Покоряя дракона

Глава 14. Женщины-героини

— Сирил, ты не…? — я наткнулся на его немного растерянный взгляд. Сузил глаза, как всегда делал, когда был недоволен, и друг тут же отступил в сторону, теперь же я заметил и Элизу, — Какого…?

— Эй! — она, подхватив юбки и отчеканивая каждый шаг, бодро двинулась навстречу, — А ну, попробуй запереть меня в каком-нибудь подвале!

— Ты — женщина. Там сейчас твое место, — равнодушно уставился на ее пылающее гневом лицо.

— При всем уважении, ваше высочество, — вступился теперь Сирил, приближаясь ко мне. Он иногда использовал именно это обращение, когда хотел показать, что не разделяет мнения относительно принятых мной решений. Хитрец так умело старался указать на мои ошибки, не ставя при посторонних меня в дурацкое положение, — Ведь ее высочество жила здесь совсем одна и все-таки справилась.

— О, как вы быстро спелись, — провел ладонями по волосам, убирая за уши, Элиза жила здесь, верно. Но со своей задачей она не справилась.

Сестра злобно зыркнула в мою сторону, оскалилась, но затем тяжело вздохнула и поникла:

— Позволь мне помочь подруге. Она сама будет рада избавиться от камня, — сменив гнев на милость, она уже повисла на моей руке. Знала ведь, чертовка, что этот приемчик был запрещенным, ведь с ее детства не мог перед этим устоять.

— Я уже помогаю, пока ты тут болтаешься без дела, — перевел взгляд на Сирила и красноречиво кивнул на дверь, ведь его участие сейчас необходимо там, а не здесь. Парочка обменялась молчаливыми нежными взглядами, и друг вышел, после чего я смог продолжить, понизив голос, — Я подвергну тебя опасности, если просто оставлю тут и даже не закрою на ключ.

— Но… Асми! Я ведь хочу помочь!

Сестра никак не выпускала моей руки из своих ладоней. Даже в минуты, когда я был сосредоточен и напряжен, мое сердце млело при виде растерянности моей очаровательной, обычно чрезмерно решительной Элизы.

— Ладно… — я вздохнул, уступая, и та даже подпрыгнула от радости и облегчения, — Сделаем вот что…

За окном расходилась гроза, а ночь близилась к завершению. Рассвет еще не занялся, и низкие тучи закрывали собой небо. Некоторые свечи уже догорели, и я оказалась погруженной в уютный полумрак. Лишь редкие вспышки могли осветить мое лицо, обращенное к окну. От каждого оглушительного раската я невольно вздрагивала, ведь изо всех сил сейчас сосредотачивалась на звуках. Сколько времени я простояла здесь с момента, как внезапно присягнувшие мне воины покинули зал? Несколько часов точно. Ну что ж, хотя бы они не оспаривали мое право на имя покойного супруга.

Я не могла перестать восхищаться хитростью судьбы. Вот, столько лет я живу мыслью о том, что однажды стану графиней Алдор, так долго жду, что начинаю этого отчаянно желать. И я была рада обманываться, думая о невероятном везении и любви к Каспару, пока не встретила Александра. Вот она, любовь. Захватывающая, чувственная, всеобъемлющая, правдивая. Истинная…

Прикрыла глаза, пытаясь справиться с чувствами. Я так отчаянно верила, что связь наших душ нисколько не ослабла, что, казалось, чувствую его осторожное прикосновение к щеке.

— Алек… — произнесла тихо на выдохе.

— Справиться с таким невозможно. Не понимаю, на чем мы до сих пор держимся…?

Драконица подала голос, от чего я даже задышала чаще. Несколько дней я не слышала ее, опасаясь худшего. Когда пыталась заглянуть в себя, не могла найти, лишь далекий, полный скорби рев возвещал о ее присутствии. Будто теперь и между нами непреодолимая пропасть.

— На жажде смерти, я полагаю.

— Все закончится? — ее голос зазвучал мягче, словно она ощутила надежду.

