Посланник богини

Пролог.

«Смерть — это не конец, а лишь начало конца», — именно с такой мыслью мне в очередной раз удаётся как-то оттолкнуться от быстро вращающейся призрачной конструкции, куда целым потоком стремительно влетают всё новые и новые души умерших людей. Конструкция часто посверкивает искрами болотно-зеленоватых неестественных разрядов. На моих глазах… или что там их мне сейчас заменяет, эта огромная вращающаяся шкуродёрка буквально разрывает прибывающие нескончаемым потоком души на мелкие части. От них остаётся лишь малюсенькая яркая искорка первичной основы, которая легко просачивается сквозь мельчайшие щели конструкции. Отлетающие «брызги» того, что я назвал «жизненной силой» приводят эту вращающуюся гадость в движение или медленно рассеиваются в бесконечном пустом пространстве. В самом начале я, едва вылетев из бесконечного коридора света, тоже чуть сразу не угодил в потрошитель душ, зацепившись за него лишь самым краешком и сумев каким-то чудом оттолкнуться и прийти в себя. От меня тогда оторвало лишь маленький кусочек сущности, мгновенно ударила совершенно непередаваемая боль потери и реальная потеря части себя, части памяти моей жизни и лишь злость от гибели в горячем бою позволила мне быстро сориентироваться. Сработали многолетние рефлексы. Подавляющее большинство же других душ даже не успевают что-либо понять, определённо пребывая в шоке после смерти материального тела и попадания сюда. Как я понял — здесь происходит отделение всего лишнего, всей памяти жизни от неразрушимой первичной основы, которая позже снова обретает новое физическое воплощение, а не станет обедом для кого-либо поистине ужасного. Хочется верить именно в этот условно-позитивный исход, хотя нельзя и исключить наличие пищевода, желудка и прочей «пищеварительной системы», скрывающейся за этой огромной челюстью.

Возможно, где-то существуют Рай и Ад, куда попадают души истинно верующих, но вот души атеистов или просто недостойных проходят сквозь эту жесткую душерезку. И лишь единицам, таким как я, пока удаётся сопротивляться суровой неизбежности. Отлавливая и «выпивая» чужие «брызги», нам удаётся противостоять незримому ветру, планомерно засасывающему нас в это гигантское зубастое колесо. Многие сопротивляющиеся, в конце концов, сдавались и позволяли уничтожить себя. Я же ещё верил, что со временем удастся найти достойный выход и из этой ситуации — главное держаться до последнего, пока остаётся сама возможность сопротивляться, сколько бы ни прошло времени. И есть здесь время вообще — для меня совершеннейшая загадка. Остаётся лишь и дальше сохранять свою целостность личности, свою злость и свои желания, подбирая крохи чужих разбитых жизней, дабы продержаться ещё чуть-чуть. Здесь нельзя остановиться даже на краткое мгновение, незримый ветер совершенно неумолим. «Возможно, всё это зря и действительно лучше сдаться, но…» — в который раз выпихиваю из себя предательскую мысль вместе с частичкой энергии, с помощью которой отталкиваюсь ещё дальше от вращающейся зубастой конструкции. Улавливаемые чужие «брызги» же требуют переваривания, часто неся с собой обрывки чувств, эмоций или какой-то информации. Усвоить что-либо из них кроме чистой энергии я пока не могу, лишь иногда и то случайно, непрерывная борьба за собственное существование забирает все доступные ресурсы. А впереди ждёт целая вечность непрекращающейся борьбы…

«Какая упорная сущность…» — пронеслась быстрая мысль другого существа при взгляде на очередную попытку совершенно бесполезной борьбы. «И раз оно так сильно дорожит своей памятью, то…» — существо перенеслось сюда не просто так, имея цель подобрать для очередной попытки выполнения совершенно невыполнимого задания кого-то подходящего. Того, кто будет готов буквально на всё, ибо ставка больше чем жизнь. Лёгкое мысленное усилие и маленький комок упорной энергии ловко выхвачен из бушующего водоворота страданий и распада.

— Кто ты? — Донеслась от него яркая мысль-изумление.

— Можешь называть меня просто Богиней, смертный, — вместе с ответной мыслью существо передало ему и целую гамму эмоций.

