Покров-3. Чарусы

Глава 16. В чарусах

Ближе к полудню Василиса и Изюм, делая вид, что просто прогуливаются, добрались до заводи с ивами. Для родителей Василиса выдумала историю о том, что пошла вывести Изюма побегать. А куда именно, сказала только Лете по телефону, прибавив, что если они не вернутся, то нужно звать на помощь. Кто и как мог бы ей помочь в случае, если что-то пойдёт не так, даже для самой Василисы осталось загадкой.

А пойти не так могло всё, что угодно. И кажется, это и произошло, потому что за ивой явно кто-то прятался – Василиса успела заметить край тёмных джинсов. И светлые волосы. То ли Диана, то ли Олеся.

Василиса стала обходить дерево по дуге, чтобы посмотреть, кто это, но услышала шаги сзади. Изюм развернулся быстрее, припал к земле и глухо зарычал. Василиса инстинктивно тоже обернулась и тут же получила тычок промеж лопаток. Полетела вперёд, оступилась, и её завалило на бок.

Трава, склон, Изюм визжит, его лапы больно ударили в живот, и Василиса шлёпнулась на собаку. Быстро отползла и оказалась в воде. Сверху, со склона на неё смотрели и Олеся, и Диана.

– Ну-ну, девочки, – манерно пропела Фаврелия, появляясь из-за края откоса вместе с Зоей. – Сначала я заберу то, что мне нужно. А потом уж вы оттянетесь.

Пока она манерничала, Василиса, стоя по колено в воде и глядя на них снизу вверх, потянула Изюма за поводок, но он только жалобно скулил. Пришлось дёрнуть поводок на себя и подхватить собаку на руки. И куда дальше? Оставалось только надеться, что Лета сообразит кому-нибудь сообщить об идее, что сдуру пришла Василисе в голову. И успеет спасти и её, и Изюма. А то их, пожалуй, и не найдут никогда – кто знает, что там творится, в этих чарусах.

Потому что иного пути, кажется, нет. Василиса стала бочком двигаться к иве, под которой Антон оставил лодку. Может, она ещё там.

– Ты куда-то это намылилась? – требовательно спросила Фаврелия. – А ну, стой!

Василиса, шлёпая по воде, рванула к иве, а девицы стали торопливо спускаться с откоса. Судя по вскрику и плеску, кто-то оступился и шмякнулся в воду. Ну и прекрасно.

Отлично, лодка на месте. Василиса бросила Изюма наземь, тот взвизгнул. Подхватила руками края борта и со всей силы перевернула посудину, так что та боком шлёпнулась сразу в воду, подняв веер брызг.

И тут на неё сзади навалилось что-то тяжёлое, снова визжащее рыкнул Изюм, и Василису сразу отпустило.

– Урою, тварь блохастая! – прокричал чей-то истеричный голос. Видимо, кому-то досталось от зубов Изюма.

Василиса схватила пса и бросила в лодку. Нагнулась за веслом и краем глаза заметила, как к ней потянулись тощие Зоины руки. В рывок с выпрямлением Василиса вложила всю мощь, на которую была способна. Её повело за тяжёлым веслом, которое по пути снесло Зою с ног, да так, что та полетела в воду кувырком.

Крутанувшись, Василиса обрела равновесие и прыгнула к лодке, но кто-то поймал её за ногу.

– Не уйдёшь! – шипела Фаврелия.

Василиса со всей силы лягнула её и вроде бы попала в лицо. Что-то приятно хрустнуло, и нога стала двигаться свободнее. Василиса заскочила в лодку, та чуть не опрокинулась, но удержалась, лишь черпнув бортом воды.

Протянув весло, чтобы толкнуться от берега, Василиса заодно двинула под колено подскочившей к кромке Олесе. Наконец весло упёрлось в откос, Василиса двинула его вперёд, и лодка заскользила по заводи. Гибкие ветви ивы мягко колыхнулись по плечам, и лодку вынесло на самое солнце.

Можно, конечно, добраться до противоположного берега и попытаться убежать, но Диана уже миновала мостки и теперь обходила небольшую заводь по дуге. Не выйдет. Работая вёслами, Василиса направила лодку туда, где длинные ветви раскидистых ив образовывали тоннель.

В прошлый раз Василиса легко гребла двумя вёслами на прогулке, а теперь приходилось уходить от погони, и управлять лодкой стало намного труднее. Нос то и дело терял прямое направление, виляя из стороны в сторону. Да ещё надо постоянно оборачиваться, на спине ведь глаз нет.

Прутья ивы стеганули по лицу. Василиса отмахнулась и чуть не угодила затылком в почти горизонтальную ветвь. Хорошо, успела пригнуться.