— Я так хочу. Но сначала задушу эту гадюку.

— Он мне никогда не нравился, — усмехнулась драконица. Я повторила за ней.

— Жаль, что раньше я тебя не знала.

— Не должно быть жаль. Узнай ты раньше, тебя выдали бы за кого-то другого. Богаче и успешнее, чем местечковый граф. А так, у нас появился шанс встретить истинного и испытать это счастье.

— Ты права. Конечно, права…

Когда ее голос затих, я снова осталась в тишине. Светильник рядом в последний раз вспыхнул и окончательно потух. Вокруг, казалось, даже стало холоднее, когда я лишилась этого близкого теплого света. Конечно, большие настенные канделябры еще освещали зал, но без крохотной искры, устроенной на подоконнике, я зябко поежилась, обхватывая себя руками. Погладила плечи, вдруг представив, как это делал мой возлюбленный дракон.

Возня и звуки борьбы наконец донеслись до моих ушей. Еще далеко, но уже недостаточно, чтобы не обращать внимания. С каждым вырванным из тишины звоном меча, моя решимость росла и крепла. А вместе с этим и ярость. Она наполняла меня стремительно, обволакивала внутренности, притупляла реальные ощущения органов чувств, впивалась в израненную душу, окропляла свежие раны густой чернотой, а теперь, переполнившись, рвалась наружу. Я снова поразилась тому, как мое особенное предчувствие в голове склоняло меня к стремительному бегству. Я лишь надеялась, что это чутье сможет подсказать, как избежать рокового удара.

Драконица рыкнула. Она что-то мне говорила, но я не могла сосредоточиться. Меня словно бы коснулся Александр. Кожей я ощущала жар такой силы, словно оказалась запертой к горящем доме без возможности спастись. И огонь, плотно переплетаясь с мрачным гневом, обращался в аннигилирующую черного цвета неудержимую силу. Она окутывала меня, стелилась по полу вокруг, проявляясь пляшущими клубами, и я охотно поддалась ощущению власти, что сулила мне эта сила. Приготовившись, я встала напротив двери, выставляя руки с напряженными пальцами, что теперь в полумраке стали похожи на когти хищной птицы, вперед.

«Пусть скорбь и боль руководит мной. Пусть я стану их служителем, самым преданным и фанатичным. Я не пожалею о своем выборе, сегодня я возложу на жертвенный алтарь другую падшую душу, не свою. Каспар ответит за все!»

И вдруг снова наступила тишина. Я даже опешила, столько неожиданным потоком она обрушилась на меня, тотчас наступила секундная слабость, и мне пришлось выставить ногу, опираясь, чтобы устоять. Пламя все еще стелилось по полу, окружая плотным кольцом, повторяло мои действия, перемещалось со мной. Стоило мне услышать неторопливый уверенный шаг, как оно вспыхнуло с новой силой, вторя моей тревоге. Огонь знал то же, что и я, оно узнавало эту поступь.

Дверь распахнулась одним мгновением, и человек, облаченный в металл, вошел внутрь. Я замерла, исподлобья наблюдая за ним. Каспар, а я ведь была совершенно уверенна, что это он, потянулся к шлему, что было похоже на ведро. Стянув, бросил его на пол и, прежде, чем посмотреть на меня, поправил светлые волосы, заметно отросшие с нашей последней встречи. Самодовольная, вызывающая нестерпимое отвращение, улыбка мгновенно вывела меня из себя с той секунды, как заиграла на некогда родном лице. Он красовался. Упивался своим превосходством надо мной. Так он, по крайней мере, думал. К тому же, он не был впечатлен моими новыми способностями, казалось, и вовсе их не заметил, двинувшись вперед. Я же делала шаг назад на каждый его в мою сторону.

— Леди Вероника! Какая встреча! Я с ног сбился, разыскиваю дорогую невесту, — Каспар скривил губы, опуская уголки вниз и нарочито демонстрируя несуществующую печаль.

