Покоряя дракона

Глава 7. Конец и начало

Тащить на себе эту бестию было тяжело. Надо было там же и бросить!

Подумала о том, как огорчится Александр — мне очень не хотелось, чтобы он страдал. Хоть я и не получила от него того, чего хотела, но все равно могла назвать его своим близким другом.

Глянула в сторону Веры, покачала головой, когда мы остановились на вершине лестницы отдышаться. Кроме того, что она измождена, она была еще и напугана. Гораздо сильнее, чем там, внизу. Я знала, о чем она переживала и боялась того же.

— Теперь ты будешь меня пытать? Или что, использовать? Отдашь мне преступный приказ? — когда она только подала голос, он казался слабым, осипшим, но по мере того, как распалялся ее гнев, креп и он.

— Что?! Ты в своем уме?! — оскорбилась я, тряхнув ее за руку, — Да я спасла тебя!

— Спасла? Я так не думаю, — она опасно приблизилась, раздувая ноздри. Ее губы и грудь были в крови, я передернула плечами от отвращения, — Я тебе не доверяю.

— Прекрасно! Это, — приняла ее вызов, так же точно наступая, — Взаимно.

Она фыркнула и тихим шагом вернулась к проходу. Я тоже затихла, и мы прислушались. Ни звука.

— Пойдем, Вера. Мне не по себе.

— Ты его не убила?

— Да за кого ты меня принимаешь?! — задохнулась от возмущения, — Ладно! — всплеснула руками, — Ты, как хочешь, конечно, но я ухожу.

Когда я уже развернулась на каблуках, нахалка больно дернула меня за руку.

— Ты понимаешь, что это все разрушит? — я всмотрелась в ее лицо. Такое отрешенное, а в глазах застыли слезы, что мерцали в свете пламени, которого было катастрофически мало в настенных подсвечниках. На секунду мне показалось, что она говорила вовсе не со мной.

— Вера… — переступая через собственную гордость, я провела пальцами по ее плечу, — Мы и так уже наворотили. Он должен узнать. Александр справится, защитит, найдет выход.

— Он не простит меня.

Я закатила глаза, не изменяя своему обычному поведению. Этот ее загробный тон выводил меня из себя! К тому же, мне меньше всего хотелось попасть в лапы Сталвана, от того хотелось поскорее убежать подальше, но убедить эту упрямицу было сложно.

— Не попробуешь — не узнаешь, — я отступила от нее, изящно провернувшись, подхватила юбку и понеслась, сломя голову вперед. Я знала путь так хорошо, что прошла бы его с закрытыми глазами. Хоть теперь мы и не были близки, я доверяла ему. Александр поступит по справедливости.

«Я надеюсь…»

Темнота окутывала меня. Мрак ночи перемежался с мраком, разраставшимся в душе. Теперь липкий страх заставлял чернеть и мое собственное сердце, убивая всякую надежду на счастливый конец моей истории.

Кроме того, мне становилось хуже. Хоть Элиза и ослабила боль, я все равно чувствовала, как яд убивает всю силу во мне, жизнь утекала так стремительно, будто песок сквозь пальцы.

Мыслью коснулась образа драконицы, но она молчала. Испугавшись худшего, я тихонько заплакала. Что за злой рок настиг меня в этой жизни? Неужели я потеряла часть себя? Боже, как мне страшно…

Вдалеке я слышала стук каблуков Элизы. Ее поведение могло вызвать у меня только недоумение, иного я бы сказать не могла. И все равно я была ей благодарна за помощь, за спасение. Даже если я не переживу этой ночи, у меня теперь есть шанс увидеть его. Еще хотя бы раз.

Мой истинный… Моя судьба! Как же достучаться до тебя? Какие слова подобрать, чтобы ты зрел в суть? Я ведь пыталась спастись, чтобы быть с тобой, и спасти тебя…

Казалось, блеснула искра надежды, подавляющая каменное отчаяние. Молить о прощении — самое правильное, что я могу сделать для него. Могу ли я рассчитывать на его милосердие, когда вся моя кровь пропитана предательством?

— Глупая девчонка.

Слабый голос на задворках сознания оглушил меня неожиданностью своего явления.

— Ты слышишь? Тебе плохо? Чем мне помочь?

— Мне так же, как и тебе… — она тяжело выдохнула, — Признать свою ошибку сразу, рассказать ему обо всем — это было бы правильным решением тогда. Он бы понял…

— Что же мне делать? — слезы опять застилали мой взор. Я уже знала, что погрязла в греховной лжи, но сейчас вновь пыталась придумать обманчивое, но спасительное объяснение, лишь бы он дал мне шанс.

— Я касалась его дракона. Он… Непримирим…

Она протяжно застонала, а после и вовсе затихла. Я заволновалась еще больше и, сорвавшись с места, побежала, пытаясь нагнать Элизу.

