Попадос и два ствола

Глава 16. Плантаторы и партизаны

Всю не слишком дальнюю дорогу, пока мы осторожно и неторопливо продвигаемся в сторону лагеря рабовладельцев — мысли невольно и навязчиво крутятся вокруг вчерашних событий.

Думаю, что мой бросок на землю в обнимочку с Марго, спутал рабовладельцам все их планы. Если, конечно, на нас напали именно они.

Хотя, кому же еще-то? Стопроцентно — они это, твари!

Скорее всего, эти демоны хотели без лишнего шума подобраться поближе, дать залп-другой, над головами потенциальных жертв и со стволами наперевес, держа нас на прицеле — приказали бы не дергаться и сложить оружие.

И, вуаля — мы в их полной власти!

А, на кой черт, им тут рабы?

Ну, женщины-рабыни, это я еще понимаю. Гарем из покорных телочек — кажется привлекательным достаточно внушительному количеству самцов.

Возможно больше в фантазиях, чем на практике

Теоретически — я бы и сам не отказался попробовать — как оно? Ненадолго. Но, не по принуждению же! В чем там-то кайф? А, исключительно, по большой и светлой любви. Пусть даже и не столько ко мне, сколько к моим деньгам, как в старом свете, или к ресурсам и гарантиям безопасности — здесь, на «RX — 2704»…

Хотя, в принципе, и мужики-работники лишними тоже не будут.

Разбей плантацию, да и выращивай картошку с морковкой, а то и конопельку — и торгуй себе спокойненько продуктами рабского труда.

Где?

Да, хотя бы — в том же поселке, о котором покойный доцент Даниил вчера рассказывал.

А, вообще — плантаторы эти, видать, отпетые и наглухо отбитые!

Ладно бы они с голодухи или от безысходности — себе подобных порабощали. Голод и безнадега любого слизняка преобразит в решительного и безжалостного хищника.

Но здесь-то — явно не тот «страховой случай». У них еще свои запасы, скорее всего — даже не ополовинились.

Просто — потому, что теперь можно и здесь за это ничего не будет. Поскольку — гондоны и моральные уроды…

— Ну, и что мы будем с ними делать, а Кот? — прерывает течение моих мыслей Марго.

— Посмотрим, — неопределенно бросаю я, категорически не желая связывать себя даже малейшим намеком на любые обещания.

— На что: «посмотрим»? — эта идеалистка, как всегда, категорична и порывиста, — Они людей в плену держат, женщин насилуют, Даниила убили и нас с тобой тоже могли! Тебе что — никого из них совсем не жалко?

— Есть немного, — вполне откровенно признаюсь я, — И доцент, мужик, вроде неплохой… был. И пленные тоже вызывают моё сочувствие. Но, вот только себя любимого — мне гораздо более жалко.

— Так ты просто боишься? — еще больше распаляется девушка, — Поня-ятно! А понтов-то сколько нагонял! Весь такой брутальный и суровый!

— Вот только — «на слабо» меня брать не нужно. Не получится. Еще с начальной школы на это не ведусь, — огрызаюсь я. — А ты бессмертная, что ли?

Испепелив меня горящим взглядом, Марго отваливает в сторону. Похоже, что сейчас она на ухо — моему наивному и простодырому оруженосцу присядет.

Как бы эта долбанная альтруистка бабкиного птенца-желторотика на геройские глупости не подбила!

И без того проблем хватает!

Видать, в силу нехватки жизненного опыта, барышня, все никак не отдуплит самого главного — абстрактная справедливость, чаще всего, категорически отличается от жизненной правды. Увы и ах.

А вот: посмотреть где данные хищники базируются — лишним точно не будет.

Нет, ну, если подходить к вопросу, чисто теоретически — королевишна во многом права и у меня реально имеется целая куча причин, наказать этих уродов.

Во-первых: мы с Марго — сейчас вполне могли бы оказаться в том же положении, что и порабощенные бедолаги.

А если бы, кто-нибудь из «плантаторов» озаботился вдумчиво поспрошать — где мое добро, то после соответствующей обработки — к нам в компанию еще и Йуля, Санчо и Олег с домочадцами влились.

Иллюзий на этот счет у меня не имеется. Нет таких крепышей, кто не раскалывается. Просто есть те, кто не умеет правильно спрашивать. Все остальное — чистая агитация и пропаганда, предназначенная для воодушевления мамкиных диванных героев…

Во-вторых, как не криви душой — себя не обманешь: банально жалко мне, сука, блаженного пацифиста Сержа и еще сильнее, его девчонок.