— Обращайся ко мне не иначе как «госпожа», — огрызнулась в ответ. Разумеется, он не считал необходимым выказывать уважение к моему переменившемуся статусу, ведь ко мне у него не оставалось никакой симпатии. Но я его заставлю. Пусть упьется своей гордостью сейчас! Это всего лишь последняя трапеза для его самолюбия.

— Ах! Так вот оно что! Драконова подстилка… — он продолжал корчить лицо, изображая то одну эмоцию, то другую, — И как оно? Он брал вас в своем истинном обличии, «госпожа», — обращение было выделено по слогам и сопровождалось едкой ухмылкой, от которой мне в пору было растаять, как от кислоты, — Понравилось? — тряхнув светлыми прядями у лица, Каспар расхохотался, подбираясь все ближе. Однако и я не позволяла расстоянию между нами сильно сократиться.

— А ты? — он моргнул глазами, — Ты не боишься оставлять свою возлюбленную? Все-таки она в положении. Всякое может случиться.

Я видела, как он напрягся, меняясь в лице. Мелкая извилистая венка выступила под кожей на виске. Он сжал кулаки, но снова улыбнулся, словно бы через силу:

— Ты ничего ей не сделаешь. Она ведь твоя славная сестренка, добрая-добрая Ники.

— Не смей! — выставив руку вперед, я выпрямилась во весь рост, — Не смей заявляться в мой дом и вести себя здесь, как хозяин!

— Хм! — он лишь фыркнул, — Кстати об этом. Где, говоришь, твой ящер? — Каспар скрестил руки на груди, тут же вскинув одну из своих бровей. Ответ ему был, конечно же, известен, но, похоже, наблюдать за моими мучениями для него стало особенным удовольствием, — Быть может, когда ты умрешь, сестричка унаследует твой новый чудесный домик? О, нет! — его лицо озарилось какой-то гадкой идеей, — Я знаю! Я стану зваться охотником на драконов, ведь мой дебют увенчался полнейшим успехом. Как думаешь? Я давно считаю, что они должны исчезнуть. А то сидят на самых тепленьких местах.

Мне становилось все более очевидным факт, что Каспара одолевало безумие. Выражение лица его было совсем не таким, как раньше. Глаза не задерживались ни на чем, бегая из стороны в сторону, улыбка и вовсе не всегда вязалась со словами, будто он это совершенно не контролировал. И эти речи…

— Идешь против миропорядка, в котором ты сам лишь вошь? Откуда в тебе такая ненависть?

Неожиданно он отвернулся, уставившись в темный угол. Я проследила за его взглядом, позволив себе отпустить наблюдение лишь на мгновение, но, ничего не обнаружив, сосредоточилась на его профиле. Профиле, который я могла наблюдать тысячи раз, но теперь я едва могла его узнать. На щеке, у самого уха, красовался свежий след от укуса. Я хмыкнула, мысленно посылая самые отборные проклятия по душу Сталвана.

— Забавно, что ты спрашиваешь об этом. Именно ты… — Каспар задумчиво погладил подбородок, — Твой отец, — я замерла, сосредотачиваясь на его словах, — Он ведь тоже против. Ты не знала? Он и мои родители так бережно взращивали во мне семена этой ненависти. Я думал, ты тоже так считала.

— Что за бред?! — ослепленная охватившей меня яростью, я сама шагнула в его сторону, — Этого не может быть!

Прежде, чем я поняла, что совершаю ошибку, мой бывший жених схватил меня за шею. Мне так хотелось вывести его из себя, что я сама не заметила, как поддаюсь на такие же провокации. Он уверенно теснил меня к стене, сдавливая то сильнее, то ослабляя хватку. Перчатка с металлическими пластинами неприятно холодила кожу, и я старалась сосредоточиться на этом ощущении, чтобы успокоить пылающие мысли.

