Посланник богини

Третья глава. Среди людей.

Возвращения республиканцев пришлось долго ждать. Успел немного прикорнуть в удобной сухой ямке. Вернувшийся крупный мужик выглядел хмуро, его напарник просто спал на ходу, рефлекторно передвигая ноги. Они принесли большие весы с чашками на треноге и набор реактивов для проверки чистоты рудного серебра.

— Ваши монеты этим же составом стоит проверить? — Задал я каверзный вопрос ехидным тоном, когда дошло до взвешивания денег в холщовых мешочках.

— Нет! — Резко ответил республиканец, заметно изменившись лицом. — Это честные монеты, в них, как и положено — «белого металла» на три четверти общего веса.

Я взял в руки маленькую монетку из мешка. Ровный кружок в размер ногтя моего большого пальца, толщина где-то миллиметра полтора. На обеих сторонах однотипные выступающие мелкие надписи с указанием веса, такая же надпись чётко вдавлена в боковой гурт. Монеты явно новые, только из-под пресса.

— А с другими вы расплачиваетесь нечестными монетами? — От прозвучавшего вопроса первый республиканец дёрнулся, а второй даже проснулся, захлопав глазами.

— Обычно мы осуществляем меновые сделки товара на товар, — ответил первый мужик, продолжая подкидывать монеты на весы. — Но изредка бывает всякое… — в его голосе послышалась самая настоящая вина.

— Ваш Великий Дом определённо плохо кончит — помяните мои слова… — я покачал головой, выражая большое сожаление. — Ибо самое дорогое, что вообще есть у торговца — это его деловая репутация. Зарабатывается долго и дорого, зато теряется в один момент. Порой вместе с жизнью и даже посмертием, — после моей фразы оба республиканца внутренне сжались, осознав истинную цену возможной ошибки.

В результате мне ещё досыпали пригоршню монетного серебра свыше ранее оговорённого веса. Интересно, какой они сделают вывод из нашей случайной встречи и сделают ли вообще. Впрочем, сильно сомневаюсь, что увижу их ещё когда-нибудь. На прощанье посоветовал им как можно реже попадаться моим мелким соплеменникам на узких горных дорожках. Далеко не все захотят говорить с едой. Они поплелись на выход, а я направился обратно вглубь пещер. Нужно хорошенько отдохнуть перед сменой образа и выходом к людям. Пусть те лучше считают меня захотевшим посмотреть большой мир любимым отпрыском знатного дикаря, нежели хищным карликом или их доверенным прислужником. Меньше будут бояться и задавать глупых вопросов.

Владелец постоялого двора для наёмников в захолустном селении Зуй дальних предгорий Сар Тон поутру привычно обходил своё большое хозяйство. До начала следующего сезона новых клиентов не ожидалось. С уходом последнего торгового каравана жизнь здесь почти замирала. Разве только регулярно захаживали в его таверну спесивые важные дикари, чтобы после хвалиться друг перед другом, сколько они пробовали изысканных блюд настоящих людей. Заказывали сразу много всего, куда больше, чем могли съесть, оставляя после себя кучи надкусанных и испорченных объедков. Сан Тон горцев за людей давно уже не считал. Немного умнее ящеров, да и только. Но именно дикари обеспечивали ему внесезонный доход, обычно расплачиваясь «грязными» монетами, которые получали в торговле от жадных купцов из Береговой Республики. Он сбывал эти же монеты другим дикарям, покупая у них хорошее мясо, дары лесов, а также выращенные овощи и дефицитные ягоды силы. В принципе, грязные монеты можно было всегда обменять у тех же республиканцев по грабительскому курсу. Из-за их подлой политики республиканцев все местные искренне ненавидели, даже те, кто вёл с ними хоть какие-то дела. Только в обмен за что-то реально ценное товар у них был добрым. К примеру, за привезённых из Империи красивых рабов и рабынь с родословной они предлагали качественные изделия из хорошей стали. За натуральные самоцветы давали замечательные цветные ткани и «сладкое зелье радости». Особенно падки на него были важные дикари. Да и дальше на имперской окраине желающих приобщиться хватало, несмотря на действующие там запреты. Всё же это зелье вызывало сильное привыкание и быстро отравляло жизнь тех, кто его регулярно употребляет. Обо всех недостатках зелья республиканцы прекрасно знали, но только наращивали его предложение тут, у них самих, говорят, за его употребление сразу же убивают без лишних разговоров. Мерзкие двуличные твари! Но ему с их торговли прямая выгода. В сезон постоялый двор забивается полностью и ещё приходится отдельно договариваться с ближайшими соседями, чтобы те разместили у себя тягловых ящеров и сдали ему свободные комнаты. Лёгкого прибытка хватает всем. Неожиданно раздался громкий стук в закрытую дверь таверны. Кого-то принесло с утра пораньше. Всех помощников он уже распустил по домам до весны, осталась лишь его любимая наложница, но привлекать её к обслуживанию грязных посетителей — только портить красоту. Тихо выругавшись себе под нос, он направился открывать дверь.

Ещё раз он тихо выругался, увидев нежданного гостя. Мелкий чёрный дикарь со сломанным носом. Нашел, уродец, время. Но боле внимательный осмотр его внешности заставил чуток призадуматься. Простая на первый взгляд неприметная одежда из крайне редкой ткани защитного цвета. Он и сам видел её только один раз. Хоть и сидит всё на нём немного мешковато, но пошито явно в размер. Кто только мог позволить столь знатную роскошь для растущего подростка? И одежда-то явно новая, а не ношенная по очереди тремя старшими братьями до него. На спине внушительный по размеру тяжелый заплечный мешок незнакомой конструкции. Выглядит удобным и продуманным. На поясе длинный кинжал в ножнах и хорошая бронзовая палица старой работы. Два старых метательных дротика в удобной перевязи через плечо. Таким оружием хвастаются самые ловкие охотники дикарей, среди рядовых наёмников многие им позавидуют, предпочтя что-то более дешевое с наконечником из плохого металла. Ящерам как-то всё равно, чем в них тыкают. На ногах парня удобные сапоги с каблуком, какие носят наездники беговых ящеров. А потому лучше скрыть своё раздражение и принять посетителя с должным уважением. Это может принести выгоду.

— Вам приготовить утреннюю еду? — Обратился Сар Тон к внимательно рассматривавшему его парню на языке местных горцев.

— Благодарю, я сыт, — ответил он на «Общем», причём без типичного для обученных дикарей сильного акцента.

— Как я могу к вам обращаться? — Спросил трактирщик, пытаясь скрыть лёгкое изумление.

— Можете назвать меня Рок, я откликнусь, — ровным голосом ответил парень, а глаза Сар Тона непроизвольно полезли на лоб.

Он слишком хорошо понимал, что реально означает это имя, и кто может так назваться, без страха крепко огрести за покушение на чужое достоинство. Но вождём вряд ли мог стать подросток. Старший сын вождя, возможно, но кто тогда его отец? Он ведь прекрасно знает всех вождей ближайших горских племён и даже тех, кто лишь изредка приходят сюда торговать. От местных парень всё же чем-то отличается. И держится как-то иначе.

— Хорошо, Рок, — трактирщик уважительно кивнул, развернувшись боком и предлагая подростку заходить в большой зал таверны. — Если вы не желаете еды, то какой есть иной интерес?

— Мне посоветовали это заведение как вполне пригодное для длительного постоя, — парень окинул задумчивым взглядом пустой полутёмный зал таверны. — Во сколько мне это может обойтись? — Всё внимание сосредоточилось на задумавшемся трактирщике.

Больше всего он боялся сейчас продешевить. И пусть его постоялый двор сейчас пустует, но парень наверняка прячет тяжеленький кошель. Сколько он тут хочет пробыть? Декаду? Две? Или больше? Да и монеты у него наверняка грязные.

— Отдельная комната с утра и до утра на одного гостя у меня стоит вот столько серебрух, — Сар Тон привычно показал раскрытую пятерню и ещё четыре пальца на другой руке, как всегда показывал при торговле с дикарями.

Считать те умели как раз по пальцам, выкладывая на них монеты, чтобы случайно не ошибиться при расчёте. Парень же подозрительно прищурился и очень внимательно смотрел на руки трактирщика, опустив руку к поясу с оружием.

— Что-то не так? — Сар Тон рефлекторно напрягся, отметив странную реакцию мелкого дикаря.

— Просто думаю, сколько у тебя лишних пальцев на руках… — парень заглянул в его глаза весьма характерным для матёрых головорезов взором, Сар Тон мгновенно похолодел, поздно вспомнив, где оставил своё оружие. — Стоит ли отрезать лишние пальцы или пусть торчат…? — Трактирщик резко сжал кулаки, желая подобающе ответить мелкому наглецу по уже сломанной сопатке. — Вот такая цена мне куда больше нравится! — Усмехнулся тот, отметив произошедшие изменения.

— Кишечный червь, ты явно забыл, что находишься не среди малолетних дружков, и твоего папаши здесь тоже нет, — зло прошипел трактирщик, собираясь вышвырнуть наглого мелкого засранца за дверь. — Свали сам, пока я добрый и забудь дорогу в эти края навсегда, — он начал медленно надвигаться на пацана, давя его своей массивной фигурой. — Иначе сегодня тебя вышвырнут из селения голым с рас…

Договорить он не успел, резко потеряв опору под ногами, в следующее мгновение свет померк.

«И вот как, прикажете, воспринимать всяких жадюг?» — тягостно размышлял я, стоя над распластанным по полу телом трактирщика. Выше меня на две головы, шире вдвое. Крепкая жилистая фигура с рельефными мышцами. Волосы короткие, рыжие. Возраст… трудно сказать — где-то за сорок с хвостиком, но могут быть варианты. Рядовые республиканцы легко до двухсот доживают, а кто этих местных знает? Поначалу отметил печать интеллекта на его лице, но теперь… уже и не знаю что думать. Могу просто уйти, устроившись на зимовку где-то в ближайших пещерах. Я весьма неприхотлив. Но он ведь меня ославить хотел на всё селение. Прощать такое в принципе глупо и это ещё выходит из моего нынешнего образа исключительно наглого типа. Но и убивать… пока рано. Успею. Кажется, он приходит в сознание.

— Как ты думаешь, почему ещё жив? — Вкрадчиво поинтересовался у него, когда он очнулся и повернул ко мне голову.

Взгляд! Какой взгляд! Сколько в нём всего. Страх, презрение и… наконец-то проявились первые признаки осмысления ситуации. Уже радует.

— Что тебе от меня нужно? — Прохрипел трактирщик, попытавшись приподняться.

Только у него этого не получилось, я заранее подстраховался, привязав кое-что кое-куда на всякий случай.

— Мне нужен комфортный постой за справедливую цену до начала следующего сезона, когда я уйду с купеческим караваном к центру континента, а также кое-какая помощь с гильдией наёмников, но это необязательно, — перечислил короткий список актуальных потребностей. — Советую отнестись ко мне с самой полной серьёзностью, забыв, как именно я выгляжу. Или мне нужно ещё разок продемонстрировать свои силы? — Я плотоядно улыбнулся, почти так же, как улыбаются хищные карлики при взгляде на еду.

— Какую именно цену ты считаешь справедливой? — Трактирщик оставался трактирщиком и в своём скверном положении — жизнь висит на волоске, а он всё о прибытке печётся.

— А ты покажи мне апартаменты, предложи дополнительные услуги, учти сезонные особенности… — я открыто усмехнулся, окинув взором пустой зал, — и тогда я легко соглашусь с твоими условиями, наперёд рассчитавшись честными монетами из «белого металла».

— Распутай меня, — попросил трактирщик, приняв мои разумные аргументы.

Хоть и ожидал подвоха в любую минуту, но мужик мне попался действительно умный. Он периодически посматривал на меня, силясь понять, кто же я такой и откуда вообще взялся. Судя по моторике движений и едва заметным повадкам, драться ему приходилось много и часто. Не удивлюсь, если он много лет проходил в охране купеческих караванов. Тут ведь без подобающей репутации буквально никуда. Кто может открыть постоялый двор для наёмничьей братии, как не бывший наёмник? Да ещё в таком глухом и весьма опасном краю.

Первые предложенные комнаты без окон я решительно отверг, добавив новых условий. Мне хотелось иметь возможность незаметно покидать жилище по своему усмотрению. Ведущее наружу окно третьего этажа вполне подойдёт. И обратно при желании я всегда заберусь. Беспокойство за меня явно лишнее. Что ещё? Мягкая кровать или хотя бы матрац на пол. Ведь есть же. Зачем предлагать голые доски? Общественное отхожее место во дворе лучше всего вычистить, избавившись от ярких ароматов. Это ведь просто и не так уж дорого. Желающие подработать легко найдутся, нужно только бросить клич. Горячая вода в мыльне меня сильно порадует, хорошее мыло с приятным запахом тоже. Найдётся? Замечательно! Питание? Есть что-то особенное и при этом вкусное? Хорошо, обязательно попробую. Сдавать самые ценные вещи на хранение в закрытый подвал, пожалуй, откажусь, но если кто решит на них случайно покуситься, то пусть заранее выкопает себе могилу. Могила — это простая яма в земле для упокоения бренного тела. Здесь не принято закапывать трупы? А что принято? Сожжение? Вот пусть заранее о том и позаботится. Заодно на дровах заработает, реже будет с вожделением смотреть в сторону чужого добра. Найду быстро и вытащу из любой норы. Сомнения есть? То-то. Теперь по деньгам. Я хорошо знаю их реальную ценность. Считаю без привлечения пальцев. Умножаю и делю в уме, могу легко вычислить процент и отличить прибыль от себестоимости. Доказать? Мы ведь друг друга поняли? Вот и славно. Два честных серебряка в сутки за проживание с повышенным комфортом, лишний серебряк за еду, три сотни задатка и ещё столько же при окончательном расчёте плюс отдельная оплата других услуг? Годится. Монеты сейчас выдам, пересчитывай или верь на слово!