Когда выпрямилась, поняла, что стало как-то темно и тихо. Перестала грести и осмотрелась. Василиса мерно покачивалась, сидя в лодке прямо посреди довольно широкой реки, по обеим сторонам напрочь заросшей ивами, камышами и ещё какими-то кустами. Ветви их переплетались так густо, что солнечный свет совсем не достигал воды.

Впереди тоннель сужался и темнел в тумане. Позади полукруглый проход был пошире, и оттуда через переплетения ветвей проникали остатки солнечных лучей.

Рядом заскулил Изюм. Оказалось, Василиса про него почти забыла, и теперь пёс скорчился на дне лодки, жалобно поскуливая и глядя на хозяйку печальными глазами. Видимо, его поломало. То ли во время падения, то ли кто-то из девиц его приложил.

И что теперь? Назад? Да они не выберутся. Может, всё-таки вперёд? А что там? Непролазные болота, где легко сгинуть навсегда. Ну, по крайней мере, можно так потянуть время. Пока Василиса не вернётся, Лета кого-то позовёт, они придут к заводи. И Фаврелия с подручными по-любому оттуда свалят. Тогда и можно будет и обратно плыть.

Лучшего плана всё равно не было, так что Василиса перехватила вёсла и повела лодку вперёд, ко мглистому туману. Ивовый тоннель сужался, прутья уже задевали макушку. Василиса пригибалась к коленям, пытаясь не уронить вёсла в воду. Они, конечно, крепились штырьками к бортам, но вполне могли просто опрокинуть лодку. Василиса же не чемпион по гребле.

Проход расширился, и Василиса даже смогла выпрямиться. Она медленно выплывала на открытое пространство, вроде озера, заросшего травой. Кочки тут и там, и на них колышутся и травы и цветы. Наверное, и берег где-то есть. А, ну так вон он.

Василиса направила лодку к густой траве, мерно покачивающейся на солнце. Весло за что-то зацепилось. Да это нимфея, и какая красивая! Голубой перетекает в белый и розовый. Ну прямо как на нейросетевом портере, подаренном Гаврилом. Господи, как будто это было сто лет назад. И не с Василисой.

Выпутав весло, Василиса снова погребла к берегу. Там хотя бы можно будет пересидеть. Опять что-то прицепилось. Только на этот раз уже не цветы.

Василиса заметила чью-то бледную руку, ухватившуюся за весло. Потом – бульк! – и рука пропала. Перестав грести, Василиса некоторое время просто покачивалась в лодке. Потом, покрепче ухватившись за борт, наклонилась и заглянула в воду.

Оттуда на неё смотрел Гаврил. Он плыл лицом вверх, прямо под самой поверхностью, волны мерно колыхали светлые волосы, глаза стали светлыми из-за отражающегося в них летнего неба. Шея со шрамами, чёрная футболка идёт волнами. Только взгляд какой-то пустой, мимо Василисы, хотя она же смотрит прямо на него.

И как это вообще возможно?!

Василиса выпрямилась. Наверное, её накрыло из-за стресса. Зажмурилась, посчитала до десяти. Снова заглянула за борт. Мимо лодки проплывали как раз руки Гаврила – тонкие, бледные, с багровыми шрамами вокруг запястий. И до них – примерно несколько сантиметров.

Вытянув руку, Василиса попыталась кончиками пальцев достать до локтя Гаврила. Но стоило коснуться воды, как Гаврил растворился, а Василису схватило сероватое нечто и рвануло вниз. Вода плеснула в лицо и на миг в глубине показалась тёмная бездна с мириадами кружащих в ней гибких существ. Разом они подняли бледные лица, увидели Василису и устремились к ней.

Хорошо, что второй рукой Василиса так и сжимала весло. Она попыталась крутануть его, и весьма удачно – попала по тянувшему её вниз существу. Хватка ослабла, Василиса выпрямилась и глотнула наконец воздуха. Кругом из-под воды показывались то глаза, то серая кожа, то жутковатые макушки, будто заросшие тиной.

Стараясь не обращать на них внимания, Василиса усердно гребла к берегу. По дну лодки что-то прошуршало. Отлично, это отмель, они добрались – и сочная зелень уже близко.

Василиса перекинула ногу через борт, ступила в воду, но дна там не оказалось. Её ногу тут же сжало и потянуло вниз. Но не тут-то было – кедина съехала, а лодыжка, уже побывавшая в зубах водяных привидений, выскользнула. Только лодка опасно накренилась – так, что Василиса почувствовала, что летит в воду.