— За день до своей пропажи ты предлагала мне себя, помнишь? — он заговорил лишь тогда, когда мои лопатки уперлись в твердую стену. Его губы приблизились к моему уху. Жест, что раньше вызывал трепет, теперь заставлял ощущать тошноту, — Я отказал вовсе не потому, что не хотел. Тогда еще я думал, что смогу уладить все мирно, — Каспар отпустил шею, смещая хватку на запястья, поднятые над моей головой. Зубами он вцепился в ремешок, на своей перчатке, тряхнув рукой, смог скинуть ее, и липкая ладонь скользнула по шее, смещаясь к груди. Я дернулась, пытаясь угодить ему хоть куда-нибудь, лишь бы побольнее. В миг рассвирепев, Каспар, просунув свое колено между моих ног, лишил меня всяческой опоры, я едва не повисла на собственных руках.

«Боже… Я ведь просто женщина в мире мужчин,»- подумала я тогда, холодея от бессилия. Я сжалась перед страхом, что сулила мне близость этого мужчины, но на задворках сознания все еще пылал огонь.

— Ты ведь должна была стать брошенкой. Было бы нехорошо, если бы обнаружилось, что товар порченный, — его рука скользнула по моему бедру, утопая в ворохе юбок. Попытался задрать платье, — А теперь мне опасаться нечего. Гадкий дракон силой отобрал девичество у бедной баронессы, это так грустно, — горячий язык скользнул по щеке, меня едва не вывернуло от отвращения. Я снова задергалась. Сильно, неистово, будто до того я копила силы, а теперь расходовала весь запас, сопровождая попытки яростным рыком.

Злоба клокотала с такой силой, что это было даже больно, до слез в глазах, которые страшно было даже распахнуть. Как же я могла до такого докатиться? Слова доброй Адмы вспомнились так неожиданной и неуместно: «Ничья, а, значит, общая». От натуги я громко взвыла, пыталась освободить хотя бы руки.

Каспар вскрикнул, и я тут же ощутила облегчение. Распахнув глаза, увидела, что он, согнувшись, закрывает лицо.

— Что ты сделала? Ведьма! — сквозь ладони его голос звучал даже как-то подозрительно глухо. Но я не смогла сдержать самодовольной, но облегченной улыбки, когда уловила в нем визгливые нотки страха.

— Ослепленный своей ненавистью и гордыней, ты даже не заметил во мне перемен? — цокнула языком и резко одернула замявшуюся юбку, — А ведь ты знаешь меня с детства, Каспар, — усилием воли я полоснула огненным хлыстом по его откляченной заднице, — Каспар, что с тобой? Уже не слишком веришь в успех своего крестового похода? — снова удар, от которого он свалился на коленки, тут же пытаясь отползти на четвереньках подальше. Я издевалась, делала больно, но недостаточно, чтобы он действительно страдал. Мое уязвленное женское достоинство требовало немедленной расплаты за то, что он пытался сделать со мной еще пару минут назад. Но жажда настоящей мести, а не мелкой и малодушной, захватывала все мои мысли. Горящими глазами я преследовала каждый его жест, слухом улавливала каждый стон и удивленный вскрик, — Ты мнишь себя великим очистителем, да? Выбираешь лучшее, что пойдет с тобой в новый мир, — горько усмехнулась, позволяя себе рассмеяться, наблюдая за его жалкими попытками избежать расплаты.

— Что это такое? Что ты делаешь со мной?! — Каспар взвизгивал, точно хрюшка. Ее еще не резали, лишь показали нож, но она уже в ужасе.

— Хм… Дай-ка подумать, — в ненастоящей задумчивости вскинула взгляд на потолок. Чуть ослабила жар, чтобы и неудачливый жених мог посмотреть на меня. И он посмотрел. Ровно в тот момент, когда пламя, вырываясь наружу, вспыхнуло в моих глазах, направленных на него. Его лицо уже было обожжено, на щеках красовались волдыри, брови обгорели, губы растрескались и блестели, источая какого-то неприятного цвета жижу, кожа на носу встала коркой, какая бывает на жаренной курице, — Я, конечно, добрая, как ты и сказал. Поэтому вряд ли заставлю тебя страдать так же сильно, как пришлось мне. Ты не переживешь эту ночь, Каспар, не выйдешь из этого замка. Я обещаю тебе.