Сар Тон привычно перебирал новенькие блестящие монеты, пытаясь нащупать среди них хоть одну грязную, предаваясь серьёзным раздумьям. Всё так же хотелось найти ответ на вопрос — «кто же этот парень такой на самом деле?» Что он именно прирождённый Рок — более не вызывало ни малейших сомнений. Страшно представить, до чего дойдёт любое племя диких горцев с ним во главе. Хотя тут как раз всё понятно. Это племя быстро задавит ближайших соседей, показательно прибив зажравшихся вождей и вырезав их жополизов, всех остальных с радостью подчинившихся этому… «парню» назовёт соплеменниками. А через несколько сезонов все горцы незаметно для нас объединятся вокруг одного Великого Вождя. Куда он их дальше поведёт? Ответ очевиден. Это сейчас горцы разобщены и с упоением режут друг дружку при первой же возможности, а тогда крепко влетит всем прочим. И республиканцам, и нам, да и до имперской окраины со временем дикари дойдут. Впрочем, назвать их тогда дикарями — просто посмеяться над здравым смыслом. Этот «парень» торгуется как республиканский купец. А уж что он продемонстрировал в стычке… Сар Тон проходил с торговыми караванами сорок лет, и не только здесь в «диких землях», но и в имперской окраине между Большими Городами. Повидал всякого и всяких. Ближе к центру континента хватает шустрых типов — контрабандистов, разбойников и охотников за головами. И «парень» наглядно продемонстрировал кое-что очень знакомое из их арсенала. К счастью, в тех краях подобные трюки удачно компенсируются магической защитной экипировкой. Но здесь-то она есть лишь у трёх человек. А насколько сейчас заряжена? Сар Тон снял свой защитный пояс именно по причине полного исчерпания его заряда. Глупо растратил силу в большой драке посетителей. Лучше бы они переломали ему всю мебель и разбили друг другу дурные головы. Обошлось бы куда дешевле. Хорошо, если дружище Ас Лок притащит в следующем сезоне армейский зарядный амулет хотя бы с парочкой полностью заполненных накопителей. Тогда и с наглым «пацаном» стоит серьёзно поговорить, вытряхнув из него достойную компенсацию за все моральные переживания. Конечно, можно хоть завтра пойти на поклон к владельцу купеческого постоялого двора Сур Лиму, но тот выставит такую цену за зарядку его пояса, да ещё и начнёт открыто потешаться над его горем. Лучше уж потерпеть временное присутствие наглого «пацана», благо тот сполна рассчитался честными монетами. Так вот, снова возвращаясь к нему. Захоти он распространить среди диких горцев грамоту и мастерство владения сырой силой… да-да, это именно оно — стоит отбросить последние сомнения. Понятно, ему придётся начинать с маленьких детей и потратить на них много сезонов, но тогда и имперской окраине придётся весьма кисло. При достатке еды горцы плодятся почище лесных ящеров. Потому лучшее, что только можно сейчас придумать — это всемерно поспособствовать его желанию свалить куда-то туда. Желательно прямиком к Большим Городам. Там-то его точно обломают и покажут достойное место калеки-попрошайки около общественного сортира. И ещё стоит осторожно выяснить, кто его отец и где сейчас обитает его племя. Потенциальную угрозу нужно устранять до того, как она вылезет наружу в самый неподходящий момент. Срочно закинуть кое-кому тревожную весточку вместе с мешочком звонких монет, дабы дело быстрее завертелось.

Внимательным осмотром территории постоялого двора я остался доволен. Кривой замкнутый квадрат крепких каменных строений в три этажа с большим внутренним двором и хозяйственными постройками. Здесь могут относительно свободно разместиться по номерам чуть более трёхсот человек, оставив во дворе скарб, телеги, ездовых и тягловых ящеров. Крытых загонов для них достаточно. Сейчас здесь пусто и чисто, достаточно места для интенсивных тренировок на пересечённой местности и штурма строений. Зал таверны вместит около сотни посетителей одновременно, кухня большая, печи, котлы кладовки для продуктов. Запасец явно присутствует, вряд ли помрём с голоду и при месячной полной осаде. Наружу ведут двое капитальных ворот из очень крепких досок каменного дерева и такая же крепкая дверь таверны. В окнах самое настоящее стекло, мутноватое и с пузырьками, но всё же именно стекло. Дополнительное освещение масляными лампами имеется только в зале таверны и длинных внутренних коридорах. Отопление отсутствует, хотя я грамотно выбрал комнатку, в боковой стене которой проходит дымовая труба от большой кухонной печи. В ней же нагревают воду для общественной мыльни в подвале, потому печь регулярно протапливают. Кстати, сам владелец сего заведения проживает с весьма миловидной дамочкой этажом ниже. Других постояльцев сейчас нет. Пока я инспектировал территорию, в таверну пожаловали разодетые толстые дикари с целью хорошенько отожраться. Или даже обожраться — судя по количеству заказанных ими блюд. Я бы столько еды и за неделю не осилил. Трактирщик, кстати, явно ожидал их появления, ему оставалось только разогреть горячие блюда и подать холодные закуски на столы. Всё было приготовлено заранее. Меня эти важные типы в смотревшихся на них чужеродно ярких тряпках с далеко выпиравшими животами просто не заметили, полностью сосредоточившись на поглощении еды, громко чавкая и часто рыгая от удовольствия. Даже рядом находиться противно. Поднялся к себе в апартаменты поумерить острое желание кого-то убить особо жестоким образом. Выглядывая в окно, ближе к вечеру заметил появление приличной группы новых посетителей. Явно местные жители, все крепкие и высокие, тоже пришли сюда подкрепиться. Бизнес у трактирщика процветает, хоть и не сезон. До темноты заявилась и компания местных оборванцев, приведя под уздцы запряженного в телегу с большой бочкой тяглового ящера, занявшись чисткой общественного сортира во дворе постоялого двора. Там им работы на несколько дней, пусть стараются. И всё это только ради меня. Как приятно. Делать мне было абсолютно нечего, знакомство с селением отложил на завтра. Стоило сначала узнать у трактирщика, куда тут стоит заглянуть и чем поинтересоваться. Хотелось заказать стрелы к луку и взглянуть на другое оружие. Доставшиеся мне копья и бронзовая палица оказались весьма хороши против лесных ящеров, но вдруг попадётся что-то более удобное под мою руку. Посмотрим…

Старый мастер-оружейник Мю Сиф старательно разминал разболевшуюся с ночи ногу. Возраст давал о себе знать. То одно, то другое. Скоро придёт и его последний день. Жизнь прожита достойно, дети, внуки, любимое дело. И пусть в дальнем диком краю, зато без постоянных скандалов с коллегами по ремеслу и прочих «радостей» борьбы за внимание потенциального заказчика. Он хорошенько хлебнул всего этого в молодости, а после нашел своё место. Где он может плевать на традиции, беспокойных коллег, внимание общественности, и даже на отдельных заказчиков. Всё равно у него всегда лучшее предложение по самым привлекательным ценам. И ещё есть возможность иногда заниматься чем-то для себя просто ради одного удовольствия. Здесь живётся легко и по-настоящему вольготно. И хорошо, что это мало кто понимает. Вот его сыновья не поняли, уйдя один за другим к центру континента с купеческими караванами. Прельстила их наёмничья стезя. Стоит отметить — их жизни вполне сложились. Они вовремя поумнели и ушли из наёмников в городскую стражу, обзавелись семьями, народили деток. Иногда с караванами приходят от них скупые весточки и маленькие подарки. Помнят отца, помнят. Жаль, своё дело оставить не на кого. Оно умрёт вместе с ним. Пустоту обязательно кто-то заполнит, желающие точно найдутся. Пусть. Это уже будут не его заботы. Караванов и наплыва заказчиков теперь ждать только весной. Будет время вволю поколдовать с металлами, придумать новое сочетание основ и прибавок. Иногда выходит что-то интересное. Давно хочется разгадать тщательно оберегаемый секрет настоящей чёрной бронзы. Ибо всё, что обычно выдают здесь и дальше за неё лишь жалкое подобие. Настоящий секрет совсем иной, к нему многие пытались подступиться и все потерпели неудачу. Он и сам совершил множество попыток, получил интересные слияния основ с различными свойствами. Приличная часть сделанного из них оружия ушла отсюда в дальние края под видом оригинальной чёрной бронзы, кое-что он оставил себе для коллекции и сравнения с изредка приобретаемыми у горных дикарей подлинными артефактами. Откуда они берутся, и кто их производит — ещё одна тайна, к которой давно хочется подобрать ключи. Увы, скорее всего не в этой жизни. Как и многие, он верил в то, что живёт не один раз, за одной жизнью следует другая жизнь в другом теле и другом месте. Ярким событием его молодости стал последний день жизни отца, когда тот неожиданно вспомнил десятки прежних жизней, успев рассказать о них сыновьям перед уходом за грань. Похожие истории рассказывали сыновья проживших долгую жизнь и умерших от старости родителей. Жаль, сыновья далеко и не смогут услышать моих последних слов, увидеть последний взгляд и последний вздох. Пусть просто верят услышанным в детстве историям, которые рассказывали им вместе с женой. Вера помогает жить.

Кто-то идёт, и идёт к нему. Его жилище, мастерская и торговая лавка в одном доме находятся на краю поселения у дороги. Так удобно и соседи меньше вдыхают весьма специфические «ароматы» из его печей. Зато все прибывшие с караванами наёмники сразу замечают, к кому стоит обязательно позже заглянуть, поправить затупившееся оружие или починить расшатавшуюся телегу. Да и диким горцам забежать к нему проще. Многие опасаются соваться дальше в селение, особенно когда там много пришлого народу.

Хм, ещё один горец. Вошел в дверь и внимательно осматривается. Присутствие хозяина в тёмном уголке сразу же отметил, но больше внимания сейчас уделяет образцам различных изделий из дерева и металла на стенах. Жилистый подросток в одежде из хорошей ткани без сопровождения взрослых. Весьма необычно. Но кошель на поясе у него висит на другой стороне от длинного кинжала в ножнах. Ручка подозрительно похожа на… да, тут сложно ошибиться — это настоящий артефакт из чёрной бронзы. Интересно, дикарь хоть догадывается о его ценности? Стоит осторожно разузнать, вдруг удастся купить или поменять на что-то другое. Дикари падки на красивые безделушки и статусное оружие для хвастовства перед такими же дикарями, найдётся чего ему предложить из собственных закромов. Проверять качество металла звоном, ударяя по нему монетой? Интересно, кто его такому научил? Морщится. Понятно, хороший металл у меня лежит в другом месте. Ценители спросят. Заинтересовался тележным колесом. Как-то проверил прочность спиц из волокнистого дерева, потрогал и поковырял ногтём обод из мягкого упругого материала, обстучал монетой осевой бронзовый вкладыш. Выглядит глубоко изумлённым. Действительно, по сравнению с открыто выставленным оружием, тележное колесо — это совершенно другой уровень работы с металлом и деревом. Мало кто вообще может его оценить и странно видеть живой интерес в глазах дикаря.

— Это осталось от ушедших караванов? — Спросил парень на «Общем» языке, с нотками лёгкой язвительности в голосе, постучав пальцами по колесу.

Наглец, просто наглец. И откуда так хорошо язык знает, словно он ему вообще родной?

— На это у караванов не хватило свободных монет… — так же язвительно ответил Мю Сиф. — Обычно у меня мудрые купцы колёса и оси обновляют перед обратным путём, иначе рискуют бросить сломавшиеся телеги с товаром на полпути. Путь к центру континента долог и извилист, а мои колёса самые лучшие, — изнутри распирала настоящая гордость за свою работу.

— Ты сделал это колесо, старик? — Глаза парня на миг определённо стали больше. — Трудно поверить, взглянув на это… — он махнул рукой в сторону висевшего на стенах различного оружия.

— Оружие из хорошего металла может стоить тройным весом честных монет… — захотелось показать мелкому наглецу должное место, путь прикинет вес своего кошеля и умерит амбиции.

— Тю… — тот только презрительно фыркнул. — Старик, ты очень сильно переоцениваешь свои труды. Даже мои соплеменники способны изготовить оружие куда лучше, чем у тебя, если того сильно захотят.

— Хочешь сказать… — с языка едва не сорвалось презрительное ругательство, — что твой кинжал изготовлен твоими соплеменниками? — Мю Сиф даже повысил голос, сам того не ожидая.

— Этот? — Парень выхватил чёрный артефакт, ловко покрутил им в руках, а затем произвёл серию едва заметных глазу молниеносных выпадов в сторону воображаемого противника.

