Покоряя дракона

Глава 15. Без потерь не бывает побед

Похоже я никак не могла прийти в себя. Мне все время казалось, что рядом кто-то есть. Я слышала журчание воды и чьи-то тихие разговоры. Но, когда и они стихали, ощущение чьей-то энергии не уходило, и тело снова ощущало невесомость.

«Нет, погодите-ка… Что случилось? Мне…. Кажется, я…»

В ту секунду я очнулась, с шумом набирая воздух полной грудью, будто до того и вовсе не дышала. Я поняла, что лежу в ванной в своей комнате. Узор на стенах сразу показался до тошноты знакомым, а не по-зимнему солнечный день своими слепящими зайчиками заставлял жмуриться. Целая лавина ощущений рухнула на меня, стоило только попытаться сообразить, что произошло. Однако, уловив краем глаза движение, тут же замерла, пытаясь сфокусировать внимание на своем посетителе. От звука его голоса я невольно вздрогнула.

— Доброе… — Асмиас глянул в окно, осекаясь, — Добрый день, — его лицо, наконец, приобрело ясные черты и перестало плыть перед непроснувшимися глазами. Я заметила, как глубокой тенью отметилась на нем бессонная ночь. Принц уставился куда-то ниже уровня моих глаз, и я нетерпеливо проследила за его взглядом, опуская подбородок прямо к груди.

Я тут же прикрылась, пытаясь не выглядеть напуганной или сконфуженной, но на мой резкий жест и переменившееся выражение лица, Асмиас ответил усмешкой.

— Вам не стыдно, ваше высочество? — я задрала подбородок повыше и нахмурилась. Какого черта он на меня так бесстыдно пялится?

— О, прошу вас! Госпожа смущает меня своими подозрениями, — ухмылка не сходила с его лица, он совсем не был смущен на столько, как о том говорил, — Я здесь исключительно в медицинских целях, — мои брови снова поползли вверх. То ли от удивления, то ли от вопиющей наглости.

— Вы что, целитель? — прищурилась с сомнением, вдруг вспомнив разговор о ядах.

Принц отвернулся, не выдерживая моего прямого взгляда, но, прочистив горло, вернул такой же мне:

— Нет, — чуть понизив голос произнес он, — Но лечит мой друг, Сирил, — я снова сжала руки, мечтая о том, чтобы они были такими длинными, что могли бы обмотать все мое обнаженное тело как шарф, — Но я же диагност, вы помните? Проверял, не отравляет ли вас едкий дым дальше.

— Как видите, я уже почти в полном порядке. Не могли бы вы…? — отняв одну руку от груди, махнула ему в сторону, показывая, что намереваюсь выйти из воды.

— Госпожа… — Асмиас насупился, смотря в пол, — Я не смогу уйти. Вам понадобится помощь, — на мой вопросительный взгляд, принц кивнул в другой край ванной. Я повернулась в ту сторону, куда он указал, и только ахнула, — О, госпожа! Я сейчас все объясню!

Напрасно он пытался помешать моей панике. Колено правой ноги было, мягко говоря, раскурочено. Под опухшей фиолетовой кожей как-то неправильно уложилась коленная чашечка, ровные стежки надежно скрепляли рану. Я часто задышала, когда, пытаясь сосредоточиться, не почувствовала боли. Я не чувствовала даже этой самой ноги. Но я ощутила осторожное прикосновение горячей руки к своему плечу.

— Госпожа, Сирилу пришлось и так туго. Опаснее этого было то, что вы надышались угарным газом. Он приступил к колену, когда удалось вас стабилизировать. Да и какое-то чудо, что вы не обожглись! Посмотрите, все не так плохо. Ведь правда? Вас спасли…

— Зачем? — я так резко перебила его, уставившись ему прямо в глаза. Несмотря на то, что наши лица оказались слишком близко друг к другу, Асмиас и не думал смущаться.

— Что за глупая жертвенность?

— Ах! Глупая? Вам не понять, пока не испытаете такого! — я вдруг почувствовала, как жар приливает к моим щекам. Секундная ярость так и вспыхнула, обдавая меня с ног до головы ледяным огнем. Фигурально выражаясь, разумеется. Я думаю, сейчас я была так ослаблена, что едва смогла бы поджечь крохотных фитилек, — Истинность — это самое большое счастье, что доводится испытывать. Да, она же и проклятие. Ради Александра я пошла бы на любые жертвы. А теперь, когда его нет, все мое существование преступно!

— Это глупости! — он только и всплеснул руками.

— Нет, не глупости! Даже если хоть на миг представить, что я по какой-то причине захотела бы жить, я бы не смогла. Сегодня, завтра, через неделю или месяц я все равно умру. Лучше бы это произошло достойно! А вы… Я не просила вас спасать меня!

— Вы были не в том состоянии, знаете ли, — змеиный принц вздохнул и поднялся на ноги, отходя к окну, — Я понимаю, и время не слишком подходящее, но, быть может, прежде, чем вы обрушите на наши головы всю вашу ярость, я смогу подарить вам хоть крохотный смысл?

Я даже смутилась. О чем это он говорил? Надеюсь, он вовсе не имеет в виду нас… с ним… Мне даже думать об этом было как-то неприятно. И дело вовсе не в том, что он был какой-то отвратительный, совсем нет. Просто это было невозможно.

— О чем речь?

— Вы беременны, госпожа. Маленький срок, но все хорошо. Вчерашние события… Досталось только вам.