Девушку я обнаружила в проходе. Она напряженно смотрела на дверь, не покидая своего углового темного укрытия, в сомнении сминала ткань платья. Элиза обернулась, услышав меня, но ничего не предприняла, лишь возвратилась в свои мысли.

— Ты не ушла?

— Как видишь, — яд переполнял ее через край, Элиза продолжала в своем язвительном тоне, — Я думаю.

Я опустила глаза в пол. Возможно, она и в состоянии думать хладнокровно, меня же переполняли противоречивые чувства. Одно я знала точно — она тоже переживает, и это нас сейчас объединяло.

Я шагнула ближе. Повинуясь внутреннему порыву, жаждущему искупления, обняла ее со спины, выражая свое участие и поддержку.

— Спасибо, Элиза.

Совсем не видела ее лица, но через мгновение ощутила, как она огладила мою ладонь, расположившуюся на ее плече.

— Спасибо, — вторила она моим словам. Я чувствовала, что это уже не так коварная аристократка, что-то в ней будто бы надорвалось. Словно до этого Элиза неслась по дороге жизни на всем скаку, рубя головы направо и налево, а теперь, наконец, смогла рассмотреть что-то прекрасное, что заставило ее сердце вздрогнуть и растаять.

Мне было горько об этом думать, ревность мучила меня каждый раз, когда я думала о ней и моем драконе, но сейчас нам обеим нужны были опора и поддержка. Моя рука скользнула на ее живот.

— Он… Жив?

Девушка шмыгнула носом и истерично замотала головой.

— Я хотела, чтобы у меня никогда не было детей. Это… — она задыхалась, пытаясь не разрыдаться, — То лекарства помогло бы только при условии, что я была бы беременна. Я так не хотела, чтобы меня отдали какому-то омерзительному старику, — все еще плача, она вываливала мне подробности одну за другой, вверяя свои секреты. Точно плотина, до того сдерживающая ее боль, сегодня прорвалась, — Надо было пить больше, чтобы сработало. Когда я… Когда дитя погибло… Боже… — она тихонько завыла, пряча лицо в ладонях, — Вера, мне очень жаль… Не говори Александру.

Она развернулась и кинулась на мою шею, прячась от моего осуждающего взора. Будто бы он был такой, но это не так. Мне было искренне жаль ее.

— Это не мой секрет. Я не расскажу.

— Я знаю, он заслуживает знать, но он убьет меня. А я… Как только я сделала это, я услышала зов своего истинного. Понимаешь? — она отстранилась, продолжая сопеть носом, гоняя совершенно неприличные для леди жидкости со странным звуком, скривилась, — Хотя что ты можешь об этом знать? Ты просто человек.

— Если хочешь, мы поговорим об этом потом, — я обхватила ее плечи, мы обе зазря храбрились. Сейчас определится наша судьба, — Идем?

— Да… — Элиза провела по щекам тыльной стороной ладони, утирая слезы, и мы, сплетая пальцы, шагнули в освещенный коридор — последнюю преграду между нами и нашим справедливым судьей.

Я понял, что спал, лишь когда проснулся. Удивительно красочное видение, в котором я видел свою истинную, поначалу дарило мне приятное успокоение, но после он окрасился серым, Вера много плакала и просила меня о прощении. А я уходил от нее все дальше и дальше…

Настойчивый стук, будто стучат несколько рук, да и в такой час явно не сулили ничего хорошего. Спешно поднялся с постели, не особенно утруждая себя переодеванием, быстро натягивая лишь штаны.

Каково же было мое удивление, когда я обнаружил под дверью Элизу, а за ней… Мою Веру! Оба они были с совершенно провинившимся видом и заплаканными глазами. Я уж было подумал, что они поругались. Мое сердце сжалось в предчувствии беды — это была явно не ссора.

Я еще не слышал их рассказа, но уже предполагал, что меня ожидает.

Интуиция редко подводила меня, а сейчас и подавно. В моем доме что-то происходило, оттого мне снились эти тревожные сны, потому преследовало гнетущее предчувствие.

Начало моего жизненного пути уже отмечено неправильностью. Да, я — не случайность, а результат огромного чувства двоих, что созданы были друг для друга. Но по-настоящему матерью мне стала мадам Каролина. Она ухаживала за мной с самого первого дня, не давала скучать, учила, баловала. Кара меня любила, и я всегда отвечал ей взаимностью. Когда ее не стало в моей жизни, я решил, что и она меня покинула, не выдержав проклятья сумасшествия моего отца.