Возникшие было ругательства крепко застряли в глотке. Только сейчас Мю Сиф оценил исходящую от парня опасность. Если он столь стремительно движется… стоит говорить с ним подчёркнуто вежливо. Как с напыщенным вождём да при большой свите. Отметив довольную ухмылку на лице парня, Мю Сиф прикрыл глаза и утвердительно кивнул.

— Ты прав, — чёрный клинок вернулся в ножны. — Его когда-то сделал отец для себя, теперь он стал моим.

— Твой отец знал секрет настоящей чёрной бронзы? — Глаза старого оружейника непроизвольно полезли на лоб. — Или он просто переделал рукоять древнего артефакта под детскую руку сына? — Второй вопрос выскочил сам собой, Мю Сиф поздно зарыл себе рот рукой.

Он ожидал резкого или даже агрессивного ответа, но парень лишь рассмеялся.

— Ты тоже пытался разгадать тайну? — Отсмеявшись, спросил он, подняв на пару мгновений сильно изменившийся взор. — У тебя она не получится… — заключил он, покачав головой.

— Почему?! — Сильно захотелось вскочить и броситься к нему, ибо он действительно мог знать.

— Слишком мало внутренней силы, аура тусклая, — ровно ответил парень, а Мю Сиф огорчённо и даже обречённо выдохнул.

Ну, конечно же, мог бы давно и сам догадаться, что для получения столь ценного металла, ценимого и в центре континента вплоть до самой бывшей империи, нужна внутренняя сила. Она там всем постоянно нужна, ибо на неё многое завязано. А парень как раз открыто продемонстрировал владение ею. Интересно, откуда он вообще тут взялся и какого племени родом. Если среди горцев появились владеющие внутренней силой бойцы — это может стать опасным.

— Если мне бы кто наглядно продемонстрировал появление из исходных основ сего металла, я бы многим за это отблагодарил, — старый оружейник старательно подбирал слова.

Вдруг ему удастся вспомнить секрет в следующей жизни? И вдруг в ней у него откроется источник силы?

— Годится! — Парень широко улыбнулся. — Вряд ли получится много чёрной бронзы. От исходной заготовки розового металла и присадок обычно остаётся… — он потёр щепотью пальцев, словно посолил ими воду, — мало остаётся. Отход тоже пойдёт в дело, из него ты легко сделаешь мне заказное оружие, раз твои тележные колёса так хороши. Исходные компоненты ты тоже подберёшь. Когда приступим к делу? — Спросил он, а душа Мю Сифа возликовала.

Трактирщик определённо заслуживает от меня благодарности. Сколько это выйдет в монетах — скоро узнаю. Благодаря его рассказу за завтраком, кстати, вполне вкусным и сытным завтраком, я удачно развёл старого мастера-оружейника на нужные эмоции. Чужого секрета чёрной бронзы мне не жалко. Да и какой там секрет? Карлики вообще умели получать металлы из руд без долгих и сложных переплавок, просто воздействуя на руды нужным спектром силы. Я же смогу повторить лишь отдельные финальные этапы с ужасно низкой эффективностью. Про встраивание в специальные металлические изделия самоподдерживающихся плетений силы и говорить бесполезно. Потому целый пласт чужих тайных знаний оставался для меня напрасным балластом. Так, что тут есть у мастера? Он завёл меня в свою мастерскую, открывая закрома. Ноздреватые медные полосы. Металл плохой, но сойдёт. Что-то похожее на олово. Серое и относительно мягкое. Понятно, отчего тут столь скверная бронза. Исходные компоненты нужно тщательно очищать от примесей и тогда будет толк. Плавленое серебро со шлаками, я подобное недавно бросил. Ещё какой-то металл, в свете проникающего через окно луча отчётливо переливается фиолетовым оттенком. Но рыжая ржавчина позволяет быстро опознать перекаленное железо. Мелкие белые пластинки россыпью… неужели цинк? Весьма вероятно. Фактура очень похожа. Мель и цинк дадут латунь. Хороший металл для различных поделок. Но и ту медь сначала нужно очистить. Золото? Золото?! Да, золото! Держу в руках тяжелый самородок аляповатой формы, больше трёх килограмм весом. Куда его деть — непонятно. Металл тяжелый и слишком мягкий. И, судя по всему, какой-то особой ценностью тут не является. А вот и нужный мне большой сундук с природными самоцветами. Как выглядят ювелирные бериллы, я хорошо помню, тут тоже есть подходящие голубоватые и желтоватые кристаллы в большом сростке основы с кучей мелких бесцветных кристаллов. Это тоже берилл, только без присадок железа. Он-то мне и нужен. Судя по ухмылке мастера, я нахожусь на верном пути. Хитро сделал, открыв мне всё и наблюдая, чего я выберу. Но каким же взглядом он стал смотреть, когда я легко раскрошил рукой в тигельную форму сросток берилла, вынув и выложив из неё крупные желтые и голубые кристаллы. Они же подлинная драгоценность, остальное так — шлак. Следом за бериллами, кладу в форму две медных полосы поприличней. Мне подошла бы любая медь, но для первого раза хотелось взять более чистую основу. Старик хочет разжечь печь. У него тут целый склад пережженного древесного угля и отдельно дрова из твёрдых сортов дерева. Подаю ему рукой знак прекратить суету. Мне печь вообще не нужна. Начинаю подавать в медные полосы силу из источника короткими импульсами. Тут нужно точно знать момент, чтобы металл стал размягчаться и поплыл без нагрева, а не превратился в мелкодисперсную пыль, если чуток переборщить с силой. Пока всё идёт хорошо, на поверхности металла образовались первые розовые лужицы и тоненькие ручейки. Теперь нужно держать заданный темп, пока вся чистая медь превратится в жидкость и стечёт в порошок берилла, оставив нежелательные твёрдые примеси на поверхности. Хоть работа и монотонная, но мне нравится. Заодно и силовую манипуляцию тренирую. Вот, теперь всё лишнее можно убрать, провожу ладонью, собирая с розоватой поверхности жидкой меди кучу разноцветного твёрдого шлака. Мастер смотрит на мои действия круглыми глазами и с открытым ртом. Вот так у него на глазах, без печи и голыми руками… я бы тоже сильно удивился. Теперь, когда получена жидкая основа и очищена от лишних компонентов, требуется изменить режим подачи силы, пропуская её через медь от одной руки до другой и обратно. Часть, силы естественно, рассеется и уйдёт на нагрев металла, но произойдёт та самая важная операция — кристаллизация проводника силы. Три часа монотонных действий, и я извлекаю из розовой жидкости подозрительно лёгкую матово-чёрную сетку. Расплавить или как-то размягчить её силой уже не выйдет, теперь нужна именно печь и обычная металлообработка. Оставшаяся же жидкая медь прямо на глазах покрывается дрожащей корочкой, затем твердеет, приобретая насыщенно-золотистый цвет.

— Вот это и есть настоящая чёрная бронза, — кладу смятую в клубок сетку из проводника силы перед потрясённым до глубины души мастером. — Тут её хватит только на маленький детский ножичек, а большего из той основы, кивок в сторону плавильного тигеля, — мне не вытянуть. Теперь понятна её высокая цена? — Мастер прикрыл веки и кивнул. — Отход же, — я постучал по застывшей корке золотистого металла, — после некоторых манипуляций и дополнительных присадок будет быстро покрываться плотной чёрной патиной, без этого навсегда сохранит яркий цвет и блеск. По механическим характеристикам он заметно превосходит обычную бронзу, ты и сам сможешь это проверить. Сделаешь из него то, что мне от тебя потребуется, — мастер снова кивнул, оставаясь под большим впечатлением от наглядной демонстрации возможностей манипуляции силой.

Пришлось долго объяснять и рисовать, что именно мне нужно. Уже подумывал взяться за работу самому. Вообще-то те же карлики умели придавать металлическим изделиям нужную форму без всяких там отливок, молотов, наковален и массивных прессов. Представили в уме желательную форму изделия, создали трёхмерную модель из силы нужного спектра, а дальше разжиженный металл сам втечёт и правильно застынет. Поверхностные упрочнения и прочее тоже обеспечивается сходным образом. Так же работали с композитными материалами, создавая их буквально из всего, что валяется под ногами. Развитая магическая цивилизация, однако. Я же могу повторить… вот фактический предел наглядно и продемонстрировал. Местный мастер глубоко впечатлён. А у него тут волне приличные станки и инструменты. По архаичным меркам, естественно. При большом желании тут и двигатель внутреннего сгорания можно отлить и выточить. Но кому это только надо? Кто оценит? Мне же нужны стрелы для лука и ещё пара однотипных копий. Подумывал о топоре, а затем передумал. Сухую деревяшку легко расколю силой, лениво таскать на себе лишний вес. Длинный клинок или мачете? Тогда придётся наделать много чёрной бронзы или где-то, вполне понятно где, найти хорошую сталь, к обычной бронзе в том деле доверия нет. А ещё сильно пострадает выбранный образ дикаря, куда клинок совсем уж не вписывается. Никогда не было у дикарей такого оружия. И даже местные наёмники предпочитают копья, палицы, кистени и подобное, судя по богатому ассортименту мастера. А ещё ведь где-то нужно поучиться искусству владения клинком. Махать как простой дубинкой? Увольте. При всём богатстве выбора очень трудно что-то выбрать.

С тех пор моя жизнь постепенно вошла в колею. Трактирщик наконец-то осознал, что честность и открытость в отношении меня очень выгода. Там монетка благодарности, тут две, а за что-то более существенное и целая горсть перепадёт. Буквально на ровном месте. Он рассказал всё о местной гильдии наёмников. Просто огромная организация, общую численность которой даже сложно представить. К сожалению, в этом селении отделение гильдии временное и сейчас оно пустует. С первым караваном прибудет служащий с парой помощников, он начнут оформлять контракты сопровождения караванов и набирать кандидатов в члены гильдии из местных кадров. Именно кандидатов, столь желанных платков наёмников здесь нет. Кто дойдёт отсюда до более цивилизованных мест и хорошо покажет себя — получит шанс. Обычно горцы получают платок только после трёх-четырёх ходок, заработав достаточную репутацию. Для них это скорее экзамен на послушание и командную работу. Голодные ящеры ошибок не прощают, да и редкие в этих краях разбойники ещё те кадры. Известно даже о тех редких горцах, кто многого добился на имперской периферии, вплоть до командирских должностей городской стражи. Городов там много, много опасных дорог, много и возможностей достойно отличиться. Но чтобы войти в число претендентов на отбор, горцу мало уметь хорошо драться. Нужно сделать ценный подарок служащему гильдии, чтобы тот вообще посмотрел в твою сторону заинтересованным взглядом. Затем придётся пройти испытания. Самое первое и самое важное — устойчивость к боли и психологическому давлению. Будут бить плетью и колоть раскалёнными иголками. Перетерпеть боль легко, вот удержать в узде распирающее желание немедленно наказать мучителей гораздо сложнее. На втором этапе нужно показать уверенную работу в команде, действуя строго по приказу. И только в заключении демонстрация личного мастерства владения оружием. Большинство горцев отваливается уже на первом этапе, что неудивительно. Проходят дальше считанные единицы. Причём, некоторые приходят сюда из года в год, потому глупо надеяться на собственную исключительность. И даже тем, кого по результату испытаний признают годными кандидатами, ещё нужно как-то убедить десятников и сотников охраны караванов, чтобы их взяли в отряд. Обычно это тоже решается ценным подношением. Других вариантов перебраться отсюда в более цивилизованные края просто не существует. Одиночку в пути гарантированно сожрут ящеры, брать же пассажиров за деньги купцам строго запрещено. И трактирщик мне может поспособствовать разве только советами, ибо гильдейский служащий здесь каждый сезон новый. Разве только на этапе подбора кандидатов в отряд охраны. Его многие десятники и сотники давно знают, потому прислушаются к совету. Но это всё равно не избавит меня от необходимости ценного подношения. Традиция и своеобразная страховка личной добропорядочности. Благодаря подношению можно получить и лучшие условия временного найма с долей в возможных трофеях. Чем можно заинтересовать важных персон? Тем, что высоко ценится в более цивилизованных краях. Там в ходу другие деньги, обычные монеты из «белого металла» идут лишь в роли расходной мелочёвки, да и то весьма ограниченно. Редкие крупные самоцветы, оружие из чёрной бронзы, древние артефакты выглядят гораздо перспективнее. И пока у меня хватает честных монет, лучше потратить их на пригодный товар или… ценные советы. Намёк вполне понятен. Среди хозяйственных построек во внутреннем дворе выстроили тренировочный полигон. По словам трактирщика, он повторяет экзаменационную полосу гильдии наёмников. Мне нужно по команде точно метать дротики по качающимся на верёвках мешкам с землёй, а осложнялось всё часто натыканными на условной линии броска древесными стволами. Эмитировалось внезапное нападение группы ящеров в лесу. Рядовой боец должен уверенно поражать дротиками три из четырёх целей за примерно пять секунд. К счастью, расстояние броска весьма небольшое, трудно промахнуться, если бы ещё своевременно подавались команды. Трактирщик постоянно издевался надо мной, выкрикивая сигнал к атаке в самый неудобный момент. Естественно, я часто промахивался или попадал в препятствия. Уже одно уверенное попадание считалось для меня большим успехом. Подумывал его даже пугнуть, записав в сходную мишень, но всё же отметил для себя заметную пользу таких тренировок. Тут и выдержка, и внимательность, и ещё правильная оценка роли командира. Или наоборот — неправильная. Для тренировок коллективного боя были нужны напарники, но мы решили обойтись без них. Самые умелые охотники обычно шли впереди каравана или прикрывали тылы. Там выше риск быть разодранным хищниками, но зато они действовали самостоятельно без оглядки на команду десятника или сотника. При моей ловкости я вполне мог претендовать именно на такую роль. В один из дней погода резко испортилась. Ещё вчера стояло условное лето, пусть и без привычной местным влажной жары, а уже сегодня поутру выпал первый снег. Холодный ветер нёс вдоль гор тёмные снежные облака. Народ попрятался по тёплым норкам, в поселении стало совсем пустынно. И лишь отдельные индивиды с большим шилом в заднице продолжали изнурять себя однообразными практическими упражнениями.