Заерзав на месте, я снова погрузилась в размышления. Беременна…? Рука скользнула к плоскому животу. Конечно, в любой другой ситуации эта новость не могла не обрадовать меня, ведь я так мечтала подарить моему дракону дитя. Я так хотела сделать его счастливым, греть внутри частичку его самого, помочь нашей любви обрести физическое воплощение. А теперь… Его не было, и я так страдала из-за этого. При мысли о том, что вместе со мной погибнет и наш ребенок, становилось дурно, на столько, что перед глазами плыло.

— Я и не предполагала, что вы такой интриган, ваше высочество. Почему вы вообще решили проверять?

— Позвольте я позову слуг, чтобы помогли вам выбраться из ванной и переодеться, — не дожидаясь моего ответа, Асмиас пошел к двери. Лишь только он отворил ее, в комнату тут же влетела Мадам со стайкой девушек-служанок. Отрадно было видеть, что, хоть они и скалили на меня зубы раньше, теперь на лице каждой отражалось неподдельное беспокойство, и я даже как-то успокоилась, когда поняла, что им тоже удалось пережить эту страшную ночь.

Кара суетилась вокруг меня, но пока не заговаривала, лишь улыбалась и украдкой пощипывала за щеку. Она указывала то одной девушке, то другой, как меня подхватывать, кто из них будет обтирать, кто кутать, кто поддерживать, когда я буду перешагивать. Стоило мне покинуть уютную теплую воду, как по телу прошла болезненная судорога. Казалось, вода была зачарованной, и в ней я не чувствовала боли, но как только какой-то пораженный участок кожи оказывался в воздушной среде, все истинные ощущения возвращались. Как только я подняла ногу, тут же вскрикнула, рефлекторно сгибаясь. Перед глазами мелькнул борт ванной, я уже была готова почувствовать боль и носом. И, честно признаюсь, я готова была отвлечься на новый перелом, лишь бы не чувствовать истязание, связанное с моим новым увечьем. Мягкие руки Асмиаса остановили меня от позорного и, вероятно, болезненного падения. Я вдруг обнаружила, что стайка служанок испарилась, отступая под гневным взглядом принца, а рядом оказался Сирил, который уже одним усилием воли собирал капли воды в области колена и что-то бормотал. Блондин уложил меня на кровать, тут же отступил и отвернулся. Сирил же присел рядом, но спиной ко мне, видимо, тоже не желая смущать меня еще больше. Кара осторожно накинула на мое тело большое пушистое горячее полотенце. Мне показалось, даже слишком горячее, так как было ощущение, что я сейчас под ним не просто вспотею, а прямо-таки сварюсь.

— Да, вот так будет достаточно, — Сирил осторожно, чтобы не задеть мою ногу, поднялся и отступил назад, не поворачиваясь спиной, — Я попозже еще поколдую, госпожа, — он внимательно посмотрел на Мадам и следующей фразой обратился уже к ней, — Никаких корсетов. Платья, что не сковывают движения из легких тканей.

— Что-то летнее?

— Да, так будет лучше. Или легкий халат.

— Ну, вот еще! — она, не смотря на свой статус, который был гораздо ниже моих гостей, начала махать в их сторону руками, призывая покинуть мои покои, — Чтобы госпожа, да в халате по дому разгуливала! — напоследок Мадам Каролина еще и фыркнула.

— Разгуливала… Ты прямо-таки торопишь события, — я улыбнулась ей, смотря сквозь полуприкрытые глаза. Попытка подняться на ноги отняла столько сил, что теперь я чувствовала себя вымотанной. Однако спать сегодня вовсе не входило в мои планы.

Наконец мы обнялись. Она мягко прижимала меня к груди, поглаживая мою спину. Две женщины, что переживали горе, хоть и каждая по-своему. Я была рада, что со мной была хотя бы Кара. И, если же я переживу сегодняшнюю страшную церемонию и не умру от разрыва сердца, я больше всего на свете хотела, чтобы именно она помогала мне воспитать достойным ребенка Александра. Она справится, я знаю. Я видела.

Когда мы отлипли, наконец, друг от друга, я заметила скромно притаившуюся Элизу. Хоть сегодня моя комната и была похожа на проходной двор, ее появление меня тоже радовала. На сердце становилось все легче. Все, о ком я переживала, живы и здоровы.

— Иди же сюда! — я приподнялась, распахивая для нее объятия, и та незамедлительно кинулась ко мне, крепко прижимаясь и целуя и щеки.

— Я думала, сама убью тебя, когда очнешься! Зачем так геройствовать?! — напускалась она на меня, приговаривая тихо на ухо. Мадам согласно угукнула, и я улыбнулась. Все за меня так переживали, словно я нечто самое исключительное в этом мире. А ведь получается, что я появилась в их жизнях совсем недавно.

Элиза и Мадам помогли мне одеться, предложив облегченный сарафан из струящейся ткани, который действительно не был тяжелым. Юбка-солнце почти не касалась травмированной ноги, либо же не доставляла дискомфорта, если все же невесомым движением скользила по ней. Из-за большого количества ткани, пущенного на складки, не было необходимости в нижних юбках, платье и так казалось достаточно пышным, чтобы не выглядеть, как ночной наряд. На плечи Кара набросила мне легкий пушистый платок, чтобы я не замерзла с оголенными руками.

Заметив что-то, главная воспитательница моего возлюбленного смущенно опустила глаза и отошла в сторону. Я посмотрела на Элизу, тут же опустила взгляд на ее руки. Она держала трость. Бережно, словно меч и она вот-вот собиралась посвятить меня в рыцари.

