Попаданка для Наместника Смерти

Глава восьмая. Нагадить в папки

Глава восьмая. Нагадить в папки

— Знаешь, внезапное проникновение удел мужчин, — негромко заметил кот, прячась за меня.

Бровь хозяина поползла наверх, выражая крайнюю степень удивления.

— Я, наверное, зайду попозже, — произнес он, пока я стояла с его бумагами, прижатыми к груди.

Дверь закрылась. Я вопросительно посмотрела на кота, как вдруг из коридора донесся страшный крик: «Сальвадор!».

— Вот скажи мне? Я похож на сторожевого котика? Меня нет! Я умер! — испуганно заметил кот, поглядывая на меня.

— Я знаю, когда ты умер! Могу назвать дату! — послышался голос из коридора, пока я пыталась сгрузить бумажки на стол. — Что она здесь делает?!

Кот зыркнул на меня, сгребающей дрожащей рукой остатки бумаг и складывающей на стол.

— Она прибирается, — елейным голосом заметил кот.

— А почему она прибирается? — спросил зловещий голос в коридоре.

— Она просто чистоплотная… Хозяин, я позволил небольшую смелость, и делегировал ей кое-какие обязанности! Нашему дому не помешала бы женская рука! — снова елейно произнес кот, делая мне страшные глаза, мол, шевелись давай.

Да шевелюсь! Шевелюсь!

— Письмо подкладывай! — послышался шепот кота, пока я дрожащей рукой делала стопочку.

— Допустим, я тебе поверю. Хотя на самом деле это не так. А почему именно в моем кабинете? — спросил хозяин.

— Ну, до уборной мы еще как бы не дошли. Не хочу шокировать девушку, — снова елейно продолжал кот, пока я искала место для письма. Сверху класть его нельзя. Приметно. Снизу — опасно! Вдруг он полезет в низ стопки, скажем, через годик — другой. Я сунула письмо в верхнюю часть стопки.

— Есть! — прошептала я, опасливо косясь на дверь.

— И почему ночью? — послышался голос хозяина.

— А днем вы заняты! — продолжал врать кот, пока я карабкалась на подоконник. Ветка, с которой я перелезла казалась мне такой далекой и тонкой, что мне было страшно поставить на нее ногу.

— Как видите, я решил о вас позаботиться, — снова елейно продолжил кот, пока я, раскинув руки, примерялась ступить на ветку. — Кто о вас еще позаботиться, кроме котика?

— Допустим, я снова сделаю вид, что поверил, — произнес голос хозяина.

— Сколько у нас есть времени, чтобы убраться? — послышался сладенький голос кота. В темноте его почти не было видно.

— Секунды три, пока я открываю дверь, — донесся из коридора голос хозяина. Что? Три секунды? Как? Ой!

Кот тут же шепотом добавил: «Он сегодня какой-то странный! Мне кажется, или ты ему нравишься?».

— С чего ты решил? — дрожащим голосом спросила я, делая шаг на ветку.

— А-а-а! — бежала я по ветке, боясь потерять равновесие и рухнуть вниз.

— Что это было? — послышался скрип двери, когда я испуганно вжалась в стол.

— Что? Где? Вы о чем сейчас? — послышался сонный и удивленный голос кота. — А, это вы хозяин! Вам, видимо, приснилось, хозяин!

— Мы оба знаем, что это не так, — доносился до меня голос, от которого я слазила с дерева еще быстрее. Бумс! Спрыгнула я, пытаясь перевести дух.

— Я чувствую, что мне очень скоро приснится сон, в котором ты и эта девушка вдвоем разгуливаете по городу, разнося письма, — послышалось из открытого окна. — Мне кажется, что он даже вещий…

— Ах, что вы, хозяин? Да никогда! Я бы не стал ей помогать! — оправдывался кот, пока я мчалась по аккуратному саду.

Только за воротами я перевела дух.

— Ха! А я-то думала, что все будет намного сложнее! — обрадовалась я, решив что пора где-то переночевать. Поскольку я не умерла до конца, то приговор по моему делу вынесен не был. И то, ради чего я переводила старушек через дорогу, сейчас, видимо, не учитывалось. Поэтому ночевать мне было негде.