Параллельно с тренировками стал регулярно захаживать к мастеру-оружейнику. Старик загорелся большим желанием изготовить полноценный боевой клинок из настоящей чёрной бронзы — подлинной вершиной его профессии, причём, клинок этот впоследствии станет моим. Он слишком стар и давно готовится к смерти, деньги ему почти не нужны, хотя мне пришлось изрядно потратиться на закупку бериллов и плавленой меди у диких горцев. Я бы предпочёл рассчитаться с ними доставшимся от республиканского путешественника товаром, но мастер вовремя предупредил о том, что тот товар входит в запретные списки для торговли. Купцам их предложить ещё можно, а вот горцам ни-ни. И пусть я тоже такой же дикий горец, как и они, большой скандал с республиканцами здесь никому не нужен. Печаль. Деньги-то вытекают буквально сквозь пальцы. Зато навыки работы с сырой силой у меня знатно подросли, как и чуток увеличился выход полезного продукта. Все попытки повторить другие известные мне приёмы силы в производстве металлических изделий оказались бесплодными. Сам же мастер неспешно перерабатывал обрубки волокнистого дерева в древки для стрел и спицы для тележных колёс. Со спицами и древками дротиков он давно наловчился, вот с более тонкими стрелами возникло множество трудностей. Ровной получалась лишь одна готовая заготовка из сотни. Требовалось тщательно подбирать режимы запаривания основы, её последующего расщепления и финальной сушки. Но мастеру работа нравилась, он даже забыл про больные ноги. А ведь ему ещё предстоит ковать клинок из настоящей чёрной бронзы, когда я наберу нужное количество особого металла. Отходы же у него все шли в дело. Благодаря моим советам, он приспособил негодные древки стрел на тонкие спицы колёс с натяжкой и переплетением, как на велосипедах из моего мира, бериллиевая бронза прекрасно справлялась с ролью подшипника скольжения при заметном снижении веса всего колеса. Мы провели этапы прочностных испытаний и остались довольны. Местный аналог резины меня сначала заинтересовал в качестве мягкой накладки на подмётки сапог, но первая же попытка пропустить через неё жгут силы, привела к мгновенному разрушению накладки. Да и цена растительных компонентов для «резины» откровенно кусалась. Обойдусь замечательными сапогами Ра Руха, они обладают эффектом мгновенного затвердевания при ударе, как и весь комплект его доспехов. Мастер предлагал мне заказать у его местного знакомца типичную для наёмников кожаную броню из толстой шкуры мясного ящера. Я сходил вместе с ним, покопался в запасах неликвида, посмотрел предложенные образцы под взрослого бойца, и отказался, сославшись на то, что такая броня будет сильно стеснять мои движения. И это суровая правда. Броня тяжелая и, на мой весьма прихотливый взгляд — плохо продуманная. Зато мне приглянулся среди неликвидов старый потрескавшийся кожаный шлем с бронзовыми внешними нашивками. Его главным достоинством был внушительный внутренний демпфер из переплетённых хитрыми косичками человеческих волос, благодаря чему появлялся шанс удачно пережить падение на камни головой и даже удар палицы в темечко. Но его требовалось серьёзно обновить, дабы он вообще сохранился до первого опасного удара. Выкупив шлем всего за дюжину честных серебряков, любые доспехи стоили здесь очень дорого, уже в своей каморке намочил и щедро напитал его силой, изумлённо наблюдая, как быстро закрываются и зарастают почти сквозные трещины, исправляется былая кособокость и шлем приобретает черты нового. Замечательная работа хищных карликов со встроенными плетениями силы. Теперь у меня собирался полноценный комплект для опасных путешествий.

Хоть мне и настоятельно советовали внимательно приглядеться ещё к кое-кому из местных обитателей, я воздержался от излишнего любопытства. К чему мне знакомства с местными перекупщиками? Самоцветы? Так они столько заломят, что придётся их вразумлять, прямо как трактирщика при первой встрече. На начало весны я запланировать совершить несколько рейдов по стоянкам диких горцев, заранее разузнав, кто чего добывает и кто чем богат. К тому времени у меня появятся приличные запасы лишнего оружия на обмен, отхода от чёрной бронзы оставалось много, да и против хорошего мордобоя при торговле дикари вряд ли возразят. На успешный подкуп мне нужно много всего собрать. Другие племена приведут к гильдии наёмников своих лучших бойцов со щедрым приданым. Нужно чем-то выделиться на их фоне, иначе даже до отбора кандидатов не пробьюсь. В крайнем случае, как всегда, попытаюсь решить вопрос грубой силой, но и тут есть серьёзная опасность столкнуться с владельцем магической защиты. Против него поможет разве только клинок из настоящей чёрной бронзы, как и с тем карликом, но тут без малейшей гарантии. Маловато я про ту магическую защиту знаю, трактирщик нагло врёт, заявляя, что и сам не в теме. По глазам вижу, что врёт, хотя морду кирпичом старательно держит. Лишь старик рассказал о том, что в центре континента она широко распространена, все купцы, наёмники и городские стражники ею активно пользуются. Разбойники, естественно, тоже. И против обычного оружия она прекрасно работает. Как бы я ни тужился — защищённого магией бойца я даже не поцарапаю. Верилось в это с большим трудом, а во что мне ещё верить при скупости достоверных сведений?

— Скажи нам, Уса, — обратился к трактирщику толстый Сум Рок, когда тот подавал на стол еду, — кто тот странный чёрный малец, изредка мелькающий в твоём большом каменном доме? Похож на кого-то из наших и в то же время не похож. Мы поговорили друг с другом, все наши отпрыски сейчас при больших шатрах на наших стойбищах. Привечаешь чужака? — В голосе прорезался заметный нажим.

Говорилось это на горском наречии, но Сар Тон прекрасно его понимал и сам говорил на нём. И уже когда-то зарёкся спорить с вождями горцев, особенно с теми, кто постоянно живёт в селении. Они слишком уж хорошо устроились, завязав на себя выгодные торговые договоры. Порой горцы только кажутся глупыми и наивными. Хитростью и подлой злобой они легко превзойдут большинство условно — цивилизованных людей. Да и сила за ними тоже водится. Только у этой парочки Сум Рока и Пса Рока личные свиты насчитают под четыре дюжины толковых бойцов. И они сейчас весьма близко, большое стойбище примерно в часе ходьбы от селения в низине. Собственно, потому-то эта парочка и контролирует торговлю с дикими племенами, собирая с других племён приличную дань. Многим тут давно хотелось от них избавиться, а вожди других племён мечтали занять их место. Вот только боялись получить вполне ожидаемый ответ. Благодаря хорошим доходам, племена этих вождей изрядно разжирели прямо как они сами. И если даже их всех как-то загнать в леса к ящерам, то вскоре получим скрытые диверсии и регулярные нападения на доставщиков продовольствия в селение. С горцами шутки плохи. А потому идея стравить племя «пацана» с этими типами выглядит вполне привлекательно. Всем будет лучше, когда одни горцы вырежут других горцев. Он же даже дохода не потеряет, так как тоже платит дань, обслуживая эту парочку без всякой платы каждый день.

— Он такой же Рок, как и вы, — ответил Сар Тон вылупившимся и громко поперхнувшимся важным дикарям. — Я не скажу, откуда он сюда пришел, возможно, даже пересёк разделяющий долины горный гребень. Но в том, что он прирождённый Рок у меня не возникло ни малейших сомнений!

Вспоминать досадное поражение и минуты слабости было реально больно. Вожди недоумённо переглянулись и громко рассмеялись, держать руками за затрясшиеся огромные животы.

— Должно быть, ты крепко ударился головой, Уса, — гаркнул Пса Рок, с трудом сдерживая порывы распиравшего его смеха. — Недоносок и уже Рок… — его снова затрясло от хохота.

— Выдай его нам, мы спросим! — Жестко потребовал Сум Рок, перестав трястись и взглянув на трактирщика твёрдым взглядом уверенного в себе повелителя. — Или ты предпочтёшь его общество нашему желанию? — Добавил он с хорошо слышимой угрозой.

— Сейчас его нет здесь, — Сар Тон покачал головой. — Он уходит и приходит, когда ему этого захочется, — говорить правду всегда приятно, особенно когда она сильно раздражает оппонента.

— Мы сами разберёмся с ним, а ты промолчишь о нашем интересе и разговоре, — поддержал Пса Рок Сум Рока с такой же недвусмысленной угрозой в голосе.

В другое время бы Сар Тон затаил обиду и подмешал хитрых снадобий в еду. Есть у него кое-что специально на такой случай. Вряд ли бы их животы от этого лопнули, но избавляться от излишков им бы пришлось декаду с изрядным напряжением нутра. И все слабительные снадобья оказались совершенно бессильны. Или есть ещё одна смесь. От неё постоянно тянет в сон, а кишки наоборот расслабляются. Но зачем портить и так далёкие от взаимного благополучия отношения, когда «пацан» всё сделает за него? Если и не сам, то с помощью родичей, заодно избавив селение от чрезмерно зажравшихся соседей. Разве только его нужно правильно предупредить.

Поздним вечером, уже в наступившей темноте, трактирщик проявил заметную инициативу, рассказывая о ближайших племенах. Сколько там бойцов, чем вооружены, с кем ведут дела и с кого собирают оброк. Ага, это как раз про приходящих к нему каждый день жирдяев. Два союзных вождя. Их имена мне безразличны, внешность вызывает исключительно презрение и рефлекторную агрессию. Откуда только берётся. И вообще к чему этот разговор? Открыто спросить? А… мне, оказывается, нужно знать о ближайших соседях, а глазки так забавно бегают. Темнит мужик, ой темнит. Наверняка те жирдяи меня всё же заметили и проявили интерес. Кто таков, откуда, почему перед ними не приседаю и выражаю рабскую покорность, как остальные дикари? Судя по количеству бойцов в их личных свитах и племенах, с ними тут считаются. Вернее — разумно опасаются и терпят. И если я устрою показательную зачистку, кто-то будет радостно потирать потные ручонки. А кто за неё мне заплатит? Вот это меня куда больше беспокоит. Ладно, сначала нужно провести разведку и выяснить реальную цену возможного заказа. Будущий наёмник должен знать себе цену.

Рано утром ещё до прихода клиентов… а как их теперь называть, попытался вывести трактирщика на откровенный разговор. Но тот так ловко выкручивался и юлил, что я быстро понял — платить он категорически отказывается. И даже взять на себя малую часть ответственности за дело опасается. Судя по косвенным намёкам, я вряд ли найду понимание и у других значимых персон города. Все ждут, пока кто-то сделает то, что всем нужно. Иначе бы давно подрядили кого-то для решения скользкого вопроса радикальным образом. Скверно. А как должен действовать настоящий вождь или сын вождя? Тех двух жирдяев однозначно в утиль. Против их существования выступает моё чувство прекрасного. А вот с их племенами нужно что-то придумать. Идея заявиться их новым вождём выглядит весьма привлекательно. Вот тогда отдельным хитрецам тут конкретно поплохеет. Пора начинать.

В этот раз жирдяи в пышных меховых одеяниях заявились жрать вместе с охраной. Шесть дюжих молодцев в меховых накидках на кожаных доспехах против меня одного. Я наблюдал за ними с приличного расстояния, определив, откуда они все такие красивые пришли. У них, оказывается, здесь свой маленький квартал из шести каменных домов за одним общим забором. Хорошо обустроились. Раскинул чувства, пытаясь натянуть их на тот квартал, ибо сквозь толстый камень ауры не просвечиваются. Кто-то там определённо остался, трудно определить кто и сколько. И ещё проявилось явственное чувство лёгкой опаски, предупреждая, что соваться туда без должной подготовки глупая затея. Нужно продолжить наблюдение, заодно одевшись поприличнее. В тёмных доспехах я смотрюсь на снегу, словно блоха на чистой тарелке. Мастер-оружейник меня сегодня ждёт, заодно подскажет, где здесь разжиться белой тканью. До темноты я привычно нарабатывал чёрную бронзу, старик же сгонял к своему знакомцу, притащив подозрительно лёгкий снежно-белый меховой костюм на взрослого мужчину. Чего было. Белые или хотя бы бело-серые ткани искать бесполезно, их никогда тут не видели. Денег… я так скоро разорюсь. Полторы сотни честных серебрух и это минимальная цена, о которой он смог договориться. Прельщает лишь заметный отклик при вливании в костюм силы. Проверка на затвердевание при ударе… провалена. Но сила куда-то расходуется. Помучив глаза, я всё же нашел множество встроенных в кожу и шерсть тонких плетений, ничего похожего в доставшейся мне памяти нет. Зато знаний хватит на переделку костюма под свой рост и размер вместе с доспехом. И пусть кто-то терпеливо ждёт моего возвращения, волнуется, мёрзнет. На дворе приличный морозец с порывами колючего ветра. Я им глумливо посочувствую.

