но добавьте несколько капель, чтобы инфекция точно не проникла.

— Спасибо, — я низко поклонилась, на что он смущенно похлопал меня по плечу.

— Сейчас дайте его коже подышать, госпожа. Я зайду позже, сделаю перевязку.

Я перевела взгляд на Александра, что развалился в кресле у камина. Выпроводила всех слуг, закрыла за ними дверь и вернулась к возлюбленному.

— Я помогу тебе. И я хочу услышать, что ты узнал от этого человека.

— Только если ты не будешь спрашивать об этом, потому как я прекрасно могу справиться и один, — он слабо улыбнулся и поднялся. Я видела, как старается он бодриться, но поднимался аккуратно, чтобы не тревожить бок.

— Так желает твоя госпожа, но сегодня я буду милостива, — со смехом отвечала я, подныривая под его руку, чтобы помочь, — Ты должен отдохнуть.

— Что ж… Ладно.

Пока он, уже обнаженный по пояс, стягивал штаны, я смущенно отвернулась и присела в изголовье купели. Старалась не смотреть, когда он опускался в воду, но его кожа, что приобрела интересный оттенок в свете пламени от очага и свечей, так и манила меня к ней прикоснуться. Со вздохом Александр наконец расслабился, подставляя голову моим рукам. Я запустила пальцы в его волосы, поливая их мыльной эссенцией и медленно массируя кожу, от чего он снова вздохнул, после же промыла специально подготовленной водой. Смывая пену, скользнула по высокому лбу, щекам, что за несколько дней покрылись колючей щетиной, шее. Руками сжала плечи, чередуя усилие с легкими поглаживаниями.

— Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — он накрыл мои пальцы, притянул к губам и надолго задержался.

— Может быть еще лучше.

Закусив губу, я решительно двинулась свободной рукой ниже по груди Александра. Ощутила рельеф его сильных мышц. Фантазия моя опасно разыгралась, возникающие образы в мыслях будоражили. Я почувствовала, как напрягся его живот, стоило только мне опуститься ниже.

— Я был уверен, что моя госпожа отправит меня спать, — в голосе слышалась улыбка, я наклонилась ближе и легонько прикусила мочку его уха. Александр втянул воздух сквозь зубы. Он прекрасно держался, не поддаваясь на мои ловкие провокации. Делал вид, по крайней мере, потому что тело его отзывалось на всякий жест.

— Тебя не было несколько дней, я изнываю от тоски.

Юбка зашелестела, пока я поднималась с колен. Неторопливо обошла герцога, пока не оказалась напротив него. На раскрасневшемся от жара и возбуждения лице Александра замерла улыбка. Он соблазнял меня ей, манил. Да у меня и не было никакого желания противиться, ведь я сама затеяла эту игру. Потянулась рукой за спину, нащупывая спрятанный шнурок, медленно потянула. Мгновенно почувствовала облегчение, когда давление на грудь и живот ослабло. Дело оставалось за малым — выскользнуть из платья. На мне осталась только нижняя сорочка, когда я подошла ближе.

Александр смотрел на меня взглядом хищника, глаза искрились, когда мокрая его рука коснулась моего колена. Вздрогнув от неожиданности, я опустила руки на гладкий край купели, мой дракон же поднимался выше, оставляя капли воды везде, где побывали его пальцы.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты сдерживался, как в прошлый раз, — закусывая губы, я едва сдерживала вздохи, когда мужчина неспешно подобрался к чувствительному месту.

— Прежде я бы хотел назвать тебя женой, а уже потом…

Я приникла к его губам, не дав договорить. Опять он о традициях и обрядах. К черту!

— Сделай меня своей женой сейчас. Как делали наши предки, — я ощутила, как его зубы прикусывают мою губу все сильнее. До тех пор, пока оба мы не почувствовали металлический привкус, что пробуждал в нас животных, — Сделай это так, как было угодно древним божествам. Я хочу быть только с тобой. Навечно.

— Навечно, — обхватив за талию, Александр потянул меня на себя. Край легкого платья тут же намок, облепляя мое тело. Горячая вода обжигала не меньше, чем страсть моего дракона. Он стянул через голову оставшийся элемент моего наряда, я осталась совершенно нагая перед ним. Точно такая, каким он был сейчас, — Моя госпожа…

Я вскрикнула, когда он впился в мою шею, лаская кожу не только мягкими губами, но и острыми зубами. Пока я преклонялась перед его силой и страстью, он ловко устраивал меня на себе, разводя мои ноги в стороны так, чтобы я упиралась в дно по бокам от него самого. Я почувствовала, как его возбуждение коснулось моего бедра. На мгновение я ужаснулась тому, на что решилась, он слишком большой, как же это возможно…?