— Сирил сказал… — она шумно проглотила ком в горле и даже скривилась, будто в ту же секунду у нее заболел зуб, — Он сказал, что уже ничего не сделать. Ты будешь хромать, Вера… Тебе это нужно, чтобы ты могла передвигаться, — она опустилась передо мной на колени, протягивая трость. Казалось, она в чем-то винит себя, но мне было совершенно непонятно, в чем может быть повинна передо мной эта девушка, что стала для меня самой близкой подругой, — Мне очень жаль.

— Я справлюсь, благодарю, — я снова улыбнулась им, жестом снова прося помощи. Я протянула к ним обе своих руки, и они в очередной раз помогли мне подняться. Голова прямо-таки кружилась от каждого усилия, даже несмотря на то, что основную работу делала не я, но тем не менее. Оказавшись в вертикальном положении, я взяла трость в правую руку, про себя отмечая, что за эту ручку вполне себе удобно держаться. Гладкая там, где ее обхватывала ладонь, пальцами я нащупала резные узоры, огладила их. Попыталась опереться и сделать шаг вперед. Мозг пока плохо понимал, как я должна включить эту третью ногу в алгоритм движения, чтобы не заваливаться. Но в какой-то момент, когда стало очевидным, что опираться на правую ногу я совершенно не могу из-за пронзительной боли, трость смогла ее заменить, а учитывая, что колено вообще пока было удобнее держать полусогнутым, я, получается, ногу даже и не волочила, а лишь немного приподняла над уровнем пола.

— Надеюсь, мне не всегда придется исполнять подобные акробатические маневры, — мой голос звучал запыхавшимся, я почувствовала, как на лбу выступила испарина.

— Ну что ты! Ты сможешь наступать на ногу, и очень скоро!

— Хорошо. Я готова, — смахнув выступившие слезы с ресниц, кивнула, — Можете пригласить, пожалуйста, принца Асмиаса?

Пока действующие лица менялись, я нетерпеливо поглядывала на часы. Маленькая пухлая стрелка неумолимо приближалась к часу, когда всем обитателям замка надлежит собраться у погребального костра, чтобы проститься со своим господином. Сегодня день, когда я должна предать тело возлюбленного супруга пламени. Я обязана сделать это, чтобы его душа воспарила в небесах, подобно дракону. Осознав кое-что, тут же оцепенела и мысленно позвала драконицу. Она не ответила. Я так усиленно сосредотачивалась, пыталась заглянуть внутрь, чтобы найти ее, что даже не сразу заметила появления наследника Саадха.

— Вероника, с тобой все хорошо?

Я очнулась от мыслей, когда перед глазами снова оказалось его обеспокоенное лицо. И вот, никаких «госпожа», «вы» и тому подобное. Опять этот принц переступает какую-то недозволительную черту.

— Да, — ответила я, тряхнув головой, — Задумалась, — растерянно растянув губы в подобие улыбки, ведь это давалось мне крайне тяжело, — Расскажи мне, что вчера произошло, — раз мы перешли на менее формальное общение, я позволила себе разорвать наш зрительный контакт и проковыляла ближе к окну, но подальше от мужчины. Слишком непозволительно нам стоять рядом друг с другом, да еще и наедине, да еще и в моей спальне! По крайней мере, теперь, когда я жду ребенка. Я еще не слишком умела в интригах высших сословий, но от чего-то не слишком горела желанием становится объектом насмешек или подозрений, относительно родства дитя с Асмиасом. Боже! Почему я вообще думаю об этом? Откуда взялась эта циничная особа?!

— Даже не знаю, с чего начать, — он вздохнул, перемещаясь по покоям. Остановился у кресла, где я и обнаружила его, когда очнулась, — Я присяду? — машинально кивнула, но он даже не посмотрел в мою сторону, спрашивая только ради приличия. Думаю, он бы все равно опустил свой царственный зад в мое кресло, даже если бы воспротивилась. Не представляю, как он сможет вести какие бы то ни было переговоры, теперь я понимаю, для чего ему Сирил, — Ты победила злого принца во имя доброго. Правда, чуть не спалила свой дом, ну и сама чуть не сгорела. И… — Асмиас тронул копну светлый волос, — Пока мы пытались прикончить Сталвана, ты будто бы ненадолго умерла, и Элиза каким-то чудом проникла в защищенное хранилище. Притом, она заранее была уверенна, что у нее получится. Она даже смогла нанести нашему дядюшке роковой удар, пусть и не смертельный. Ты, кстати, не знаешь, почему родовое заклятье на хранилище ее пустило? Ч и т а й на К н и г о е д. н е т

«Разумеется, знаю! Ведь Элиза не так давно была беременна!»

Я пожала плечами, и тогда он продолжил:

— Сирил смог справится с пламенем, ведь он призыватель воды, — мне даже на мгновение показалось, что он проговорил это с такой гордостью, что даже воспрянул, — Тебя нашли… Ох! Я даже не знаю, как это можно объяснить. Короче говоря, твое человеческое тело было обернуто в пустую золотую чешую.

Я мгновенно потеряла дар речи и способность мыслить трезво. Снова паника подстегивала меня сделать хоть что-то, чтобы разубедить себя. Я — снова я? Больше не дракон? Я не смогу исполнить ритуал над своим любимым? Не обращая больше внимание на щебет принца, нырнула вглубь своей души, туда, где я видела ее в самом начале, туда, где был ее дом. Пыталась коснуться, но никак не находила. Позвала, и, к моему облегчению, наконец, она отозвалась.

