Посланник богини

Вторая глава. Далёкие горизонты.

Однажды поутру я проснулся от сильной жары. Буквально от самого натурального перегрева, как в жаркий южный день в номере гостиницы без кондиционера. Вроде бы всё как обычно, но… яркие лучи взошедшего светила прилично нагрели купол моего жилища, а постоянно задувавшие холодные ветра нежданно стихли. Таким и оказался мой первый весенний день в этом мире. Пора праздновать очередной день рождения по местной традиции. Вот только отмечать его в гордом одиночестве… ведь соплеменников моего тела, кто только выжил в драке с такими же горными дикарями — того уже благополучно съели хищные карлики. Даже странно, но я переживал самую настоящую печаль и горечь утраты. Единственный выживший из нескольких в прошлом весьма многочисленных племён. Понятно, образовавшаяся пустота вскоре заполнится такими же дикими племенами, здесь их ещё много и при взгляде со стороны всё будет выглядеть по-прежнему. Да и я постараюсь оказаться как можно дальше от этих мест.

Тепло быстро растопило условный снег, появились первые лужи талой воды. Вылезли из щелей и отогревались под тёплыми лучами первые мелкие ящерицы. Холодные ветра сгинули окончательно, и лишь ночью густой туман стал спускаться с ледника, оставляя после себя на камнях, сухой траве и первых зелёных ростках обширные россыпи искрящейся изморози. Больше всего в эти дни мне хотелось искупаться. Да и просто рассмотреть себя в отражении на воде. Провонял ведь за зиму совершенно немилосердно, уже устав чесаться. Даже условный заменитель мыла из пережженной сухой травы наготовил. Растущую волосню же всегда подрезал чёрным кинжалом, дабы она не лезла в глаза. Быстро же она отрастает. Да и промыть её хорошенько стоит. Счастливое событие помывки произошло лишь на семнадцатый весенний день, когда успела достаточно прогреться вода в большой луже, чтобы я смог туда залезть без внутреннего содрогания. Тогда же и рассмотрел себя во всех подробностях. Что можно сказать? Теперь я выгляжу примерно на четырнадцать и даже пятнадцать лет. Крепкое тело со стальными мускулами, но ещё вполне детское лицо. Росту прибавил мало, скорее дорос до статей хищных карликов. Тёмные доспехи колдуна мне теперь впору, если чуток подтянуть регулировочные ремешки. И раз с охотой совсем плохо, на плато осталось лишь считанное количество самых осторожных зверьков, занялся переделкой лишних доспехов в более полезные предметы индивидуальной защиты. Хоть и вышел облом с накладыванием на кожу плетений силы, однако куцых возможностей хватило для их корректного разделения. Я смог разрезать кинжалом зелёные доспехи, сделав из них наколенники и налокотники, а также защитные накладки на голени и бёдра, полностью сохранив столь ценное свойство мгновенного затвердевания при ударе. Затем позаботился и о надлежащей защите рук. Наручи вышли вполне удобными, хотя пришлось потратить время тренировок на полноценную адаптацию и выработку новых приёмов. Теперь отпадала суровая необходимость беречь руки и ноги, колени и локти при движении. Даже при сильном падении риск травмы заметно снижался. Естественно, старые привычки у меня сохранились, при общей увеличении подвижности по неустойчивым поверхностям. Впереди предстоит решительный штурм сыпучих скал, самый сложный этапный экзамен моего выживания.

Однажды, когда диск светила уже склонялся к вечеру, я неожиданно ощутил приближение кого-то постороннего. Вполне ждал появление аборигенов или карликов со стороны обрыва, но теперь ощущение разрушенной гармонии пустого пространства пришло откуда-то сверху. Кто-то спускался вниз на плато с высокогорного ледника. Пока он ещё далеко и его не видно, но он точно приближается. Ему же меня разглядеть будет куда проще, сверху всё плато как на ладони. А спрятаться тут можно разве только в моём жилище, трава ещё короткая, да и кусты ягод силы только-только зазеленели. Хотя… как раз прятаться нужно среди этих кустов рядом с моим жилищем. Там листья заметно гуще и есть где затаиться. Экипировавшись по максимуму, нашел удобное место и стал терпеливо ждать, приняв все методы сокрытия сознания и ауры.

Аз Торн, четвёртый сын весьма известного в Береговой Республике дома Хула, медленно спускался с ледника по сыпучему склону с соблюдением всех мер предосторожности. Ибо лишь один неверный шаг, одно торопливое движение отделяет здесь жизнь от бесславного конца. Выбрать столь экстравагантный способ пересечения границы Республики и центрального континента ему пришлось вынужденно. Хоть дом Хула и принадлежит к числу настоящей элиты Республики, но его личное положение в общей системе весьма незавидно. Для него закрыты все научные и социальные направления, как в рамках дома, так и других видных домов. Разве только согласиться с очередным уничижительным предложением войти в семью другого дома третьим или четвёртым мужем Матроны, практически без всяких прав и с минимальными перспективами как-то выделиться на фоне остальных мужей. Красотой и статью он заметно выделялся на фоне других мужчин, и многие Матроны хотели заполучить его в свой гарем. Его мать Матрона Алая давно ждала, когда же он согласится принести ей множество политических и финансовых выгод, перейдя мужем в другой дом. Именно потому на его образовании сильно сэкономили, да и в декларируемой конституцией личностной самореализации сильно ограничили. Чтобы был сговорчивее. Но ему, кроме прекрасного тела от череды старательно подбираемых селекцией дома предков, достался ещё и пытливый ум. И он живо протестовал против предложенных перспектив. К счастью, его мать всегда отличалась по отношению к своим детям покладистым характером и просто ждала, когда же он дозреет до очевидного решения. Вот только Аз Торн решил доказать всем и матери в частности, что он достоин большего. Если уж и стать мужем какой-то Матроны, то только старшим мужем с правами ведения общей политики дома. Цель была весьма амбициозной. Мать выслушала его юношеское желание с улыбкой на губах, предоставив право самостоятельно проверить мир на прочность, выделив на «набивание шишек» потребные средства. При этом чётко очертив рамки границ, за которые соваться смертельно опасно. Ему нужно было искать своё особое направление официального познания мира с последующей популяризацией, причём с минимум возможных претензий от других домов. Изучение жизни и жителей центрального континента выглядело весьма многообещающе, особенно то, что там называлось «магией». То есть способность человека творить невообразимые вещи одной лишь силой воли и мысленным усилием. В Береговой Республике та магия неизбежно умирала, многие вообще считали её выдумкой рассказчиков прошлого, когда контакты между берегом и центром континента были более активными. Ныне лишь два Великих Дома занимались ограниченной торговлей через континентальный хребет. И они же старательно отваживали всех любопытных, кто только хотел попасть с той на эту сторону хребта и что-то узнать. Вот только они же намеренно забыли внести тему в список запретного для всех остальных, кроме себя. Эту экспедицию Аз Торн готовил восемь сезонов. Сумел выяснить всё из открытых источников, долго копался в книжных хранилищах, отдельно заплатил за тайные сведения и секреты нескольких домов, выясняя возможные маршруты пересечения хребта. Увы, все известные подземные пути пришлось откинуть. Везде серьёзная охрана и профессиональный контроль прилегающей территории. Даже мелкий ящер не проскочит. Перебраться же через хребет поверху решались лишь отчаянные смельчаки. Мало кто из них возвращался обратно, лишь те, кто вовремя решился повернуть на полпути. Но он точно не отступит! Сколько ушло времени на силовые тренировки и навыки скалолазания, сколько потратила мать средств на нужные для похода особые вещи. И сейчас его цель уже близка. Он прошел несколько горных перевалов, перешел бескрайний ледник и уже явственно почувствовал долгожданное тепло. Это означало завершение опасного перехода по горам и скорый выход на не менее опасную равнину. Вряд ли местные ящеры окажутся менее злобными, чем наши. Да и аборигенов стоило серьёзно опасаться. В переданных ему тайных свитках упоминались живущие с этой стороны предгорий многочисленные дикие племена. Хоть они по развитию и чуть выше животных, но заряды в его метателе тоже ограничены. Можно понадеяться на острый клинок, благо искусству владения им он учился с малых лет, но вдруг у дикарей есть какое-то метательное оружие. Один-два или даже три камня, дротика, стрелы он легко отобьёт, но если в него одновременно прилетит сразу десяток? Полноценного тяжелого доспеха из хорошего металла в горы ему было просто не утянуть.