За ночь сделал лишь малую часть дела, слишком сложно резать кожу, сохраняя и удерживая целостность встроенных в неё плетений. Обрезки кожи тоже пойдут в дело, из них нужно пошить капюшон и маску для лица. Чтобы на снегу увидели лишь очередной сугроб вместо человеческого тела. Старик был даже рад, что я остался у него пересыпать день. Нравилось ему моё молчаливое общество. Может, он видел во мне возможного наследника, продолжателя дела жизни? Я просто боялся его о том спросить. Одного случайно вылетевшего слова хватит убить робкую надежду, что в его возрасте чревато. А он мне пока нужен. Разузнал у него подробности о заинтересовавшихся мною вождях и их племенах. Они демонстративно игнорировали его мастерскую, ибо им хватало своего оружия, а все излишки они перепродавали таким же дикарям. Торговали напрямую с республиканцами, да и уходящие с караванами купцы часто останавливались около их стойбища, скрытно догружая телеги. То есть они тут не сами по себе, а в сложившейся годами системе тайной торговли чем-то запретным. Крепко повязаны с ней важные люди. И тут появляюсь я такой красивый весь в белом. Хоть в пещерах прячься. Если сейчас отступлюсь — себя перестану уважать. С этой мыслью продолжил аккуратно перешивать меховой маскхалат.

Утром старик принёс известия о появлении в поселении множества вооруженных дикарей. Пока те ведут себя сдержанно. Ходят, чего-то высматривают. Или ищут кого. Но местные уже обеспокоились, готовясь защищать собственное добро. Сунулись к фактории республиканцев, вдруг те в курсе творящейся суеты, а там пусто. Все ушли через ход под горами на другую сторону хребта, оставив только голые камни. Даже стёкла из окон забрали. Впрочем, подобное уже бывало в холодные зимы. Сейчас же пика до холодов ещё декады три, настоящая зима только началась. Беспокойство жителей усиливалось. Все дружно забаррикадировались по своим домам и ждут возможного нападения. В своём доме, говорят, и стены помогают. Старик облачился в свою старую наёмничью броню, повесил на пояс две ухватистых палицы и короткий клинок. Ждём гостей. Я же снова завалился спать, когда начнётся — меня разбудят. Выспался хорошо к самой темноте, нас опять все подло проигнорировали. Старик сильно вымотался и перенервничал, сменил его на дежурстве, продолжив монотонное занятие. Постепенно я приловчился, и дело пошло быстрее. Штаны полностью готовы, меховые накладки на сапоги тоже. Проверил — сидят удобно. У куртки осталось укоротить правый рукав и пришить готовый капюшон. Маска для лица выкроена из лоскутков. Прихватив их нитками, намочил кожу, наложил на лицо и подал силу из источника. Швы быстро срослись в единый кусок, форма удачно повторила мою физиономию. Посмотрелся в отражение на полированном медном топоре. Едва выделяются только прикрытые мехом узкие щели для глаз. Продолжим. За спокойную ночь дежурства окончательно доделал костюм, приведя его в идеальное состояние насыщением силы. Наконец-то разобрался и в работе встроенных плетений. Помимо поддержания целостности и обогрева владельца, они обеспечивали эффект дополнительной маскировки, мех практически сливался со снежной поверхностью. Как именно это работало, я не смог разобраться. Лёгкое движение силы и окрас меха полностью меняется вместе с изменением внешней фактуры. Даже подумал, что этим свойством изначально обладал ещё живой носитель шкуры. Снова долго смотрелся в отражение, ища очевидные изъяны получившейся маскировки. В снегу вряд ли кто заметит, разве только по ауре отследят. Но я уже догадался — сходными талантами здесь владеют считанные единицы. И то, наверное, больше рассказывают, чем реально владеют.

На четвёртые сутки переполох в селении окончательно успокоился. Местные поняли и даже осознали — горцы старательно ищут кого-то постороннего, лично к ним у них особых претензий пока нет. Выставили патрули и ждут. Можно смело расслабиться и перестать дёргаться от каждого шороха и пугаться сильного порыва ветра. Дикарям скоро надоест напрасно мёрзнуть, и они вернутся к себе в стойбище к тёплым очагам, мягким бабам и многочисленным детям. Плодятся ведь как те ящеры. Я тоже ждал. Ждал удобного момента, чтобы тихо выскользнуть за околицу поселения, там есть защитная стена примерно в два моих роста и что-то напоминающее закрывающееся ворота. Правда, закрывались они, наверное, при первой же и последней проверке сразу после постройки. Чтобы понять, куда дальше лезть и с кем говорить, нужно тихо взять языка, сработав под лесного ящера. Те были условно теплокровными, могли сохранять тепло внутри тела, с морозами становились только злее и опаснее. Они затаивались на несколько суток в снегу, чтобы в удобный момент броситься на зазевавшуюся добычу. Иногда ящеры прятались группками по три-четыре особи. Хоть здесь их изрядно проредили ещё по теплу, с холодами наверняка новые подтянулись. Горцы благоразумно перемещаются только отрядами по пять-шесть человек, потому отбить невольного информатора будет весьма проблематично. Или есть и другой вариант. В их маленьком квартале люднее не стало. Вожди так и жили там с ближним кругом и несколькими телохранителями, отгородившись от своих соплеменников. Старик по моей просьбе зашел проведать трактирщика, купил у него чуток продуктов, обсудил последние известия. Того ввели в большое разорение, ибо столовались наглые горцы именно у него. Платить? Больно надо. Обойдётся. Вспомнили и меня недобрым словом. Куда-то мелкий подлец запропастился, а им теперь последствия разгребать. А я-то надеялся на серьёзную эскалацию конфликта.

Продумав все подходящие варианты, решил всё же рискнуть. В темноте пробрался прямо к логову вождей, перемахнув через каменный забор и затаившись на засыпанной снегом плоской крыше самого большого строения без окон. Скорее всего, это был склад или закрытый загон для ящеров. Со всеми возможными предосторожностями медленно растянул и обострил чувства, словно при охоте на осторожных сурикатов. Тишина и покой. Но радоваться рано. Потянулись часы наблюдений и ожидания удачного момента. Достаточно быстро определил, что территорию охраняет всего шестеро бойцов. Как охраняет? Просто выходили раза три за день несколько хмурых мужиков из отдельного домика, внимательно оглядывались по сторонам, проходили два-три круга по натоптанным в снегу тропинкам внутри забора и прятались обратно в тепло. От сторожевой собаки было бы куда больше пользы, да вот беда — где бы её ещё тут взять? Разве ящера приручить. Нюх и слух у него отменный, свистит он громко, сойдёт вместо лая. Я же ждал удобного момента, чтобы незаметно проникнуть в центральный дом, благо кроме двух толстяков туда захаживала только прислуга, чтобы подкинуть дров в печку. Сами вожди уходили утром в трактир и возвращались только к темноте. Просидев на крыше целые сутки без всякой пользы, в ночной темноте вернулся в свою каморку на постоялом дворе, ловко взобравшись по стене и проникнув через окно. Вещи вроде бы лежали на прежнем месте, однако их кто-то трогал. Стоило проверить, всё ли сохранилось. Ага, из рюкзака пропали мешки с монетами, ягодами силы и товар от республиканского путешественника тоже куда-то задевался. Осталось примитивное оружие, одежда, рюкзак, да и всё. Что же, трактирщик оказался гораздо глупее, чем я думал. Хрен с ними с деньгами. Без ягод силы я тоже как-то перебьюсь. Вот лука реально жалко, за него я уже хочу убивать с особой жестокостью. Придётся трактирщика вразумить, но только после того, как разберусь с дикарями.

— Вы меня искали, но я нашел вас первым… — тихий злой шепот мгновенно выморозил воздух в хорошо протопленной комнате, толстые клиенты застыли с открытыми ртами, прекратив неспешный трёп ни о чём.

Пробраться в дом вождей после детальной разведки оказалось очень просто. Замки на дверях отсутствовали как явление. Зайти следом за сгорбленным истопником, спрятавшись в тёмном углу и все дела. Истопник даже не смотрел по сторонам, следуя по одному маршруту от дровяного сарая к печке и обратно. Очень старый весь белый от седины горный дикарь в простых тряпках на теле. Но при этом именно он вызывал у меня самую заметную опаску. И вроде бы аура вполне обычная, чуть ярче, чем у других дикарей. Тяжелая шаркающая походка, опущенный в землю давно потухший взгляд. Но он ходит в простой тряпке по холоду и легко тащит в руках весьма приличную по весу вязанку дров. Знающему человеку одно это уже о многом говорит. Оружия при нём не видно, но и простой камень в его руке может стать реально смертоносным. Его присутствие могло спутать все мои планы. Но при его встрече с телохранителями вождей я отметил, что он абсолютно глухой, так как те общались с ним исключительно жестами, приказывая ему притащить дров к ним в отдельный дом. Вариант намеренного притворства старика я отбросил. Зачем это ему? И даже если это так, то он вряд ли захочет защитить толстых вождей. Уж очень велика между ними социальная разница.

— Ты чей мурд? — Первым отмер правый от меня вождь, постаравшись придать своему голосу твёрдость, медленно поворачиваясь ко мне на голос.

И назвал меня при этом очень нехорошим словом. Типа нагулянный плод отвергнутой нормальными мужчинами уродливой женщины.

— Мясному ящеру незачем знать род и имя того, кто вскоре сдерёт с него шкуру, — я открыто проявился из тёмного угла, сменяя тёмную маскировку на естественный для шкуры белый цвет.

Как оказалось, при моём желании и подаче силы, мех может приобретать практически любой окрас — серый, чёрный, серо-коричневый в тон голым скалам с проявлением их внешней фактуры. Разве только расход силы заметно возрастал.

Оба толстых вождя повернулись ко мне лицами, а в их взглядах отчётливо проявился страх. Они быстро поняли, кто именно к ним явился и чем он реально владеет. Воздух в комнате наполнился скверным запахом.

— У вас есть ровно две попытки угадать, почему вы до сих пор ещё живы… — предложил им подумать о бренности существования. — Даю подсказку. Вырезать ваши племена под корень для меня лёгкое развлечение на пару тёмных зимних ночей. Вы здесь слишком слабы и слишком глупы. Лесные ящеры и то более опасны. Вашими черепами даже похвалиться перед соплеменниками нельзя. Засмеют.

— Кто ты такой, чтобы над нами насмехаться?! — Возопил левый толстяк, походу, до кого-то ещё плохо дошла тяжесть момента или привычная спесь начисто затмила разум.

— Осталась лишь одна попытка угадать, — я обворожительно улыбнулся, впрочем, за меховой маской лица не видно, но демонстративное покачивание чёрного матового стилета в руке должно тонко намекнуть на весьма толстые обстоятельства.

— Тебе за нас не заплатили! — Выдохнул второй вождь, оказавшись гораздо умнее своего коллеги по общественному положению.

— Верно… — я демонстративно спрятал стилет под одежду. — За ваши головы действительно отказались платить, но из-за ваших же глупых желаний и поползновений я понёс весьма чувствительные потери. Вы ещё способны откупиться от кары, удовлетворив моё любопытство и меркантильные интересы.

— Но кто ты такой? — Левый толстяк ещё на что-то надеялся, давя на меня голосом.

— Для вас я просто Рок, — ответил ему ледяным тоном. — Кто в этом сомневался, обычно жил плохо и недолго. Желаете проверить? — Я снова протянул руку под одежду к стилету и демонстративно вынул её с раскрытой пятернёй. — Скверно марать чёрную бронзу дрянной кровью…

— Погоди! — Выкрикнул правый, противно заколыхавшись всем жирным телом. — Сум Рок слишком много насыпал себе порошка радости, плохо видит, кто сейчас стоит перед ним.

— А кто? — Названный Сум Роком жирдяй продолжал упорствовать в желании скорее помереть от неестественных причин.

Резкое выбрасывание из рук и ног жгутов силы, слитное движение и я уже крепко держу в захвате его голову, подчёркнуто медленно напрягая отчётливо хрустнувшие позвонки, поворачивая её к себе вылезшими из орбит глазами.

— Отпусти!!! — Тонко заверещал толстяк, снова обильно испортив воздух в тёплой комнате.

— Отпустить? — Я повернул закрытое белой меховой маской лицо к его компаньону, тот лишь прикрыл веки и кивнул, не в силах что-то членораздельно выразить.

Слишком уж быстро для него всё произошло. Мой рывок был стремителен как бросок голодного ящера к зазевавшейся жертве.

— Хорошо, — я резко отпустил голову и так же стремительно переместился на прежнее место.