— Я все равно победил, Ники. Я останусь жить в своем ребенке, и Анжелика… Вы рано или поздно встретитесь, и ты снова увидишь меня, — он тяжело дышал, слова давались с трудом, учитывая, что я снова усилила его боль. Он с упоением выплевывал каждое слово, мне показалось, даже пытается улыбнуться.

Мой взгляд был направлен только на его утратившее всякую привлекательность лицо, и я чудом, в самый последний момент, заметила, что он потянулся к мечу на своем поясе. Лязгнув, тот освободился из ножен. Ослабевший Каспар стал медленнее, и я смогла сделать шаг назад, прежде, чем лезвие рассекло воздух там, где только что была моя голова.

— Мы еще посмотрим, что останется от твоего никчемного наследия, — я до боли сжала виски пальцами, казалось, моя собственная голова пылает. Оружие со звоном упало к моим ногам, когда Каспар снова свалился с криком. На сей раз пламя овладевало всем его телом, забираясь под доспехи, — Насилие порождает насилие, — я наблюдала, как истошно надрывая горло, мужчина перекатывается по полу, безуспешно пытаясь сбить магический огонь. В его случае это было невозможно.

— Нет! НЕТ!

Он все кричал и кричал. В некоторых местах на доспех попадали капли крови или чего-то другого, что тут же начинали шипеть и прикипать коричневыми пятнами. Я снова склонилась над ним, прогибаясь в спине.

— Одна ошибка за другой вели тебя к этому мигу, Каспар. К моменту моего отмщения, — я знаю, он видел, как я ликовала, как не сдерживала улыбку, — Ты сгоришь в ненависти. Своей, моей… Без разницы. А знаешь, я ведь так боялась. Но все оказалось так просто. Я ведь дракон, — он пытался что-то сказать, но голос заглушил мой смех. Истеричный, переполненный невыносимыми душевными страданиями. Я прикрыла глаза, теперь я по праву занимала самую верхнюю ступень в этой «пищевой» цепи. Один за другим мои враги обратятся в пепел.

Короткая вспышка окрасила мир перед глазами красным, неся с собой все более усиливающуюся боль. С хриплым вздохом Каспар провернул кинжал, который воткнул в мое колено. Звонко рыкнув, я попятилась, припадая на левую ногу. Тяжело дыша, я взывала к драконице.

— Наигралась?

— Пусть сдохнет!

— Ты даруешь ему благородную смерть, которой он не заслужил.

Облачившись в родной драконий облик, я с силой ударила хвостом по стене, опрокидывая на себя высокие деревянные шкафы, заставленные книгами и древними фолиантами. Теперь боль ощущалась сильнее, точно все мои чувства выросли вместе со мной, максимально обострились. С потолка посыпалось, но я даже внимание не обратила, теперь ни на миг не спуская янтарных глаз со своего бывшего жениха. Этот зал я выбрала неслучайно, ведь, если разрушу его в порыве, остальному замку удастся выстоять — это помещение было будто пристроено отдельно.

— Я знал… Всегда знал, что с тобой что-то не так! — Каспар пытался закрыться руками, но это бы его не спасло.

Глубоко вдохнув, ощутила, как раздувается неудержимый первородный огонь, точно угли в печи. Перед глазами замелькали ключевые события жизни, в том числе и связанные с Каспаром, словно это я сейчас должна была прощаться со своей никчемной жизнью, анализируя, где я свернула не туда. Нет, сейчас не время сомневаться!

— Пощади! Пожалей матушку! Отдай ей хотя бы тело! — из последних сил он сложил руки, будто в молитве.

— От тебя и следа не останется. Точно никогда и не было.

Потратив воздух на то, чтобы бросить ему эти слова, наполнив каждое своей порцией презрения, вдохнула снова, но уже резче, быстрее, пресекая любые колебания.