— Хм, явно просматривается искусственное строение… — изумлённо заметил он, осмотрев открывшееся внизу пологое горное плато в зрительную трубу.

Каменные прыщи же на ровном месте вырасти не могут? Или могут? Но больше всего купол похож именно на строение из чем-то скреплённых отдельных камней. Нужно спуститься ниже и внимательнее всё рассмотреть. Вдруг там есть кто-то живой. Но сколько бы он ни всматривался и ни приглядывался, найти следов присутствия обитателей купола ему не удалось. Зато обнаружились другие следы здешней цивилизации. С двух сторон большого обрыва с маленьким водопадом торчали столбики опор подвесного моста. Сам же мост отчего-то давно обрушился, от него остались обрывки верёвок с остатками навязанных деревяшек. Теперь понятны причины отсутствия явных следов пребывания местных жителей. Вряд ли кто смог бы пережить на плато зиму. И уж точно не в этом жалком каменном куполе. Более всего он похож на временное укрытие от налетевшей непогоды. В горах бывает всякое. Другой край плато тоже оканчивался обрывом, но там каких-либо следов цивилизации заметить не удалось. Это был очевидный тупик. По уму стоило сместиться в сторону и обойти плато стороной, выйдя на хорошо просматриваемый сверху пологий спуск с дорогой. Но Аз Торну захотелось внимательно осмотреть строение на плато. Ведь просто по виду каменной кладки можно много сказать о тех, кто её сделал.

А вот внизу следы человеческого пребывания реально присутствуют. Стоило только подойти к каменному куполу, надо же, прилично выше его роста, как его нос ощутил вполне отчётливый запах гари, отбивая всяческое желание забраться в закрытый кожаной дверью лаз. И только он собрался развернуться и направиться обратно в сторону склона, как ощутил близкое резкое движение, мгновенно поворачиваясь в сторону угрозы с взведённым метателем в руках. Вот только стремительная угроза уже оказалась у него за спиной, приставив остриё длинного чёрного стилета к его правому боку.

— Брось оружие! — Сипло сказал неизвестный вполне понятным «Общим» языком.

Внутри всё мгновенно похолодело, руки и ноги ослабли. «Так глупо нарвался на дальний пост охранки Великих Домов…» — проскочила предательская мысль. «Но лучше после договориться о щедрой компенсации за проступок, чем сейчас получить заточенный металл в печень», — вторая мысль позволила собраться и выпустить из рук взведённый метатель, сразу же подхваченный тёмной тенью. И только после этого Аз Торн решил обернуться и рассмотреть обезоружившего его бойца, изумившись до самой крайности.

Перед ним на расстоянии трёх шагов стоял чернявый подросток в странных кожаных доспехах с таким же сильным изумлением на лице. Горный дикарь — тут сложно сомневаться, но его метатель держит вполне уверенно, положив палец на спусковой крючок, словно хорошо знаком с этим исключительно редким оружием. Причём, стоит заметить — он направляет ствол не прямо в него, а смотрит им в землю, соблюдая все необходимые меры предосторожности. Но непередаваемое выражение его лица говорит о многом.

— Кто ты? — Спросил путешественник, отступив от ошарашенного парня на два лишних шага.

Хоть тот и не давит животной агрессивностью, однако весь его внешний вид просто кричит о готовности немедленно убивать. Такое сложно с чем-то спутать, даже если видел лишь один раз. После заданного вопроса парень перевёл взгляд с метателя на него.

— Когда-то меня здесь звали Жар… — негромко ответил он без прежних шепелявых ноток. — Что на языке местных племён означает малявка, — добавил он без малейшей тени смущения. — К моему имени нужно ещё добавить название рода — Авд. Но в силу того, что я остался единственным представителем своего племени, то к моему имени добавляется ещё и Рок — то есть вождь. Так и ты можешь называть меня, — ответил парень, продолжая рассматривать выпавшего в глубокую прострацию путешественника.

Всякого можно было ожидать, но откуда у дикаря такая подчёркнуто правильная речь на «Общем» языке? Ведь он никак не мог воспитываться в каком-либо видном доме, похожих дикарей они могли содержать лишь в клетке для показа веселящейся публике. А уж заговорить с ним равносильно желанию поговорить с мясным ящером. И просто ожидать проявлений интеллекта у хоть и родственного нам, но определённо низшего биологического вида как-то странно. «Или я столкнулся с тем самым магом?» — очередная шальная мысль заставила снова внутренне похолодеть, ноги резко ослабли, а перепуганное сознание неожиданно погасло.

— Вот тебе и случайная встреча хрен знает где… — Я до сих пор пытался привести разбежавшиеся мысли в относительный порядок.

Уж больно спустившийся с ледника высокий тип похож на матёрого альпиниста из моего былого мира. Практичная одежда буро-коричневого оттенка из хорошей ткани, ботинки с прикреплёнными металлическими кошками для лазания по горам и льду, объёмный рюкзак и вполне классический современный для меня раскладывающийся ледоруб с кривой ручкой. Плотная маска закрывает нижнюю часть лица, на глазах светозащитные очки с зеркальными стёклами. Из понятного образа выпадает лишь притороченный к рюкзаку длинный клинок в ножнах и ещё огнестрельное оружие магазинного типа. Да-да — именно магазинного. Классический деревянный приклад, цевьё, удобный спусковой крючок и даже отдельно выделяющийся предохранитель. Калибр, на первый взгляд, примерно в толщину моего мизинца. С чего-то клиент сомлел, прямо на глазах потеряв сознание. Возможно, на него так подействовал разряженный горный воздух вкупе с сильными эмоциональными переживаниями от нашей встречи. А раз так, то нужно внимательно осмотреть его вещички и заодно избавить от опасных предметов. Мало ли чего взбредёт в его голову, когда очнётся.

Сказано — сделано. Быстро избавил крупное и весьма тяжелое тело от не менее тяжелого рюкзака с притороченным клинком и вполне современным, на мой взгляд, компактным револьвером на другом боку. В его барабане шесть блестящих начищенным серебром лакированных для лучшей сохранности толстых патронов. Я легко засуну в дуло револьвера большой палец. Нарезка там полигональная. Конструкция оружия вполне типична, в патронах используются капсюли ударного типа. Всё выполнено на высоком техническом уровне с явной станочной обработкой и последующей полировкой. Карабин однозначно автоматический, но без режима стрельбы очередью. Магазины двухрядные шахматного расположения патронов с белой лакированной гильзой бутылочной формы. Пули, правда, со скруглённым носиком. Быстро разобрался, как поднять крышку ствольной коробки, заглядывая внутрь. Газоотводная автоматика, поршень с движущимся в обратную сторону противовесом для компенсации импульса отката. Опять исключительно высокое исполнение, все детали отполированы и отлично подогнаны друг к другу. А смазки тут вообще нет, оружие как-то обходится без неё. С большой вероятностью используется эффект различных металлов при трении друг об друга. Вот прицелы здесь совсем примитивные. Просто отфрезерованная тонкая канавка сверху ствольной коробки и всё. Ни целика, ни мушки на конце ствола. Впрочем, для стрельбы на близкой дистанции большего и не требуется. В целом, удобно. Вытащил из ножен и внимательно осмотрел весьма лёгкий меч. По ощущения чуть больше килограмма. Определённо сталь высокой твёрдости, заточка просто идеальная. Этим клинком запросто можно бриться. С двух сторон от центрального утолщения долы, ближе к рукояти заточка отсутствует. Следов его активного использования в виде характерных сколов и царапин нет. Да и наборная кожаная рукоять тоже свежая едва обмятая в руке. Походу, с собой взяли новенький клинок только из мастерской. Вряд ли его прихватили просто для красоты. В боковых креплениях рюкзака два мотка тонкого шнура из какой-то синтетики и вполне себе стальные карабины с резьбовой закруткой. В другом боковом кармашке на знакомых застёжках-липучках яркий фонарик с миниатюрной лампой накаливания и в отдельном кармашке компактная зрительная труба с серым пластиковым корпусом. Хотя оптика достаточно посредственная и просветляющее покрытие на линзах отсутствует. Дешевый ширпотреб или же что-то другое? Интересно.

