Покров-3. Чарусы

Глава 12. Ни души

Василиса, на всякий случай придерживая Изюма на коротком поводке, сошла с деревянного настила и направилась по грунтовой дороге к пролеску. И только когда зашла за уже начинающие распускаться деревца, ослабила поводок. Она до сих побаивалась отпускать Изюма на вольные пробежки, всё боялась, что он потеряется. Ошейник-то с геолокацией ему так и не купили. Так что пёсик свободно бегал только по заднему двору таунхауса.

Ручей миновал пролесок и потянулся дальше – мимо холмов в луга. Никаких дорожек и тропинок вдоль русла не было, так что Василиса просто шла по берегу, забираясь на возвышенности и иногда обходя заросли камышей и прибрежных кустов. А судя по тому, что некоторые деревца теперь стояли на метр в воде, ручей здорово разлился.

Хотя кое-где вода оказывалась в низине и совсем скрывалась за ивовыми зарослями. Стало прохладнее, и Василиса натянула на голову капюшон. Скоро уже и темнеть начнёт, а она тут разгуливает по окрестностям, где, кроме неё и собаки, кажется, нет ни души. Странно – такие красивые места, а никто не гуляет.

Небо уже начало темнеть, и Василиса засобиралась разворачиваться назад, когда впереди показались силуэты большущих раскидистых ив. Точно, они тоже тонули корнями в воде, разлившейся до размеров озера.

Василиса помялась и всё-таки решила пойти и посмотреть, что же это за про́клятая усадьба такая. Ускорила шаг и скоро добралась до заводи, которой длинными гибкими ветвями касались старые огромные ивы. В водной глади отражалось уже темнеющее небо.

А где хоромы-то? Василиса покрутила головой. Точно, из-за разросшихся кустов виднелась какая-то светлая крыша. Только, судя по расстоянию, до дома ещё топать и топать. Ну, хотя бы сад, наверное, можно посмотреть.

По старым треснувшим плитам, вросшим в землю, Василиса направилась к кустарникам, скрывающим Скиркудово. Но, к счастью, продираться через заросли не пришлось – кусты каким-то чудны́м образом образовали арку выше человеческого роста. Так что Василиса просто прошла под переплетёнными ветвями и оказалась на открытом месте, усыпанном шарообразными кустами. Как будто садовник тут до сих пор работает. Или, может быть, это его привидение?

За корявыми раскидистыми деревьями виднелись выбеленные солнцем беседки, а чуть вдалеке, за живыми изгородями, высилось светлое здание. Видимо, это и было то самое загадочное Скиркудово.

Василиса посмотрела на стремительно темнеющее небо. А ведь ещё домой возвращаться. Но она же уже здесь. Ладно, одним-то глазком можно глянуть.

Потянув Изюма, Василиса пошла было к дому, только пёс отчего-то стал упираться. Крутил головой, скулил, беспокойно перебирал лапами.

– Да ладно тебе, – пробормотала Василиса, натягивая поводок. – Можно подумать, мы проклятых мест не видали.

Хотя с Изюма какой спрос – он в прошлом году в Багряницу с ней не наведывался. Это она сама – лягушка-путешественница.

Но Василиса уже взяла разгон – возвращаться, не увидев усадьбы, теперь казалось бессмысленным. Ведь пришла уже. Сад темнел влажной землёй и серел старыми ветками и сухими прошлогодними листьями. Плетистые розы, сваленные на землю огромными шипастыми гнёздами. Деревянные мостки, арками накрывающие разлившиеся каналы. Проходя по одному такому мостику, Василиса с удовольствием вдохнула приятный запах влажной древесины.

Плиты парка, покрытые прошлогодней травой. Между кустарниками что-то мелькнуло. Как будто человек прошёл. Изюм потянул носом и уставился вперёд. Стало быть, кто-то тут ещё есть. Только встречаться не очень-то хочется. Мало ли, кто тут ошивается.

– Ладно, пошли домой, – тихо произнесла Василиса, разворачиваясь. Изюм тут же рванул вперёд, натягивая поводок. Ему эта усадьба, похоже, совсем не приглянулась.

Изюм с силой рвался вперёд, Василиса быстро перебирала ногами, чтобы не упасть. На миг всё-таки обернулась. Между изгородями прошёл человек в широкополой шляпе и светлой одежде. Вроде мужчина. И кто бы это мог быть? Выяснить это можно и в другой раз. А можно и вообще не выяснять.

