Попаданка для Наместника Смерти

Глава седьмая. Скотик

Глава седьмая. Скотик

— Так что, видимо, нет ничего удивительного в том, что у меня украли сумку с письмами! — возмутилась я, не обращая внимания на кота.

— У тебя нет знакомых на другом конце мира? Чтобы приютили двух беженцев? — севшим голосом спросил кот.

— А тут еще вы со своим упрямством! — воскликнула я, перечисляя разочарования ближайших нескольких часов. И тут же посмотрела на кота. — А что я не так сказала? Они не сумку у меня отобрали, а надежду! Надежду выбраться отсюда!

— Я разберусь, — послышался голос хозяина. — Сумку тебе вернут. Я позабочусь об этом. И впредь сделай милость. Не доставай меня. Договорились?

— Мне нужно разнести все эти письма! — возразила я. — И ваше в том числе! У меня договор! С самой смертью!

— Так, забирай это несносное блохастое создание, и не мешайте мне работать, — послышался раздраженный голос. Мне глазами указали на дверь. — Или ты хочешь, чтобы вы вместе до конца своих дней разносили эти письма?

Он изменился. Эта подчеркнутая холодная вежливость куда-то улетучилась. Она всем видом намекала, что просто временно погостила в нашем диалоге. И вот вежливость уже собрала чемоданы и отбыла обратно в любовные романы трепетных эпох. Времена, когда "сэры и сэрихи" обменивались любезностями вокруг канделябра.

— Что? — переглянулись мы с котом.

— Я слышал про почтовых голубей. Парочку даже съел в свое время! Но чтобы почтовые коты… Это что-то новенькое! — возмутился кот. И тут же прошептал мне. — Уходим, уходим… Давай, шевелись… Видишь, он не в духах!

Я поняла, что еще немного, и мы доиграемся. Поэтому поспешила встать и направится к двери, изредка поглядывая на то, как перебираются бумаги. Внутри меня еще теплилась надежда, что вслед мне бросят что-то вроде: "Давай сюда свое письмо!", но нет!

Дверь закрылась за нами, как по приказу.

Через мгновенье мы с котом оказались на лестнице.

— Так вот значит, как он отплатил мне за шерсть в чае! Я значит, чесался, старался, а он… — обиженно закатил глаза кот. — А кто на бумагах лежал? Держал их собой? Кто ножки стола полировал собой? Кто кресло грел и утеплял шерстью? Вот значит как, да? Я официально заявляю. Я глубоко обижен! Тоже мне, забери это блохастое создание! Кстати, если у тебя действительно блохи, то держись от меня подальше! А то я очень мнительный!

— Что? У меня блохи? — возмутилась я, уверенная что «блохастое создание» — это кот.

— Нет, ну надо же! — фыркнул кот, напушив хвост. — Я тут значит и так, и эдак… А мне блохастое создание поручили! Так, погоди… Это что? Правда блохи?

Кот присел, сделав «хоба»!

— Нет, показалось, — снова фыркнул он, когда я потянула входную дверь за ручку. — Я же говорил, что с ним шутки плохи! Горе, а не мужик!

— Что с письмом делать? — спросила я, выходя на улицу. Мой взгляд скользнул по стене и уткнулся в окно. — Даже если я разнесу все письма, то оно останется… Кстати, а он точно выполнит свое обещание?

— Точно! Он — наместник смерти! — усмехнулся кот.

В этот момент я чуть не села на ступеньку, вовремя схватившись рукой за мраморные перила. Значит, я тут что-то пыталась доказать … самому наместнику смерти?

— А что делает наместник смерти? Он, случайно, не смерть? — осторожно спросила я, пока кот гневно расхаживал по нижней ступеньке крыльца.

— О, нет! — возмутился кот. — Ты посмотри на него? Разве он похож на смерть? Для смерти он выглядит еще слишком… живо! Он наместник… Понимаешь, в мире смерти так же как и в мире живых есть свои государства. Так намного удобней. И в каждом государстве есть свой наместник, исполняющий ряд обязанностей! Понимаешь, умирают все. И гады, и хорошие люди. И хомячки. Терпеть ненавижу!

— Кого? Хомячков? — переспросила я, теряя нить разговора.