Что можно сказать, просто взглянув на всё это добро? Не так уж и далеко, буквально через горный хребет, существует развитая техническая цивилизация, примерно соответствующая нашему двадцатому веку. Точные станки, металлургия, электричество, пластики. Разве только хитрой электроники не видно, да ещё архаичное холодное оружие в ходу. Возможно, просто статус требует, позже узнаю. И только я собрался проинспектировать содержимое рюкзака, сомлевший молодец очнулся.

— Нашел что-то интересное? — Ехидно поинтересовался он.

— Кроме примитивного огнестрельного оружия и простых железок пока ничего, — я покачал головой, демонстрируя на лице большое недовольство. — Где приборы точной навигации и дальней связи? Где хотя бы нормальное дыхательное оборудование с запасом кислорода? В горах воздух разряженный, жителям низин нужно долго адаптироваться, дабы каждый раз не терять сознание от сильных переживаний… — судя по открытому рту и резко округлившемуся взгляду, клиент готов снова провалиться в беспамятство.

— Кто ты…? — Хрипло спросил он.

— Да какая тебе, собственно, разница? — Я демонстративно нахмурился. — Или у тебя с треском рвутся все прежние предположения и умозаключения о том, какими должны быть дикие горцы? — И характерный ехидный смешок в конце фразы.

— Ты ведь похож на того горца только внешне, а внутри… — прошептал клиент, продолжая сверлить меня изучающим взором.

— А что там внутри, тебе знать особо и не нужно, — я демонстративно нахмурился. — Или для тебя является открытием, что в этом мире хватает пришельцев из других миров?

— Других миров… — прошептал он, а его взгляд быстро остекленел. — Ты пришелец из другого мира? — Неверяще спросил он, когда очнулся.

— С чего такие скоропалительные выводы? — Я громко хмыкнул. — Просто я много знаю, ибо довелось столкнуться.

— С пришельцами? — Спросил он с ухмылкой, былое изумление клиента явно отпустило, на его место пришел очевидный скепсис.

— Да они здесь давно живут, больше тысячелетия, наверное, — я помахал правой ладонью, предложив ему подниматься с земли на ноги. — Ты мне сейчас рассказываешь всё и подробно о цели твоего появления в этой глухомани, а после чего я решу, что дальше с тобой делать.

— И что же ты хочешь сделать? Убить с особым цинизмом? — А у него ещё хватает наглости шутить.

— Посмотрим… — я многозначно улыбнулся, демонстративно покачав в руках его оружие.

Рассказ путешественника с личным именем Аз Торн вышел длинным и затянулся до самого рассвета следующего дня. Я часто отвлекал его уточняющими и посторонними вопросами, чтобы он раскрыл заинтересовавшие меня моменты. Дал ему подкрепиться ягодой силы, произведшей на него сходное с моим появлением глубокое впечатление. Оказывается, такие ягоды с другой стороны гор просто не растут. Всякого я мог ожидать от местной технической цивилизации, но только не самой настоящей осознанной остановки технического прогресса в угоду каких-то там великих идей и незыблемых принципов. Поначалу Береговая Республика стремительно развивалось. Она достигла весьма много и весьма впечатляющего. Огромные города с около миллионным населением. Сколько их всего, Аз Торн просто не знает. Много и разных, раскиданных вдоль бесконечного побережья. Кроме городов множество более мелких поселений. За сто тридцать лет построена Великая Кольцевая Железная Дорога вокруг всего континента в четыре пути. Причём, полностью электрифицированная железная дорога. Скоростной поезд делает полный оборот по кольцу за два с половиной месяца. Нефти и газа в этом мире нет, в качестве топлива годится только обычная органика. О существовании атомной энергии тоже никто не догадывается. Зато электричество весьма широко распространилось. С другой стороны гор очень много рек и речушек. Построено множество малых и больших плотин, генераторов и линий электропередач. Кроме гидроэнергетики там активно используют энергию светила, построив гигантские электростанции и металлургические производства.

Вот Великий Океан остаётся сплошной загадкой. Если волнение меньше десяти метров — это считается штилем. Огромные волны накатываются на континент везде всегда и без малейшего перерыва. При таком раскладе плавание судов абсолютно исключено. Более того — вдоль берегов задувают шквальные ветра, исключив и использование летательных аппаратов. Только за сотню условных километров от берега начинается относительно нормальный климат и сохраняется таковым до разделительного горного хребта. Где-то эта полоса благополучия больше, где-то меньше. Есть весьма узкие полоски между горами и океаном. Там железная дорога ныряет в тоннель. Живут республиканцы не то чтобы богато, но и нищими их сложно назвать. Отдельно выделяются так называемые «дома» — странные кланы обязательно с женщиной-матриархом во главе. Именно эти дома и подмяли под себя всю науку, техническое производство и социальную сферу заодно. В домах царствует матриархат и многомужество. У матери Аз Торна пять официальных мужей и ещё дюжина так называемых «мужчин второго ранга». В силу тотального контроля размножения, среди жителей крупных городов тоже преобладают ячейки из нескольких подчинённых мужчин при одной полноправной женщине-гражданке с возможной женщиной-компаньонкой. Отдельный мужчина в том обществе вообще никто. Он не сможет даже приобрести себе еду в магазине, ибо владеть расчётным счётом могут только женщины. Деньги там только безналичные, хождение монет или их бумажных заменителей строго запрещено. Про целенаправленную селекцию потомства и постоянный отсев «брака» разговор отдельный. Если особая комиссия посчитает ребёнка или подростка в чём-то ущербным, то его быстро «усыпят». Как в нашем мире «усыпляли» домашних животных. Да и взрослые тоже могут столкнуться с подобной комиссией и вполне закономерным результатом. Буквально при первом же правонарушении. Впрочем, по словам Аз Торна, живых «бракованных» хватало. Они влачили жалкое существование в дальних предгорьях или на самом берегу Великого Океана. Про них в обществе просто не принято говорить, как будто их и нет вовсе. Сам он выходил из одного достаточно влиятельного дома, как раз специализировавшегося на целенаправленной селекции человека и социальной роли тех же комиссий оценки конечного результата. Представительства его дома раскиданы практически по всем городам Республики, хоть он и не относился к так называемым «Великим Домам». А привело его в столь глухие края неуёмное желание как-то заявить о себе. Совершить какое-то открытие и разнести весть о нём по всей Республике, тем самым возвышая и так весомое величие собственного дома. Разрешенных к открытому исследованию направлений и тем было мало, существующая буквально в зазеркалье магическая цивилизация за горами вполне подходила. Но и тут на его пути возникало множество серьёзных проблем. Два Великих Дома занимались тайной торговлей с центром континента, а потому старались всемерно ограничить возможности остальных проникнуть на эту строну гор. Вдруг они порушат им давно налаженный бизнес. Рассказ путешественника заставил проникнуться к нему приличной толикой подлинного уважения.