Сумерки быстро сгущались, и Василисе пришлось здорово ускорить шаг, чтобы успеть добраться домой ещё до полуночи. Позади остались кусты, мостки, заводь с ивами, тоннель из которых Василиса так и не рассмотрела.

Забравшись на очередной холм, Василиса почувствовала, как в кармане завибрировал телефон. Звонил отец.

– Да? – на ходу приложила телефон к уху Василиса.

– Наконец-то, – выдохнул отец. Потом резко спросил: – Зачем телефон выключала?

– Я не выключала, – произнесла Василиса, едва поспевая за Изюмом. И тут же зажмурилась со стыда, поняв, что в Скиркудово просто не было связи.

– Дозвониться не мог. Ты вообще где?

– Я тут недалеко, у Васильевского ручья. С Изюмом гуляю. А что, что-то случилось?

– Да к отцу Павлу в дом кто-то влез. Напакостил. – За голосом отца слышались какие-то стуки-скрипы. И чьи-то голоса.

– Этот святоша когда-нибудь научится двери запирать? – процедила Василиса, едва удерживаясь на крутом спуске с очередного холма.

– Во-первых, не дерзи, – строго сказал отец. – А во-вторых, у него всё было заперто. Вскрыли.

– И что, сильно нагадили? – виновато спросила Василиса.

– Стены непотребствами и угрозами исписали. Посуду побили, вещи повыкидывали.

– Ничего не взяли?

– Что у него брать-то. Хотя кое-чего добавили.

– Как это? – Василиса изо всех сил старалась не сбить дыхание, потому что Изюм отчего-то взял весьма неслабый разгон.

– Да ловушка была над дверью. Ведро с отходами. Если бы он перед входом не затормозил, чтобы перекреститься, попало бы на голову. И убить могло.

– Ужас какой, – пробормотала Василиса. Она от этого монашка, конечно, не была в восторге. Но это же человек, который, в общем-то, никому зла не сделал. И кто-то, похоже, всерьёз задумал его извести. – Ты там сейчас?

– Да, помогаю всё убрать. А то он вообще меня звать не хотел – мол, кто-то пошутил неудачно.

– За такие шутки на суку́ вешать надо, – злобно выдала Василиса, в который раз поражаясь нелепости священника.

– Ты следи за словами, ладно?

– Я сейчас тоже приду.

– Давай, – вздохнул отец и завершил вызов.

Василиса ещё прибавила шаг и, разумеется, чуть не упала, споткнувшись на первой же кочке. Набережная ручья показалась, уже когда совсем стемнело. Хорошо, что там горело несколько фонарей – хоть на светящиеся шарики можно было ориентироваться.

Уже по вечернему холодку Василиса добралась до дома священника. Оставив Изюма во дворе играть с Бобиком, перепроверила все калитки – они были нормально закрыты. А то убежит собака, где её потом отыщешь.

На стук во входную дверь никто не ответил, хотя окна дома светились, и оттуда доносились голоса. В который раз поругав священника за отсутствие звонка и невнимательность к тем, кто приходит, Василиса потянула на себя дверь. В нос ударил резкий запах деревенского туалета. Видимо, ведро было прикреплено прямо над порогом. И теперь все сени жутко провоняли.

– Можно войти? – прокричала Василиса в дом. Пусть хоть посмотрят, как ведут себя порядочные люди, заходя в чужое жилище.

Дверь в дом открылась, и на Василису грозно глянула Ядвига Мстиславовна.

– Тебе чего тут? – подозрительно спросила Зоина бабушка.

– Ничего, – бросила Василиса, развернулась и хлопнула входной дверью.

Лучше уж она отца на улице подождёт, чем опять какие-нибудь нотации выслушивать будет. Тем более что этой бабушке и без неё есть кого поучить. Только вот что-то она не особо старается.

Василиса достала телефон и в мессенджере написала отцу, что будет ждать его в саду священника. Тот прислал в ответ «ок».

Бобик и Изюм во всю прыть носились вокруг дома, играя в догонялки. Да, тут территория-то побольше, чем задний дворик таунхауса Новиковых. Ладно, пусть хоть пёсели порадуются.

Хлопнула калитка, Василиса выглянула из-за угла дома. Через сад шёл Антон с каким-то узлом, похожим на наволочку.

– Здравствуйте, – подала голос Василиса.

Антон чуть не споткнулся от неожиданности.

– А, привет. Вот, вещичек Павлу собрал, – потряс Антон узлом. – А то у него вообще ничего не осталось.

– Как это? – не поняла Василиса.

– Да всё изгадили – одежду изрезали, даже постельное бельё порвали.

– Жуть, – фыркнула Василиса. Она догадывалась, кто побывал у монаха.