Я решила попробовать вернуться на почту и спросить. А есть ли общежитие для почтальонов?

Пока я искала почту, я с завистью смотрела на уютные дома. В них горел свет, мелькали силуэты людей.

— Ой, извините! — натолкнулась я на кого-то, засмотревшись на семью, сидящую возле камина.

— Да что вы! — послышался мужской голос. С земли была поднята такая же шапочка, как и у меня. Сумка с письмами, картуз, плащ…. Это был почтальон!

— Вы почтальон? — обрадовалась я, глядя на его сумку. Мужчина был представительный. И достаточно симпатичный.

— Да, почтальон, — вздохнул он. — Я вижу, что вы тоже боретесь за жизнь…

— А вы не подскажете, где ночуют почтальоны? — спросила я, глядя на фонари и опустевшие улицы.

— На почте! Я как раз туда иду! Сегодня я разнес двадцать писем! Осталось еще столько же, перед тем, как я обниму жену и детей! — послышался счастливый и уставший голос. Мы шли по темным улицам, а за углом показалась почта.

Дверь скрипнула и прозвонила звоночком. Я вошла, видя огромную груду писем.

— Ой, — выдохнула я, сбрасывая сумку на письма. Почтальон сел рядом, скинув плащ и сумку.

— А ты новенькая? — спросил он у меня. — Жаль, очень жаль… Как же тебя угораздило?

— Да так. Думала, что пронесет. А не пронесло, — пожала я плечами, опрокидываясь на груду писем. Уставшие ноги гудели, пока я устраивалась поудобней. — А вас?

— Работал на износ. Чтобы семью обеспечить! Вот и наплевал на свое здоровье. Не до него было. А потом как прихватило! — с сожалением заметил почтальон. — Таблетками закинулся и дальше работать. У меня же дочка в школу пошла в этом году. Денег больше нужно! Ну, отдать должное, моя семья никогда ни в чем не нуждалась…

— Понятно, — вздохнула я. — Я надеюсь, что у вас все получится!

Я зевнула, чувствуя такую усталость, что языком ворочать лень. И тут же закрыла глаза, погружаясь в сон. Почему-то во сне было темно.

«Ну как девочка?», — послышался знакомый — незнакомый голос.

Он принадлежал кому-то пожилому.

«Да все так же… Вроде бы улучшение есть!», — ответил молодой.

«Будем надеяться. Она сильная. Молодая. Выкарабкается! Как я устал за сегодняшний день, ты бы знал! Везут и везут! А куда я их положу! Мне некуда! В коридоры? А они мне угрожают. Прокуратурой!», — в голосе послышалась усталая насмешка. — «Мне. Прокуратурой. А я им отвечаю. Пусть прокуратура приезжает и считает койкоместа! Какая-то тетка взятку мне пыталась дать. Типа, отключите кого-то и ее мать подключите!».

«Ну, что вы так? Люди разные попадаются! Не принимайте близко к сердцу! Вы сами говорили, что всех не спасти!», — послышался молодой голос.

«Не спасти», — послышался тот самый удрученный старческий голос, похожий на голос врача, которого я ни разу не видела. — «Ладно, иди, отдыхай, раз ухудшений нет! Я посмотрю остальных! Кстати, родственников не нашли?».

«Нет, никого! Звонили на работу. Там помялись что-то и положили трубку!», — донесся удаляющийся голос.

Я открыла глаза, видя, что почтальона рядом нет. В окна пробивалось что-то похожее на день. Несколько раз крепко зажмурившись, я зевнула. Ничего, самое страшное я уже пережила! Главное — письмо вручила! Может, в письме какая-то тайна, которую он не хотел доверять никому? И поэтому отказывался читать вслух. К тому же он — наместник. Вполне вероятно, что он может и сам прочитать это письмо, раз кот сказал, засовывать его в стопку бумаг.

С легким сердцем я потянулась, скидывая с себя чужие письма. Сумка стояла возле кучи. А поверх нее лежало письмо. Я оборвала «потягушки» на половине зевка и уставилась на это письмо.

Может, показалось? Я осторожно взяла его в руку, видя размытые нечитабельные буквы. Знакомые пятна крови украшали конверт. Он был мятым, грязным и тем самым.