— Я помогу тебе обрести желаемое… — задумчиво ответил ему на повисший в воздухе вопрос, после того, как он рассказал всё. — Ты получишь исчерпывающую информацию и материальные доказательства существования здесь представителей цивилизации из иного мира. Они условно бессмертны и владеют тем, что вы называете магией. Обладали в прошлом высоким уровнем развития, но теперь медленно деградируют. Но при этом они являются априори неисправимыми врагами для всего человечества, так как представляют собой комплементарных нам хищников, — после моей фразы клиент опять закатил глаза и потерял сознание.

Про себя же я размышлял о том, что путь на ту сторону мне полностью закрыт. Там удастся найти место разве только среди их отверженных изгоев, да и то если очень сильно повезёт. Ибо даже изгои сохраняют культ чистоты крови, словно те самые «истинные арийцы» из третьего Рейха. А с ролью домашней собаки уже я вряд ли соглашусь.

С того дня жить стало гораздо веселее. Аз Торн старательно записывал мои рассказы о хищных карликах и их магической цивилизации. Мне было плевать на их самые сокровенные тайны. В его блокноте я зарисовывал картинки из образов чужой памяти, поражая путешественника тем, что это вообще могу делать. И автоматической перьевой ручкой меня трудно удивить. Ещё больше он изумлялся тем, что я вытворял на тренировках. Скорость, сила, точность движений и бросков камней. Я многократно превосходил его по физическим характеристикам. А когда я начинал применять ещё и жгуты силы, пропасть разрыва становилась абсолютно непреодолимой. Подбил его самого попытаться делать со мной «духовную гимнастику», начиная с элементарных азов. Увы — он даже не смог ощутить в себе ту самую «силу», хотя особенным взглядом я рассматривал его ауру и в ней эта сила точно присутствовала. Сколько он пытался — всё тщетно. Походу, тут надо с детства начинать. Чуток пострелял из его оружия, экономя патроны. Что можно сказать? Всё вполне ожидаемо. Для меня это оружие бесполезно, ибо где взять под него новые боеприпасы? Секрета их изготовления Аз Торн не знал, а я и сам раньше в химии конкретно плавал. То есть помню, что входит в состав капсюля и как примерно получать бездымный порох. Но между этим куцым знанием и реальной технологией огромное расстояние. Запас патронов же у него оказался весьма скромным. По его словам, в Береговой Республике самое распространённое оружие — духовое. Баллон сжатого воздуха в качестве приклада, клапан, ствол, и простая пуля. Дёшево и практично. Но оно тяжелое и имеет вполне очевидные недостатки. Редкий огнестрел ему где-то достала мать, как и сделанные на заказ вещи для хождения по горам. Ничего подобного в открытой продаже нет. Он рассчитывал выменять всё нужное для жизни и информацию на простые изделия из металла. Швейные иглы, маленькие ножницы, ножницы для разделки кожи, пилки, пробойники — все то, что ценится живущими за счёт природы жителями отдалённых поселений. Чем здесь торгуют Великие Дома, ему узнать так и не удалось. Предполагал особые препараты наркотического толка, но достать их сложно даже на той стороне. За ними ведётся строгий учёт по вполне понятным причинам.

Я расспрашивал его о жизни в Республике, поражаясь величию и… безмерной глупости одновременно. Могли уже давно летать в космосе, а они до сих пор черепа друг дружке измеряют и о чистоте крови пекутся. Впрочем, мне трудно их осудить. Ведь благодаря селекции они добились высокой продолжительности жизни при сохранении телесной молодости до конца. Самые чистокровные способны прожить лет триста, большинство рядовых республиканцев легко доживают до двухсот. Телесная красота и хороший иммунитет. Проявленная болезнь считается признаком «брака». Общественный строй ближе всего к условному социализму. Всеобщее бесплатное базовое образование, обеспечение занятости для «второсортных» и «третьесортных», устроение личной жизни добровольно-принудительным образом. Избыток мужчин утилизируется семейным обустройством. Мужчина считается априори ненадёжным элементом общества. «Женщина несёт полную ответственность за своё потомство, потому только женщина обладает полными правами», — примерно такие слова написаны в их конституции. И чтобы женщина была всегда довольна — одного самца ей мало. Он даже удовлетворить её чрево на ложе любви полностью не способен, быстро выдыхаясь. Другое дело, когда у женщины два и более мужа. Женщины могут работать или сидеть на пособии, заниматься городской политикой и научной деятельностью. Интеллект у них высокий. Мужчины же всегда на вторых ролях. Заметно выделиться на общем фоне дозволяется лишь избранным. Например, отпрыскам матрон и их близких напарниц из видных домов, тем самым наглядно показывая качественные результаты долгой селекции потомства. Таким замысловатым образом и движется дальше технический прогресс, всё остальное застыло в киселе проходящих веков. Вот, к примеру, их передовая электроника основывается на электронных лампах. Полупроводники? А что это вообще такое? Даже объяснить их принцип Аз Торну нормально не смог. Впрочем, его эта тема интересовала мало, в отличие от столь близкой и столь притягательной магии. Рассказал ему и о том, что кроме хищных карликов где-то далеко есть и те, кого они сильно испугались. Те тоже владеют какой-то магией, вот только поделиться подробностями со мной забыли. О себе же старался молчать. Пусть считает, что только придёт ему в голову. Но при этом заявил твёрдо — мои способности назвать «магией» — значит очень сильно польстить. Такие жалкие мелочи, что и говорить грешно. Выжить в горах или предгорьях они ещё как-то помогут, а вот дальше — вопрос открытый.

Очередным ясным утром я ощутил приближение смутной угрозы. Хоть пока и смутной, но направление в её сторону вполне определённое. Глупо было рассчитывать на потерю у карликов желания разобраться с одним мелким рабом при первой удобной возможности. Пора срочно делать отсюда ноги. Рассчитывать на помощь Аз Торна бессмысленно, разве только попросить милостиво пристрелить, дабы напрасно не мучился. Я давно готовился к бегству, сложив в хорошенько доработанный до настоящего рюкзака трофейный вещмешок все скромные пожитки, а также приличную часть товара путешественника. Жалко бросать запас ягод силы, но сбросить их в пропасть или банально раздавить рука не поднимается. Что смогу — то утащу.

— За мной пришли… — ответил на немой вопрос республиканца, с чего вообще суета. — Да, да это именно они, — я кивнул, подтвердив его мысленную догадку. Хватай мешок и дёру. Должны успеть удалиться от опасности раньше, чем меня прихватят за духовный поводок.

Тот всё быстро понял без лишних вопросов, ибо уже записал мои рассказы о рабстве души и об управляемых колдунами живых марионетках. Он запихнул подаренный ему череп карлика в рюкзак и поспешил за мной к скальной стене. Здесь только один путь, одна дорога. На ледник.

Благодаря тренировкам, теперь я прыгал аки горный козёл. И риск сорваться вниз минимален, в момент опасности я подправлял положение тела выстрелом жгута силы. Вот напарника пришлось тащить за собой на верёвке. Он большой и медлительный, к тому же начал быстро задыхаться с ростом высоты. И вот мы уже перевалили через скальный гребень, а ощущение приближающейся опасности всё держится. Нужно спешить. Перед нами раскинулось море воды и льда. Жаркие лучи дневного светила растапливали вечный лёд, вода собиралась в ручейки и лужи, постепенно прокладывая себе дорогу вниз. Передвигаться здесь весьма тяжко, скользко и мокро. А вода ещё и холодная. Опять же, мне было значительно проще. Быстро освоил хождение по неустойчивой поверхности «на четвереньках», постоянно выпуская из рук жгуты силы. Аз Торну хорошо помогали кошки на ботинках, и всё равно пару раз его пришлось ловить, спасая от холодного купания.