К слову об этом, мои родители и я были настоящей семьей, в которой была особенная гармония. Родители не дышали друг без друга, но не всегда у них хватало времени на меня. Когда же моя мать умирала, все говорили, что все будет хорошо. Даже отец врал мне, боясь ранить мое детское сердце и повредить неокрепший разум, хотя я все выведал тогда сам.

Они ушли друг за другом. Если мама была совершенно неповинна в своей гибели, то отец… Он намеренно сделал это, ведь не мог жить без своей единственной жены, даже ради меня.

Теперь, когда оказалось, что Каролина всегда была здесь, я задумался — а действительно ли моя подозрительность правильна? Тогда, в сердцах, я подумал на нее плохо, и, вот, спустя тридцать два года я признаю свою ошибку. Мадам заслужила лучшей жизни, чем стряпать на кухне тому, кому впору кланяться ей в благодарности. Теперь она живет в большой комнате и отдыхает, я стараюсь сделать ее жизнь легче, ведь она давно заслужила это. Жаль, что я так погряз в отчаянном одиночестве, что даже не был в курсе происходящего.

Но сейчас я взирал на двух девиц, ворвавшихся в мои покои среди ночи. За их спинами столпилась разъяренная стража. Я жестом отослал солдат, загоняя гостий внутрь. Что бы они не решили мне сейчас рассказать, это явно не для посторонних ушей. Элиза решительно встала передо мной.

— Александр, заклинаю, отправь стражников в подземелье. Там Сталван.

— Что?!

— Он напал на Веру. И на меня. Прошу тебя, пошли их за ним, а мы тебе пока все объясним, — они быстро переглянулись.

Я метнулся к двери, раздавая приказы переполошенной охране. Не знаю, что этот старик задумал, но ему не жить! Как смеет он касаться беззащитных женщин? Как мог он возомнить, что я оставлю безнаказанной подобную наглость?

Мой взгляд скользнул по лицу Элизы, на ее щеке «красовался» маленький кровоподтек. Посмотрел на Веру. В темноте, к которой она словно намеренно жалась, сначала не разобрал, но теперь явственно видел кровь. Разбитая губа немного припухла, на коже запястий алели полосы.

— Вера, — наплевав на приличия, кинулся к ней, бережно ощупывая. Иной раз так страшно было даже касаться, лишь бы не причинить ей боль.

— Александр, — она жалобно всхлипнула и как-то сжалась под моим взглядом, хотя, я уверен, он мог источать только нежность и беспокойство. Но она боялась.

— Расскажи мне все! — гаркнул я в сторону Элизы, едва обернувшись. Заметил, как обе они вздрогнули, и, пока Элиза копила смелость, я сгорал от негодования.

— Вера? — она подняла на меня большие влажные глаза. Они были такие темные, что я увидел собственное искаженное отражение, — Что происходит?

— Прости, — когда она разлепила губы, чтобы выдавить одно единственное слово, я подумал, что мой кошмарный сон воплощается в жизнь. Кольцо моих рук вокруг нее тут же ослабло, от чего Вера заплакала сильнее.

— Черт возьми! — Элиза же была настроена по-боевому. Мог бы сказать, как и всегда, если бы не неподдельный ужас на ее миловидном лице, который она старательно пыталась укрыть маской безразличия, — Извини, Александр, но я тебя обманывала, — изумление невозможно было скрыть, мне ведь ничего подобного и в голову не приходило, не от Элизы. Я считал ее открытой, простой, недальновидной, ветреной. Но то, что я услышал следом было просто невозможно, — Я никакая не графиня, а вторая принцесса Саадха, государства сааридов, — решимость ее с каждым произнесенным словом росла, я же, совершенно растерявшись, не стал прерывать ее исповедь, — Я прибыла сюда, чтобы забрать у тебя артефакт, который моя семья, можно сказать, одолжила твоей. Но на самом деле я просто хотела повеселиться и сбежать от ответственности.

Что ж… Теперь я узнавал ее, ту девушку, с которой когда-то был близок, и все же ничего о ней не знал.

— Теперь, — продолжала она, — Когда все это зашло слишком далеко, я больше не хочу в этом участвовать. Сталван… Он тоже саарид, и, кажется, сошел с ума.

— Я просто пытаюсь понять услышанное… Он… Что?! Всегда был таким?

— Похоже, мы родственники, — пожала она плечами, — Я об этом только догадываюсь, не уверена.

Вперил свой взгляд в истинную. А какая у нее роль в этом всем?

— Александр, — почувствовал прикосновение горячей руки Элизы к оголенному плечу, — Ей нужен врач. И побыстрее.

— Выйди, — девушка уже открыла рот, чтобы возразить, но передумала и, кивнув, вышла, захлопнув дверь.

— Какое к этому имеешь отношение ты?