Ну и главное: в позе страуса с головой в песке стоять — далеко не лучшая позиция. Опасная для целости задницы, прямо скажем.

Ведь рано или поздно — нам, скорее всего, снова придется столкнуться с этими «плантаторами».

И обстоятельства встречи, на тот момент — могут оказаться неблагоприятными, именно для нас.

Да и, вообще: если лично ты не хочешь войны — совсем не значит, что она сама не захочет тебя.

Но зато сейчас — мы сами можем сделать первый ход и на полную мощность использовать эффект неожиданности.

«Черт с ним, — предварительно, почти решаюсь, — Если мы сумеем подобраться незамеченными, и я своими глазами увижу, что шансы на успех, достаточно велики — то пободаемся»!

В конце концов — эти гниды сами напросились. Не хрен вчера по нам стрелять было!

Если же, потенциальные риски покажутся слишком высокими — и сам не полезу, и никого из своих не пущу! Даже, если для того, мне придется королевну прикладом по голове приголубить.

Когда-нибудь в другой раз, возможно.

Я не чурбан деревянный и рабов мне жалко, но все же — это не мои, а их проблемы…

— Всё! Я дальше не пойду, — совершенно неожиданно и предельно категорично, заявляет пованивающий за плечом найденыш Леня.

— Что, недалеко уже?

— Ну. Почти пришли.

Оглядываюсь и инстинктивно пригибаюсь. Народ следует моему примеру.

— А раньше сказать не мог?!

— Да, они сюда не ходят обычно, — вяло оправдывается беглый вонючка.

— «Обычно не ходють»! Ну, ты и баран! — шиплю я, не удержавшись, — С нами пойдешь! Вернее поползешь, — я чрезвычайно категоричен и зверски страшен, — Если и дальше жить хочешь, конечно… Ну, а с меня — пара литров. Черт с тобой — пять!

Он обреченно вздыхает и соглашается.

— Часовые у них есть?

— Только по ночам. Днем — никого.

Ну да — им бы за пленниками уследить. Куда тут еще круглосуточный караул держать? Вчетвером-то!?

Дальше, мы буквально ковыляем, почти гусиным шагом.

Ну, и где вы, твари ползучие, тут загнездились? В какой вукоебине?*

У меня уже ноги со спиной в унисон рыдают.

— Здесь! — наконец оповещает Леонид. — Вот за этими кустами и поляна будет.

— Марго и Санчо — на дистанции тридцать метров сзади. Олег и Леня — со мной. И крутите головами на все триста шестьдесят…

Ползем через не слишком густой кустарник. Медленно. Не дай бог, кто-то из противников засечет колыхание ветвей в безветренной тиши.

— Кот!

Дрожащий шепот мужчины наполнен отвращением и скрытым испугом.

— Что там? — оборачиваюсь я и перевожу взгляд в ту сторону, куда неотрывно устремлены глаза напарника…

На грубо сколоченном и врытом в землю кресте был распят человек.

Молодой парняга. Наверное, молодой. Не слишком понятно.

Глаза покойника уже были выклеваны какими-то птицами или вырваны палачами.

Лицо черное, сморщенное. Уши отсутствуют… ну и так далее…

Скулы невольно сводит кислятиной.

Оборачиваюсь к бывшему рабу:

— За что его так?

— Дерзил, не подчинялся, хотел бежать, а потом даже в драку на хозяев полез, — лаконично и бесстрастно объясняет он, тоном судьи, зачитывающим обвинительное заключение.

Сука! Да они тут — совсем невменько, что ли?!

Похоже, что именно так.

Некоторое время думаю…

Нет, подобных уродов оставлять в списках живых — однозначно не стоит! Уж очень, у таких индивидов понижен порог сострадания. За гранью разумного.

Не приведи судьба — попасть к ним в лапы А ведь исключать этого нельзя.

Вот так вот! Благородные разбойники пьют свой эль в Шервудском лесу, а по здешним чащам, в основном — рыщут двуногие человекоподобные хищники. Лишь на самый первый взгляд похожие на людей. Ублюдки и мерзавцы.

Все это время, я, оказывается — нервно поглаживал цевье своего карабина.