— С тобой все хорошо?

— Не хорошо. Я переживаю утрату.

— Мне сказали, я была… В чешуе…

— Да, да. Каюсь. Я нехило выросла за эти несколько дней, сбросила. Ну с кем не бывает!

— Так ты невредима? Дай же на тебя посмотреть! Клянусь, я уверена, ты теперь еще более ослепительна, чем раньше!

Драконица тут же выступила из непроглядного мрака, словно бы оказалась под лунным светом. Прикрытые глаза распахнулись, и меня встретил их мягкий янтарный цвет. А сама она, ее чешуя, моя, то есть, наша, изменила цвет. Она все еще отливала золотом, но теперь была настолько темной, точно вымазалась в золе с золотыми блестками. Я ласково потерла нос, все еще думая, не сажа ли это, но цвет не изменился, даже когда я нажала чуть сильнее.

— Ой!

— Прости, я просто… Не могу поверить! Ты теперь… Ты очень красивая! Будто бы мой дракон и Александра слились в одно. Глаз не оторвать.

— Спасибо, конечно. Тебя там зовут.

Я вынырнула ровно в тот момент, когда Асмиас тронул мою расслабленно висящую кисть.

— Вероника? Ты не отвечала.

— Иногда я слишком много думаю, — принц понимающе кивнул.

— Так… Ты что-то решила? — когда я вопросительно подняла брови, он сконфуженно добавил, — Я про ребенка.

— Это так не работает, знаешь ли, — обиженно надувшись, я снова отвернулась, хлестнув по его ногам взметнувшейся юбкой, — Если выживу, я сделаю все, чтобы у этого ребенка было все хорошо.

Потерла глаза руками. В их уголках снова собирались слезы, и мне уже не было необходимо их сдерживать. Всхлипнула всего лишь раз и после полностью отдалась этому рыданию. Асмиас терпеливо ждал, почему-то не уходил, но и успокоить не пытался, за что я была ему крайне благодарна. Напряжение, что я испытывала последние дни, наконец разорвалось и хлынуло не иссякающим потоком. Мне это было нужно.

Когда же мои плечи перестали вздрагивать, он заговорил:

— Сегодня, после церемонии, мы уедем. Элиза пока тоже. Нас допускают ко двору и ждут на первую предварительную аудиенцию, — змей скривился, сверкнув глазами, — Не с королем, разумеется. Пока только с советниками.

— Вы вернетесь? — я не могла делать вид, что мне все равно, ведь это было неправдой. С присутствием гостей, что стали мне близкими друзьями, я не чувствовала себя так одиноко, и опустевшим дом наполнялся жизнью. А теперь я должна буду остаться одна. Едва я пришла в себя, и могу выдохнуть, изгоняя из сердца тревогу, как они собираются меня покинуть. Даже испытала некоторую обиду, хоть и понимала, как важна для принца эта встреча.

— Если это уместно, и мы тебе не наскучили, то я с радостью приму твое приглашение, — мы обменялись дружелюбными скромными улыбками, — Вероника, позволишь вопрос? — я ответила утвердительно. Мне подумалось, он попросит меня о помощи в организации сборов или о письме во дворец от имени дома Эберхарт. Но его вопрос несколько поставил меня в тупик, — Ты знаешь, куда твой супруг спрятал камень?

— Камень? — переспросила, тут же уносясь в вереницу запутанных мыслей и воспоминаний.

— Да. Тот, что искал Сталван. Если он тебе не нужен, я бы хотел его забрать.

— Камень… Камень! — я вздрогнула, огорошенная собственной безумной идеей. Я подробно изучала инструкцию Рикарда Эберхарта, от корки до корки. Но в ней была какая-то ошибка, от чего его план не сработал, я уверена.

— Вера? — Асмиас с нескрываемым изумлением наблюдал, как я кручусь из стороны в сторону, то закусывая губы, то сжимая кулаки.

— Да, да… Я не знаю, где он. Но я найду! Ты… Поможешь мне?

Мужчина уверенно кивнул, не колеблясь и секунды:

— Разумеется, если это будет в моих силах. Начнем с хранилища?

— Да, ступай туда. А я попрошу кого-нибудь из стражников мне помочь спуститься по лестницам.

— Это ни к чему, — принц легко подхватил меня на руки, будто я ничего не весила, а я, испугавшись, крепче прижала к груди трость.

Едва ли не бегом, он ринулся из комнаты, зараженный моей задумкой, которую он заметил на лице, но даже не знал, в чем она состояла, сбежал по ступеням, минуя пролеты, точно несся по воздуху.

«Это мой шанс! Должно сработать! Я вызволю тебя, моя любовь!»

Мадам Каролина недовольно пыхтела, всячески показывая неодобрение по отношению к тому, что я переношу церемонию уже в третий раз, однако, не смотря на вздохи, смиренно, но проворно перебирала одну шкатулку за другой.

Как научил меня Асмиас, я сняла защиту, чтобы не пришлось ковыряться в этих залежах сокровищ в одиночку. Тем не менее, даже когда к исходу подходил четвертый час наших поисков, камня пока не обнаружили. Неразобранных тюков, шкатулок, сундуков и кучек оставалось все меньше, и я снова начинала ощущать тяжесть отчаяния.

Ругала себя за безнадежные мечты, кляла ложные идеи, уговаривала принять неизбежное. Но теперь во мне была новая жизнь, что еще полна надежд, одно лишь это не давало мне опустить руки.

— Госпожа, может, хотите отдохнуть? — Сирил осторожно, спрашивая разрешения, потрогал мой лоб.