— Я хочу, чтобы ты научил меня… Осторожно, — едва не всхлипнув от возбуждения и волнения проговорила я, медленно целуя его сильную грудь.

— Тонкое искусство, — он оттянул мои волосы назад, заставляя запрокинуть голову. Мучительно медленно облизал подставленную грудь, поочередно сжимая и поглаживая свободной рукой, — Но до того мы должны заключить союз.

— Опять ты об этом? — я нетерпеливо выдохнула, высвобождаясь из его хватки. Пронзительный взгляд светлых глаз оценивал меня.

— Ты ведь хотела стать моей пред ликами старых богов? — одна его бровь взметнулась вверх, рука же потянулась к столику, где подготовлены были фрукты. Там же он нашел небольшой нож, который я захватила, чтобы разрезать яблоки, — Передумала?

— Нет же!

— Это серьезный шаг, моя госпожа. Наши души будут связаны не только истинностью, но и на другом уровне. Если… Со мной что-то случится, я уже никогда тебя не покину. Но будешь ли ты готова к тому, что я могу преследовать тебя даже тогда, когда буду на другой стороне?

Я обвила руками его шею, приближаясь совсем близко. Коснулась носом его, улыбнулась — я была уверена.

— Я хочу этого.

Между нашими губами возникло лезвие. Я судорожно вдохнула, испугавшись холодного отблеска.

— Мы должны поцеловать его, — он понизил голос до вкрадчивого шепота. Теперь мы обнажали не только наши тела, но и души, переплетая их в тугой нерушимый узел. Я потянулась губами к лезвию, ощутила прикосновение металла. Александр сделал то же самое, на нижней губе выступила густая капля алой крови.

Он убрал от наших лиц нож и снова поцеловал меня. Пока я предавалась наслаждению, лезвие рассекло наши ладони по очереди, а после со звоном упало на пол, укатываясь подальше. Его пальцы оказались на моем лбу, кровавый порез напротив глаз. Прижав руку к моему лицу, он скользнул ниже, проводя по шее и груди, остановившись лишь в области сердца. Я повторила точно за ним. Стоило мне отпустить руку, как я почувствовала прилив сил. Будто я стала больше, словно комната, погруженная в полумрак, вдруг наполнилась яркими цветами. Но моей взгляд был прикован только к глазам возлюбленного, небесного цвета радужка обрамляла черный глубокий зрачок, гипнотизируя меня. Его лицо, перемазанное моей кровью, выглядело зловеще, но от того не менее возбуждающе.

— Ты так прекрасна, как древняя воительница. И теперь моя…

Стоило мне нетерпеливо заерзать, как взгляд его изменился. Страсть охватила нас пуще прежнего, не оставляя ни капли медлительности и трепетности. Обхватив меня за талию, Александр плавно опускал меня на себя, медленно, осторожно, хоть я и чувствовала в его хватке нетерпение. Вода вокруг наших тел окрасилась розово-красным, я подумала о том, что еще несколько капель крови уже не испортят картины. Но мысли были лишь до тех пор, пока я не ощутила, как он проникает в меня, отрезая мне всякий путь назад, в мою беззаботную невинную юность. Ощутимая боль, от которой я невольно скривилась, роняя лицо на его плечо, все еще пульсировала, когда Александр продвинулся глубже. Я застонала, пока от боли, пытаясь привыкнуть, приноровиться к этому новому чувству, но оказалось, он еще не вошел полностью. Он осторожно надавил на мою поясницу, вынуждая принимать его еще глубже, пока я не услышала его полный восторга стон. Мы замерли так на несколько долгих секунд, пока я тяжело дышала в попытке прогнать боль. Мой дракон целовал меня в висок, шептал какие-то ласковые глупости, которых я почти не слышала, но терпеливо ждал, пока я не позволю ему продолжить.

На смену неприятному ощущению наконец приходило иное. Оно отдаленно напоминало то, что я ощутила, когда мой любимый ласкал меня. Мы стали единым целым, я чувствовала его в себе и теперь мне это нравилось. Остоожно шевельнула бедрами, тут же заскулила, когда он двинулся мне навстречу.

— Медленнее, — прошептала я.