Отстраненно, как кошка, гуляющая сама по себе, приходит мысль: «Что же тогда за кадры у африканцев или американцев? Или афганцев, каких-нибудь. Не дай бог с подобными — бок о бок оказаться»!

Ни малейших иллюзий насчет морали значительного количества людей, высаженных на эту планету, у меня уже окончательно не осталось.

Впрочем, их особенно и не было изначально.

Заставляю себя отстраниться от ситуации, отвести взгляд от мертвеца и осмотреть поляну бесстрастными глазами охотника.

Все рабы при деле. Кто чем занимается.

Рыжий здоровяк что-то внушительно объясняет ссутулившемуся парню. Да это же Серж! Точно — Серж! Я его даже со спины узнал.

Еще двое смуглых и темноволосых надсмотрщиков сидят у костерка и следят за бодро парящим котелком. Отсюда не слышно, но явно, болтают о чем-то веселом. Периодически громко хохочут. Накурились и чефир варят что ли?

Ну, поржите, кони загорелые. Напоследок-то, чего десны не посушить?

Да и мне — ваш смех, на руку. Все звуки нашего перемещения глушит.

Дурачье обдолбанное! Смерть уже рядом, а вы и не знаете.

Четвертого «плантатора», похоже, накрыло посерьезнее. Он вальяжно развалился на траве с противоположной стороны костра и то ли смотрит в небо, то ли вообще отключился.

Ну что — все упыри в наличии, пришло время принимать решение.

Они сейчас еще не пуганые и похоже, пока, ни разу небитые.

Все шансы, что такими и умрут, не успев напакостить.

Куда уж больше!

Мы нападаем!

И как только решился — словно здоровенный рюкзак с кирпичами с плеч скинул!

Чуть отодвигаюсь назад и, подзывая к себе — призывно машу рукой тыловому дозору.

Сползаемся в круг.

Довожу обстановку до оруженосца и королевы.

Сообщаю о принятом решении.

Как и ожидалось — возражений не возникает.

Едва заметно побледневшая Марго, вообще, сразу же сдергивает с плеча «Сайгу».

— Стой! Тормози упряжку! Ну, куда же ты — в штыковую на пулеметы?! Грамотно зайти надо — вон от тех кустиков.

— А почему от них?

— Потому что от солнца…

Мы уже почти успеваем перебраться в точку, куда задумали, когда лежащий «плантатор» встает и сладко потянувшись, идет к краю поляны не слишком-то и далеко от нас.

И на какой предмет, он поперся в эти кусты?

А, понятно… Ремень на ходу расстегивает… Кренделю срочно в туалет захотелось.

Что же — это очень вовремя!

Похоже, судьба сегодня решила играть на нашей стороне.

И что же я в экипировку арбалет не включил? Да и ножи метательные — лишними бы не оказались.

Подобрался бы поближе и может — хоть один ствол у противника, без лишнего шума и суматохи отминусовал. Все полегче было бы дальнейшую войну воевать.

Ладно, авось и руками справлюсь.

К тому же, дистанционное оружие — это всегда риск. Мы же не в цирке, и не в кино, где в случае неудачи — можно еще разок дубль сделать. Полетит арбалетный болт или ножичек на пару сантиметров не туда, куда задумано и всё! Шумно будет. А лишней суеты со стрельбой — мне до поры, совсем не нужно.

Торопясь, но в меру, подбираюсь к засранцу, словно змея к своей жертве. Тихо крадусь — одни только нервы поскрипывают.

Вроде бы должен успеть…

Перед финальным рывком — снова оглядываюсь.

С поляны нас не видно. Кусты прикрывают.

Противник все так же безмятежен. Никак не ожидает, что смерть придет именно сейчас.

Ну, извини, что в столь интимный процесс вмешиваюсь. Жизнь — это боль, как известно.

Рука под челюсть. Другая на морду.

Кхек!

Шейные позвонки очень хрупкое и уязвимое место.

Если к тому же знать, как с ними управляться.

Минус один! И при этом я, даже в свежее дерьмо ухитрился не вляпаться!

Кот — аккуратист!

Пока остальные «плантаторы» не хватились невезучего компаньона — торопливо пробираюсь обратно к своим.

Прямо: «Фигаро там, Фигаро тут»!

Но, похоже, отсутствие товарища уродов не слишком волнует. А если точнее — совсем.