— Я не устала, но… — задумалась, а друзья, я с уверенностью могла назвать так каждого из них, замерли в ожидании продолжения. Я окинула придирчивым взглядом то, что уже было осмотрено и раздраженно выдохнула, — Вы осмотрите здесь оставшееся. Я поищу в кабинете.

Под молчаливые кивки я покинула хранилище. Не без трудности, конечно. У мощной толстой двери меня поджидал один из герцогских гвардейцев, что помог мне снова подняться на верхний этаж. Оставив помощника в коридоре, я, несколько раз вздохнув для смелости, вошла в обитель моего возлюбленного дракона. Окрыленная своей идеей, в хранилище я иной раз даже не замечала ноющей боли в колене, теперь же, прибитая накатывающей безнадегой, я то и дело останавливалась, чтобы перевести дух.

В комнате с зашторенными окнами оказалось как-то даже слишком холодно. Точно царство смерти уже своевольно расположилось здесь, окутывая все вокруг своим будоражащим душу морозом. Минуя глазами тело, скользнула к потайной двери кабинета. Надавив на нужную панель, которую я видела столько раз, и сама, лично использовав раньше, смогла безошибочно ткнуть ее даже в темноте. Оказавшись внутри, я тут же зажгла пару свечей и принялась снова перебирать те коробки, что так и не отправились в хранилище. Но ни камня, ни письма с инструкцией не находила. Ничего.

Вернулась в комнату, задумалась. Подошла к окну, откидывая штору. Ясный зимний день ударил ярким светом по отвыкшим глазам. От неожиданности резко дернулась, отвернувшись, и уставилась на Александра.

Красивый благородный профиль так и манил его разглядывать. Кожа его оставалась все такой же, как и в ту ночь, когда он ушел, ее никак не касалось разложение и прочие ужасы, что происходили с мертвыми людьми. Казалось, он просто спал. И лишь немного побледнел. Только отсутствие дыхание говорило о безнадежности случая.

Я присела рядом. Какое-то время даже не решалась коснуться, мне было стыдно, что только сейчас я пришла навестить его, но потом все же провела рукой по волосам, пропуская пряди сквозь пальцы. Слезы сами собой наворачивались, когда я мысленно вопрошала его.

«Куда ты мог запрятать мой единственный шанс?»

Но Алек, конечно, не отвечал. Перевела взгляд на его грудь, но она не вздымалась от дыхания, скользнула дальше. Живот, ноги, а потом изножье кровати. Взгляд зацепился за остывший камин, который попадал в поле зрения следующим. Раньше в нем всегда потрескивал огонь, а теперь… Есть ли здесь еще место жизни и теплу? Вдруг увидела пустующую нишу в стене, которую раньше закрывал щит. Вскочила и быстрым шагом подошла ближе, сунула руку… Но камня не нащупала. Зацепилась ногтем за что-то маленькое и шелестящее. Руку пришлось неудобно вывернуть, но удалось достать крохотный клочок бумаги. Развернув послание, подошла снова ближе к окну, вчиталась в написанное знакомым любимым почерком.

«Моя звезда, моя искра! Только она спасет дракона!»

Я перечитала несколько раз, но так и не поняла этого послания. В какой-то момент буквы даже стали плыть перед глазами, так усиленно я думала.

Было понятно, что это отсылка к гербу, но я не знала, как применить эту подсказку. Если придется обыскивать весь замок, снимая каждый герб, где бы он ни был изображен, на это уйдет несколько дней. А у нас его не было. Как не могла я ждать с исполнением ритуала, так и друзья не могли бы отложить важную для их народа и государства встречу.

Осененная мыслью, я вернулась в кабинет. Осмотрелась, цепляясь за каждую мелось. Опять ничего! Я даже хотела топнуть привычной ногой, но стоило попытаться мне напрячь ее, как меня пронзила боль. Я скривилась, шумно втягивая воздух сквозь зубы. Что-то неуловимое кружилось буквально перед глазами, но стоило мне только подобраться к истине, как оно тут же ускользало. Я так отчаянно хотела понять, что достаточно быстро отмахнулась от неприятного ощущения в колене. И я снова думала.

Вышла из кабинета. Опираться на палку становилось все привычнее, и, кажется, я уже не задумывалась о том, какую ногу переставлять в тот или иной шаг. Однако пройтись по периметру было сложной задачей. Вернулась к распахнутой двери кабинета, смотря в проем. Обвела его взглядом, остановившись взглядом на скрытой панели, которая приводила в движение механизм. Провела пальцами, ощупала рельеф, надавила, и стена поехала обратно.

Я ахнула от неожиданности. Прямо перед моими глазами висел тот самый щит, который раньше был над камином! Я узнала его по сколу на нижней грани!

Трясущимися руками я обхватила его края и сняла со стены, потянув на себя. Отставленная в сторону трость теперь не давала опоры, а на одной ноге держать достаточно увесистую ношу было непросто. Прежде, чем меня начало кренить в сторону, я успела опереться на стену перед собой. Наклоняясь к полу, аккуратно поставила щит и нетерпеливо нырнула рукой в тайник. Я неистово молилась, поминая всех богов, о которых когда-либо слышала…34.

Через мгновение, крепко обхватив пальцами добычу, вытащила и раскрыла руку. На ладони лежал тот самый невзрачный камушек. И в том же тайнике я нашла и бумаги, надежно скрученные в свиток.

— Ты не хочешь уезжать?

