Попадос и два ствола

Глава 23. Бунт на корабле

Прихожу в себя, не потому что окончательно выспался — я бы и до послезавтрашнего утра легко продрых, а от непонятного шума снаружи.

Что там за суета?

С интересом прислушиваюсь.

За стеной капсулы раздается шмелиный гул толпы, время от времени прорезаемый отдельными выкриками, напоминающими команды.

И шум и крики — не слишком напоминают веселую и довольную ярмарочную, праздничную разноголосицу. Да и толпа, похоже, не слишком-то велика.

Чего это там у них?

Одно понятно — невидимые мне персонажи собрались не для поздравлений кого-нибудь с хеппи бездей. И до новогодних гуляний еще далековато…

Да и, вообще, что им делать именно здесь?

За пропавшего владельца карабина линчевать меня собрались?

Да ну — бред какой! В таком случае — они сделали бы это гораздо раньше. Да и не верю я в способности своих соотечественников, в плане самоорганизации. Слишком аморфными и ведомыми стали. А, может, и всегда такими были…

Хотя, судя по тональности звуков и отдельным крикам, которые мне удается разобрать — происходящее за стеной — все-таки, больше на народные волнения похоже.

Что: «Акела промахнулся»? Интересно где же?

Путч у них тут случился? Мятеж и переворот? Те самые «вторые», которые всегда хотят стать «первыми» — бунт замутили? Тот самый: «бессмысленный и беспощадный»?

Да ну — тоже чушь! И чего только в моем положении не нафантазируешь!?

Ни одна порядочная революция — без стрельбы не обходится. А здесь тихо, как на выборах главы поселкового родительского комитета…

Совсем близко — сразу за дверью капсулы, кто-то бурчит на два голоса.

Ключ подслеповато шерудит в замке моего узилища.

Оп-па!

Вот и обо мне вспомнили! Попросят освободить помещение или новых жильцов подселят?

А может униженный шериф мстить пришел?

Сейчас разделает меня, как бог черепаху!

Дверь распахивается. На темном полу «камеры» появляется сероватое пятно света.

Настороженно всматриваюсь в фигуры двух людей на улице.

Это Федин сосед — Серый и с ним еще какой-то малый. Оба вооружены и держат свои карабины на груди.

— Здорово, Кот! Выходи — амнистия, — басит плотник, — Федор за тебя попросил. Чтобы освободили. Так что, ты можешь прямо сейчас до него двигать. Забрать свое барахлишко и идти куда хочешь. Но можешь и остаться — нам здесь любой боец лишним не будет. Тем более, Мустанг рассказал, что ты свой парень. И жизнь ему спас вместе со своей подружкой…

— Где она? — перешагивая через порог, перебиваю бородача я.

— Ждет тебя у гостиницы. С нами идти — категорически отказалась.

— А у вас тут, вообще, что за фестиваль? — я смотрю на удаляющуюся, плотную кучку людей.

— Смена караула! — в веселой улыбке, скалит зубы спутник моего освободителя.

— А что — прежний уже устал?

— Не совсем. А вот «достал» всех — просто до предела. На Земле наелись! Вот мы и решили — уволить всех их к нехорошей маме.

— Ну, так как — ты с нами, Кот? — снова включается Серый.

Задумываюсь. Лояльное ко мне лично поселковое руководство не помешает, а возможно даже в дальнейшем будет весьма и весьма необходимо!

— А что делать-то нужно? У меня просто со временем — полный завал! Честно — парни! Дикие траблы! Мне…

— Я в курсе, — кивает Серый, — Федя рассказал о твоей беде. Пока помочь не можем — у самих каждый ствол на счету будет, возможно. Мы в принципе интересуемся — на перспективу. Подумай о переезде сюда, как все свои дела разгребешь.

— Подумаю, — обещаю я, заранее зная, что не пойду на это, — А вы что, свою революцию еще не закончили? «Гражданская война» намечается, или что? Где ваш полкан-то? Просто стрельбы я не слышал.

— Без неё обошлось. Всех, кого надо — «теплыми», прямо в кроватях взяли. Забара пока под охраной. Его окружение тоже, — плотник жмет крепкими, широкими плечищами, — Ну, а мы проведем выборы руководства! Прямо сегодня. Там и посмотрим. А насчет «гражданской войны»: да, кто бы знал — возможна она или нет?