Да и правильно — мало ли что бывает, может запор у дружбана случился. Кишечник — штука такая. Деликатная и порой капризная.

Здоровый рыжебородый бугай — сейчас, вообще, думает не о том и повелительно командует одной из женщин Сержа:

— Эй, мышь серогорбая, скоренько подмойся, давай и пошли, — и величественным, прямо-таки императорским кивком, указывает жертве на одну из капсул.

Любви и ласки, кабану мясистому резко захотелось, видать.

Что называется: «Их стояло трое: он, она и у него».

Не смешно? Согласен. А в старших классах моей школы — эта шутка входила в топ, между прочим!

Ну а то, что он чистоплотный — это просто замечательно!

Чистота — залог здоровья, как известно.

Заодно и у меня будет достаточно времени на новое перемещение и подготовку.

Плана-то, как такового — не имеется. Сплошной экспромт!

— Слушай сюда, Лёнчик — сейчас ты пойдешь к своим хозяевам.

— В каком смысле? — не догоняет он.

— В самом широком, — я натягиваю на лицо не слишком доброжелательную, холодную улыбочку и гипнотизирую найденыша ледяным взглядом ассасина.

Леня меня явно опасается, но своих прежних хозяев, однозначно, боится еще больше и потому — категорически отказывается!

— Тогда я тебя убью! Вспорю брюхо, отрежу уши и глаза ложкой выковыряю, — буднично и спокойно произношу я и тут же — вместо кнута, предлагаю ему огромный и наисладчайший пряник, — А если поможешь: половина всей алкашки, что найдем — твоя! Клянусь! Да, там всего делов-то! Выйдешь на край поляны, чтобы они тебя заметили и все… Типа: заблудился в лесу, но вернулся. А сразу после первого выстрела — тупо падаешь и лежишь себе на травке в ожидании грандиозного праздника.

Устоять против настолько великого соблазна — не в Лениных скромных силах.

Найденыш предсказуемо решается пойти ва-банк и поставить на карту жизнь против блаженства.

Предупреждаю остальных:

— Не стрелять, пока не дам отмашку.

Здесь — всё!

Тороплюсь к краю леса, от которого расстояние до нужной мне капсулы — самое минимальное.

Ну, а что еще делать? Стрелки у нас, более-менее неплохие, но, к сожалению, все же, далеко не спортсмены международного уровня.

Стабильности в результатах не показывают.

Достаточно хоть одному рабовладельцу — успеть залечь и у нашей команды будут проблемы. И, вполне возможно — потери.

А этого нам категорически не нужно!

Так что: придется мне этого любвеобильного коня-тяжеловоза по-тихому резать.

Ну, а с двумя оставшимися мишенями — Олег, Марго и Санчо, в три ствола, авось, как-нибудь и с одного залпа справятся.

Всё — я уже на исходной!

Готов и собран!

Леня выходит из кустов, с противоположной от меня стороны поляны, как и задумано.

Там из кустов — его Олег контролирует.

Загорелые встрепенулись и поднимаются на ноги. Но, кажется, совсем не встревожились. Снова по идиотски хохочут.

Ну, а почему бы и нет? Как бомжара потерялся — так и нашелся. Может, заблудился в лесу, дуремар бестолковый?

Главное, что все их внимание обращено в противоположном от меня направлении.

Энергично выдыхаю холод, сгустившийся в груди и между лопаток.

Ну, а сам страх — никуда не исчезнет. Он в человеке пока тот жив. Самосохранение — базовый, основной инстинкт. Но страх и человек всегда могут договориться: кто из них двоих будет командовать, а кто подчиняться.

И все же, перед броском через открытое пространство, мышцы рефлекторно пружинисто сжимаются. Вплоть до самого ануса и подобравшейся мошонки.

Впрочем, это нормально. Иное поведение противоестественно для живого организма.

Ну, конечно — если он не болен психически…

Я почти добираюсь до цели, когда выстрелы из нескольких стволов начинают стрекотать с ритмичностью швейной машинки.

Фак! Ёпт! Мать! Какой там урод не сдержался!?

Дверь капсулы резко распахивается и голый по пояс рыжебородый — вываливается наружу.

Уже с пистолетом в руке!

Между нами всего три шага — и я однозначно не успеваю сменить нож на ствол…

*Вукоебина — в дословном переводе с сербского языка: «место, где сношаются волки».

В переносном смысле — то же самое, что и наши родные, посконные: «е. еня».