Ощупанный мною толстяк остался с повернутой головой, слишком медленно соображая, что вообще с ним произошло. Порошок радости штука скверная.

— Чем мы можем перед тобой повиниться, Сюр Рок? — Облегчённо выдохнув, спросил правый вождь.

«Сюр» на языке горных племён означает «достойный сын» или скорее — «первый достойный сын достойного отца, наследник». По сути, это настоящее признание, пока лишь на словах. «Сум» же, как назвали любителя порошка радости — это «важный, заслуженный». И теперь я могу вспомнить, как зовут умного вождя. Пса Рок. «Пса» — «мудрый, справедливый». Это, конечно сильно сокращённые имена, должны присутствовать ещё самоназвания родов, упоминание отца, главного стойбища племени и ещё много дополнительных слогов, в которых подробно раскрывается, чем племя владеет и чем знаменито. Для нас эти подробности сейчас лишние.

— Вам стоит приложить все силы и возможности, чтобы меня без лишних проверок приняли весной в гильдию наёмников, — при этих словах лицо Пса Рока заметно вытянулось. — У меня слишком мало желания вставать над вашими соплеменниками и объединить все местные племена под своей рукой по отеческому пожеланию, — лицо умного вождя вытянулось ещё больше, второй тоже что-то стал осознавать, громко сглотнул слюну и застыл с приоткрытым ртом. — Гораздо интереснее уйти с караванами в более людные края и посмотреть, как там живётся. Я слышал много рассказов отца, теперь хочу убедиться в их правдивости, — лгал я вполне уверенно, заранее продумав легенду для местных, чтобы она вызывала у них минимум противоречий.

Откуда дикарь мог узнать тайные техники силы и освоить их для практического применения? Почему легко говорит на «Общем» языке, как будто он у него вообще родной? И много чего другого, на чём я постоянно палюсь, вступая в контакты с местными обитателями. Они скорее поверят, что мой отец пришел сюда из цивилизованных краёв, облагодетельствовав семенем красивую горянку или сразу нескольких. Занял место вождя какого-то дикого племени и теперь подбивает обученных воинским премудростям сыновей на великие подвиги. Выглядит логично? Вполне.

— У меня сейчас весьма трудный выбор, — продолжил я вдохновенно врать. — Ваша суета и действия хорошо известного вам хозяина постоялого двора прямо подталкивают к исполнению отеческого пожелания, ибо здесь уважают только грубую силу, забыв про силу гласа разума. Позже моё желание путешествий всё равно осуществится, когда меня сменит младший брат… — оба вождя выглядели подавленно, ибо наконец-то осознали глубину медленно, но неизбежно надвигавшейся проблемы. Или уже не проблемы — тут уместнее применить другое слово.

Если появился один наглый пацан, с кем приходится договариваться, вместо простого и привычного решения, то их может запросто оказаться и два. А то и все три. Но ведь должен иметься где-то ещё и источник наглых пацанов. Ещё более наглый и амбициозный папаша. Местным вождям уже пора сильно напрячься, чтобы хоть что-то противопоставить его далеко идущим интересам. Объединяться племенами, готовить лучших бойцов, вести идеологическую работу, привлекать наёмников. И моё достаточно скромное предложение способно дать им самое ценное, что вообще может быть в такой ситуации — время.

Всё же в вожди выбиваются далеко не последние индивиды из общей массы. Меня правильно поняли и даже согласились с моим списком претензий, после того, как я заявил, что легко обойдусь без публичного признания и постоянной демонстрации всяческого уважения с ритуальными приседаниями. Достаточно просто всех проинформировать, что я почётный гость из дальних краёв, которому нужно всемерно помочь в его желании путешествий. Это их мало обременит и озаботит. Заодно стоит намекнуть трактирщику, чтобы он вернул всё, на что покусился по скудоумию, иначе кто-то лишится хорошего источника вкусной еды. Я загляну к нему к следующей ночи, сделав вид, как будто ничего не заметил. А если замечу, пусть он вспомнит мои слова. Предупреждал же. И раз у вас хорошие отношения с гильдией наёмников, то я избавлю вас от своего общества с первым же вышедшим в обратный путь торговым караваном. Чужие богатства и секреты меня мало волнуют, но если есть что-то интересное на обмен — я готов сотрудничать. Нет, порошок радости кушайте сами. Неужели более ничего? Печаль.

Собственно, эти типы поддерживали здесь контрабандный канал торговли запрещёнными наркотиками, считая их великой ценностью. Все их накопления в них же и обращались. За дурманный порошок другие племена горцев с радостью отдавали всё вплоть до самых красивых девушек. Ага, таких же «красавиц», как родная сестра моего нынешнего тела. Выменянные у других ценности они несли республиканцам за тот же порошок, те более ни с кем им не торговали, соблюдая какие-то внутренние законы. Порадовать меня толстяки могли разве только горстью личных самоцветов, брезгливо отказался. Выполнят наш договор — и хорошо.

Сар Тон взглянул в сторону вошедшего в дверь его таверны «парня» в очень необычной белой меховой одежде и сглотнул тягучую слюну. И даже полный заряд его защитного пояса перестал радовать. А какая могла сложиться красивая комбинация? «Парень» ожидаемо устранял толстых вождей, а мы вместе с Ас Муном устраняли «парня». Против двоих сработанных бойцов с магической защитой вся его скорость и все его трюки абсолютно бессильны. Возмущённым горцам позже отдали бы тело и вещи, дабы те устроили достойное частых упоминаний ритуальное сожжение своих лучших соплеменников на теле их убийцы. Нынешними вождями многие сильно недовольны. Отделились, обособились, замкнув на себя выгодную торговлю. И на случайно освободившиеся места хватает более достойных претендентов. С кое-кем удалось заранее обо всём договориться, потому горцы воздержались бы от безрассудных действий до момента поимки убийцы. И если за «парнем» кто-то позже придёт, всегда можно указать верное направление для справедливой мести. Он всегда останется в стороне и всегда с прибытком. Но «парнем»… пора вообще перестать его так называть — тварь звучит куда лучше, тварь ловко переиграла и его, и всех остальных, как-то договорившись с Сум Роком и Пса Роком. Теперь он их почётный гость из дальних краёв и об этом уже знают все горцы ближайших племён. А ещё ему прямо намекнули вернуть всё, на что он покусился. И ведь как-то узнал, тварь. Он, конечно, мог легко забраться в окно по стене, а затем и выбраться обратно. Надо было активировать сенсор в венце. Забыл. Теперь придётся как-то выкручиваться, раз горцы вписались за него. Ладно, монеты. Уже все положил на прежнее место. Куда хуже с ягодами силы и инструментами из хорошей стали от республиканцев. Откуда только они у него? Кто-то ещё торгует через хребет? Сур Лим вряд ли вернёт то, что ему сильно приглянулось. А за зарядку пояса пришлось отдать многое, белые монеты того давно не интересуют. Хорошо хоть утаил от него странный метатель твари. Однозначно работа древних мастеров, как бы ещё до имперских времён или периода начального становления империи. Должна дорого стоить, если найти ценителя. Его и натянуть-то не удалось должным образом. Неужели тварь может или просто таскал находку в заплечном мешке? Ладно, от ожидаемых претензий, с большой вероятностью перерастающих в потасовку, постараюсь отбиться, Ас Мун терпеливо ждёт за дверью, поможет утихомирить мелкого наглеца. Но что делать дальше? Если тварь договорился с дикарями, то деловая репутация сильно пострадает. Или придётся выкатить им щедрые отступные, как раньше. Проклятье!

— Давненько не виделись, — поприветствовал его «парень» весёлым тоном, подойдя ближе. — Надеюсь, все мои вещи ещё на месте? — И так подчёркнуто ехидно ухмыльнулся.

Знает, всё знает, а может просто догадывается. И только сейчас стало видно, что под белым мехом скрыт какой-то необычный доспех, отчего фигура «парня» выглядит гораздо плотнее и массивнее. За спиной у него лёгкий заплечный мешок, оружия на виду нет, наверняка скрыто под меховой накидкой. Столь желанного стилета из чёрной бронзы найти в вещах не удалось.

— Есть к тебе выгодное предложение… — Сар Тон наконец-то понял, как выкрутиться из скользкого положения. — Ты ведь хочешь уйти с караваном, так? — «Парень» кивнул и уставился на него заинтересованным взором. — Я могу замолвить за тебя словечко перед знакомым сотником, он придёт сюда с первым же караваном и первым же уйдёт обратно. В гильдии тот на хорошем счету, потому сможет выбить тебе белый платок наёмника всего с пары ходок, если ты сможешь достойно отличиться в пути. Но за это ты навсегда забудешь о кое-каких предметах в своём походном мешке.

— Там лежали предметы, о которых я не хочу забывать, — взгляд парня стал острым, и от него повеяло чем-то таким, отчего захотелось спешно закрыться.

— Тугой метатель с парой коротких дротиков из серого металла на месте, — трактирщик ощутил стекавшие по его спине капли холодного пота.

— Сейчас тебе почти удалось выкупить жизнь, — медленно проговорил «парень», вглядываясь своими страшными чёрными глазами прямо в душу. — Но чем теперь ты сможешь гарантировать крепость своего слова? Веры тебе больше нет, ты её полностью утратил. Что у тебя есть такого ценного, сравнимого с весом предлагаемой тобой услуги? Вижу кое-что новое на твоей голове, да и защитный пояс наверняка спрятан под одеждой. Если ты понадеялся провести меня пустыми словами, то сделал это зря. Дай мне твой венец и пояс, я верну их тебе сразу же, как только твой знакомый сотник даст слово, и я поверю ему.

От осознания его слов резко перехватило горло, и затряслись руки. Отдать пояс и венец?! Немыслимо! Нужно наказать его! Ас Мун всё слышит и обязательно поддержит. Но… Проклятая репутация! Наверняка тварь всё хорошо продумал, и о его хитрых делишках узнают пришедшие с караванами наёмники. Кто-то обязательно разболтает. Потери будут куда больше, чем стоит армейский венец и комплектный пояс, а может и самая дорогая форма, о которой он давно мечтает. И ведь всё сам, всё сам, отчего обиднее всего…

— Ты ведь знаешь, что для тебя они совершенно бесполезны? — Спросил Сар Тон, желая проверить неожиданно пришедшую в голову догадку.

Возможно «парень» и не парень вовсе. А кто-то давно живущий переселился в новое молодое тело с какой-то далеко идущей целью. И он может оказаться буквально кем угодно, вплоть до полноценного боевого мага из старших семей имперского ядра. Это легко объяснило бы все отмеченные за ним странности разом. Ну, почти все.

— В отличие от некоторых, — снова медленно проговорил «парень», — я стараюсь придерживаться очевидных норм приличия. И до прямого нарушения тобой достигнутой сейчас договорённости к залоговым вещам вообще не притронусь. Спрячу в поясную сумку и буду всегда носить при себе до момента нашего счастливого расставания. Да и не нужны они мне, собственно, — сказано было с такой подчёркнутой небрежностью, что реально верилось.

Действительно мудрые слова, если сейчас отстраниться от лишних эмоций. И за ними хорошо виден большой жизненный опыт, которым принципиально не может обладать подросток его возраста, будь он трижды сыном вождя диких горцев или даже отца из цивилизованных краёв. С такими людьми нужно всегда полюбовно договариваться, пока они сдерживают собственную агрессивность. Но отдавать пояс, пусть и временно до весны, всё равно жалко!

Вот я и увидел, как выглядят настоящие магические вещи. Не жалкие кустарные поделки хищных карликов, а произведения высокой технической или техномагической культуры. Особенным взором в них вообще хрен чего разглядишь. Собственно, магических вещей у трактирщика было ровно две. Первая — это венец на голову. Тонкая металлическая складывающаяся пополам дужка, закрепляющаяся на череп со стороны затылка. В затылочной части имеются две тёмные овальные пластины, которые должны плотно прилегать к голове, а спереди металлические дужки оканчивались двумя перламутровыми жемчужинами, плотно прилегавшими ко лбу чуть выше надбровных дуг. Я мог догадаться, что это устройство мысленного интерфейса для управления другими магическими устройствами. Вот таким другим устройством был толстоватый на вид матерчатый пояс телесного цвета. Легко складывался или скатывался в рулон, как самая обычная ткань. Но именно это пояс должен создавать вокруг тела владельца невидимую даже моим особенным взором тончайшую плёнку защитного силового поля. По рассказам мастера-оружейника, её невозможно пробить обычным оружием, пока в поясе достаточен запас силы. Вот с зарядками поясов имелись какие-то ограничения, но тут достоверная информация обрывалась. Для меня эти вещи были совершенно бесполезны, ибо требовали авторизации владельца по каким-то ключевым параметрам, наверняка завязанным на ауру. Оружейник говорил, что в цивилизованных краях есть способные взломать авторизацию особые специалисты. Они могут отвязать магическую вещь от прежнего владельца и привязать её к другому. Но за услуги они обычно берут очень дорого, и в совершенно иных деньгах, которых тут почти ни у кого нет. И если я собираюсь в те края попасть, то лучше прихватить с собой востребованного там товара. Оружие из настоящей чёрной бронзы вполне подойдёт, да и просто похожее на него удастся дорого продать. Чтобы избежать лишних соблазнов и сдержать данное слово, я приказал трактирщику сложить залоговые вещи в отдельный мешочек и завязать его тайными узлами. Верну в прежнем виде, как только так сразу. Уж и не скажу, что творилось у него в голове, по быстро меняющемуся лицу сложно определить, но он выполнил моё требование. И с тех пор стал просто образцом порядочности и договороспособности. Наверняка затаил большую фигу в кармане вместе с приличным камушком за пазухой, да и отравленный кинжал за спиной остро наточил. Но пока держит лицо и помогает мне тренироваться.