Мы удалялись всё дальше от приютившего меня горного плато, но тревога в моей душе только нарастала. «Неужели за нами идут…?» — метались в голове панические мысли. Оглядывался и осматривался, привлекая весь доступный арсенал расширенных чувств — тщетно. Если за нами и шли — то применяли все доступные им способы маскировки. Разве только нарушали присутствием окружающую гармонию. Один бы я убежал куда быстрее, но и бросать этого большого увальня как-то жалко. Ведь рассказывая ему о карликах, я втайне надеялся на то, что перепугавшиеся возможных перспектив республиканцы захотят превентивно устранить угрозу. А они вполне способны зачистить тех карликов буквально под ноль при должной мотивации. Заодно избавив меня от одного личного врага, с которым я сейчас ничего не могу поделать. Вряд ли он захочет опять открыто показаться на дистанции прямого выстрела. Для полного контроля моего тела это лишнее. Расстояние играет роль большей частью в точности управления куклой, а в моём случае этим можно и пренебречь. Мы преодолевали ледник, а ощущаемая угроза только росла, заставляя мобилизовать все силы. Аз Торн видел моё беспокойство и пытался ускориться, благо мы вышли на относительно ровный и холодный лёд. Идти стало легче. Впереди уже виднелась величественная гора с двумя вершинами. Именно туда нам и нужно, как раз между ними. Этот путь и ведёт на ту сторону. Светило уже закатилось за далёкие пики, но мы продолжали монотонно переставлять ноги, боясь остановиться даже на минуту для малой нужды. Проглатываемые ягоды силы держали нас в тонусе и в бодрости, а погоня начала явственно отставать. Карлики выдохлись раньше нас. Но впереди самый трудный этап — высокогорный перевал. Мы там серьёзно замедлимся, и нас обязательно нагонят. Кто скажет, на каком расстоянии моё тело полностью возьмут под контроль? Второго фонаря у напарника нет, но я уверенно вижу и в темноте.

Началась круча, здесь камень твёрдый, крошится лишь после сильного удара. Живём. Опасность снова близко, почти нагнали. Но и мы уже подходим к перевалу. Странно. Для осуществления любых силовых приёмов мне приходится всё больше напрягаться. Да и исполнение начинает хромать. Устал, наверное. Нас гонят с утра и до самого утра. Вкус ягод силы тоже изменился, став отчётливо противным. Класть в рот их больше категорически не хочется. У напарника ещё осталось какое-то количество местных сухих пайков, нужно остановиться и перекусить, иначе упадём.

— Ты их до сих пор чувствуешь? — Спросил он меня, когда я почти упал на ближайший каменный выступ.

Сил держаться на ногах почти не осталось. Напарник тоже выглядел неважно. Дыхание тяжелое, лицо заметно осунулось. Прислушался к чувствам и покачал головой.

— Вряд ли они отступятся, нужно дальше идти… — устало выдохнул в ответ.

— Где-то здесь должна проходить незримая граница… — он присел на корточки рядом со мной, — где ваша магия должна застывать.

Его слова должны были меня чуток подбодрить, но — увы. У всех есть предел воли и стойкости. И я очень близко к нему сейчас подошел.

После короткого привала и перекуса мы двинулись дальше буквально на одних морально-волевых. Снова рассвело, горные вершины медленно погружались в непроглядный молочный туман. За перевалом мои необычные способности полностью отказали. Ощущение силы внутри тела и источника пока сохранялось, вот только осознанно сделать с ней хоть что-то уже не получалось. Пришлось вставать на долгий привал, спуск в таком скверном состоянии гарантированная смерть. Хотелось верить, что и мои враги испытывают такие же проблемы. Если они подберутся к нам на расстояние выстрела из огнестрельного оружия — то сами себе злобные карлики.

Са Мар Ра в который раз мысленно проклял Ра Руха, младенческое тельце которого ему пришлось нести в специальной корзине на своей спине, двух его ближних ёриков, от которых было больше вреда, чем пользы, проклятые горы и проклятого раба в погоню за которым пришлось спешно броситься по воле Ра Руха. В мыслях досталось ещё многим, безнадёжно отставшим от авангарда. Идти вперёд просто не оставалось возможности. Тайные силы больше не питали его исключительно выносливое тело, чёткое направление к цели давно потеряно. Впрочем, здесь есть лишь одно направление пути, сложно ошибиться с выбором. Сам Ра Рух теперь только сипло сопит, не в силах отдать мысленный приказ. Говорить же ему пока рано. Всё заволокло плотным туманом, порой не видно даже, на что наступает твоя нога. А пробираться здесь на ощупь слишком опасно. Нужно вставать на привал и ещё как-то согреться. Доспехи хороши в более тёплом воздухе низины, здесь среди гор они плохо держат тепло тела. Так хочется повернуть обратно, но это значит предать Священную Волю Первого. Простой мучительной смертью вряд ли тогда отделаешься. И свалить тяжелую ношу на чужие плечи тоже не выйдет. Именно он лучше всех ориентируется в горах, осуществив множество опасных вылазок на другую сторону и благополучно вернувшись обратно. Многие соплеменники когда-то тоже пытались повторить его подвиги, и где они теперь? Удачно возродились лишь считанные единицы. И если бы не это навязанное сопровождение и сам Ра Рух… он бы уже давно нагнал и подобающе покарал мелкого человечишку. Приходится терпеть, и только в мыслях раскидывая бессильные проклятья. Ёрики Ра Руха полностью выдохлись, упав на камни, едва он скомандовал остановку. Нужно дождаться подъёма светила к зениту и рассеивания заволокшего перевал плотного тумана. Пока есть возможность немного поспать…

Едва туманная дымка начала рассеиваться, я с трудом поднял Аз Торна, отобрав у него зрительную трубу и автоматический карабин. В его руках при его скверном состоянии они почти бесполезны. Ему сейчас едва хватает воли смотреть себе под ноги. Слабенький он. А вот я бодр и вполне уверен в себе. Даже странно. Отдыхали ведь совсем мало, а пойди же ты. Знать мой организм хорошо приспособился к местным условиям. Куда нам дальше идти? Пожалуй, хороший вариант пройти по заметно выделяющемуся карнизу далеко в сторону. Опять же вижу там более пологий спуск, чем отвесная скала прямо под нами. А ещё есть идея подождать наших преследователей, если они ещё есть. Вряд ли здесь моё тело легко подчинят, условия сильно изменились. И наши роли могут неожиданно поменяться. Скоро узнаем, кто здесь охотник, а кто дичь.