Я вздрогнула, когда услышала голос Сирила у самого уха. Пару мгновений похлопав глазами, все же взяла себя в руки и ласково улыбнулась.

— Хочу. И не хочу, — сама же закатила глаза и следом пожала плечами, — Сложно объяснить.

— Мне тоже не хочется с тобой расставаться, — его рука ловко скользнула от моего плеча по спине, остановившись лишь на пояснице. Я почувствовала, как пальцы ловко нырнули под тугую шнуровку и потянули ее, усиливая давление. Единственным спасением было поддаться вперед, чтобы ослабить давление. Я оказалась прижатой к его спине, от чего почувствовала, как по моим бедрам расползаются приятные мурашки, поднимаясь выше и вызывая легкую дрожь в руках.

— Я знаю, что вы прекрасно справитесь без меня, но и понимаю, что это так же и мой долг, покрасоваться перед напыщенной аристократией, — рука моего нареченного уже переместилась на живот, от того мое дыхание частило. Я коротко оглянулась на остальных посетителей хранилища и, убедившись, что за нами не наблюдают, в удовольствии прикрыла глаза.

— Но ты переживаешь за подругу?

Его вопрос даже несколько отрезвил меня. Он попал в самую точку, ведь было вовсе не в лени, о которой я сперва рассказала. Я действительно переживала за Веру всей душой. Особенно в этот день. Мне было совершенно очевидно, что она сама не своя, кроме того, она намеренно откладывала церемонию. Казалось, она только мучает себя этим. Ведь Александр не вернется, даже если она неустанно будет молить каждого из названных богов.

Я уже открыла рот, чтобы ответить, но почувствовала спиной, как Сирил отодвинулся. Распахнув глаза, заметила, что брат тоже остановился, держа в руках небольшой сундучок, а Кара протирает руки фартуком. Все они смотрели в одну сторону, мне пришлось развернуться почти на сто восемьдесят градусов, чтобы понять, что Вероника вернулась.

Подруга, тяжело дыша, опиралась на дверную раму. Она казалась озадаченной, но все же короткая улыбка иногда пробивалась перед тем, как она очередной раз выдыхала. Асмиас с поразительной скоростью настиг ее, принимая в руки то, что она протянула. Сначала я видела, как небольшой камушек падает на его ладонь, следом она вложила в его пальцы свиток. Принц с видом совершенной сосредоточенности принялся изучать документ, я так же пристально изучала его профиль.

От чего-то никто ничего не говорил, я даже растерялась. Но, как только брови моего братца поползли вверх, я, не выдержав, подалась вперед:

— Что там, Асми?

Мне не следовало так обращаться к нему при посторонних, но он словно даже не заметил, даже и не взглянул в мою сторону, молча обмениваясь взглядами с Вероникой. Я приняла из его рук протянутый документ, быстро-быстро пробегая глазами. Смысл удалось уловить не сразу, к тому же почерк оказался просто отвратительным. Во второй раз я попыталась вникнуть лучше, больше не возвращая взгляд к этим переглядывающимся двоим.

— Сирил? — жених оказался рядом, заглядывая в листы через мое плечо. Но через минуту он лишь хмыкнул и снова отошел назад, — Да что тут происходит? В прошлый раз не вышло. От чего сейчас должно? Это сведет тебя с ума, Вера!

Она выставила ладонь вперед, призывая к тишине. Я так разозлилась, но в ответ лишь грозно топнула ногой и кинула ей листы обратно. Даже не смотрела, поймала ли она их или же они, как осенние листья, осыпались вокруг.

— Ты что-то поняла? Нашла, в чем ошибка? — голос брата звучал глухо. Никогда бы не подумала, что он может так бояться сказать правду в лицо. Мне не надо было видеть его, достаточно уловить интонацию, чтобы понять, что он не верит в успех безумной затеи.

— Да! Да! Мне кажется, знаю, почему Рикард не смог вернуть свою драгоценную Лавинею. Но это лишь предположение…

— Давай, говори. Мы все равно можем попробовать.

— Нет! Не можете! — снова напустилась я уже на брата, — Не можете, Асмиас! Она не вынесет!

— Если ты введешь свой яд в его организм, он останется там? — Вера вдруг тоже подалась вперед, ухватываясь напряженными пальцами за предплечье Асмиаса. Он оказался зажат между нами, и теперь смотрел то на одну, то на другую, явно растерянный, как и вопросом, так и моим негодованием.

— Нет, Вера. К сожалению, нет. Я ведь не некромант какой-то, в конце концов, — она тут же поникла, ослабляя хватку. Казалось, даже качнулась, но успела опереться спиной на ту же раму.

— Тогда вот, твой камень, — она кивнула на его зажатую в кулак руку и, крепко ухватившись за трость, развернулась, чтобы уйти, — Мне необходимо совершить последние приготовления для церемонии.

Я почувствовала, как земля уходить из-под моих ног. Слезы появлялись из ниоткуда, я не успевала их смахивать, а потом и вовсе засопела носом, лишь привлекая еще больше внимания. Мне было так жаль ее. И я жалела о каждом дурном слове, что ей сказала, о каждом неприятном жесте, что бросила в ее сторону. Вероника вовсе не та, кто заслужил все то, что получил. Даже смерть врагов не сможет уже сделать ее счастливой. Сирил прижал меня к себе так крепко, что мне с трудом удавалось дышать. Жест, что должен был придать мне уверенность и принести успокоение, лишь еще сильнее распалил болезненные чувства. Я подумала о своей судьбе, о том, как буду себя чувствовать, если с ним что-то произойдет. Невозможно… Я точно не смогу найти в себе сил, чтобы отомстить — умру в тот же миг.