Она шумно сглотнула:

— Я… Все расскажу… — Вера тяжело вздохнула, — Сталван привез меня сюда. Он спас меня от бандитов и наказал слушаться его, грозясь убить. Это страшно, — она провела рукой по лицу. Я видел, как тяжело ей было начать говорить, — Сначала я должна была следить лишь за Элизой. Возможно, он думал, что она нашла искомое и просто утаивает. Но, когда мы… Когда вы… Когда ты стал проявлять ко мне интерес, он затребовал, чтобы я искала этот чертов камень, так как могла входить сюда, — я скривился, как от сильной зубной боли, а она продолжала оправдываться, — Но я ничего ему не рассказывала, я клянусь! Я боялась потерять тебя, он говорил, если умру я, то и ты можешь. Быть может, он думал, что мы…

Вернув себе самообладание, я прочистил горло. Да уж, от такой пощечины будет сложно оправиться:

— Где артефакт?

Вера замерла, смотря на меня в отчаянии. Она знала, что я не смирюсь, она простилась со мной, я это видел. Но все еще не могла поверить, что это наяву.

Как и я…

Я захлопала глазами, пытаясь отогнать мысли, в которых себя жалела. Я так верила, так хотела верить, что наше чувство настоящее, истинное, что никакие преграды не смогут его сломить. Но теперь эта иллюзия рассыпалась на моих глазах, оставляя лишь разорванное в клочья сердце.

Слабо кивнула, еле заметно, ощущая, что силы мои действительно на исходе. Медленно прошла к камину, сняла со стены щит, украшенный гербом, и нырнула рукой в углубление, что скрывалось за ним. Нащупала небольшой гладкий камушек, размером с грецкий орех. Он был теплый, нагревался десятки лет от жара пламени, но не растрескался. Думала, может, хоть эта важная для всех вещица вызовет у меня какое-то чувство, но нет, мне было все равно на его ценность. Мне было на все теперь все равно.

Когда Александр протянул в мою сторону руку, я осторожно вложила артефакт в его ладонь. Попыталась коснуться холодных пальцев, но он отпрянул, не желая прикасаться к той, что была заражена губительной ложью. В его глазах я была наихудших воплощением его представлений о любви всей жизни, но я готова была его полюбить со всеми недостатками и достоинствами. Быть может, еще не все потеряно…

Я сделала смелый шаг вперед, собирая для этого по крупицам все оставшиеся силы.

— Прости меня. Я знаю, все знаю. Я сделала тебе больно, поступила неправильно. Ведь… Можно было сказать, что это ложь во спасение. Разве нет? — с надеждой вскинула на него взгляд. В его светлых глазах я видела плещущуюся боль.

— Ложь есть ложь, Вера. Я давал тебе шанс рассказать, но ты снова обманула, — он коснулся моей шеи, внимательно разглядывая лицо. Александр оказался так близко, что я могла бы его поцеловать, но не решилась. Большой палец его руки мазнул по моей разбитой губе и подбородку, стирая запекшуюся кровь.

Когда он задел небольшую ранку, она тут же отозвалась короткой болью. Боль, боль, боль. Как ее стало много в моей жизни. Сама я превратилась в безумного адепта и только и делала, что служила боли, причиняя ее себе и другим.

Резким движением он обхватил мою шею, заставляя пятиться назад, пока не вжал меня спиной в стену. Он не душил, не причинял боли, но я, все равно испугавшись, тяжело задышала, раздувая его спутанные после сна волосы, упавшие на лицо. Большая ладонь, крепко обхватившая шею, могла запросто разорвать мою глотку прямо сейчас.

— Что еще ты скрываешь? Скажи, в чем врала?

— Ни в чем… Ни в чем! — тут же запищала, словно мышь, попавшаяся в ловушку. Он позволил себе чувствовать, это мой шанс достучаться до него, — Я клянусь, что верна тебе. Я никогда не обману больше твоего доверия, лишь дай мне шанс. Я… Я знаю, что ты чувствуешь.

— О, это вряд ли, — его голос звучал слишком холодно, слишком отчужденно. Я предприняла последнюю попытку.

— Я тоже дракон.

Александр замер, нахмурил брови. Словно опомнился, тут же отпустив, сделал шаг от меня.

— Что за вздор! Очередная ложь…

Он отвернулся, но я выскочила вперед, оказываясь перед ним:

— Я все исправлю! Я все изменю. Я докажу…

Я видела, как он улыбнулся, медленно растягивая губы. Но так печально, что у меня защемило сердце. Его лицо исказила болезненная судорога, превращая улыбку в оскал, точно осознание моего обмана причиняло эту боль физически. Он наклонился к самому моему уху, шумно выдыхая, и проговорил совсем тихо:

— Нет.

— Ч-что? — переспросила, все еще в глубине души лелея надежду на иной исход.