Отойдя в сторону метров на триста, там как удобный поворот карниза, откуда хорошо просматривается перевал, мы замаскировались в камнях, затаились, и стали терпеливо ждать. Аз Торн снова заснул, едва обретя стабильное положение тела в пространстве. Я же попытался воспроизвести все приёмы маскировки ауры и сознания. С сознанием точно получилось, на счёт ауры же сложно сказать. Могу лишь предположить, что если я перестал здесь её видеть, то и другие обломаются. На гребне перевала мельком отметил какое-то движение. Идут, точно идут. Отсюда слишком далеко, смотреть в трубу опасаюсь, так как могу спугнуть. Следовавшие за нами карлики — теперь в этом сложно сомневаться, подошли к краю пропасти и начали по ней осторожно спускаться. Я облегчённо выдохнул. Направление ко мне они точно потеряли, двигались просто по маршруту возможного бегства. И теперь опасная троица с большими заплечными мешками превратилась для меня в лёгкую мишень. Даже сбежать хрен успеют. Сам Аз Торн вряд ли бы решился стрелять с такой дистанции. По его словам — эффективная дальность карабина всего двести пятьдесят шагов. А тут уже дистанция больше трёхсот метров, да и линия выстрела идёт с заметным понижением. Нужно брать корректирующую поправку. Впрочем, нет и суровой необходимости точно попадать в голову с первого же выстрела. Патронов в магазине вполне достаточно для пристрелки. Прикинув мысленную параболу полёта пули, навожусь прицельной прорезью на первую фигурку, выжимая спуск. Хлопок выстрела бьёт по ушам, приклад толкает плечо. Где-то в половину корпуса ниже под резко замершей фигуркой брызнул камень. Поднимаю ствол и снова жму спусковой крючок. Теперь камень брызнул чуть выше её головы. Просчитался. Карлики на скале стали суетиться, быстро карабкаясь вверх по камням. Шустрые какие. Но подняться и укрыться за краем обрыва им уже не судьба. Жму спуск третий раз, и сразу вижу, как полетела вниз, часто кувыркаясь на выступающих камнях первая фигурка. Две оставшиеся фигурки снова замерли на месте, переношу прицел. Выстрел. Мимо. Цель успела резко сместиться в сторону. Но следующий патрон уже в стволе, тяну пальцем спусковой крючок. Хлопок, толчок приклада и пространство оглашает громкий вскрик боли. Второй кувыркающийся силуэт быстро исчезает в плохо просматриваемой из-за лёгкой дымки низине. Третья фигурка поняла, что уйти от выстрела у неё не получится и сама прыгнула вниз, затерявшись следом за второй. Всё, больше никого нет. Но стоит подождать, вдруг кто-то ещё появится. Взглянул назад — Аз Торн как-то умудряется спать даже во время громкой стрельбы. Вряд ли это проявление стойкости характера — скорее смертельная усталость.

Так мы и просидели на карнизе до самого заката. Дневное светило согрело камни, стало тепло и уютно. Я тоже умудрился вздремнуть пару часиков. Кроме улетевшей в пропасть троицы преследователей больше никто на перевале днём не показался. Лишь под самый вечер вышла группка тёмных фигур, сразу же дёрнувшихся обратно, стоило мне вскинуть зрительную трубу. Успел лишь прикинуть, что там их было больше дюжины, потому сидеть нам здесь дальше глупая затея. Они знают, что мы где-то тут, что-то могут и придумать. Например, тихо в темноте забраться вверх по склону и закидать нас оттуда камнями. Здесь ведь и укрыться-то негде. Растолкал сонного напарника, мастак спать парень, предлагая продолжить путь, пока ещё относительно светло. А его аргумент, что стоит подождать утра, встретил ответное предложение дождаться кучи преследователей. Они здесь совсем близко и наверняка видят в темноте лучше нас. Всё же природные хищники. С огромным усилием воли он согласился с моими доводами. Но силёнок в его теле осталось маловато. Пришлось мне спускать его на верёвке как мешок с грузом, спускаясь за ним, когда её длина полностью выбиралась. Дело пошло значительно легче. Гравитация помогала. Продолжили спуск и в наступившей темноте. Я больше передвигался на ощупь, лишь изредка подсвечивая себе путь экспроприированным фонариком. С понижением дышать стало значительно легче, напарник тоже ожил, активно помогая себе руками и ногами, а не тащился по склону безвольным мешком с корнеплодами. И с первыми рассветными лучами мы наконец-то преодолели кручу. До подножья гор тут ещё очень далеко, нужно перейти широкий ледник, здесь он растянулся на десятки километров. Следуя в эту сторону, Аз Торн пересекал его двое суток. А дальше, по его словам, начинаются заросшие растительностью относительно пологие склоны с многочисленными террасами и водопадами. Идти с ним туда мне ужасно не хотелось, ибо это уже территория Береговой Республики. Но куда-то ведь нужно идти. Пока видел для себя лишь один приемлемый вариант. Двинуться вдоль ледника с этой стороны хребта и пройти пару сотен километров, перебравшись обратно на другую сторону. Надеюсь, карлики окончательно потеряют мой след. К тому же на доставшейся от них карте показано глубоко выдающееся в сторону континента ответвление хребта из череды горных пиков. Здесь я просто обойду его с тыла. Но сначала нужно встать на привал, пережидая туманное утро.

— Пора прощаться, — я протянул карабин его владельцу, тот посмотрел на меня округлившимся взглядом.

— Ты хочешь вернуться…? — Изумлённо пролепетал он.

— Вернуться, но не туда, — твёрдо ответил ему. — Ты же сам рассказывал, что ждёт меня в вашей Республике.

— Я думал — ты согласишься выступить демонстрационным экземпляром на моих выступлениях перед публикой… — глубине его разочарования можно только посочувствовать.

— Ага, а перевозить меня с места на место будешь в железной клетке, как опасного ящера. И ещё какой-то намордник придумаешь, чтобы не кусался… — я просто сочился едким сарказмом и, судя по эмоциональной реакции Аз Торна — угадывал его мысли. — Благодарю за предложение, но как-то без него обойдусь. Ты своей цели почти достиг, осталось только выбраться в благополучные края, а уж я как-то сам. Прощай, и не вспоминай напрасно дурным словом! — Завершив разговор, я стремительно побежал по относительно ровной поверхности ледника.

Вряд ли меня смогут догнать, а выстрелить Аз Торн не решится. Всё же он славный малый с чувством долга. Из его личных вещей у меня осталась только зрительная труба, всё остальное я запихнул в его рюкзак, пока он спал. Подумывал прихватить его карабин или револьвер, клинок под руку рослого взрослого для меня длинноват, но после передумал. Зачем привыкать к тому, что вскоре придётся бросить? На другой стороне горного хребта и обычный камень в моей руке становится страшным оружием. А в перспективе хотелось наделать к луку нормальных стрел. С ним я смогу уверенно покрывать дистанции огнестрельного карабина без лишнего шума. А уж как меня встретят цивилизованные люди с республиканским оружием в руках, когда я к ним, наконец, выйду? Дикарь и с карабином. Вот-вот. Нужно учесть ещё и ведущуюся где-то в этих краях тайную торговлю с Республикой. Зачем мне лишние проблемы?

Не замечая возможного преследования, с короткими остановками пробежал по краю ледника пять суток кряду, после чего понял — нужно срочно перебираться через горы. Запас еды окончательно иссяк, ягоды силы в рот категорически не лезли. Охотиться здесь вообще бесполезно, хоть бы одна мелкая ящерица на глаза попалась. Как раз мой настороженный взгляд оценил относительно пологий склон, да и две ближайших горных вершины показались чуть ниже остальных. Начался трудный подъём. Без использования жгутов силы карабкаться вверх куда сложнее, чем с ними. Приходится дополнительно страховаться, проверяя прочность подходящей опоры. Скалы всё же здесь сыпучие. Светило медленно закатилось за горизонт, но к этому моменту я наконец-то перевалил через острый скальный гребень и начал спускаться. Как-то резко навалилось пьянящее чувство внутренней мощи, источник снова стал послушным мне, из рук и ног легко вытянулись привычные жгуты силы. Ягоды опять стали вкусными и желанными. Найдя относительно ровный уступ, завалился прямо там отдыхать. «Теперь всё будет хорошо…» — пришла радостная мысль перед провалом в глубокое сонное беспамятство.