– Хорошо, местные бабульки его жалеют – уже и посуды собрали, и простыней всяких, и продуктов.

– Опять все запасы попортили? – расстроено спросила Василиса, которая сама покупала Бобику корм.

– Ну да, – вздохнул Антон. – Залили той же гадостью. Ещё окна побили. Но я их уже заменил. Да, я хотел сказать…

В этот момент окно открылось, и высунулся отец Василисы.

– Антон, ты тут, что ли? – спросил папа в темноту.

– Да, я всё принёс, что мать собрала. И своих монаток прибавил, – Антон снова потряс узлом. – У нас вроде похожий размер.

– Да он тебя вдвое меньше, – усмехнулся отец.

– А корм для Бобика тоже испортили? – спросила Василиса, выходя из-за угла.

– А вот этого не знаю, – пожал плечами отец. За его спиной в освещённой комнате перемещались чьи-то тени. – Он его в сенях хранит. Может, сходишь, посмотришь?

– Давай. – Василиса вошла в сени, следом зашёл Антон и сразу проследовал в дом.

Василиса осматривала тёмные деревянные сени, подсвечивая себе путь фонариком. Веники, корзинки, старый велосипед. И где корм? А, вот. За лавкой. Василиса достала пакет и сняла большую скрепку, которой отец Павел соединил края. Вроде всё было нормально – корм как корм. Никакой синевы, как в прошлый раз. И пахнет вроде как обычно.

Василиса вернула скрепку на место и поставила пакет за лавку. Надо будет потом ещё корма принести. Отец-то прав: священник – самый бедный человек в посёлке. Живёт на приношения да пожертвования. Ещё и разъезжает по всей округе, когда вызывают. В общем, за еду работает. За еду, которой надо делиться с большой собакой. Хорошо, что местные тётушки Бобику хоть костей приносят.

Выйдя на воздух, Василиса глубоко вдохнула. Весенняя ночная свежесть с запахами прелой листвы, влажной земли и просыпающихся деревьев. Только вот из сеней тянет нечистотами. Спустившись с порога, Василиса, кажется, во что-то наступила – под подошвой хлюпнуло.

Наверное, кто-то вымыл пол в сенях и выплеснул воду под порог. Вытирая подошву о ступеньку, Василиса вдруг заметила что-то чёрное прямо у стены дома. Как будто доска вывалилась. Так и есть – планка упала и валялась рядом с местом, где фундамент дома уходил в землю. А в прямоугольной дыре что-то светлело.

Василиса присела и достала телефон. Посветила фонариком. Точно, за отвалившуюся доску оказался засунут небольшой светлый свёрток. Достать? Уже потянувшись к находке, Василиса притормозила. Мало, что это. Лучше пусть другие с этим разбираются.

Обойдя дом, Василиса встала на цыпочки и постучала в стекло. Повезло – из-за уже повешенных на место занавесок высунулась Ядвига Мстиславовна.

– Тебе чего? – повторила уже слышанный сегодня вопрос Зоина бабушка.

– Там какая-то фигня под порогом, – кивнула в сторону Василиса. – Мне кажется, по вашей части.

Ядвига Мстиславовна кивнула и исчезла за колыхнувшимися тюлевыми занавесками. Через несколько секунд она появилась из входной двери и спустилась по скрипучим ступенькам.

– Ну? Показывай.

– Вон там, – пригнулась Василиса, указывая на дыру в стене.

– Не вижу, – пробормотала Ядвига Мстиславовна, нагибаясь и опираясь на клюку. – А, точно, что-то есть. Ну-ка.

Бабуля подошла ближе, чуть присела и концом клюки выкатила свёрток из отверстия.

– Надо Антону сказать, чтоб доску обратно прибил, – пробормотала Ядвига Мстиславовна, концом клюки поворачивая свёрток на земле.

– Что надо прибить? – спросил Антон, появляясь на пороге.

– Да там доска отвалилась. – Зоина бабушка так и разглядывала находку.

– Это что? – спросил Антон, глядя на свёрток через её плечо.

Концом палки Зоина бабушка отогнула-таки угол листка. Оказалось, это был простой тетрадный лист, исписанный мелкими строчками. А внутри уже ожидаемо нашлась земля и что-то жёлто-продолговатое, прилепленное к кости и перевязанное верёвочкой из красной нити и пряди светлых волос.

– Тьфу ты, гадость какая! – плюнула Ядвига Мстиславовна.

– Что это там? – спросил отец Василисы, подходя к компании с другой стороны. С ним вышел и священник.