— Не-е-ет! — заорала я, постанывая. — Что? Опять? Призовая игра?

Я стояла и хныкала, глядя почему-то на небо. Солнца здесь не было. Погода стояла, как в меру пасмурный день.

— Ну, знаешь ли! — зашмыгнула я сопли обратно, сжав письмо в руке. — Я просто так не сдамся! Слышишь! Не сдамся!

— Ой, а я уже хотел с вами познакомится, — отпрянул очень симпатичный молодой человек. — Но раз вы просто так сдаваться не собираетесь… Прошу прощения!

Я пожала плечами, глядя вслед настойчивому ухажеру!

— Открытки с днем упокоения! — кричал голос, пока прохожие останавливались возле витрины и рассматривали цветные картинки. — Отличное дополнение к подарку!

Я брела по улице, копаясь в сумке в поисках еще какого-нибудь письма, которое срочно нужно доставить и прочитать.

— Губы потоньше! Нос подлинее, — слышался женский голос. — И бровь одну повыше! О, да! Нет-нет-нет! Волосы темнее! Так, дайте — посмотреть!

Под красивой вывеской «Портреты живых по памяти» сидела женщина в синем платье и кокетливой шляпке с перышком и брошью. Напротив нее стоял художник, вытирающий кисть о салфетку. На портрете был изображен симпатичный мужчина лет сорока.

— Что-то не то, вы не находите? Он не похож ни на того, ни на другого! — заметила женщина, критично осматривая почти готовый портрет. — Я отказываюсь платить вам за работу! Ничего, пойду к другому художнику!

— Ну не я же решил сэкономить и сделать один портрет из мужа и любовника! — недовольно пожал плечами художник, глядя ей вслед.

А они здесь не скучают! Все вокруг было таким удивительным, что моя рука лениво перебирала письма, пока я рассматривала вывески и магазины. Что? Свадебный салон?

Я даже решила подойти поближе, видя симпатичную девушку в белоснежном платье. Здесь еще и свадьбы играют! Девушка стояла перед тройным зеркалом, вертясь то одним боком, то другим.

— Вам идет! — восторгалась швея. — Прямо, как по вам шито! Какая талия, какой лиф! И вовсе не так дорого, как через дорогу!

— Сколько еще времени оно будет шиться? — спросила девушка, разглаживая банты и складки. — У меня на днях свадьба!

— Ну, еще неделю! Вы же хотите ка-а-ачественно? Не так ли? — швея прямо выделила слово «ка-а-ачественно!».

— Неделю он не протянет! — категорично заявила счастливая невеста. — Врачи дают ему еще три дня! Так что через три дня платье должно быть готово!

Рядом со мной послышался скрипучий голос.

— А я еще помню времена, когда живых встречали на вокзалах! — ворчал дед из соседней лавки, клея себе памятку: «Если у вас появился живой!». — А теперь что? Беспредел! В том месяце четверо появились! Прямо посреди магазина! В этом месяце двое! Почему я должен рассказывать им, что они умерли и разыскивать их родственников?!

На вывеске над дедом красовалось огромными буквами: «Сонники». Но книжек на витрине не было! Зато лежали какие-то странные шарики, строго разделенные по кучкам: «Явиться в хорошем сне», «Явиться в плохом сне», «Явиться в кошмаре».

— Вам сонник? — прицепился ко мне дед, стирая клей с пальцев. — У нас акция! Покупаешь «хороший сон» плохой сон идет в подарок!

Так вот как они «сняться». Удивительно.

— Берите два, а то и три! Живой может не запомнить сон! — кричал вслед мне дед, когда я ускорила шаг. Был у меня соблазн купить «кошмары» и явиться начальству. Соблазн был, а денег не было!

— Так, — дернула я головой. — Письма! Мне пора разносить письма! Мужик вчера целых двадцать разнес! А я всего лишь четыре! Отстаем!

— Красавица! Вашей маме покойный зять не нужен? — подкатил ко мне какой-то улыбчивый мужик прохиндейского вида. — С недвижимостью!