Она откинулась назад, и лодка качнулась следом. Каким-то чудом всё же не вывалившись, Василиса ухватилась обеими руками за борта и подождала, пока всё придёт в равновесие. Нет тут никакого берега, это обман. И тут Василиса чуть не рассмеялась – так отчётливо вдруг возникло понимание, откуда взялось это название. Чарусы. Чары. Теперь всё ясно. Её в который раз занесло в какую-то заколдованную глушь. Из которой лишь бы выбраться живой.

– Мы поможем выбраться, мы поможем, – неслись со всех сторон звонкие голоса, похожие на Летин.

– Это просто, – важно произнёс Колин голос. – Отдай кольцо, отдай.

– Какое ещё кольцо? – тупо пробормотала Василиса и вспомнила, что перстень Агафьи Русаковой так и болтался на её шее на верёвочке.

– Отдай, и мы поможем выплыть, – будто бы проговорил где-то рядом Давид Юрьевич.

– Мы тебе поможем, – проникновенно пообещал голос Натальи Львовны. – И ему поможем.

– Это нам подарок, – снова как будто хихикнула Лета. – На именины.

– Какие ещё именины? – У Василисы от этого хора голова пошла кругом.

– Посмотри, посмотри на нас, какие мы красивые, – пропел какой-то полузнакомый голос. Кажется, кто-то из друзей, оставшихся в Добромыслове. – Посмотри, посмотри же!

Василиса провела рукой по лицу. Всё плыло – зелень, солнце сверкает на волнах. Кувшинки такие красивые, прямо как мама мечтает.

– Посмотри, посмотри, – звучало в голове.

А почему бы и нет? Что она теперь потеряет?

Василиса снова перегнулась через борт лодки и непроизвольно ахнула – под водой легко плавали потрясающе красивые девушки, одетые в платья из цветов и листьев. Венки на волосах, колыхающихся в волнах. Улыбаются, машут руками. А пальцы усеяны кольцами. И на тонких шеях – ожерелья, и сплошь с большими драгоценными камнями. Солнце бликует на них так, что хочется сощуриться.

– Оставайся с нами, оставайся с нами, – звучало в голове. Девушки улыбались всё призывнее, приглашающее махали руками.

И тут пальцы пронзила боль. Василиса отдёрнула руку и встряхнулась. Оказалось, это Изюм её цапнул.

– Эй, ты чего! – обиделась Василиса, зажимая больные пальцы. В первый раз ведь такое, Изюм раньше никого никогда не кусал. Ну, кроме сегодняшнего дня.

Сегодняшний день. Заводь. Драка. Ивы. Чарусы. Голоса. Дурман. Господи, как её развезло. Василиса зажмурилась и помотала головой. Надо срочно выбираться отсюда. И в воду не смотреть.

Так, куда? Василиса завертелась, сидя в лодке. Теперь вокруг всё было очень похоже – вода, кочки, травы, ивы, камыши, кувшинки. Куда?! Откуда они приплыли?!

И тут в борт лодки что-то сильно ударило. Василиса взмахнула руками и почувствовала, что заваливается. Уцепилась за борт, когда лодка встала на бок и зачерпнула воды. И тут из болота протянулись бледные костлявые руки и схватили Изюма.

Пёс взвизгнул и полетел в воду. Но Василиса успела ухватить край поводка и навалиться на борт, за который держалась. Лодку качнуло назад, но поводок натянулся, и дно посудины просто плашмя шлёпнулось в воду. Штырь весла выскочил из паза. Бульк – и весло ушло в глубину.

Но не до него сейчас. Василиса двумя руками потянула за поводок. Показалась спина визжащего Изюма. Василиса кое-как ухватила его за край шлейки, но кто-то сильно тянул собаку вниз, грозя оторвать лапы.

Лодка раскачивалась, кругом хлестала вода. И тут краем глаза, сквозь брызги, Василиса рассмотрела что-то серое. Будто малюсенькая церквушка торчала из болота. Что, то самое место, исполняющее желания?

И недалеко. Только Изюма тянет вниз. Василиса попыталась ударить по рукам, ухватившимся за лапы собаки, но это оказалось всё равно, что по камню бить.

Оставить пса и спасаться самой? Да что за отвратительная мысль! Василиса так разозлилась на эту мерзкую идею, что рванула Изюма на себя со всей силы. Он закричал, но из хватки вылетел. Бросив собаку на дно лодки, Василиса руками погребла в сторону, где виднелась церквушка. Вторым веслом вдарила по корявым лапищам, то и дело показывающимся на поверхности. Весло закрутилось, вылетело из паза и тоже утонуло.