— Твои поступки были ничем иным, как заговором в отношении моего доверия. Я освобождаю тебя от нашей связи, — он отстранился, но все еще недостаточно. Казалось, я даже слышала, как колотится его сердце, — Я не прощу тебя, Вера.

Тихонько всхлипнула, боясь издать лишний звук. Земля ушла из-под ног так стремительно, что я свалилась на колени. Слишком тяжело становилось от того, что он прав. Это точно конец. Как же я ненавижу себя…

Подняла мокрое от слез лицо, чтобы посмотреть в последний раз. Теперь действительно последний.

Перед глазами поплыло, мир начал стремительно схлопываться, смазывая его образ. Шум в ушах поглотил прочие звуки, сердце в страхе дрогнуло, я проваливалась в темноту. В спасительное забытье, где я могла побыть с ним в своих потерянных мечтах.

— Александр… — угасающий взгляд выцепил его удаляющуюся фигуру.

Он ушел…

Я кинулся в коридор, уже плохо соображая, что происходит. Мои грозные приказы тонули в рокоте дракона в моей душе. Он стенал по своей истинной, метался и разрывал меня изнутри, желая откатить все назад, изменить мое волевое решение.

Метнулся обратно в комнату, подхватывая Веру на руки. С испугу показалось, что она не дышит. Ногой вышиб хлипкую дверь в проходе в стене. Оказавшись в ее комнате, аккуратно уложил свою драгоценную ношу на постель, но так испугался ее отпустить, что оставил безжизненно слабую руку ее в своей ладони.

— Милая Вера… Как же обманчиво было твое имя, — неловким жестом я убрал непослушные пряди с ее лица. Теперь даже в беспамятстве она не переставала стонать и хмуриться.

О, что же я наделал? Неужели больше не посчастливится мне увидеть ее доброй улыбки?

В дверь постучали. Не дожидаясь позволения, доктор влетел в комнату. Мне пришлось отцепиться от Веры, чтобы не мешать. Видеть ее в таком состоянии было слишком тяжело.

В коридоре мелькала маленькая фигурка Элизы, мечущаяся из стороны в сторону. Она заламывала руки и кусала губы. Я подошел ближе, мне еще надо было кое-что прояснить.

— Элиза, — она остановилась, устремив в мою сторону затравленный, но осуждающий взгляд, — Пожалуйста, если тебе известно, как ей можно помочь, сообщи врачу.

Она послушно скользнула внутрь, обходя меня боком, и вскоре вернулась.

— Александр, поверь, она… — осеклась, заслышав приближение начальника замковой стражи.

— Господин, — он коротко поклонился, — Сталван исчез. Мы обыскали подземелье и сейчас продолжаем обыскивать замок. Но, боюсь, он сбежал сразу же, как пришел в себя.

— Значит, отправьте погоню! Ищите его! — выскочила вновь вперед Элиза.

— Выполнять, — сухо добавил я, уже особенно ни на что не рассчитывая. В какую сторону он ринулся, известно только ему одному.

— Уже, господин. Я отдал приказ усилить патрули по периметру и охрану вашей светлости.

— Это ни к чему. Просто найдите его.

Вытянувшись по стойке смирно, офицер принял приказ и, прогромыхав доспехами, ретировался.

Все знали, на что способен мужчина Эберхарт в минуты отчаяния. Пусть страх подстегивает их стремление, будут стараться лучше.

Я заглянул в небольшой проем двери, оставленной лишь немного приоткрытой. Эскулап колдовал над Верой, делая кровопускание. Он смешивал какие-то настойки. Я видел, как дрожат его руки, от чего склянки каждый раз звякали. Старательный.

— Почему ты просто не сказала мне? — обратился к Элизе, но смотрел лишь на девушку, в которой едва ли еще теплилась жизнь. Если она не выживет, мне тоже не спастись. Я еще никогда не слышал, чтобы дракон так оплакивал свою судьбу, это совершенно оглушало меня.

— Это так сложно объяснить, — осторожно начала она, вздыхая, — Я злодейка, понимаешь? Всегда такой была. Ну, потом как-нибудь расскажу. Мне важно было уйти от вездесущего контроля семьи, меня хотели выдать замуж за кого-то, кого я даже никогда не видела! — она подошла ближе, чтобы встать рядом, — На какие только ухищрения мне не приходилось идти. Когда же я оказалась здесь, свобода будто опьянила меня. Казалось, кругом одна сплошная безнаказанность, словно мне все по плечу, — Элиза смотрела куда-то в сторону, ничего не разглядывая, ни на чем не концентрируясь, погружаясь в воспоминания, — Я не любила тебя, но я никогда об этом и не говорила. Хотя ты мне и нравился, честно. О Сталване, о его участии в поисках, я сама узнала не так давно. Он угрожал, что отошлет меня обратно, ведь мой суженый ждал уже довольно долго, а мои поиски ни к чему не приводили. Да я и не искала, — девушка теперь посмотрела на меня более осознано, по щеке скользнула слеза, скрываясь где-то под подбородком, — Александр, я могла бы вымаливать у тебя прощения для себя. Но я не стану, я не считаю себя такой ужасной, чтобы ты клял меня до скончания веков. Но Вера… Она жертва этой ситуации, наивная овечка… Думала, будет в сказке, а попала на бойню. Ты ведь это понимаешь?