— Маму интересует зять с движимостью! — мило улыбнулась я улыбкой: «Отстань, пожалуйста!».

Я вытащила письмо. Но оно само выскальзывает из пальцев, так и не давай прочитать мне кому же оно адресовано.

— Ну что за ерунда! — возмутилась я, переходя на бег. Письмо летело, огибая прохожих. Я петляла улочками красивого города.

После салона красоты «Пост мортем», на котором висела реклама: «И живые позавидуют мертвым! Приснись красавицей!», я свернула в переулок. Письмо пролетело насквозь целый квартал и возле «Аренда интерьеров для снов. Один сон в подарок!», откуда сверкали роскошные люстры и лакированные изгибы дорогой мебели, оно полетело прямо по улице.

— Деточка, письма мне нет? — послышался голос. Я посмотрела, видя знакомого дедушку, который покупал зелень. — Точно нет?

— Нет, — крикнула я на бегу, видя мельком, как он понуро опустил голову. — Извините!

Письмо вело меня к симпатичному и простоватому домику. Я постучалась на всякий случай, потом открыла калитку и направилась к двери.

— Тук-тук! Я принесла вам письмо! — милым голосом объявила я, прислушиваясь.

— Рррр! — послышалось за спиной, а из груды осенних листьев встал огромный страшный пес.

Он отряхнул с себя листья, оскалившись. Правильно говорят, собака — лучший друг человека, но злейший враг почтальона!

— Так, малыш, полегче! — медленно отступала я, слыша рычание. — Эй, хозяева! Собаку уберите! У меня письмо! Она меня сожрет, и читать письмо будет некому!

Дом не подавал признаков жизни. Даже шторки на окнах не шелохнулись. Про открытую дверь и свист: «Ко мне!» вообще речи не шло.

— Эй, кто-нибудь! Вам письмо! — крикнула я, в надежде отделаться легким испугом. Но мне снова никто не ответил…

— А хозяина нет! — рявкнул пес, вытесняя меня сначала из «владений», а потом, видимо «из жизни».

— Я приду, когда он вернется, — миролюбиво заметила я, пытаясь успокоить собаку. — Я не собираюсь ничего воровать! И вламываться в дом тоже! У меня письмо!

— Хозяин еще не пришел! Я сторожу его дом! Но хозяина еще нет! — послышалось рычание.

Погодите, если хозяина еще нет, значит, он еще жив? И тогда письмо…

Додумать я не успела. Пес бросился на меня с диким лаем. Я мчалась, по улице, спасаясь от зубов, клацающих в тревожной близости от попы.

— Кому письмо? — слышался хриплый лай, но мы не останавливались.

— Для… эм… Сейчас посмотрю… — лихорадочно, боясь выронить письмо, бежала я. — Для Ричарда!

— Ричар-р-рд, это я! — рявкнули сзади, продолжая бежать за мной с жутким лаем. Прохожие то и дело оглядывались, когда я пыталась лавировать между платьями и тростями. — Читай!

— А может, остановимся? Эх! Эх! Эх! — задыхалась я, слыша рычащую погоню. — Я прочита…Ай! … прочитаю! А?

— Читай! Читай! — лаяла собака, пока я неслась, не разбирая дороги.

— До-дорогой Рич…. — на ходу открыла я письмо. — Ты-ты как там, мой ма-ма! Мама! Ты что за сумку хватаешь?

— Читай! Читай! — гнали меня по какой-то кривой улочке с пестрыми вывесками. —

— Ты как там без меня? — читала я, пытаясь перевести дух. Сумка шлепала меня по попе, буквы прыгали перед глазами. — Тебе там не холодно, мой маль… Чик… Я не могу так читать! У меня буквы сбиваются! Может, остановимся? И я…

— Читай! Читай! — облаяли меня. Останавливаться я не собиралась.

— Тебе там не холодно, мой мальчик! — прочитала я, поймав глазами строчку. — Видишь, век собачий короток… Что такое десять лет для человека? А для собаки — это… Так-так-так… Для собаки это целая жизнь! Еще недавно! Можешь, хоть плащ не рвать? А?

— Не могу! Я смесь охотничьей и сторожевой! — слышался азартный лай.