Аз Торн навытяжку стоял перед сидевшей в любимом мягком кресле за любимым рабочим столом матерью. С лёгкой укоризной она смотрела на раскрасневшегося от стыда сына, постукивая пальцами по внушительной стопке его дневников. Клыкастый череп пришельца из другого мира лежал чуть в стороне. Всё тело вернувшегося из дальнего странствия путешественника равномерно чесалось от замазанных лечебной мазью множественных ранок и ссадин. Последний спуск дался ему весьма тяжело, он сорвался и только разросшиеся на склоне кусты спасли его от неизбежной гибели. И всё же он сумел дойти до представительства его дома в ближайшем к горам поселении. Дойти на последних каплях силы и пределе воли. До сих пор он боится взглянуть на своё отражение в зеркале. Лицо осунулось и вытянулось, взгляд стал острым и колючим. Но он знал — скоро он снова станет прежним внешне, но прежним внутренне не станет никогда. Трудный поход и нежданная встреча с подозрительно умным дикарём сильно изменили его внутреннюю суть, закалив, словно яростное пламя хорошую клинковую сталь. Мать не стала отчитывать его за проявленную недальновидность и напрасный риск, занявшись изучением принесённых им сведений. И уже буквально на второй день во всех газетах вышла короткая заметка о завершенной этнографической экспедиции и герое-одиночке из одного известного дома. Так мать дополнительно подстраховалась от возможных претензий из Великих Домов. После этой публикации они будут вынуждены раскрыть свои тайны о другой стороне Великого Хребта, или же просто сделать вид, как будто всем довольны. Умению позаботиться о политических последствиях любых глупых поступков у матери стоило поучиться. Только сейчас Аз Торн понял, как сильно ему повезло. Ведь при нормальном статистическом раскладе он гарантированно погибал.

— Как ты считаешь, в чём состояла самая ценная твоя находка? — Спросила мать без нажима в голосе, но её укоризненный взгляд сохранился, заставляя быстрее пошевеливаться мыслям в голове.

«И всё же, что именно он упустил, раз мать задаёт такие вопросы?» — теперь уже вопрошал Аз Торн сам себя. Вроде бы он всё донёс в полной сохранности. Даже выданные ему редкие вещи вернул за исключением совсем уж малого. Информация из его дневников позволит завершить полноценную научную работу, и, судя по пришедшим после газетной публикации ему лично вороху телеграмм, к ней уже проявлен самый живой интерес общественности. Его хотят видеть с публичной лекцией в самых крупных городах и научных школах.

— Я не могу определить, мама, — Аз Торн опустил плечи и сгоравший от стыда взгляд.

— Эх, молодёжь, молодёжь… — мать открыто улыбнулась, сменяя укоризненный взгляд любящей теплотой. — Сколько учили вас подмечать все мелкие детали и принимать нестандартные решения, беря полную ответственность на себя. Сожалею, в отношении тебя произошла моя ошибка, нужно было отправить следом за братом в военный лагерь, где инструкторы подправили бы тебе строй мыслей и приучили к порядку. Но перевитые стальными мускулами тела и твёрдый уверенный взор — далеко не то, что хотят видеть рядом с собой видные Матроны. Ещё раз выражаю сожаление, — мать тоже опустила взгляд на несколько мгновений. — А теперь вернёмся к твоим находкам… — она снова побарабанила пальцами по его дневникам. — Ты до сих пор считаешь того странного парня горным дикарём? — Неожиданный вопрос застал Аз Торна врасплох.

— Но тело же… — тихо пролепетал он.

— Тело может и обмануть, — мать снова тепло улыбнулась. — Если поверить всему, что ты о нём написал и взглянуть на сделанные его рукой рисунки, то остаётся только один вывод. По уровню интеллектуального развития он уже превзойдёт большинство взрослых чистокровных. А ведь он ещё ребёнок. Я просто боюсь строить какие-либо прогнозы относительно его перспектив. Кем он станет, когда вырастет? Если он рискует бросить вызов самим Ра Су, — кивок в сторону черепа на столе, — то позже сможет потягаться и с более сильными соперниками. Да, про этих плотоядных тварей… — теперь череп удостоился лёгкого удара пальцами, — мы кое-что знаем. В древности они попытались проникнуть на наши земли, но все их великие силы здесь отказали. Нашим учёным удалось провести исследование их останков, определив, что они именно пришельцы из другого мира. Теперь ты принёс просто исчерпывающие знания о них. Вижу большой общественный резонанс и даже организацию масштабной карательной экспедиции на другую сторону Великого Хребта… — слушая тихий голос матери, Аз Торн даже забыл о необходимости дышать. — Тебя этот без малейших сомнений — героический поступок вознесёт в глазах общественности и возвысит наш дом сразу до Великого Дома. Я горжусь тобой сын, — в теплоте материнского взгляда можно просто утонуть. — Но я просто обязана указать тебе на твою непростительную ошибку, — взгляд Матроны снова стал укоризненным. — Во что бы то ни стало, тебе было нужно привести сюда того дикаря. Ты мог обещать ему что угодно, любую защиту и покровительство нашего дома.

— Но мама… — Аз Торн картинно вытаращил взгляд.

— Да, ты помнишь, что открыто лгать допустимо только низшим и грязнокровкам, — мать покачала головой. — Но с чего ты взял, что твои обещания останутся пустыми словами? Не наш ли дом отвечает за категориальные критерии оценки качества людей? Мне давно хочется показать общественности наглядный пример реального превосходства низкорожденных над теми, кто кичится многовековой родословной и особенной чистотой собственной крови. Они давно забыли, что даже самое лучшее тело даёт лишь возможность возвыситься, но над личным возвышением требуется плодотворно работать всю жизнь с малых лет. И наглядный пример высокоинтеллектуального дикаря разбил бы вдребезги всю их непрошибаемую самооценку. Они захотели бы откупиться от нас и от того дикаря буквально всем, что мы у них бы попросили, лишь бы больше никогда не слышать о нём. Так наш дом мог сразу войти в крайне узкий круг Величайших Домов. Но ты, сынок, этот момент благополучно упустил.

— Благодарю за мудрость, мама, — Аз Торн просто боялся поднять взгляд, сгорая от сильного стыда.

Слишком уж рано он посчитал себя взрослым и достаточно мудрым, чтобы давать состоятельным Матронам какие-либо советы. И желание матери отдать его мужем в другой дом вполне понятно. Там бы он быстро осознал предел своего ограниченного развития, постепенно занимая подобающее место помимо одного любовного ложа. Это был бы действительно самый лёгкий путь возвышения. Теперь же ему придётся воплощать уже свой личный план в жизнь, навсегда оставшись в своём доме. А уж с кем ему придётся жить и разделять ложе, мать обязательно придумает.

Долго пытался выбраться из сонного забытья, то вспоминая о том, кто я есть на самом деле, то снова растворяясь в пучине блаженного беспамятства. И лишь на какой-то там раз сумел всё вспомнить и остаться наедине с этим воспоминанием. Только одна мысль мешала наслаждаться обретением себя — а где моё тело, почему его не чувствую. Вроде бы оно есть и даже лежит там же, где я его положил… так занятно говорить о себе в третьем лице. Но чего-то явно не хватает. Или же сон благополучно продолжается и нужно дальше просыпаться. Вопрос как. Ага, помню о внутренней силе. Источник там, где она скапливается. Ага, есть, он вполне доступен и очевидно переполнен. Нужно слить излишки в амулет Богини. Амулет был на моей шее. Проверка контакта, сила быстро потекла из источника, а затем и откуда-то ещё, быстро опустошая это ещё.

— Ааа… — сумел расслышать собственный сдавленный стон, наконец-то ощущая и остальное тело в слишком уж знакомом состоянии полного иссушения.