Я шумно втянул носом воздух. Взгляд блуждал. Я претерпевал такую яростную вспышку, что сложно было оставаться спокойным:

— Иди к себе.

— Что? Нет!

— Уйди.

— Не заставишь! Я останусь здесь! Если тебе теперь все равно, это не значит, что мне тоже! Вера — единственная, кто признал меня живой, такой, какая я есть, не ожидая чего-то большего или лучшего! Смогла разглядеть мое несчастье. А ты… Черствый сухарь! Я останусь с ней!

Ее решимости можно было позавидовать. Я же совершенно не понимал, что делать дальше.

Мой новый яркий мир рушился. Словно солнце вдруг утратило свой сияющий блеск, мою душу заволакивали мрачные тучи. В ушах стоял ее умоляющий голос, перемежаемый с яростным воем дракона. Каждое слово, что пролилось из ее уст, наполняло меня болью, будто не она терзалась от яда, а я. Быть может, я такой законченный эгоист, ведь оказался к ней так жесток, думая лишь о том, как невыносимо предательство, что все вокруг сотворили. С этой отвратительной правдой умирала часть меня, руша то, что когда-то было целым и безмятежным. Меньше суток я был самым счастливым мужчиной. Теперь же неоправданные ожидания сковали меня тяжелыми кандалми, затрудняя даже дыхание и заполняя мысль горестными раздумьями.

Я попятился от Элизы в темную часть коридора. Мне нужно было перевести дух, взять себя в руки. Разглядеть то хорошее, что я отчаянно отвергал. Мне нужно измениться, нужно признать собственную уязвимость перед моей истинной, прожить это и снова обрести свое счастье, преобразившись, оставляя все это в прошлом.

— Это был тебе урок, мой друг. Необходимый. И мне.

— Ты в порядке?

— Сегодня я стану сильнее вместе с тобой. Хоть это и больно.

— Знаю, друг. Пусть мы были словно к сказке, теперь станет ничуть не хуже.

Драконица тяжело застонала. Когда я открыла глаза, обнаружила себя в ее теплых лапах, она бережно укрывала меня, хотя сама страдала и болела.

Я осторожно коснулась ее морды, ощущая родное тепло. Когда она открыла глаза, я ахнула — в них стояли слезы.

— Мне кажется, я умираю, — пророкотала она, но голос ее снова звучал глухо, как тогда, когда мы еще не соприкоснулись.

— Не смей! — я прильнула к ней, раскидывая руки. Мне хотелось обнять ее целиком, хоть это было и невозможно, но не отпускать, — Не смей оставлять меня!

— Глупышка… Мы обе уйдем.

— Нет, нет, нет… — я замотала головой, прогоняя непрошенные слезы, — Прошу, скажи, что мне сделать? Мы должны бороться!

— Ты слаба, Вера. Теперь, когда у тебя нет прошлого, а твое будущее от тебя отказалось… Мне кажется, нам уже ничего не поможет.

— Поможет, еще как поможет! Я что-то сделаю. Я что-нибудь…

— Тебя зовут, — драконица прикрыла глаза и уложила голову на вытянутые лапы.

Когда она прервала меня, я прислушалась. Тихий голос повторял мое имя, будто бы очень издалека. Видимо, мне нужно было возвращаться. Я коснулась носа драконицы, от чего она приободрилась. Встретилась с ее прямым упрямым взглядом, точно, как у меня. Когда-то…

В миг видение развеялось, и я резко вдохнула, подскакивая на постели.

— Тщ-щ, — Элиза взяла меня за руку, обеспокоенно разглядывая мое лицо.

— Что ты здесь делаешь? — я огляделась по сторонам. Поняла, что оказалась в своей комнате, немного успокоилась. Слабость порка одолевала меня, и я откинулась на подушки.

— Приглядываю за тобой, — она улыбнулась мне, обнажая ровный ряд зубов с длинными клычками.

Я потянулась к ней, и мы обнялись, не скрывая радости от встречи. Могла ли я подумать, что буду ей так рада еще тогда, когда оказалась в замке? Разумеется, нет, но сейчас я даже и думать не хотела о неправильности и необычности вдруг возникшей дружбы.