Мастер-оружейник выдал мне первую дюжину полностью готовых стрел. Мы заранее предусмотрели бронзовую накладку на дерево в месте контакта стрелы с тетивой, иначе вряд ли стрела выдержит силу натяжения, развалившись пополам вдоль волокон. Птичьих перьев для воздушного стабилизатора здесь нет, вместо них пришлось приспосабливать толстую щетину беговых ящеров, продевая её в тончайшие отверстия на древке. Наконечник простой четырёхгранный без обратных усиков. Главная его задача пробивать толстые черепа ящеров и сформировать широкий раневой канал в мягких тканях. Вряд ли удастся завалить живучую рептилию с одного попадания. Разве только удачно поразить её в маленький мозг, но это очень трудная задача. Стрелы выдержали практическую проверку, разваливаясь только после нескольких десятков попаданий в мешки с землёй. Слишком уж велика была энергия выстрела, порой стрелы пробивали мешки насквозь, втыкаясь в более дальние преграды. Понять бы, как отрегулировать силу натяжения лука, регулировка там точно должна быть. Пока же пользовался им как есть. Трактирщик в который раз глубоко проникся, он ведь попытался разок натянуть тугую тетиву и закономерно обломался, как и я при первом знакомстве с луком. А уж когда я показал ему мастерство метания стрел, быстро утыкав ими мешки-мишени на другом конце внутреннего двора, он вообще надолго погрузился в себя и престал отзываться на внешние раздражители. Расстояние там уже великовато для броска короткого копья, называемого здесь дротиком. Я, конечно, с насыщением силой мышц легко докидываю, вот точность попаданий уже сильно хромает, так как сказывается плохая баллистика дротика. Летит, куда ему только заблагорассудится. Нужно переделывать наконечник, древко сделать идеально ровным, вводить воздушный стабилизатор, как на стрелах. Тогда дело пойдёт лучше. Осознав потребность, заказал оружейнику и четыре особенных дальнобойных дротика. Мало ли где пригодятся.

В остальном же всё оставалось по-прежнему. Обильная еда, разносторонние тренировки, периодически заходил к старику потрепаться за жизнь и посмотреть, как он работает с деревом и металлом. Всю его медь, включая ранее готовые изделия, и даже грязный металл, который ему удалось выкупить у местных горцев, я уже переделал на чёрную бронзу. К изготовлению клинка из неё мастер как раз приступил, но это длительный медитативный процесс, рискует затянуться до наступления весны. Для тренировок он сделал из отхода пару массогабаритных макетов будущего клинка без заточки и ещё сделал мне типичный наёмничий ручной щит из какого-то особо стойкого дерева красноватого оттенка. Этим добром я озадачил трактирщика, тот, оказывается, умел хорошо им работать, разве только предпочитая брать в руку вместо клинка увесистую палицу или кистень. Ах, как ему хотелось меня ими отделать. Отделать буквально под орех или превратить в мягкую отбивную. Ему бы ещё скорости движений кто добавил — тогда был бы шанс. Пока же ему удавалось за счёт отточенной техники лишь теснить меня поначалу, заставляя уходить в глухую оборону. Но когда я более-менее освоился со щитом, перестав уклоняться от каждого удара, то ему пришлось изрядно попотеть. Даже активно работая двумя палицами, ему не удавалось оттеснить меня с занимаемого места. С двумя клинками дело обстояло чуть лучше, иногда проходили колющие выпады, от которых я мог только уклониться или отскочить, тем самым теряя позицию, что признавалось условным поражением. Так мы отрабатывали защиту ценностей и жизни нанимателя при наскоке разбойников. Защитник должен удерживать занятую позицию у охраняемого лица, пока его напарники разделаются с большинством напавших. Как по мне — совершенно идиотская тактика, но здесь так принято. И все наёмники отряда должны показать качественное умение, если рассчитывают на денежный заказ. Один раз попытались поменяться местами, я нападал, а он защищался. Закономерно, я пробил его блок первым же выпадом, и лишь осторожная сдержанность силы удара сохранила ему здоровье, но отнюдь не самооценку. Он даже сподобился попросить погонять его в щадящем режиме. Я ведь могу остановить удар в последний момент? Попробуем. В былые времена он больше полагался на магическую защиту. Она позволяла пропускать любые удары без опасения за жизнь, но это вело к растрате заряда пояса. Потому наёмники старались отражать выпады противника щитом или собственным оружием. Защита спасала лишь от единичных ошибок. Но с моей скоростью атаки и изворотливостью, я разряжу пояс противника раньше, чем он достанет меня. В бою один на один точно. Когда противников будет больше — разумнее всего спасаться бегством или атаковать только одного, прикрываясь им от ударов остальных. Есть и такая тактика для подвижных бойцов. Так как второго учебного противника трактирщику найти не удалось, я пытался изобразить условный «бой с тенью», привыкая к балансу клинка и нарабатывая мышечную память движений. С непривычки разболелись нагруженные мышцы и связки, боролся с болями вибрацией направляемой в ткани силы из источника. Боли временно отступали, появляясь вновь, стоило лишь отменить технику. Увеличив интенсивность движений, стал закреплять целительский приём на уровне рефлекса. Получилось лишь на восьмой день, когда я уже падал от переутомления и перенапряжения мозга. Зато теперь вибрацию силы мог гонять по всему организму, снимая болевые и усталостные симптомы. Да и мелкие ранки заживали прямо на глазах. Магия? Фиг вам. Карлики могли легко и быстро восстанавливать повреждения тела, снимать усталость и многое другое, просто применив на себя или кого-либо другого специальное плетение силы нужного спектра. Тут полной памяти мне не досталось, схватил лишь то, чем часто пользовался Ра Рух. Увы, и это для меня оставалось совершенно недоступным. Я придумывал более примитивные техники практически от безысходности.

В постоянных тренировках время пролетает совершенно незаметно. Внешние контакты сильно ограничены, я регулярно общался всего-то с парой человек. И вдруг выглянувшее из-за расступившихся плотных облаков яркое светило заставило застыть на месте и оглядеться по сторонам. Зима заканчивалась. Холодные ветра стихали, иногда с далёких низин по утрам поднимался тёплый воздух. Установившаяся ясная погода быстро растопила снега, талые ручьи пересохли, а леса и даже пологие каменные осыпи зазеленели. У горцев начался брачный сезон. Весной все племена соблюдают традиционное перемирие, друг к дружке ходят в гости, хвастаются, чем богаты, меняются товарами и выбирают себе новых половых партнёров, одновременно пристраивая старых. Тут не приняты браки до самой смерти. Обычно мужчины меняются женами раз в несколько лет, дабы подросли рождённые во временном союзе дети. Дети ведь принадлежат отцам и племени, а матери… с какого-то момента они становятся лишними. И лучше всего обменять женщин в каком-то другом племени. Таким образом, горцы удачно избегают близкородственного скрещивания, ибо племена малочисленны, решают проблему высокой мужской смертности, отчего на одного взрослого мужчину может приходиться до трёх взрослых женщин. Исключения составляют разве только семьи вождей. Вот там всё по-другому, у вождя образуются целые гаремы из политических жен и наложниц. А также заложниц, как мать моего нынешнего тела. Но вождь может подарить любую свою женщину понравившемуся ему соплеменнику, тем самым выразив большое уважение, а обменять такой подарок на кого-то уже неприлично. Потому некоторые брачные союзы становятся постоянными.

Сексуальная культура у горцев тоже своеобразна и весьма запутана. Она делится на публичную и тайную. Вот, при посещении гостями другого племени, они должны продемонстрировать свою мужскую состоятельность. Пляски с грузом на торчащем конце. А затем их могут пригласить в шатры временно оставшихся без мужчин женщин. Охотники ведь часто гибнут. Введение в половую жизнь подростков обеих полов тоже публично. Всех девушек, за исключением собственных дочерей, на весеннем пиру пробует вождь или его наследник. Просто «прочищая пути», как это у них говорится, демонстративно бросая семя лишь в ту деву, которая станет его очередной наложницей, а затем подарком отличившемуся соплеменнику. Ради этого порой большие интриги закручиваются, влюблённость она и диким горцам присуща. Парней же пробуют старшие, но ещё не старые женщины племени, решительно насаживаясь на них сверху и устраивая танцы бёдер и ягодиц, а также балуя тайными чарами лона, порой доводя парней до полного измождения множеством семяизвержений. Первый раз он такой первый раз. Чтобы запомнился на всю жизнь, у кого-то весьма короткую. В доставшейся мне с телом памяти обнаружились лишь жалкие осколки, но тут меня официально пригласили в составе представительной делегации на собрание вождей и других важных персон, где частично присутствовало всё подобное. Тусовка для местной элиты. Раз назвался почётным гостем — изволь соответствовать. Всё равно торговое селение Зуй оживёт лишь с приходом первого каравана. Ждать ещё больше трёх декад. А раз выгляжу вполне состоявшимся охотником, то и мужское достоинство должен показать. Для меня, мол, есть особая миссия. Тайная. Сложить два плюс два и догадаться смог бы и лесной ящер. Потомства от меня хотят, дабы прикрыться им от возможных притязаний моих братьев и папаши. Вполне в духе горских традиций. Хоть удалось пробить право выбора, с кем я это потомство сделаю. Привередлив больно, особое воспитание и всё такое. Ваших красавиц ублажайте сами, а мне нравятся стройные фигуристые девушки да после хорошей помывки с душистыми травами. Даже поясняющие картинки нарисовал, чтобы убрать возможные разночтения. Знаю я их. Подложат тех, на кого сами пускают слюну. Стоит отметить, что предложение оказалось весьма своевременным, мужское достоинство уже отчётливо топорщилось по утрам, но холодная вода и интенсивные тренировки заставляли его временно засыпать. А от привычных способов ручного сброса излишнего напряжения в штанах становилось только хуже и противнее. Метод почему-то не работал.

Впервые осматривал большое поселение горцев изнутри. Шатры из шкур, капитальные постройки из камней и известной скрепляющей субстанции. Поселение пустовало, большинство обитателей ушло в долину возделывать поля, включая женщин и детей. Осталась только охрана и обслуга важных персон. После завершения весенних полевых работ начнётся праздник открытия брачного сезона. Пахло в поселении скверно. Тут хоть отдельные отхожие места оборудованы, но ведь их ещё нужно хоть иногда чистить. Одомашненные ящеры тоже добавляют специфических ароматов. Что-то где-то протухло, что-то где-то сгорело. Оставаться в кольце стен категорически расхотелось. Лучше уж посплю в наполненном весенними запахами чистом лесу. Мне так гораздо привычнее и плевать на возможные опасности. Давно хотелось нажарить шашлыка из деликатесной вырезки лесного ящера. К сожалению, опасные лесные хищники сейчас держались на приличном отдалении от больших скоплений людей и их жилищ. У них тоже начался брачный сезон, они сбивались в группы и искали хорошо освещённые укромные места, чтобы отложить там яйца, а после какое-то время охраняли кладку. Позже они обязательно вернутся, изрядно оголодав и потеряв последние остатки осторожности, но сейчас ближайшие леса стали почти безопасны.

В путь мы собирались пару дней. Мне предстояло величественно гарцевать на молодом беговом ящере, якобы обученном и смирном. Зубастая тварь вдвое выше меня ростом сразу же попыталась откусить мне голову при первом же знакомстве. Парой крепких оплеух заставил ящера уважать будущего наездника. Такой язык он хорошо понял, опустив голову к земле, тем самым выражая покорность. А по ухмылкам горцев, я легко догадался, что это была очередная проверка. Седло это что-то с чем-то. Для ящера, наверное, оно и удобно, плотно прилегая к чешуе и шерсти, вот только наездник после короткого пробега будет ходить исключительно с широко расставленными ногами, держась за всё то, что находится между ними. Какая там демонстрация мужской силы, о чём вы. Пришлось срочно дорабатывать конструкцию, вводя дополнительные элементы. Посадка выше в отдельное удобное седалище, нужно переделать всю систему креплений, иначе отвалится, подтянуть стремена под свой рост и сделать их более жесткими. Соблюсти баланс общего центра масс. Уздечку тоже переделал, опасаясь свалиться при первом же рывке. Второй день учился сидеть на том, что в итоге получилось, и управлять норовистой рептилией с применением жгутов силы. Подсунули дурной неликвид, понимаешь. Но болезненные уколы и уверенная коррекция тела наездника относительно поверхности земли заставили ящера следить за моими командами. Горцы опять ехидно щурились, глядя на мои нелепые потуги, и лишь когда я провёл ящера три полных круга по огороженной полосе препятствий в хорошем темпе, их лица характерно вытянулись, а взгляды округлились. Понятно, до удовлетворивших меня кондиций ещё очень далеко. И седло нужно совсем иное, созданное с учётом особенностей эксплуатации, и воспитательной работы с рептилией хватит на целый сезон. В прошлой жизни я любил лошадей и регулярно выбирался за город к знакомым покататься. Когда возникало свободное время, естественно. Но ящер — это ящер. От лошади он отличается буквально всем и далеко не в лучшую сторону. Раз статус почётного гостя требует — придётся его потерпеть. Но впредь предпочту ходить по земле своими ногами.