Не терзаясь муками совести, с выдохом послала в его сторону мощный огненный поток. Такой, какой мог бы уничтожить целый отряд. Но он был дарован лишь одному, человеку… Нет, чудовищу, что лишил меня моего любимого. Когда первый запас пламени иссяк, я повторила. Сквозь стену пламени, что ударялась в противоположную стену и расползался по залу, я видела, как оплавился сверкающий доспех на черной бесформенной куче, что осталась на месте Каспара. Мое сердце ликовало, душевная и физическая боль даже на несколько долгих секунд отступила, освобождая место для горькой эйфории.

Я видела, как пламя перекидывается на портьеры, и те вспыхивают мгновенно и взметаются под самый свод потолка, оставляя черную копоть на беленой поверхности. Обивка на мягкой мебели плавилась и чадила, деревянные части же, разгоревшись, быстро истлевали, обращаясь угольной пылью. Вскоре огонь обступил меня со всех сторон, едкий дым забивался в нос и проникал в легкие. Сквозь рев пожала я услышала отчаянные стуки в дверь. Все громче, точно ее собирались выбить.

— Госпожа! Госпожа…

Мои воины пришли выручать свою неудачливую герцогиню. Я чувствовала, что теряю силы стремительно, вот-вот рухну. Едкий дым отравлял меня, с каждым спасительным вздохом, который я хотела сделать, его становилось все больше в моей груди. Медленно развернувшись, подперла задней лапой дверь. Я отомстила, я сделала это в память о моем любимом, которого не вернет никакая чужая смерть. Но и мне больше невыносимо было жить. Ускользающим сознанием я слышала, как они зовут меня. И Элиза с ними…

«У них получилось?»

Мысли путались, но паники уже не было. Правильным решением было бы спастись, попытаться выбраться. Но я вдыхала все глубже, все медленнее. Пока меня не поглотила тьма.

Разобравшись со скромным отрядом, быстро оценили потери. Часть людей графа сбежала почти сразу, стоило Сирилу напустить мистического шарма. Засада, можно сказать, была успешной. Моих лишь двое раненных, да и то, не серьезно. После того, как первая волна схлынула, половина нападавших была выведена, часть в страхе продвинулась дальше, но и там наткнулись на солдат герцогини. Меня одолевали сомнения на ее счет, я мог надеяться только на то, что ее люди поступят правильно, хоть это и противоречило данному ей слову, и просто не допустят к ней кого бы то ни было.

— Асмиас, — друг окликнул меня с вершины лестницы. В несколько прыжков преодолел ступеньки, и мы вместе двинулись вперед, — Он в хранилище.

Мы тихо переговаривались, осторожно продвигаясь вглубь коридоров.

— Тупой старик, — я скривился. Если он думает, что защита спала вместе со смертью герцога, то он действительно крайне глуп. Сомневаюсь, что оставляя здесь возлюбленную, он не озаботился тем, что перенастроил заклинание на нее. Или их возможного наследника. Герцогиня, часом, не беременна?

Сирил пожал плечами:

— Мне откуда знать?

— Элиза, например, рассказала, — я заметил, как он покраснел. Однако взгляда не отвел, — Расслабь свою… — ткнул пальцем на низ его спины, — Все-таки вы помолвлены. Я же сам это устроил, если ты забыл.

— Разумеется, нет! Я…

Шикнув на него, я тут же вжался в стену. Друг поспешил сделать то же самое. Из-за угла слышал ругательства, злобное шипение и безуспешные попытки взлома замка, который издевательски звякал каждый раз, когда Сталван ударял.

— Где Элиза?

Я спросил лишь одними губами, он — ответил жестами. Кивнув, я вышел из своего укрытия.

— Дядя, — старик лениво обернулся в мою сторону, тем не менее, я полностью смог завладеть его вниманием и даже стал свидетелем приторно-учтивой ухмылки.