— Еще недавно тебя принесли на ладошке. Нянечка отделения принесла и сказала: «Хто-то подбросил!». Я думал, брать тебя или нет…. Я помню, как ты возился под столом и тыкался мордочкой… А потом решил, что нужно взять… Жалко… — прочитала я, чувствуя, как мне рвут плащ. — Ну ты и задал мне жару, дружище! Всю обувь сгрыз… А лужи на полу… Понимаю, сам виноват! Постоянно пропадаю на ра-работе!

Я старалась смотреть, куда бегу, при этом зажимая пальцем строчку.

— Прости меня, что я принял это решение… Отдать тебя другу… Меня все равно не бывало дома… Я так себя в этом виню…. Ты же ко мне привязался… А вчера позвонил друг и сказал, что ты умер…. — прочитала я, отбивая свободной рукой свой плащ. — От старости… Никого к себе не подпустил… Друг звонил мне, а у меня тяжелые… Я только вечером увидел пропущенные… Так и узнал… Прости, если сможешь…. Я до сих пор не могу смириться… Скучаю…

— Я так и знал! Я знал! Я звал его, а он не пришел! — гавкали мне вслед. Я бросила письмо, словно палку, в надежде выиграть шанс уйти не покусанной.

Пес схватил письмо зубами. Но меня это не спасло.

— А сейчас-то зачем ты бежишь! — задыхалась я, спасая и плащ и сумку.

— Фтобы фпафибо фкафать! Фаф! Фаф! — слышался голос за спиной. Хоть рот занят! Нет, ну надо же!

— Да прекрати ты за мной гнаться! — взмолилась я, хватаясь за бок.

— А ты останофифь! — грозно рычали позади меня.

Через полчаса я сидела на дереве, переводя дух. Мой плащ превратился в лохмотья.

— Ррраф! — послышалось снизу, а пес копнул лапой землю.

— И вам всего хорошего, — выдохнула я, вспоминая этот забег. Только через полчаса я отважилась слезть с дерева, которое росло прямо в центре какого-то сквера. Как я на него залезла, я не помню, поэтому сползала очень аккуратно.

— Ну и дела! — перевела я дух, одергивая грязное пальто. — А потом еще удивляются, почему так мало писем разнесла! Ага, разнеси тут!

Я ковыляла по улице, потирая прикушенную ногу. Так, а теперь я планирую заняться тем самым проклятым письмом! Мне самой интересно, как оно у меня оказалось!

Город Мертвых уже казался мне слегка знакомым. Поэтому я свернула в переулок, прошла по улице дома с игрушками и еще раз свернула за угол.

Вот он! Возвышается мрачной тенью над красивой изгородью. Ничего-ничего! Сейчас мы все выясним!

В голове судорожно и нервно мелькали варианты, как я потребую объяснений. В голове был сплошной сумбур. И ни одной дельной мысли. Нужно поговорить с хозяином. И отдельно с этим… котом!

Я шла по аллее, набираясь смелости для очень серьёзного разговора. Дверь была уже близко. Я решительно занесла руку, чтобы постучать в нее, как вдруг она сама открылась. Я сделала шаг в сторону, чтобы меня не снесло дверью.

Из дома вылетел кот.

Видимо, не сам.

Вряд ли есть в мире коты, которые летают попой вперед.

— Мя! — послышалось в кустах, где приземлилась кошачья тушка.

Мне кажется, я зашла слегка не вовремя. Я поежилась, стараясь разучиться дышать. Дверь с грохотом закрылась. «Сегодня я, наверное, поговорю только с котом!», — решила я, опасливо поглядывая на дверь.

— Значит так, да?! — яростно прошипел кот, напоминая пушистый шарик. — Вот так, значит? Да? И это за все, что я для тебя сделал! Вот твоя благодарность! Пышь-пышь-пышь!

«С котом бы я тоже повременила!», — проскользнула у меня мысль.

Внезапно кот увидел меня.

— И дня не проходит, чтобы тебя не было возле нашей двери! — отряхнулся кот. — Я уже соскучиться успел!

Он привел себя в порядок.

— Я так полагаю, у тебя есть вопросы? — ехидно усмехнулся кот, приглаживая шерсть лапой.