— Неважно! Так вот, наместники занимаются тем, что охраняют правопорядок, воздают по заслугам и решают другие проблемы. Вот умерла ты, случайненько! Не смотри на меня так, допустим, умерла! Попала сюда. А тут решается, что ты заслужила при жизни. Взвешиваются твои поступки, составляется протокол… И этим занимаются наместники. Они как бы судьи. От них требуется только одно. Быть непредвзятыми. Это долго объяснять! Ты лучше думай, что с письмами делать!

— Я вот что тут подумала, — заметила я, глядя на окна. — Если сумку мне вернут, то мне все равно однажды придется принести это письмо сюда… Рано или поздно… А у меня есть только тридцать дней! И где гарантия, что кто-то будет в хорошем настроении, чтобы его выслушать?

Я снова посмотрела на мятое письмо. Мне уже самой интересно, что в нем, раз его так упорно не хотят читать.

— Поэтому я предлагаю начать разносить его прямо сейчас, — вздохнула я, переводя взгляд на кота.

— Ты что? Я туда не пойду! Это нужно ждать, когда он остынет! Это как минимум пять минут. Он всегда нервничает еще десять минут после того, как ему принесут это письмо. И эти полчаса лучше ему на глаза не попадаться. Поэтому — приходи через месяца два! — заметил кот. И тут же добавил. — В следующем году.

— У меня нет двух месяцев! — возмутилась я, решительно глядя в сторону кота. — А еще мне некуда идти. Не возвращаться мне на почту? Кстати, а в какой она вообще стороне? И сумку мне тоже не вернули… Придется подождать здесь!

Я сидела на ступеньке, как вдруг дверь открылась.

— Ваша сумка, — сухо произнес голос. Мне в руки упала моя сумка с письмами. Я только открыла рот, чтобы поблагодарить и поговорить про письмо, как дверь закрылась.

— Пись… — бросилась я на дверь.

Бу — бубух! Она закрылась перед моим носом.

— Я же говорю! Это самый сухой сухарь из всех сухарей, которых можно себе представить! — возмутился кот. — Непредвзятый, хладнокровный, педантичный… Просто идеальный наместник!

Мне не хотелось уходить, зная, что у меня есть незаконченное дело. Письмо словно жгло мою руку, когда я собиралась направиться на выход из сада.

— Уже уходите? Так быстро? Жаль! — усмехнулся кот.

— А что я могу сделать? — удивилась я, глядя то на кота, то на письмо.

— Совершенно ничего! — заметил кот. — Абсолютно ничего! Поэтому смирись, поплачь в подушку. Можешь написать на стене дома какую-нибудь гадость! Чтобы утром я пополнил свой словарный запас! Адью!

Кот полез на дерево, добрался до ветки, которая ведет аккурат к приоткрытому окну. Свет в окне погас, как бы говоря о том, что хозяин закончил свои дела и решил отдохнуть.

Что — то мне нашептывало: «Ой, да ладно! Смирись! Никто не смог, и ты не сможешь!». А ведь и правда! Никто не смог вручить это письмо адресату. Почему у меня должно получиться?

«Правильно! Не лезь не в свое дело! Ты вон уже сколько дел сегодня наворотила!», — уговаривал голос. — «Иди-ка ты на свою почту и спрашивай про ночлег!».

— Да-да, — соглашалась я, чувствуя бессмысленность этой затеи.

Кот давно исчез в окне, а я осталась в растерянности посреди сада. Я только заметила, насколько аккуратным и симметричным было все вокруг. Словно кто-то с линейкой бороздил просторы, четко отмеряя, где какие кусты подстричь, и на каком расстоянии от дорожки посадить цветы.

— Нет! — внезапно и довольно громко выдала я, зажмурившись. — Я отсюда никуда не уйду, пока не вручу это проклятое письмо! Нельзя просто так взять и сдаться, не попробовав еще раз!

«Ты опять?», — послышался тот самый мерзкий голос. — «Тебе неприятностей мало? Еще отвесить? И как ты собираешься это сделать?».

— А вот как! — закусила я губу, надевая сумку через плечо. Я стала карабкаться по дереву, держа письмо в зубах. Мои руки цеплялись за кору и сучья, пока я пыталась найти ногами опору.