Единым потоком болезненные воспоминания окатили меня, будто кипящим маслом.

— Боже… — я закрыла лицо руками, пытаясь скрыться от суровой реальности, — Сколько же я здесь провалялась?

— Без малого месяц.

— Месяц?! — Элиза пожала плечами. Ее жест не отражал удивления, скорее, именно этого она и ожидала.

— Слишком много яда.

— А как ты? Как Александр?

Она хмыкнула и обиженно скрестила руки на груди, закрываясь от меня:

— А кто тебя больше волнует?

— Ну что за глупости! Вы оба!

Элиза закатила глаза, но все же расслабилась:

— Он несколько раз пытался выслать меня в мое поместье, но я уговорила оставить до твоего пробуждения. Пришлось ходить сюда каждый день, — я легонько пихнула ее в плечо, от чего она разразилась смехом, — Александра я почти не вижу. Он дождался в тот же вечер предварительного вердикта врача и… Улетел. Его не было несколько дней. Слуги даже роптали, что его уже и в живых нет, но мадам Каролина быстро их заткнула, — каждое ее слово заставляло меня все больше сжиматься в страхе, но незнакомое имя вызвало удивление, — Кара же. Она управляет теперь делами, вместо Сталвана. Приятная женщина, я одобряю, — я укоризненно глянула на подругу, и она продолжила, — Сейчас с ним все более-менее. В конечном итоге он вернулся, но все равно часто отлучается. Мне не докладывают, конечно, — она понизила голос, переходя на шепот, — Но я слышала, что он перепрятал камень.

— Не хочу ничего об этом слышать! — противясь проникновению губительной информации, тут же замотала головой, от чего вернулось головокружение, — Он приходил? — с надеждой спросила я, но Элиза ничего не ответила, видимо, не желая ранить мои чувства еще больше.

— Ладно, тебе надо отдохнуть. Я распоряжусь, чтобы занялись едой для тебя. Пока готовят, поспишь, — она начала подниматься, но я удержала ее за руку.

— Лиз, мне нужна помощь, — она удивленно моргнула, но опустилась обратно, ожидая, что я расскажу. Оставалось лишь собраться с духом и поделиться своей тайной, надеясь, что она согласится рискнуть, — Знаешь, я ведь дракон, — она выпучила глаза, замерев, — Узнала недавно. Оказалось, кто-то травил меня дома, подавляя эту часть меня. Но, так как я не владею этим с детства, мне не хватает концентрации, чтобы принять свою суть.

— О, нет! Нет, нет и еще раз нет! — она уже подскочила и заметалась по комнате, из одного угла в другой, вернулась к постели, — Нет, Вера. Очень-очень плохая идея. Еще хоть капля, и ты, скорее всего, умрешь.

— Ну и что? Я и так умру без истинного. А так, я хоть попробую, — наигранно равнодушный голос не мог обмануть проницательную подругу, — Поверь, это важно. И это срочно. Прошу, помоги! Внуши мне, что я могу. Я понимаю, что это выглядит, как жульничество, но у меня и правда нет времени пытаться снова и снова и получать лишь провальные результаты.

Еще немного поразмыслив, Элиза коротко кивнула, соглашаясь:

— Хорошо, ладно. Но ты поешь и приведешь себя в порядок. А потом пойдем в замковый парк, тебе полезно будет подышать. Ну и вдруг все-таки получится? — она улыбнулась, — А то разнесешь тут все.

— Спасибо! — я уверенно поднялась, пересиливая остаточный дискомфорт от яда, и звонко чмокнула ее в щеку.

Через пару часов я уже вела Веру прочь из замка. Кара позволила нам прогуляться, хоть и засыпала бедняжку тысячей вопросов. Видимо, все же решила, что ничего с нами не случится, даже отослала стражу подальше.

Я волновалась. Мне не хотелось случайно убить ее, иначе Александр выпотрошит меня или просто поджарит. Даже не знаю, что было бы хуже.

Вера все спрашивала меня о том, что происходило, пока она была без сознания, но я отвечала односложно, думая лишь о том, как не переборщить и не перестараться. Когда она уже в десятый раз переспросила о судьбе Сталвана, пришлось признаться, что он пропал, не оставив ни единого следа. Как сквозь землю провалился.

— Надо было тебе его убить, — вдруг произнесла она, но я лишь покачала головой. Хватит с меня убийств. В задумчивости коснулась плоского живота, но тут же одернула руку, словно даже контакт с этой частью тела мстительно обжигал меня. Я пыталась убедить себя, что поступила верно, но в глубине души знала, что это неправда. Рассказать Александру я так и не решилась, утвердившись во мнении, что эту тайну я унесу с собой в могилу.

— Долго еще? — нетерпение Веры было мне понятно. Она рассказала о том, на сколько важна для ее второго я срочность, время играло здесь определяющую роль.