— А вы что — не слишком уверены в поддержке большинства населения?

— Нет, — с сомнением качает головой Серый, — За полковника, думаю, тоже немало голосов будет.

— И стволов, — словно разговаривая сам с собой, напоминаю я, — Тогда, лучше его убить. Прямо сейчас — пока еще не поздно. Насколько я рассмотрел этого человека — он всегда будет слишком опасен для вас.

— Нет. Это уже перебор. Все-таки Забара — первый начал создавать поселок.

— Вот именно поэтому. И в идеале — нужно устранить еще и самых ближних к нему. Не всех, но хотя бы тех, которые имеют хоть какие-то политические перспективы и потому тоже представляют опасность.

— Нет! Не стоит начинать новую жизнь с насилия, — похоже, Серый тверд в этом убеждении и с этой позиции его не сдвинешь… Да и некогда мне.

Его спутник, явно менее категоричен в данном вопросе. Я вижу в его глазах согласие с моими словами.

— Тогда, что вы собираетесь с ним делать?

— Отконвоируем подальше — и пусть себе идет, куда хочет.

— А если полковник выиграет выборы? Да, пускай даже сейчас и проиграет, но через какое-то время — решит возвратиться? А он решит: сто к одному!

— За это время мы дадим людям полную свободу действий и покажем, что можно жить и без жесткого управления. Своим умом и интересами.

Открываю было рот, чтобы поинтересоваться, а спросили ли мятежники у жителей поселка — нужна ли им свобода выбора и самостоятельная ответственность за свою судьбу?

Но, не произношу ни слова. А какой смысл?

Похоже, что местные Че Гевары — на всю голову романтики!

Такие — у власти долго не удержатся. На мой взгляд, конечно.

Впрочем, буду рад ошибаться.

— Ну, а в случае, если победит полковник — тогда, скорее всего, нам придется покинуть поселок. Если к тебе придем — дашь «политическое убежище»?

— Без вопросов, парни! — говорю я, про себя подумав, что в случае проигрыша, им еще надо будет очень постараться — целыми и невредимыми выбраться отсюда. Ох и нагнут они сами себя вприсядку, подобным нерациональным чистоплюйством.

— Ну что — тогда я побежал?

— Давай, удачи, Кот! И подумай о нашем предложении, — протягивает руку плотник-бунтарь.

Прощаемся…

Марго обнаруживаю неподалеку от местного отеля.

Мои вещи, кстати, тоже уже при ней. Федина супружница доставила. Отлично.

Принимаю доклад: «Объект на месте. Вчера закупался всякой всячиной и шарашился по городу. Контактировал с очень многими — идентифицировать и запомнить всех не получилось. Уйти из поселка не пытался. Слежку за собой, вроде, не обнаружил».

— Молодец Мата Хари. Представлю к награде. А если серьезно — спасибо, Рита!

В двух словах обрисовываю девушке картину произошедших в городке изменений.

— Может, тогда, нам лучше обратиться к новым властям? — предлагает она, — Пусть арестуют этого человека и допросят?

— Нет, — с сомнением качаю головой, — Это, похоже, совсем не те люди, которые могут и будут действовать жестко. Разведут слюни. Презумпцию невиновности, адвокатов, право хранить молчание — канитель, в общем. Про адвокатов и права — я не буквально, но смысл ты поняла, — вздыхаю, — Да и не до нас, этим наивным мятежникам сейчас. Как бы к вечеру им самим на допросе не оказаться… Я лучше сам с этим персонажем побеседую. Где-нибудь в степи. Без лишних глаз и прав человека. Это эффективней будет.

— Хорошо. А если ты ошибаешься?

— Принесу свои искренние извинения и отпущу его на все четыре стороны, — фыркаю я, — Ты со мной? Решай сама — я не настаиваю. Сейчас.

— Я с тобой, — не задумываясь, кивает Марго.

Удивила! Не тем, что решила поддержать меня, а тем, что не заморачивалась по поводу этого выбора.

— Спать хочешь?

— Да, не особо, — пожимает плечами она.

— Еще день проскакать сможешь?

— Легко, — рисуется своей выносливостью девушка.

Не переоценила бы свои силы!