Хитрые же вожди перемещались на крытых носилках с мягкими подушками под толстыми задницами. С восемью носильщиками на каждого. Кроме них в делегации присутствовали и их старшие дети. Кто там наследник, а кто просто сбоку-припёку, я не определил. Несколько мужиков среднего возраста и вполне обычного для горцев вида. Крепкие, жилистые, с чёрными спутанными волосами и горбатыми носами. Одеты, кто во что горазд — наёмничьи доспехи, юбки, как у земных ирландцев на голом торсе. Кожаный плотный нагрудник, наплечники, а всё ниже буквально напоказ, разве только хорошие сапоги с высоким голенищем. Так оригинально оделись два мужика помоложе остальных. Ну да, кубики пресса отчётливо выделяются, ровная линия бёдер и ещё кое-что торчит спереди. Надменные и даже презрительные взгляды. Но в мою сторону эти павлины посматривали с заметной опаской. Я ведь в доспехе карликов со шлемом на голове, да с новеньким длинным клинком на боку. На перевязи четыре дротика оригинальной конструкции с ярко блестящими золотом острыми наконечниками и окрашенными красным воздушными стабилизаторами. Кто-то видел мой примерочный бросок с поражением далёкой мишени и разболтал остальным. Да и слухи про молодого почётного гостя наверняка разошлись, один другого страшнее. Меня же их взгляды и ужимки откровенно веселили. И если бы ещё они чаще мылись…

На третий день мы выдвинулись в путь. В делегации ожидаемо собрались только мужчины. Выходили поутру, медленно спускаясь вдоль шумящей речушки в зелёную низину. Мимо полей с работавшими там людьми, мимо чего-то напоминавшего земной Стоунхендж, где из земли кругами торчали огромные каменные глыбы, а другие глыбы лежали на них сверху. Культовое сооружение давно забытого культа, или что-то функциональное. Сохранилось благодаря тому, что древние строили на века и даже тысячелетия. Дорога огибала непонятное каменное сооружение стороной, рассмотрел лишь внешний антураж. Загляну внутрь на обратном пути, если получится отбиться от коллектива. За закончившейся пологой террасой первой горной долины начался извилистый спуск на террасу другой долины, куда вела хорошо натоптанная дорога. За дневной переход к вечернему закату мы наконец-то достигли нужного места. Наверняка раньше здесь тоже было стойбище многочисленного горного племени, но теперь от него осталась только большая каменная стена с плоскими фундаментами каких-то давно разрушенных строений внутри. Свободного места было много, вышедшая раньше нас и прибывшая вместе с нами обслуга начала разгружать телеги и устанавливать большие шатры. Мы прибыли первыми, вожди других племён только подтягивались. Мне выделили отдельный большой шатёр в стороне от всех остальных, тем самым показывая гостевой статус и должное уважение заодно. Мой шатёр лишь немногим меньше, чем шатры двух толстых вождей. Пол застелен плетёными циновками, большое мягкое ложе, на котором можно лечь как вдоль, так и поперёк. Всё это подчёркнутое роскошество вызывало у меня лёгкую брезгливость, хотелось сбежать отсюда в лес или хотя бы отмыться от пота и пыли в чистой воде. Пусть даже и холодной с ледника. Благо хоть избавили от заботы о беговом ящере. В сгустившейся темноте я проскользнул мимо несших караулы бойцов и покинул пределы каменных стен, ещё при свете приметив поблизости полноводный ручей с чистой водой, где вволю поплескался и отёрся заботливо прихваченной жесткой мочалкой из травы. Теперь можно и спать в персональном шатре на мягкой постели.

К полудню следующего дня начали прибывать делегации других племён. От совсем маленьких — примерно дюжина человек при трёх телегах, до внушительных караванов из полусотни телег, к счастью, останавливавшихся за границами каменных стен и там же раскладывавших биваки, соблюдая какие-то правила этикета. Про меня временно забыли, разве только служки звали к накрытому столу или скорее — ковру. Быстро перехватив варёного мяса и печёных корнеплодов, я прятался в предоставленный шатёр и наблюдал за творившейся суетой с помощью раскинутых чувств. Ещё один вариант тренировки, позволявшей вовремя обнаружить направленное ко мне чужое внимание вместе с намерением. И про меня иногда вспоминали или даже обсуждали. «Запах» внимания периодически появлялся с разных сторон. То ли слухи разносили, то ли я стал важным информационным пунктом политической повестки диких горцев. А ведь, если внимательнее присмотреться — они далеко не дикие. У них даже существует общая политика различных племён, договоры, внутренняя торговля и много чего ещё. Просто другие видят лишь достаточно примитивный внешний антураж их жизни, да только. Вот племя, откуда родом моё тело и их ближайшие соседи — те были действительно дикари.

На следующий день, когда все вожди собрались и обсудили прошедшую зиму, меня через служек попросили выступить. С бегущего ящера метнуть дротики в расставленные на приличном отдалении мишени с силуэтами лесных ящеров. Раз просят — продемонстрирую. Собрался, надел доспехи, придирчиво проверил подтяжку седла бегового ящера, осмотрел предлагаемые цели с помощью изменяющего зрение приёма силы. Далеко. Предлагаемая для броска дистанция метров двести. Тут и просто докинуть сложно, а ещё и как-то попасть. На такой дистанции дротик летит не точно в цель, полого планируя по баллистической траектории. Нужно очень точно рассчитать силу броска, сделав поправку на ветер. Хоть он и слабый, но на такой дистанции уже сказывается. Сейчас бы хорошо зашел лук со стрелами, жаль оставил его в поселении. Ладно, если провалю попытку, может кто-то и успокоится.

Гордо погарцевав мимо громко галдящих зрителей в ярких одеждах… все вожди и их ближайшие родичи, направил ящера лёгкой рысью вдоль предполагаемого рубежа броска. В голову влезла аналогия танкового биатлона. Там тоже есть упражнения со стрельбой из пушки на ходу. Быстрый просчёт вариантов, насыщаю силой всё тело и мозг, зрение тоже резко изменилось. Мишени стремительно кинулись ко мне, словно они стоят в десятке шагов. Подключившийся рефлекс толкает руку с выхваченным из перевязи дротиком, ускоренное сознание лишь подправляет бросок. Второй, третий, четвёртый. Выпущенные моей рукой дротики медленно летят в сторону мишеней, втыкаясь в них один за другим. Попали все четыре, можно выдохнуть, снять ускорение сознания и перенасыщение мышц, втянув силу обратно в источник, иначе будет очень плохо. Э… А… и почему стоит такая тишина? Зрители приоткрыли рты и дружно уставились вдаль, пытаясь разглядеть яркие красные метки моих дротиков на тёмном фоне пораженных мишеней. И многое их даже видят. Я что-то сделал не так? Ладно, позже мне всё подробно объяснят. У мишеней уже суетятся служки, похоже, сейчас их притащат на общее обозрение. Заодно я своё оружие обратно приберу. Да уж, все реально в глубоком шоке. Чего вы от меня хотели, собственно? Посрамить? И как, помогло? Забрав дротики и отдав поводья ящера подбежавшему служке, направился в персональный шатёр. Нужно переварить ситуацию.

А там меня уже ждут четыре полуголых худосочных, по мнению горцев, девушек. Рождаются у них и такие. Корми их — не корми — всё бесполезно. И ведь заранее учли все мои предпочтения и пожелания. Не малолетки, так ближе к семнадцати-восемнадцати. Груди вполне оформились, попы округлились, кое-где только появились первые кучерявые волосики. Мытые! Просто чудо! И смотрят на меня с диким восхищением и большим желанием. Вот реально, оно вызывает у меня совершенно комплементарную реакцию. Их можно понять. Для соплеменников и таких же горцев они страшные уродины. И практически никаких перспектив наладить личную жизнь. А тут появляется шанс. Призрачный и во многом сомнительный шанс родить сына-богатыря, но при всём богатстве выбора за него хватаются двумя руками и всем, чем только можно схватиться. Девочки вполне симпатичные, на мой взгляд, хотя… если поискать недостатки… вот только зачем? Они хотят, я хочу, притяжение сильно и взаимно. И тут меня конкретно накрыло. Плохо помню, как стянул с себя броню, и что произошло после того, вот буквально провал в памяти. Вроде бы даже что-то творил с силой источника, гоняя её по своему телу и выталкивая её из себя вместе с семенем, что-то ещё… такое же странное и непонятное. Дикое зверство резко нахлынуло, и долго держалась, пока девочки могли как-то шевелиться. Утомив их, я и сам нырнул в пучину сонного забвения, чтобы поутру обнаружить рядом с собой четвёрку уже других девочек. Ещё один день куда-то бесследно запропастился. Зато среди ночи я вдруг проснулся, обнаружив потрясающую лёгкость во всём теле, а мужское желание полностью перестало откликаться, как будто его и нет вовсе. Ощущение источника силы тоже немного изменилось, амулет Богини на шее отчётливо потеплел, хотя до этого момента оставался подчёркнуто прохладным. Уж не сама ли Богиня наслала на меня безумие любовного морока? А ведь могла, могла. Хотя и обвинить её я вряд ли захочу, мне понравилось. Захочу ли повторить? Возможно. Но точно не в ближайшие дни и даже месяцы. И ещё появилась серьёзная опаска досадно оконфузиться со следующей четвёркой прелестниц. Сколько их для меня собрали со всех окрестных племён? Тихо оделся, сложил немногие вещи в походную сумку, накинув оружейную перевязь, тихо растворился в ночной темноте, забыв известить об уходе удачно расположившуюся буквально в трёх шагах от моего шатра четвёрку хорошо вооруженных мужиков. С их стороны тянуло старательно сдерживаемой агрессией и явно в мою сторону. Странно. Разбираться с ними лень, да и зачем? В ночи я вижу почти так же хорошо, как и днём, теперь приёмы силы почему-то стали даваться куда легче. Захотелось срочно посетить каменное сооружение, мимо которого мы прошли по пути сюда. Направив силу в мышцы, я бесшумно побежал.

Входил в давящий круг камней с первыми рассветными лучами. Сразу ощутил, как каменные мегалиты потянули из меня силу. Вроде бы понемногу, но это для меня ерунда, большинство обычных людей сразу же ощутят усталость, бессилие и страстное желание оказаться как можно дальше от этого проклятого места. Но мне оно пока интересно. В следующем за внешним кольцом аппетит сооружения заметно возрос. Все попытки остановить непроизвольное истечение силы из моего организма оказались безрезультатны. Но заполненный источник пока уверенно восполнял потери. Ещё кольцо. Тут уже потери стали весьма чувствительны. Пытался рассмотреть камни особым взором. Увы. Камни, просто камни. А сила куда-то из меня вытекает, ещё минут пять, и источник полностью опустеет. Но осталось ступить в самый центр сооружения на гладкую каменную площадку. Быстро метнуться, и быстро выскочить. Ой! Потеря силы мгновенно прекратилась. Полупустой источник стал опять медленно заполняться. Присел прямо на центральную круглую каменную плиту, привычно раскинув все чувства. Вдруг на меня сойдёт озарение, и я узнаю истинное назначение сего древнего сооружения. Хм, от меня, кажется, хотят получить образ какой-то карты или просто образ местности. Смутно, непонятно. А если выпустить из себя силу прямиком в каменное основание? О! Как быстро она потекла, едва остановил. Лишняя пара секунд и я свалился бы с полным иссушением источника. Зато стало понятно, куда эта сила текла, по краям каменной плиты сформировалась замкнутая цепь из колец какого-то плетения встроенной силы. От каждого кольца к центру, то есть к моему заду тянется тонюсенькая плетёная косичка силы. И тут амулет Богини отчётливо уколол меня, и я всё сразу же осознал, как будто знал это всегда. Круг камней — это самый обычный древний телепорт. Когда-то здесь существовала целая сеть подобных сооружений, но сейчас от неё остались считанные артефакты в диких краях. И если я подниму в памяти желательный образ финишной точки, то он мгновенно переместит меня туда, если, конечно, хватит запаса силы в источнике на осуществление перемещения. А у меня вряд ли хватит, сейчас я насытил портал едва ли на четверть. Печаль. Хотя если сделать несколько подходов… сегодня, завтра, послезавтра… увы, стоило мне прекратить насыщать круг переноса, как началась его самопроизвольная разрядка, проявившиеся плетения угасали прямо на глазах. Чтобы им воспользоваться, нужно разово влить куда больше силы, чем влезает в мой источник. Но на будущее стоит хорошо запомнить это местечко. Отсюда я легко попаду куда угодно, где когда-то ранее побывал. В рамках этого континента, естественно. В Береговую Республику он меня вряд ли перенесёт. Подождав, пока в источнике скопится чуть больше силы, чем жалкие капли на самом донышке, выскочил за круг камней и поспешил по дороге к селению Зуй. А то кто-то уже сильно волнуется за свой пояс и венец.