— Ты можешь вести, госпожа, — его шепот сводил меня с ума, мне было очень жарко. Вода стала казаться холодной по сравнению с огнем, что нарастал между нами и внизу моего живота. Руки Александра благоговейно оглаживали мои изгибы, точно он прикасался к божеству, — Я преклоняюсь перед твоей смелостью и благодарю за бесценный дар.

Прислонилась к его лбу, прикрывая глаза. Руки мои зацепились за его плечи, теперь у меня была опора, и я, поднявшись на миг, снова опустилась. Медленно, мучительно медленно, я вырывала хриплые стоны из его груди, перехватывая их у губ. Снова двинулась, но теперь уже сама шумно выдохнула. Новое ощущение захватывало меня, я бы описала его, как невероятное удовольствие, граничащее с болью. Она становилась даже приятней с каждый разом, с каждым движением, каждый вздохом.

Александр сжимал мои бедра большими руками, его пальцы болезненно цеплялись разгоряченной кожи, оставляя следы. Но он ждал и подчинялся правилам, что я устанавливала, хотя по его сдвинутым бровям и напряженному лицу я видела, как тяжело ему сдерживаться.

— Я люблю тебя, — выпалила вдруг, прижимаясь к нему максимально близко, от чего он задержал дыхание. Израненные губы Александра нашли мои, углубившись, его язык скользнул по небу, но и я не осталась в долгу, захватывая его зубами. Однако прежде, чем он успел возмутиться хватке, скользнула по нему губами, обхватывая нежнее, пока не отпустила совсем.

— Я люблю тебя, — он двинулся резче, от чего я застонала, не сдерживаясь.

И снова. И снова. Наше дыхание перемешивалось, из-за чего воздуха катастрофически не хватало. Комната наполнилась нашими тяжелыми вздохами и звуками частых всплесков воды. Я ощутила, как сжимается внизу живота невидимая пружина, которая вот-вот готова была с усилием освободиться. Александр замедлился, но проникал теперь все жестче, глубже, в следующий миг он начал изливаться в меня, сопровождая действия долгим яростным рыком. Его рука скользнула вниз, он ласкал меня и, прежде чем я сделала следующий вздох, меня накрыло за ним следом, совершенно ослепляя. Без сил я рухнула на него, полностью отдаваясь счастью, что подарил мне мой дракон, который теперь был мне мужем перед ликами богов, которые населяли наш мир еще тысячи лет назад.

— Быть может, прогуляемся? — я оторвался от сладких губ моей возлюбленной госпожи. Мы не покидали комнаты уже несколько дней, предаваясь любви без устали, точно она питала нас, заменяя собой отдых и пищу.

— Мы уже пытались, ты забыл? — Вера засмеялась и уверенно скользнула рукой под прикрывающее мою наготу одеяло.

— Нет, любимая. Все, что связано с тобой я буду помнить всегда, — я повернулся, оказываясь сверху. Она больше не трепетала в нерешительности, теперь эта страсть захватывала ее моментально, моя драконица осмелела. Вот и сейчас, взяла все в свои руки, обхватывая меня ногами. И опять мы сливались воедино, даруя друг другу нежность и ласку.

Когда холодное солнце поднялось достаточно высоко, чтобы скрыться за хмурыми облаками, мы оказались на улице. Вера держала меня под локоть и с наслаждением вдыхала морозный воздух. Кажется, все последние дни был снегопад, и теперь дорожки оказались засыпаны.

— Как на счет леса?

— О, хорошая идея! Я давно не слышала птиц. Они будто не летают над твоим домом.

— Нашим домом.

Вера улыбнулась, и мы пошли по крайней дорожке, что огибала замок и уходила дальше, через высокие стены к чернеющему лесу. Преодолев задние небольшие ворота, мы оба вздохнули, будто бы оказались на свободе. Редкие порывы ветра приносили с собой запах, который было сложно описать. Аромат свежести, чистоты. Когда ноги начали проваливаться, мы отошли уже на приличное расстояние. Здесь начинался склон, уходящий вверх.

— Долетим?

— Давай, — она охотно поддержала мою идею, я же отошел подальше, оставляя ей побольше места.

Золотая драконица появилась на месте Веры, расправила широкие крылья, потягиваясь. Я проделал то же самое, вдруг ощутив накатившую разом усталость, словно бы это перевоплощение отняло у меня последние силы. Вера взмыла вверх, мощно взмахнув крыльями, мне же пришлось сделать несколько взмахов, чтобы подняться на ту же высоту.

— Все нормально? — ее голос, заметно погрубевший из-за метаморфозы, не стал менее нежным.