— О, постой! — я снова вперила внимательный, наполненный слезами взгляд на Асмиаса, — Ведь он и так в нем есть! — теперь он взял руку моей подруги в свою. Осененный мыслью он уже широко улыбался, — Мы попробуем!

Больше теряя времени на бесполезные объяснения перед остальными, я тут же подхватил герцогиню на руки. И она даже не пикнула, лишь бы возразить мне, только крепче вцепилась свободной рукой в мою рубашку. Каждый раз, когда ее сбившееся от волнения дыхание касалось моего лица, я мысленно напоминал себе, что она никогда-никогда-никогда не сможет быть моей, даже если я возжелаю этого всем своим сердцем. Истинная пара — пара, нерушимая никакими обстоятельствами. Даже если бы она смогла с этим жить, все равно в ее мыслях был бы только он, она бы стремилась соединиться с ним так или иначе, бесполезно даже пытаться вытеснить такого конкурента.

Оказавшись перед дверью, ведущей в покои герцога, я опустил девушку на ноги, но не перестал поддерживать ее за спину. Быстро вздохнув несколько раз для смелости, она распахнула двойные створки и тут же проковыляла внутрь, опираясь на свой нехитрый инструмент. Мне потребовалось несколько мгновений прежде, чем я вошел следом. Я раздумывал, не стоит ли попытаться проникнуть в ее сердце, не заставить ее ядом полюбить меня, не приказать ли забыть о нем.

«Глупости. Это не поможет!» — мысленно отмахнулся от безумной идеи и подошел ближе к Веронике. Она уже опустилась на колени у ложа и, держа в руках ладонь супруга, прижимала к своим губам, покрывая ее поцелуями, — «Определенно, эта задумка была бы обречена на провал…»

— В его организме остался яд с того мига, как я исследовал его кровь. Я, — присаживаясь рядом, повел носом в сторону почившего, — Даже чувствую его запах.

— Запах?

— Да, саариды с ядом оставляю свой запах. И могут его учуять, в том числе и чужой, — она поджала губы, а я ободряюще похлопал ее по плечу, — Я не представляю, как тяжело тебе было бороться за эту любовь, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь, ведь обещал.

— Ладно, не важно, — Вера передернула плечами и отвела взгляд, снова переключив внимание на профиль возлюбленного.

— Что ж, — развернул свиток, доставая листы, скрепленные между собой, упакованные в более плотную бумагу, что могла бы долгое время держать ценные записи свернутыми и защищенными от влияния внешней среды, — Я должен… Внушить тебе спокойствие? — когда глянул в сторону герцогини, та, что-то шепча, просто кивала, — И передать камень.

— Да, временно. Если ты хочешь мне помочь, придется снова ненадолго расстаться.

— Эй! — я даже оскорбился, шумно выдохнув, — Неужели ты думаешь, что ради… Ради того, чтобы выразить благодарность, я бы пожадничал?

Вероника повела плечом, что, вероятно, означало, что она не знала ответа на этот, на мой взгляд, риторический вопрос.

— Прости меня, Асмиас. Ты не заслуживаешь этих слов, — ее речи походили на проблеск света в затягивающихся мрачных тучах моего унылого настроения. А когда я увидел, что она потянулась ко мне за объятиями, то от них не осталось и следа. Я знал, что с ее стороны это лишь дружеский жест, но не мог не насладиться ее запахом, теплом, близостью. Когда она попыталась отстраниться, я удержал ее, усиливая хватку. С возмущением она повернула голову и наткнулась на мое лицо, соприкасаясь нос к носу. Я чувствовал, как ее руки упираются в мои плечи, чтобы высвободиться.

— Успокойся, госпожа, — она удивленно смотрела в мои глаза, а я стал наклоняться к ее шее. На ее гладкой коже, казалось, вовсе не было ни единого изъяна, за исключением уже порядком заживших следов от зубов Элизы и Сталвана. В первую нашу встречу я безошибочно определил их запах, и был уверен, что сестренка тоже не с самого начала прониклась симпатией к этой девушке.

Прикрывая глаза, я прощался со всей суетой мыслей, которые, подобно надоедливой мошкаре, хаотично роились в голове. Втянув носом воздух, еще раз насладился одурманивающим ароматом ее кожи, приник губами чуть ниже того места, где пульсировала крупная артерия. Вера замерла в моих руках, но она все еще пыталась сохранить между нами дистанцию, удерживая меня от того, чтобы я не прижался к ней всем телом.

«Никогда не будет моей»

В следующий миг острые клыки вонзились в горячую кожу. Момент, когда яд покидал мое тело, перетекая в другое — такой одурманивающий, заполненный удовольствием и эйфорией от начала и до конца, что даже сложно сдержать стон. Ее хватка ослабевала, герцогиня подчинялась моей воле, успокаивалась. Я нехотя отстранился, смазывая последнее прикосновение губ, внимательно посмотрел в глаза, когда удалось поймать ее затуманенный взгляд.

— Вероника, ты спокойна, — я поднял ее ослабевшую руку, что теперь покоилась на ее колене, и вложил в нее камень, — Вернуть Александра — твое самое заветное желание?

— Д-да… — чуть задыхаясь ответила она.