– Похоже на приворот, – склонил голову на бок Антон. – Это кто-то решил монаха, что ли, приворожить?

И тут Василиса рассмеялась. Потому что вдруг вспомнила, как прошлой зимой они с Зоей устроили гадание с выбрасыванием обуви за забор. Василисин ботинок тогда прилетел в Гаврила, а Зоин башмак огрел по макушке как раз отца Павла. Вот она, наверное, и старается претворить предсказание в жизнь.

– Приворожить монаха, – давилась истерическим смехом Василиса. – Конечно, у нас же тут больше некого привораживать. Самый завидный жених в окру́ге!

Вытирая слёзы, она пошла за угол дома, чтобы прореветься. В отличие от остальных, прядь волос Гаврила в привороте Василиса узнала сразу.

Пока лились слёзы и не получалось ровно дышать, из двора доносились приглушённые голоса.

– Да сжечь, и всё, – говорила Ядвига Мстиславовна.

– А что это жёлтое? – спрашивал Антон.

– Церковная свечка, – отвечала Зоина бабушка. – Поди, ещё землица с кладбища.

– А от сжигания вреда никому не будет? – с сомнением спросил Антон.

– Куда уж хуже, – буркнула Ядвига Мстиславовна.

Наконец Василиса продышалась. Вытерла рукавами слёзы, высморкалась. Всё же народ здесь деликатный – за ней никто не пошёл, не стали мешать. Все ведь понимают.

Чтобы как-то оправдать своё долгое отсутствие, Василиса отправилась искать Изюма. Оказалось, оба пса сидели у будки Бобика.

– Пошли домой, – потрепала Изюма по голове Василиса, цепляя к шлейке поводок.

Когда Василиса и Изюм вышли к парадному входу, свёртка на земле уже не было.

– Домой? – произнёс отец, явно стараясь придать голосу будничный тон.

Василиса в ответ только угукнула. Ей вообще-то было стыдно за такой срыв, да ещё прилюдный.

– Я же так и не сказал! – щёлкнул пальцами Антон. – Я лодку-то починил.

– Какую лодку? – переспросил папа Василисы.

– Старую, дедовскую. – И Антон глянул на Василису, как бы спрашивая, что дальше.

– Это я попросила, – произнесла Василиса, надеясь, что голос идёт ровно. – Для прогулок… всё такое… – Она снова влажно шмыгнула.

– Так может, устроим как-нибудь пикник с рыбалкой? – предложил Антон.

– Есть хорошее место, – подхватила Василиса. – Заводь, дальше по Васильевскому ручью.

– Тебе кто про него рассказал? – встряла Ядвига Мстиславовна, оказывается, так и топтавшаяся поблизости.

– Никто, – сходу соврала Василиса. – Сама дошла, когда гуляла.

– Это где Скер… как его… – наморщил лоб Антон.

– Скиркудово, – кивнула Ядвига Мстиславовна. – Страшное место.

– Почему это – страшное? – переспросил Василисин папа.

– Про Савельевых помнишь? – двинула густыми бровями Зоина бабушка. – Так вот это было их гнездо.

– Тогда может, не надо туда ходить?

– Там до усадьбы далеко, – перебила отца Василиса. – Её от заводи даже не видно.

– И чего это тебя туда понесло? – подозрительно спросила Ядвига Мстиславовна.

– А мне на набережной ручья здорово нахамили, – с вызовом произнесла Василиса, глядя в разноцветные глаза бабули. – Вот и ушла куда подальше.

– Это кто тебе нахамил? – спросил отец.

– Сам-то как думаешь? – манерно запрокинула голову Василиса. Потом решила резко сменить тему и обратилась к Ядвиге Мстиславовне: – А у вас случайно старых фотографий этого места не осталось?

– Тебе по что? – Казалось, Зоина бабушка удивилась.

– Так мы с Натальей Львовной хотели к лету сделать экспозицию про эту усадьбу.

– Стало быть, Наташка тебя надоумила, – закивала Ядвига Мстиславовна. – Чего она тебе натрындела?

– Что там был санаторий и что там водятся привидения, – сходу солгала Василиса и даже удивилась, как легко это получилось. И снова сменила направление беседы, повернувшись к Антону: – Ну что? Поедем туда?

– Хорошо, давайте туда, – неуверенно кивнул Антон. – Только чуть попозже, когда потеплеет.

– Ладно, – произнесла Василиса и взяла отца под руку. – Идём?

Отец кивнул, они попрощались с остальными и двинулись по ночному посёлку в сторону таунхаусов.