Но Василиса продолжала грести руками. Её постоянно больно хватало за пальцы и обжигающе хлестало по ладоням. Сжав зубы, Василиса продолжала грести. Мимо кочек, мимо вроде бы приветливых островков. Протоки, изгибы. Хваталась за камыши и подтягивала лодку, которую постоянно било снизу так, что она раскачивалась во все стороны.

Рассохшееся зданьице церковки приближалось. До неё оставалось несколько метров сплошной воды, когда снизу по корме ударило так сильно, что Василиса кувыркнулась назад. Кубарем, вместе с Изюмом, они плюхнулись в воду, и их накрыло темнотой лодки.

На Василису надавило сверху, и она достала ногами до дна. Оттолкнулась и вынырнула. И тут её сильно подбросило вверх, так что она спиной ударилась о лодку, вылетела из воды, перевернулась и плюхнулась обратно. И всё это, сжимая поводок в руках.

До кромки воды оказалось рукой подать. Василису схватило за волосы, но она с рёвом рвалась вперёд. Боль стала невыносимой, но потом ослабела. Василиса споткнулась и шмякнулась на траву. И воды под ней наконец не оказалось. Всё-таки берег.

Ползком Василиса преодолела пару метров до церковки, таща за собой Изюма на поводке. И что-то ещё на ноге. Оказалось, она лодыжкой запуталась в стеблях нимфеи и вырвала её с корнем. Ну и ладно.

Кое-как, таща Изюма, Василиса вползла в цервкушку. То есть, это не церковь, а как это… часовенка. Вот, вспомнила нужное слово. Не перекрестилась, уж простите, руки заняты. А, и с собаками в храмы нельзя. Но не бросать же пса снаружи. Если он вообще…

Василиса шлёпнулась на старый рассохшийся деревянный пол. Изюм уже даже не скулил – просто лежал на боку, часто дышал, высунув краешек розового язычка, и печально смотрел на хозяйку. Да что же это такое!

Почувствовав на щеках горячие потоки, Василиса стала быстро осматриваться. Нет здесь ничего – просто пустой деревянный ящик, только большой. И… А это что?

На коленях Василиса подползла к какой-то тёмной доске, вбитой в стену часовенки. Как странно, эту доску поперёк пересекала цепь, на которой болтались крестики и колечки.

Присмотревшись под углом, Василиса различила на доске лицо. Большие добрые глаза. Ещё одно лицо, поменьше. Руки с длинными пальцами и маленькую босую ножку с пяточкой. Так это же икона.

Так, стало быть, это здесь исполняются желания. Василиса резко вдохнула, но промолчала. Выдохнула. Загадать-то можно только одно. А что она может загадать? Вернуться домой? Или чтобы Изюм выжил?

Василиса обернулась. Пёс так и смотрел на неё одним глазом, дыша еле-еле. Он ведь её друг. Который никогда не предаст. И ему всё равно, хромая она, или нет. Он просто любит её, и всё. Даже люди не всегда так могут.

Снова щёки обожгло слезами. Василиса вытерла их тыльной стороной кисти. Шмыгнула и упёрлась лбом в нижний край доски с иконой.

– Слушайте, – прошептала Василиса сквозь слёзы, не зная, к кому конкретно обращается, – я не знаю… да ничего я не знаю и не умею. Бестолочь. Но если вы можете помочь мне вернуться домой, то, пожалуйста, помогите. Вам же это не трудно. И пусть это будет моё желание. Но я же тут не одна. Говорят, у животных нет души, а я вот не верю. Так что пусть Изюм загадает себе исцеление. А мне – чтобы добраться до дома с собакой. Пожалуйста. Вам же не сложно.

Василиса ещё раз всхлипнула. Села на пол, глядя на икону снизу вверх. Всё понятно. Те, кто добирались сюда живыми, просто загадывали вернуться обратно. Вот и всё исполнение желаний. Сколько же народу тут побывало. Василиса попыталась посчитать крестики и кольца на цепочке. Больше нескольких десятков.

Василиса сидела на полу и ждала. Ничего не происходило. Икона так и смотрела на неё добрыми печальными глазами.

Господи, как она устала. А Изюм? Василиса подползла к собаке, уже закрывшей глаза и дышавшей еле-еле. Ну, что ж. значит, такая судьба. Зато она рядом. Вот так, в этой жизни Изюма хоть кто-то да любил. И он её любил. Не так уж мало.

Обняв пса покрепче, Василиса прикрыла глаза. Уткнулась носом в мокрую жёсткую шерсть. Пусть хоть собака не мучается. Он ведь не заслужил такого. Изюм пошевелился и затих.