— Почти на месте. У Кары был ухажер, который присматривал за садом. Если ты повредишь эти розы, она не переживет.

— Ты хорошо изучила жителей замка. Значит, достаточно внимательная. Все получится.

— Надеюсь. Иначе ты подпишешь мне смертный приговор.

Я остановилась, указывая на просторную площадку, устланную опавшими яркими листьями. Вера глубоко и спокойно дышала. Похоже, она и правда готова к любому исходу. Но мне все же хотелось добиться благополучного разрешения.

— Ну, давай же! — она откинула голову назад и в чуть в сторону, обнажая передо мной шею и ключицу.

— Боже… Я же не вампир, — скривилась, задирая ее рукав, — В первый раз я так сделала, потому что это было эффектно, а во второй пришлось кусать лишь бы куда, не тебе ведь живого места не было, — поднесла ее руку к губам, еще раз взглянула на ее лицо. Спокойное смирение ей не шло, не это мрачное принятие смерти. Обнажив клычки, я осторожно прокусила тонкую кожу, ощущая ровную пульсацию ее сердца на своих губах. Почувствовала, как меня окатывает предвкушение — обычное чувство, когда во власти появляется марионетка. Отстранилась, внимательно смотря в ее глаза, — Ты справишься, Вера. Сосредоточься и прими свою суть.

Подруга прикрыла глаза и начала оседать. Я успела подхватить ее, чтобы она не ударилась, и сама опустилась на колени, упокоив ее голову на них. Я внимательно следила за ее состоянием, она спокойно дышала, будто спала. Погладила ее волосы, прочесывая пальцами яркие темные волосы, что переливались в свете пасмурного солнца. На фоне яркой листвы ее лицо казалось таким бледным, что я перестала верить в успех этой затеи. Глаза защипало, я практически ничего не видела из-за влажной пелены. Раздраженно сморгнула, тут же стирая следы горя.

Вера застонала и заметалась. Она не пришла в себя, но ее руки, ноги, плечи, да и все тело будто пронзали судороги. Я подумала, что она начала сопротивляться яду и сейчас все больше погружается в агонию, но в какой-то момент она вновь расслабилась. Через миг она распахнула глаза, что сменили свой цвет. Радужка посветлела, переливаясь янтарем редкой красоты, а зрачок вытянулся.

— Получилось? — я отпрянула, растерявшись, а она напрыгнула на меня, смеясь и радуясь.

— Получилось! — ослабив хватку, Вера отошла на несколько шагов назад. Она встряхнула руками и повела плечами, будто разминалась. Но, когда она прикрыла глаза, расслабляясь, то вдруг озарилась золотой вспышкой, что росла и ширилась с каждой секундой.

На моих глазах она начинала перевоплощаться, это было так стремительно, но для меня, пребывающей в абсолютном изумлении, время тянулось мучительно долго. Терзаемая любопытством, я пыталась представить, какой облик она примет. Когда же на моих глазах, точно из воздуха, появился большой золотой дракон, я взвизгнула от радости. Казалось, он вылит из драгоценного метала, таким сверкающим и прекрасным он был.

Я рассмеялась и кинулась к огромной зубастой морде, крепко прижимаясь к шершавой чешуе. Вопреки моим представлениям, она была приятной и теплой.

Вера осторожно предложила мне переднюю лапу, и я, не раздумывая, вскарабкалась на нее. Драконица взмахнула крыльями несколько раз, точно примерялась, и плавно оторвалась от земли.

— Выше! Выше, Вера!

Я ощущала, как от каждого движения вибрирует ее мощное тело. Холодный осенний ветер вышибал из моих легких весь воздух, и она заботливо прикрыла меня второй лапой.

Я с восторгом осматривала замок перед нами. Такой величественный и высокий, когда стоишь внизу. Но теперь мы оставляли шпили высоких башен все ниже, взмывая вверх.

Опробовал нехитрые приемы, Вера с силой взмахнула золотыми крыльями, ускоряясь и развивая такую скорость, на которую способен только дракон. С восхищением я разглядывала красивые и неповторимые пейзажи природы под нами. Поля и леса, тонкие паутинки рек — все это было единым художественным произведением за авторством госпожи природы.

Я оглянулась на подругу. В восторженных янтарных глазах виднелась гордость и радость. Она ликовала, ощутив, наконец, все мощь своей истинной природы.

По прошествии времени, когда мы начала сбавлять высоту и приближаться к земле, сердце мое наполнилось благодарностью к этой замечательной девушке, позволившей мне ощутить волшебство полета.

Я знала, что этот день — лишь одна из первых страниц моей новой истории. Я уверена, меня ждет великое множество невероятных приключений и незабываемых моментов.