— Нет уж: пока время есть — ты, давай, хоть сидя, как-нибудь покемарь, — предлагаю я и королева, не возражая, соглашается. Расстелив коврик, бездомной кошкой мостится прямо на траве, в ближайшем «переулке», между жилыми капсулами, свернувшись калачиком и положив головушку на мою свернутую куртку.

— Толкнешь, если что, — поручает мне она и моментально вырубается.

— Да уж, не забуду, — обещаю я, неизвестно кому, — Куда же я без куртки-то…

Вместе с рассветом поселок понемногу просыпается и буднично начинает жить своей умеренно активной, повседневной жизнью.

Большинство его обитателей, похоже, пока еще даже не подозревают о смене руководства.

Впрочем, всё, как всегда и везде — наверху интриги, перевороты и прочие страсти-мордасти, внизу — сонное болото и повседневные заботы о хлебе насущном…

Есть!

Похоже, удача сегодня с нами! Всё происходит вполне вовремя! Марго успела вздремнуть почти целый час, когда крендель в повязке, появляется с вместительным рюкзаком на спине и при оружии.

Ну, и куда же ты намылился? Надеюсь — к своим? Если, конечно, я не выдаю желаемое за действительное и этот парень — действительно «свой» для Юлькиных похитителей. Поживем — увидим!

Во всяком случае — пока он движется к той окраине поселка, что у реки.

Поднимаю Марго.

Немного выждав, следуем за своей целью.

Выбираемся из городка и снова оказываемся в степном раздолье.

Объект преследования ведет себя вполне спокойно. Чешет бодро, не оглядываясь и, судя по всему — даже не подозревает, о нашем к нему интересе.

И все же, мы хоть и крадемся, как цыгане-конокрады по ночной деревне, тип в повязке — может засечь слежку в любой момент.

Трава еще не настолько высока, чтобы надежно скрывать крадущихся людей.

Вот и приходится корячиться, пригнувшись и двигаясь близким к гусиному шагу способом.

Долго мы такой стиль передвижения не выдержим.

— Где-то тут, сейчас овраг должен быть, кажется. Почти параллельно нашему пути, — вспоминает запыхавшаяся Марго, — Может, по нему пройдем, а? Хоть немного спина разгрузится и ноги отдохнут. А то я скоро сдохну!

— Точно! Умница — девочка! — пыхчу я в ответ, — Овраг — это просто здорово! Только мы с тобой по нему на обгон пойдем! А то он быстро кончится и снова придется раком загибаться!

— Ладно! — кивает она, — А дальше что?

— Хороший вопрос, — одобрительно хмыкаю, — А дальше: твой выход! Ты актрисой никогда не мечтала стать?

— Ну, так — как всех девчонок, периодически накрывало. А ты это к чему? — подозрительно прищуривается девушка.

— На «Оскар» хочу тебя номинировать, — немного нервно гыкаю я, — За роль раненой потеряшки в фильме: «Женское коварство не имеет границ».

— Не поняла?

— Чего же тут непонятного? — удивляюсь я, — Сценарий прост, как сама жизнь. Ты, моя прелесть — ложишься у него на пути. Громко и жалобно кричишь: «О, боги — моя нога! Спасите-помогите, люди добрые! Не дайте сироте пропасть в расцвете лет»! Он подходит. Пусть даже без желания помочь, а с целью, цинично воспользоваться ситуацией — надругаться над беспомощной красоткой или ограбить её… Нам его мотивы совершенно не важны… Ну, а дальше — все в лучших традициях кинематографа: благородный герой появляется из-за кустов, направляет на злодея ствол или бьет того по голове и всё. Дело в шляпе!

— Ну, и что дальше? — интересуется она.

— Побеседуем, — размыто отвечаю я.

— А если он не захочет?

— Чего не захочет? Говорить не захочет? Да, куда же денется? Уверяю тебя, что найду доводы для убеждения — даже не переживай.

— Как раз в этом-то — я не сомневаюсь. Имела возможность наблюдать, — хмыкает она, — Я, сейчас, про «надругаться»… Может он, вообще, не по девочкам? — смеется Марго, но взгляд девушки выдаёт её внутреннее напряжение.

— Ну, тогда все еще проще: он увидит великолепного самца, выпрыгивающего из кустов и забудет обо всем на свете. И делай с ним — что хошь! — и немного помолчав, добавляю, — Все будет хорошо — не волнуйся. Обещаю!

Пристально взглянув мне в глаза — девушка молча кивает…