— Правильно. Ты должна верить в это всем сердцем и душой. Убеди и разум, что это возможно. Вы можете воссоединиться, если ты очень захочешь, — я сложил ее пальцы, делая так, чтобы камень оказался в кулаке. Следом встал на ноги и помог подняться ей. Уперев ее руку с камнем в место, где когда-то билось сердце герцога, я отступил чуть в сторону, выравнивая ее позу, — Нужно лишь желание, — я ощутил, как завибрировал артефакт, от чего все мое существо наполнялось силой. Хоть я и не менял облика, голос приобрел нотки, что свойственны змеям, растягивались шипящие и свистящие звуки, — С-с-садись, — помог взобраться на постель, не позволяя контакту ее тела и тела Александра, связанного камнем, разорваться. Сам обошел кровать с другой стороны, и накрыл ее руку своими ладонями. Я был четвертым звеном в этой цепи.

— Все хорошо? Почему пока ничего не происходит? — Вера растерянно смотрела то на меня, то на наши переплетенные руки, то на безжизненное лицо мужа.

— Дай время. Он набирает силу. У тебя их теперь вдвое больше, чем у кого бы то ни было. Не сомневайся.

До того невзрачный на вид камень вдруг вспыхнул. Сначала сквозь пальцы стал просачиваться золотой свет, который напомнил мне мерцание далеких песчаных барханов под солнцем в Саариде, но затем, коротко заискрив, он вспыхнул ярким пламенем, который совсем не обжигал, источая приятное тепло. Это не было пламенем свечи и не было таким, каким бывает в очаге, именно таким и было на вид драконово пламя. Пламя, что герцог разделил со своей герцогиней, из последних сил защищая ее. Свечение росло и ширилось, покрывая уже всю грудь Александра, а в следующий миг словно бы впиталось и погасло.

Мы замерли на несколько секунд, пытаясь понять, получилось ли что-то, но Вероника, в нетерпении выдернув руки, принялась трясти его.

— Алек! Алек! — она наклонилась над ним, целуя щеки и губы. По прерывистому дыханию я понял, что она плачет, хоть и не мог видеть этого за рассыпанными волосами, что темной шторой скрывали их лица, — Алек!!!

Я поднялся, оправляя рубашку:

— Я сделал все, что мог.

Она даже не обратила на меня внимания, вновь погружаясь в пучину горя. Трясла его, тут же целовала, следом вскрикивала и била по щекам. Попятился к двери, и у выхода развернулся. Ее боль разрывала мне сердце, но не так, как вернувшееся сожаление о том, что она никогда не будет так страдать по моей судьбе.

— Ах! — за визгом услышал приглушенный грохот. Обернувшись увидел, что она свалилась на пол и с неверием смотрит в сторону кровати, — Он дышит! Дышит! Асмиас!

Я помог ей подняться и снова усадил на то же место. Чуть отойдя в сторону, где полумрак обеспечивал мне укрытие, наблюдал, как герцогиня берет его руку в свою, и он сжимает ее в ответ. Еще через несколько мгновений он закашлялся. Долго, тяжело, словно его легкие наполнила вода. А после он открыл глаза, уставившись в таком же шоке на Веронику.

— Моя госпожа, — он издал лишь хрип, едва оформляя его в слова, но ей было достаточно. Рассмеявшись сквозь слезы счастья, она кидалась на его шею, пытаясь отогреть жаром своей любви от смертельного холода.

— Я позову Сирила. Он осмотрит его светлость, — коротко поклонившись, направился к двери.

— Ах, Асмиас! Подожди! — едва не свалившись в очередной раз, на одной ноге Вера пропрыгала ко мне. Как только я подставил ей руки, она прильнула, обвивая руками мое тело, — Спасибо. Спасибо! Я никогда не перестану благодарить тебя, Асмиас! Ты вернул его. Вернул!

— Меньшее, что я могу сделать для тебя, госпожа, — она протянула мне камень и я, бодро отсалютовав, вышел.

В этой темноте я ничего не чувствовал, не ощущал пространства и времени. В один момент она забрала меня себе и сковала невидимыми оковами, не позволяя шевельнуться. Сколько прошло времени? Я даже представить не мог. Был бы в плену, приемы пищи позволяли бы понять, когда сменились сутки.

Но вот, что-то изменилось. Наконец ко мне стали возвращаться ощущения, и то, что я почувствовал мгновенно вернуло мне воспоминания. О моей единственной любви, о моей прекрасной драконице, об удивительной госпоже, что так легко перевернула мою жизнь с ног на голову.

Сквозь пелену, будто я был под водой, услышал родной голос.

«Он дышит! Дышит!»

Еще через несколько мгновений я начал ощущать окружающую среду, которая обрушилась на меня невероятным давлением. Даже дышать было тяжело, словно меня придавила вся тяжесть мира. Но вместе с этим я различал нежные прикосновения моей госпожи.

Я хотел ей сказать, как сильно тосковал, но легкие отказывались расправляться. Расправившись с кашлем, я смог вдохнуть полной грудью, чувствуя, как жизнь все быстрее наполняет меня. Наконец, сил хватило, чтобы открыть глаза. Самая прекрасная дева была со мной. Моя. Любимая.

— Моя госпожа, — она целовала меня. Лишь ненадолго отлучилась, что-то говоря блондину, который смутно казался знакомым.

Вскоре она вернулась:

— Мой дракон, — Вера касалась моей кожи горячими губами, и я мечтал прижать ее к себе.

— Госпожа, я преклоняюсь перед твоей находчивостью, — ничего не отвечая, Вероника лишь смахнула слезы, — Я люблю тебя!

— Я люблю тебя!

Это была наша клятва. Как тогда. Мы снова были вместе. Все так, как и должно быть.