— Ах, ваше высочество, — он поклонился. Слишком изящно и легко для своего возраста. Сколько же лет он играет эти роли? Если бы видел его раньше, сразу бы определил в нем возможного предателя, слишком заискивающим был его тон, слишком внимательными и хитрыми сухие, ничего не выражающие глаза, — Неужели его величество настолько озабочен судьбой артефакта, что оторвал от материнской молочной груди главного наследника?

Я усмехнулся. Может, в чем-то он даже был прав, но я вовсе не обижался, пропуская то, что может меня хоть сколько-нибудь задеть, мимо ушей, замечая лишь то, сколько его собственной обиды в этих словах.

— Предполагаю, отец поддержит мое решение, когда узнает о ваших не слишком лояльных словах.

Сталван отошел обратно к двери хранилища.

— Признаюсь, мои соглядатаи подвели, когда упустили в своих докладах такую крохотную деталь, как ваш приезд. Но вряд ли это что-то уже изменит, — он снова с силой дернул замок, направляя огонь из ладони, — Или я получу камень и стану героем Саадха, или же умру! Как сестричка, кстати?

От его неприятной улыбки мое сердце пропустило удар. Что этот гад успел натворить? Сирил только-только ее проверял, он просто пытается меня одурачить!

Однако, противореча здравому смыслу, ярость вскипела, и я кинулся вперед, не тратя больше времени на пустые разговоры. Сталван хлестнул огненным серпом, целясь мне в голову. Пригнулся и в один прыжок настиг его, перехватывая выставленную в мою сторону ладонь. Он все еще сопротивлялся, не смотря на внешнюю дряхлость, в нем был огромный потенциал силы. Отец действительно совершил ошибку, должно не оценив старшего брата. Как и я.

— Ты… Жалкое дитя… — Сталван кряхтел, пытаясь вцепиться горящими пальцами в мои глаза. Я видел, что он тоже медлил, так же оценивал и мои способности.

— Э, нет, только не лицо, — с усилием в очередной раз перехватил уже другую руку. Да сколько же в нем ярости, что она так питает его?

— Первое лицо государства. Как же!

Сталван развернулся, высвобождаясь, с силой толкнул меня в грудь. Слишком играючи, ему легко. Он ринулся в мою сторону, сорвавшись с места с поразительной скоростью.

Тенью перед глазами промелькнул Сирил, облаченный в истинный облик. С силой он врезался в Сталвана, отбрасывая старика к стене дальше от меня. Длинным хвостом друг рассек воздух, целясь в нашего соперника, но тот успел увернулся, проворно вскочив на ноги.

Сталван казался удивленным, но и теперь не оставлял попыток подобраться к хранилищу, настроенный ликвидировать любые помехи. Я замешкался в самом начале, не смог по достоинству оценить врага, и Сирил меня опередил, теперь мое перевоплощение не произведет нужного впечатления.

Дело в том, что лишь немногие из саадханцев еще могут становиться змеями, как раньше. Из-за смешения чистой крови Саадха с человеческой, большая часть умений растерялась, а некоторые могли лишь фокусничать, сверкая глазами. Ну чистые позеры! От того так важен был этот неприметный камушек, он вернул бы то, что было утеряно. Сталван родился без этого, а мой отец вобрал лучшее от крови Саадха, от того первый так отчаянно жаждал получить силу, дело принципа.

Сталван вперил внимательный взгляд во второй хвост, что показался из-за спины Сирила. Когда же увидел меня во всей красе, то начал отступать. Да, метание огненных шаров не спасло бы его от ярости двух змеев.

— Клянусь, он уже думает, как бы дать деру.

Я хлопнул друга по спине, усмехнувшись на его замечание, резким движением обнажил два поясных клинка-близнеца. Легкие, идеально сбалансированные, эфесы удобно располагались в руках. В общем, тонкая и дорогостоящая работа, но самая их ценность была в том, что они могли подарить быструю смерть от благородной руки.