— Наверное, немного устал, — она медленно кивнула и вылетела вперед, смело приближаясь к кромке.

Я усмехнулся про себя, ведь уже представлял, как она поразится, когда мы окажемся там. По легендам, эти места раньше населяли разные магические существа. И легенды эти могли родиться только из странностей, что можно было там увидеть. Кроме того, в удивительном месте смельчак-пастырь соорудил небольшой храм, который мне не терпелось ей показать.

Когда я опустился, касаясь лапами снежного покрова, Вера уже была в своем обычном облике и куталась в плащ.

— Замерзла?

— Немного.

— Тогда пойдем скорее.

Я смело шагнул вперед, не выпуская руки возлюбленной. Над нашими головами заскрипели ветки под тяжестью снега, сюда не проникал ветер. Лес словно оживал, и я мысленно приветствовал его, словно старого друга. Сколько раз я убегал сюда, когда ненавистно становилось все дома? Бесчисленное количество раз, пока не был отправлен к королевскому двору. И лишь дважды с тех пор, как вернулся. Под плотно переплетенными ветвями мы были точно под куполом, свет почти не проникал сюда.

Вера замедлила шаг, утягивая меня на себя. Она выглядела озадаченной:

— Мне снова кажется, что за нами наблюдают, — нетерпеливо прошептала она, на что я лишь улыбнулся, поглаживая ее пальцы, — Что это за деревья? — она указала куда-то в сторону, и я понимал ее любопытства. Мне тоже было неизвестно их название, они были похожи на все, что мы когда-либо видели, и не похожи ни на что одновременно.

Теперь нам приходилось спускаться вниз. Я отпустил руку любимой, чтобы ухватиться за торчащий корень. Затем помогал слезть и ей, и так несколько раз. Вера снова ахнула, но уже не делала замечаний. Я проследил за ее взглядом и снова заулыбался. Многие деревья здесь, ниже, не сбросили листву, несмотря на разгар зимы. А на отдельных даже были цветы и плоды, где-то одновременно и то, и другое, где-то лишь что-то одно. Мне всегда казалось, что в этом месте сезоны сплетаются воедино. Кроме проявления зимы в виде снега, весны — в виде цветов, лета — плодов, в воздухе витал запах прелой листвы, какой возникает только осенью. Мимо меня пронеслась крохотная голосистая птичка.

— Мне не холодно! — отметила с удивлением Вера, скидывая плащ. Она сложила его у корней одного из деревьев и пробежала немного вперед. Она засмеялась, выражая счастье, что испытывала. Я наблюдал за ней, прислонившись к стволу. Пусть передохнет, моя чудесная фея. Хоть и радостно было наблюдать за ее улыбкой, сердце как-то особенно сжалось. Со мной что-то происходило. Что-то было не так.

Когда мы продвинулись еще дальше, взору предстала крошечная церквушка. Она не выглядела как те, что бывали в городах, где люди охотно перенимали новую веру. В этой словно бы жила еще та древняя магия, о которой было столько сказок. Я чувствовал, что очень устал, но не хотел отступать. Вера едва не пищала от восторга.

— Я думаю, мы могли бы пожениться здесь, — после этих слов, она кинулась мне на шею, ласково целуя.

— Но, подожди, я думала, ты хотел в столице. Или же в пределах герцогства?

— Это не имеет значения, — махнул рукой.

— А как же благословение короля, о котором ты так грезил? — она лукаво коснулась кончика моего носа, но затем погладила щеку. Вдруг она переменилась в лице и коснулась лба, — У тебя жар! — теперь и вторая ее рука ощупывала температуру моей кожи.

— Просто замерз.

— Нет, сейчас же вернемся! — она потянула меня обратно. Нацепив плач, вывела меня той же тропой, где остались наши следы.

К тому моменту, как мы оказались у замка, я уже не очень хорошо соображал, что происходит, так как почти не чувствовал конечностей. Я чувствовал, как меня подхватывают несколько рук. А потом лишь голоса, которые сливались в поток, в гул, какой слышишь, когда вот-вот потеряешь сознание. Свет моей звезды еще держал меня в этом мире, а затем померк и он.

Я не соглашалась выпускать его руку ни на миг. Лекарь уже второй час колдовал над бесчувственным Александром. Сколько бы я ни плакала, сколько бы ни просила, его глаза оставались закрытыми. Истерика подкатывала к горлу, вызывая тошноту, всякий раз, когда я думала о плохом. Лишь только пока мои пальцы покоились на его запястье, и я улавливала неровное сердцебиение, удавалось держать себя в руках.