Сила, спокойствие, уверенность и надежда на избавление — всё это помогло трепетавшему комочку немного успокоиться и перестать вырываться.

— Я могу даровать тебе шанс временно убраться отсюда, — столь яркую мысль-образ совсем не обязательно облекать в слова — он и так хорошо понятен. — У тебя появятся возможность что-то изменить для того, чтобы больше сюда никогда не попадать.

— Но я буду должен что-то сделать лично для тебя? — Обречённое существо сразу же поняло, что ему придётся хорошенько поработать.

— Естественно! — Вместе с ответом богиня омыла удерживаемый ею комочек чужой сущности искренним довольством. — Ты обязательно выживешь и после найдёшь моё грубое тело, где-то спрятанное недоброжелателями, после чего дашь мне знать. Остальное ты вскоре поймёшь сам — пришла пора снова жить! — Богиня отделила от себя маленькую крупицу ярко сверкнувшей энергии с нужной информацией и резко впечатала её в сгусток подхваченной сущности.

После чего она потянулась к какой-то далёкой-далёкой нити, прикрепив к ней комок с упорной душой, и просто отпустила его. Тот мгновенно переместился в отмеченное её силой умирающее человеческое тело уже утратившее свою душу. Теперь всё произойдёт само собой.

— Как посмотрю, ты не оставляешь попытки… — рядом с назвавшейся Богиней существом неожиданно появилось другое энергетическое сияние, заметно ярче и крупнее той. — Опять растратила почти все накопления? И ради чего? — С вопросом пришло и чувство лёгкой укоризны.

— Тебе Хаз, просто не понять, ты — мужчина, — ответила Богиня, одновременно передавая ему частицу затаённой грусти. — Я не могу, как ты, всё бросить и найти новый мир, новое пристанище. Могу, но не могу! Сначала нужно… впрочем, тебе всё равно бесполезно объяснять…

— Думаешь, этот смертный справится? — Хаз в который раз попытался со своей стороны как-либо поддержать страдающую Богиню, но, увы — их энергия существования принципиально не могла пересекаться. — Скольких смертных ты уже направила на поиски, но их всех быстро вычислили и устранили. От большинства ведь и первичной основы души не осталось.

— В этот раз я учла прошлые ошибки, — твёрдо заметила Богиня, — этот появится в том мире на самом краю обитаемых земель, а не ближе всего к цели, как все прежние. От моего благословения он тоже избавлен. Вряд ли его появление вообще хоть кто-то заметит. Он так сильно противостоял неизбежному очищению, потому приложит все силы, чтобы не попасть сюда в очередной раз. И учитывая его способность к быстрому поглощению чужих «осколков»… — она замолчала, дав переварить эту новость другу.

— Не сделала ли ты фатальной ошибки, породив нового жуткого монстра? — Спросил тот с чувством явной озабоченности. — Ведь должна помнить о терзавших всё мироздание Великих Битвах Богов, для предотвращения которых и было создано «Это»?! — Он удостоил своим вниманием сверкающий разрядами «Великий Потрошитель Душ».

— Время покажет… — настроение богини резко улучшалось, и она буквально фонтанировала ярким оптимизмом. — И если у него действительно получится найти и спасти моё грубое тело, то я подарю ему то, что когда-то не смогла подарить тебе! — Закончив фразу, Богиня просто исчезла, мгновенно переместившись в какой-то материальный мир из великого множества других обитаемых миров.

Большой сгусток ещё долго висел над перемалывающим многие миллионы душ смертных в считанные секунды вихрем. Он знал — эта конструкция создана так давно, что уже стала неотъемлемой частью бытия Вселенной. Отдельные боги перехватывают души умерших, помещая их внутрь собственного мира в собственную душу, продолжая выкачивать из них изначальную силу Творца Вселенной. «Какая награда за веру, лучше уж сразу сюда» — мысленно усмехнулся он. Редко когда это кончается для тех богов чем-то позитивным. Души смертных обычно несут в себе несовершенство, медленно, но неизбежно разрушая совершенство бессмертного бога. И тогда он тоже однажды попадает в «Великий Потрошитель». Ему без разницы, бог ты или обычный смертный. Цикл очистки и перерождения повторяется.