— Глупый мальчишка! Скоро в твоих землях и не останется саадханцев! Везде влезут эти людишки. Разве ты хочешь взять себе человеческую женщину? — его речь была бы полна искренней пылкостью, если бы не дрожащая губа, что выдавала страх, — Тогда и дети твои станут чахлыми. Саадха погибнет, а я хочу его спасти!

Я двинулся в его сторону, Сирил любезно отошел в сторону. Дядюшка еще пытался атаковать, но все слабее, все менее воодушевленно, все медленнее. Пламя же рассеивалось, соприкасаясь с лезвием редкой поющей стали.

— Это я собираюсь спасти свою страну. А ты чуть не втянул нас в войну, — Сталван пятился назад и в какой-то момент оступился и упал, я же склонился над ним, — Последнее желание?

Старик уронил голову на грудь. Он шмыгнул носом и издал невнятный звук. Плачет? Ах, нет, то был смех. Безумный, отчаянный, злобный. Я успел отвернуться, когда тот вскинул руку. Торс обожгло, словно я упал в костер. Огненная стена проходила сквозь, обжигая все, чего касалась. Сирил успел швырнуть в мою сторону водяной всплеск, пусть это немного облегчило, но не спасло от ожогов. Дядя, воспользовавшись создавшейся заминкой, снова скользнул к хранилищу. Издалека я увидел, как лишь от одного касания замок упал и рассеялся, будто его никогда и не было. С победным смехом Сталван распахнул дверь и обернулся на нас, опираясь на косяк руками.

Очевидно, герцогиня погибла, раз защита слетела, а теперь этот мерзавец вознамерился присвоить себе все хранилище, перечитывая заклинание. Сталван был собой так доволен, что смешки то и дело пробивались сквозь неразборчивое бормотание. Но вон он, вдруг дернулся, хватая ртом воздух. Потянулся к затылку, что-то ощупывая, начал разворачиваться, тем временем уже оседая.

Сирил рванул вперед, но я успел схватить его за локоть.

— Попробуешь зайти, хранилище убьет тебя.

— Но сейчас там нет защиты. И Элиза! — он ткнул пальцем в сторону распахнутой двери.

— Очевидно, все-таки есть.

Сталван все еще оставался в сознании, хотя уже распластался на полу. Его лицо побледнело, осунулось, морщины будто стали глубже, а кожа казалась пористой, как губка. Более отвратительного зрелища мне видеть не представлялось.

— Он еще и годы жизни у кого-то воровал. Видать, рассчитывал на вечную жизнь, не иначе, — буркнул я, потирая обожжённую грудь.

— Это возможно?

— Как видишь. А теперь вместе с кровью и они утекают.

Сестра попятилась назад, выбрасывая кинжал подальше в сторону. Ее согнуло и тут же вывернуло.

— Боже… Так он еще отвратительнее, — подала она голос через пару минут, откашливаясь.

— Надо его оттуда выволочь, — друг кивнул и подошел ближе к распахнутой двери, — Элиза, дерни-ка его наружу.

Она, конечно, возмущенно засопела, но сделала, как я сказал.

— Лучше бы он умер от твоей руки. Быстро, — друг уже принял человеческий облик, а сестра тотчас же кинулась к нему на шею. Когда они, не сдерживаясь, прильнули к губам друг друга, я мешать не стал.

— Так! Стоп!

Я обернулся на Элизу, а она пучила глаза, часто дыша.

— Если защита перекинулась на меня… Вера… Она?

Лишь пожал плечами. Где-то сбоку и будто снизу раздался хлопок. Я почувствовал запах гари.

— Пожар! — Сирил метнулся к лестнице и тут же исчез. Его будущая жена рванула за ним.

Мне не хотелось видеть, как угас очередной драконий род. Сколько семей прекратили существование в Саадха из-за междоусобиц? К тому же, герцогиня была мне симпатична, и как женщина, и как личность. От того не хотелось видеть ее бездыханное тело.

Я обернулся к дяде, про которого на несколько мгновений даже забыл. Усмехнувшись мыслям, кивнул.

Мне еще пока нужно остаться здесь. Надо прибраться.