— Сделайте же что-нибудь!

Напрасно я кричала, ведь видела, что врачеватель старается, прикладывая к губам герцога то одну микстуру, то другую.

— Есть способ госпожа! Есть! — его точно осенило, — Целебная земля с драконового острова. Она вытягивает яды.

— Яды?! Его отравили?

— Полагаю так, госпожа… — он сочувственно поджал губы, но, тут же опомнившись, помчался прочь, — Мне нужно вернуться в повозку за другими реагентами.

Я прикрыла глаза, тихонько завыв, сразу же, как осталась одна. Почему судьба снова ко мне так жестока? За что посылает эти испытания? Почему страдает мой любимый? Неужели, я могу принести ему только несчастье? Я ругала себя за малодушные слезы. Ведь все это было жалостью к себе, за свои переживания и несбыточные мечты, но стоило думать лишь о нем, о моем драконе. Прислонилась лбом к расслабленной прохладной руке, которая еще час назад была теплой. Мне казалось, что жизнь медленно, но уверенно покидает его тело, а я не могла этого предотвратить. Отчаяние поглощало мои мысли.

Пока я не ощутила слабое шевеление. Александр сжал пальцами мою руку, но все еще не открывал глаз.

— Любимый, я рядом, — прошептала я, шмыгнув носом. Слезы тотчас же прекратились, я вновь лелеяла надежду. Осторожно коснулась губами его щеки, — Держись. Не оставляй меня, не смей!

А потом снова вернулся лекарь. Он продолжал пробовать все новые рецепты, то засовывая в рот Александру сухую землю, то вливая грязную жижу ему в горло, то прикладывал компрессом к уже хорошо затянувшейся ране. Минуты тянулись мучительно долго, когда прошло несколько часов, казалось, пролетела целая жизнь. Я, точно в оцепенении, не сводила глаз с лица Александра, надеясь хоть на какой-то знак, что ему что-то помогло.

Доктор кашлянул над моим ухом, от чего я вздрогнула, вырываясь из плена густых мыслей.

— Я взял пробу, госпожа. Провел анализ.

— Ну? Говори же!

— Это… Нетипичный яд. Скажем так, крайне редкий, да и скажу больше — этим средством раньше даже лечили. Не у нас, конечно, нет.

— Мне это неважно. Есть противоядие?

— Боюсь, госпожа, не в его случае.

Я тут же подскочила, резко разворачиваясь. Опасно наступая, я была готова вцепиться ногтями в его лицо, изувечить. Даже убить. Если бы это помогло моему дракону.

— Что ты такое говоришь?! Лечи его!

— Я… Я, госпожа, сделал все, что смог, — заикающийся голос вызывал лишь большее раздражение, — Если бы господин дал сделать пробу после ранения, я мог бы помочь. Но теперь… Его сосуды поражены, некоторые разрушены. Понимаете? Кровь отравлена, и она, перемещаясь по организму, поражает отравой все органы. Ах! — обеими руками я схватила его за шею. Я не представляла, как он может так легко приговаривать Александра к смерти! Так буднично подписываться под неизлечимым диагнозом.

— Ты делаешь недостаточно! — голос срывался на крик, переполняемый горем, — Если ты ему не поможешь, я поджарю тебя и сожру! — ноги мужчины дрожали, так что мне легко удалось оттолкнуть его в сторону постели его пациента, — Делай свое дело!

Когда наступил рассвет, я бездумно крутила в руках ярко разукрашенную карточку. Приглашение на королевский бал, что пройдет сегодня в честь последнего дня ноября. Сегодня знать будет плясать, веселиться и наслаждаться жизнью, тогда как я, возможно, еще ближе познакомлюсь со смертью. Уставившись в окно, я вспоминала дни, в которые смогла разделить счастье со своим истинным. Их было так мало… Слишком мало. Какими теперь нелепыми казались страхи, еще более ненавистными стали в воспоминаниях препятствия. На смену перемежающихся отчаяния и надежды пришло одно единственное чувство — вина. Я снова и снова прокручивала в голове вечер, когда не поддалась зову собственного дара. А теперь, когда я пыталась почувствовать, что случится дальше, он не отвечал. Я будто оцепенела, до белых костяшек сжимая помятую картонку, но внутри себя билась в агонии. Пыталась договориться со злой судьбой, предлагая компромиссы, давала обещания, лишь бы загладить свою вину перед Александром.