— Ыыыы, — стонала я, поглядывая вниз. «Если что, скажу, что пришла поблагодарить! А то как-то неловко получилось! Сумку мне вернулись, а спасибо не услышали!», — тут же придумала я оправдание.

А что? Звучит вполне неплохо!

«Ты хоть понимаешь, к кому ты в дом лезешь?!», — визжал внутренний голос. — «Он тебя убьет!!!».

— А я уже и так одной ногой в могиле, а второй на подоконнике, — мысленно ответила я, вырывая сумку у веток.

В приоткрытом окне появилась морда кота. Глаза у него были огромные, как плошки.

— Земля тебе пухом! — заметил кот, глядя на то, как я балансирую на ветке. Только вот сумка перевешивала меня на одну сторону.

— Тьфу! Нашел, что пожелать! — прошипела я, срываясь и успевая в последний момент уцепиться за ветку руками и ногой.

— Я имел в виду мягкой посадки, — вздохнул кот, глядя куда-то вниз. — И веточки пружинками, и камушки массажером, и вон те колючки под окнами легким эротическим приключением!

Я с трудом вползла на ветку, дрожащими руками и ногами обнимая ее изо всех сил.

— Дожили, — покачал головой кот. — Теперь девушки в окно лазают. А раньше времена были, когда мужчины к женщинам в окно лезли! Сейчас разбужу хозяина и скажу, что его чести лишать собираются!

— Не вздумай! — процедила я, подбираясь все ближе к заветному окну.

— Хоть бы серенаду спела для начала! — заметил кот, расхаживая по подоконнику. — Цветы нарвала! А то что ж ты так с пустыми руками!

— По-помолчи, Ван Гог! — простонала я, доползая до подоконника.

— Сальвадор Сказать не Дали! Все! Молчу-молчу! Если что, я спал крепким сном вон в том кресле! Тоже мне, нашел сторожевого кота! — возмутился кот и умолк. Оно отошел в сторонку, делая вид, что вылизывается.

Я толкнула створку окна, вползая на подоконник.

В комнате было до того темно, что я сразу и не поняла где тут что… Так, осторожненько… Аккуратно! Главное — ничего не сломать. Ни себе, ни имущество! Ножку сюда! Вторую вот сю…

Что-то под ногой покачнулось, послышался оглушительный грохот, а я растянулась на полу. Мне на лицо упала какая-то бумажка: «Помиловать!».

— Ты почему не сказал, что здесь… стул стоял! — простонала я.

— А? Что? Уже можно говорить? Да? — ядовито удивился кот. — Кстати, мне кажется, что ты не письма разносишь! А все вокруг! Между прочим, этот стульчик стоял здесь для меня, чтобы моя царственная персона не прыгала на спину хозяина.

— Так, нужно все собрать!

Я увидела кучи бумаг, разбросанных по полу. В последний раз я запомнила их аккуратными стопочками на столе. А сейчас это был ворох разлетевшийся по всей комнате.

— Пока хозяин не вернулся, — спешно сгребала я бумаги. — Может, письмо ему засунуть… Эй, кот?

— Погоди, не мешай! Я тут репетирую свою смерть! Как думаешь, как лучше лечь? Вот так или вот так? Как жалостливей? — послышался голос кота.

— Я все уберу, — обещала я, лихорадочно и без разбора сгребая все бумаги обратно на стол. — Мог бы и помочь!

— Я? Помочь? Ты за кого меня держишь?! — возмутился кот. — Могу только кофе перевернуть на колени! Горячий! Ты вообще, на что рассчитывала?! Хотела подкрасться к хозяину ночью и воспользоваться его сонным: «Кто здесь?» прочитать письмо?

— Примерно так! Слушай, а что будет, если я суну его в бумаги? Он сможет прочитать? Он же как бы наместник? — задумалась я, пытаясь сделать стопки. За креслом была еще одна бумажка. Я побежала за ней.

— Кто его знает, — послышался голос кота. Как вдруг он зашипел: — Шухер!

— Что? — опомнилась я, морщась от яркого света.

На пороге комнаты стоял хозяин. На нем был роскошный халат, который он завязывал на ходу. Красивый пресс был скрыт от моего взгляда. Я подняла взгляд на лицо. Нет, меня были определенно рады видеть.

В гробу. В белых тапочках.