«Я никогда-никогда-никогда не оставлю его ни на миг! Я не позволю ему защитить меня, а сама закрою его! Прошу, верни его! Умоляю…»

Стоит отдать должное, лекарь все продолжал порхать над герцогом, так же, как и я, лишаясь сна и еды. Был бы это акт альтруизма или же лишь страх — не было желания анализировать. Мне важен был только мой возлюбленный, остальное уже не имело смысла. Слушая его дыхание, которое постепенно выравнивалось, я так и торговалась с кем-то в своей голове, предлагая разную цену за его спасение. Иногда в коридоре недовольно визжала Элиза, которую отсылали прочь. Я не разрешила пускать кого бы то ни было. Никого.

— Ах, госпожа!

Я тут же подскочила, быстрым шагом обходя врача. Ресницы Александра задрожали, и я стала свидетелем тому, как он приподнял веки, наконец возвращаясь ко мне. Я упала на колени подле его ложа, целуя руку.

— Моя… госпожа, — едва он произнес эти слова, как закашлялся, в уголках губ выступила кровь. Не сдерживая слез, я прижалась к его боку, пытаясь насладиться хотя бы этими минутами. Только теперь я по-настоящему понимала — он умирал. Мучительно, болезненно, на моих руках.

По волосам скользнула ладонь. Обратив взор к истинному, я увидела, как он слабо и криво улыбается, точно хочет обмануть, что ему не больно. Бледность постепенно отступала, его руки становились теплее. Лекарь колдовал рядом, ощупывая его то в одном месте, то в другом.

— Ты поправишься? — мольба, произнесенная одними губами, вслед за которой я наткнулась на озадаченный взгляд лекаря.

— Простите, госпожа… — он отступил назад, возвращаясь к пробиркам, — У вас несколько дней.

Спрятав лицо в ладонях, я зарыдала. Больше не было сил сдерживать этот порыв. Чем больше я терпела, тешила себя бесплотными иллюзиями, тем яростнее был мой плач.

— Как же это… Как же…

Александр осторожно поглаживал мое плечо. Он ничего не говорил, не утешал. Не знаю, что было бы лучше. Да и как могло быть лучше? Чем сильнее осознание грядущей трагедии острыми иглами втыкалось в мою голову, тем быстрее билось сердце, до сильной боли.

Через несколько часов он смог подняться. Я поддерживала его, когда мой дракон изъявил желание спуститься в столовый зал.

— Хочу вернуться туда, где все началось, — его слабый голос совсем изменился. Ему было тяжело дышать, мы то и дело останавливались, чтобы он передохнул. Стражники помогли спуститься по ступеням, но мой единственный все еще пытался справиться сам, сопротивляясь собственной слабости. За закрытыми дверями зала он признался, что для нас, драконов, показывать немощь слишком унизительно. Когда я повела его к креслу у очага, Александр замотал головой.

— Нет, хочу поиграть.

— Ты серьезно?

Он внимательно посмотрел на меня, я же с тревогой сжимала его руку, что он закинул на мое плечо. Один уголок его губ был опущен и никак не участвовал в проявлении эмоций и речи, часть его лица парализовало, но Александр этого не чувствовал. Однако я не противилась, сделала, как он желал. Что еще я могла? Лишь попытаться сделать его последние дни счастливее. Я запрещала себе плакать, запрещала причитать, запрещала грустить и старалась улыбаться ему, хоть эти улыбки и были переполнены болью.

— Как ты себя чувствуешь?

— Все хорошо, — он выпрямился, любовно проводя тонкими пальцами по черно-белым клавишам, — Хочу сделать тебе еще один подарок. Правда… Теперь и не знаю, будешь ли ты рада, — он похлопал рядом с собой по длинной с мягкой обивкой скамейке. Глубоко вздохнул, настраиваясь, и извлек первые ноты.

«Подарок… Прости меня, моя любовь. Оказывается, вся наша истинность — прощальный подарок несправедливой участи, уготованной двум несчастным»

С первых мгновений мне показалось, что я знаю эту мелодию. Да… Я была уверена, что знаю. Даже вдруг подумала, что она была моей любимой, ведь я… Даже потянулась руками к инструменту, вдруг следуя желанию сыграть в паре. Как только я увлеклась исполнением, будто бы начала проваливаться. Я все еще сидела, я слышала прекрасную песню, но будто бы издалека. И вот, яркими вспышками перед глазами всплывали очертания празднично украшенного зала, улыбающееся лицо блондина в темноте пустого коридора, и эта мелодия…