Через пару просто ужасных минут я наконец-то смог пошевелиться и открыть глаза. Сколько же я здесь проспал? Сутки? Двое? Неделю?! Месяц?!! Больше?!!! На уютный маленький карниз ветер успел нанести пыли, а прошедшие дожди скрепили её заметным слоем грязи. Невероятно! Тело постепенно пришло в норму, иссушение отступило. В рюкзаке на дне скопилось изрядно сырости, все тряпки промокли. Но ягоды силы вполне съедобны, впрочем, они и так идеально хранятся. Только на третьей ягоде ощутил приятное чувство насыщения и наполнения. Нужно спускаться с этой кручи в низину, всё равно хочется нормальной пищи. Сырое мясо вполне подойдёт. А из завершившегося путешествия нужно сделать один большой вывод: другая сторона Великого Хребта мне настоятельно противопоказана. С чего иначе я провалился в столь длительный сон без сновидений, практически впав в кому? И выпал из неё не иначе как чудом с помощью амулета Богини. Смог бы выкарабкаться без него — загадочный вопрос…

А спускаться здесь тяжеловато. Скала почти отвесная. Да и мастерство управления жгутами силы заметно пострадало, приходилось восстанавливать былые рефлексы на ходу, каждый миг рискуя сорваться вниз. Пока мне везло, так как скала оказалась относительно прочной. Редкий камень подло выкрашивался из-под ноги. Так без спешки я слез с отвесной кручи в то, что можно условно назвать «плато». По сути — это было огромное нагромождение камней над вечным ледником. Наступила темнота, я ужасно вымотался и едва понимал, что делаю и куда бреду. Хоть и оставалась тревога повторения анабиоза, но спать всё равно нужно.

Следующий день — действительно день, ибо проспал всего лишь несколько часов, вскочив с первыми рассветными лучами, ушел на штурм плато и переход через тающий ледник с обходом стороной целых озёр талой воды. Двигался следом за собиравшимися вместе ручьями, они ведь текут туда, куда и мне нужно. Шум огромного водопада хорошо слышался с очень большого расстояния. Снова стемнело, но ночевать на льду глупая затея. Только к следующему рассвету я вышел к скальному провалу, куда шумно извергались стекавшие с ледника потоки воды. Наверное, это водопад по размерам и мощи мог бы поспорить и с Ниагарой из моего мира. Ежесекундно вниз извергались бесчисленные талые воды — отдельные маленькие ручейки, бурные потоки и самые настоящие реки, далёкая низина целиком скрывалась в плотном тумане из водных брызг. Потрясающее зрелище природного величия. И лишь один ничтожный зритель, потрясённый до самой глубины души. Впрочем, любоваться зрелищем ему мешала ужасная усталость. Найдя среди водных потоков относительно сухой островок, он мгновенно провалился в сонное беспамятство.

На финальный спуск у меня ушло трое суток. Пришлось долго искать относительно проходимую поверхность склона в стороне от многочисленных водопадов. Пара попыток едва не обернулась трагически, рефлекторно освоил приём приклеивания себя жгутом силы к подходящей тверди. Иначе бы летел далеко и долго. Тут уже скала крошилась легко, трудно было находить устойчивые точки опоры. Сколько раз мысленно ругал себя за выбор столь опасного участка пути. Но, в конце концов, всё же спустился в заросшую разнотравьем пологую ложбину с множеством текущих по ней ручейков. Здесь было тепло и хватало беспечной живности, тех же сурикатов, потому принял решение временно задержаться и изучить дикую местность. Вдруг придётся где-то устраиваться на очередную зимовку?

Рай охотника и собирателя, просто настоящий рай. Съедобные корни вымахали за века до внушительных размеров с мою голову. Похожие на крупную земную клубнику сладкие ягоды, разве только цвет кожуры матово-чёрный. Низкие колючие кусты, все ветки обсыпаны голубыми кисло-сладкими плодами размером с мелкую сливу. Растёт из земли что-то внешне напоминающее черемшу с похожим запахом. Бегающее мясо нескольких видов. Кроме знакомых сурикатов здесь водилась пара видов крупных ящериц, чьё мясо мне понравилось больше, так как быстрее мариновалось и оставалось более сочным. И, главное — полнейшее отсутствие следов пребывания человека. За многие века я первым попал сюда. Хоть и подумывал здесь обосноваться ещё хотя бы на год, но проявившееся подспудное чувство надвигавшейся опасности заставляло идти дальше. То ли карлики снова взяли след, то ли просто обострилась мнительность. Хорошего понемногу.

Хм, а относительно приемлемого спуска к подножию гор здесь вообще нет. Край ложбины резкий и обрыв там с очевидным отрицательным уклоном из-за раскрошившейся скалы. Донизу метров… много. Трудно разглядеть в постоянно висящей туманной дымке. Благо хоть погода радовала, здесь ведь могут и дожди зарядить. Про ураганы вспоминать страшно, ибо тратить силы на постройку капитального укрытия лень. Походив по краю обрыва, стал забираться по склону и смещаться вбок по нему, разглядев в той стороне относительно проходимый спуск. И всё равно оказался у подножья горы только на третьи сутки мучений — иначе и не скажешь. Теперь мне эти сыпучие скалы будут сниться в кошмарах — налазился на всю оставшуюся жизнь.

Подножье встретило меня непроходимыми зарослями колючих кустов и едва ощутимым запахом дыма с отчётливыми нотками какой-то гадости. Вряд ли так пахнет лесной костерок. И это знак — здесь рядом живут люди, нужно быть осторожнее. Преодолевать кусты оказалось так же сложно, как и горную кручу, пока я не взялся за целенаправленное прокладывание пути, срезая упругие ветки с кривыми иголками чёрным стилетом. Боялся, что его быстро затуплю, однако он проявил самые лучшие качества чёрной бронзы. Чем ниже я пробирался — тем больше становилось высоких кустов, где мне удавалось пролезать под самыми корнями словно ящерица. За кустами росли и настоящие деревья. Кривые перекрученные стволы с растрескавшейся корой, длинные тонкие ветки с мелкими колючками и забиравшие буквально все лучи светила широкие листья. В лесу теперь можно нормально ходить, подлесок здесь откровенно жидковат. Серый пушистый мох покрывает камни сплошным ковром, из него изредка торчат пучки наполовину сухой травы. Выделяются пучки приземистых кустов, тёмные стебли лиан с плотной корой оплетают древесные стволы. Воздух здесь жаркий и влажный. Практически как в тропических горах, хорошо помню пару путешествий прошлой жизни.

Справа непонятное шуршание, скрежет, резко прыгаю вперёд, прикрываясь от стремительно промелькнувшей опасности древесным стволом, и только после оглядываюсь. Крупный прямоходящий ящер с меня размером промахнулся и теперь пытается выпутаться из перевитого тонкой лианой колючего куста, разрывая его передними мощными лапами с огромными чёрными когтями. Морда ящера треугольная, маленькие злые глазки злобно смотрят в мою сторону, внушительная пасть раскрыта, демонстрируя ряды острых треугольных зубов. Иной крокодил из моего мира запросто позавидует. Направив силу в мышцы руки, выстрелил в хищную тварь камнем, влепив его точно в раскрытую глотку. Надеялся переломать ящеру все позвонки и порвать все ткани, но тот сглотнул и стал сильнее рвать лапами кусты, пытаясь развернуться ко мне передом. В прямом столкновении он меня быстро порвёт, остаётся бежать или драться на собственных условиях. Рывок к твари, стилет с заметным трудом протыкает её шкуру в районе горла, ящер дёрнул головой, громко щёлкая зубами. Я вовремя отпрыгнул и снова ринулся в атаку, пробив чёрным клинком глазницу, утапливая лезвие до самой рукояти. Выдернуть его уже не судьба. Тварь оказалась чрезвычайно живучей, ловко откинув меня когтистой лапой и практически выпутавшись из кустов. Рывок, перекат, пытаюсь вскочить на ноги и отпрыгнуть дальше. Ящер тяжело хрипит, но стремится достать меня из последних сил. Снова резкий рывок, прикрываюсь от броска твари стволом дерева, падая на землю. У него остался только один глаз, благодаря чему страшные челюсти щёлкают в каком-то миллиметре от моего горла. Промахнулся. Ухватив за рукоять стилета, тяжело тяну её на себя, подавая туда силу из источника. Треск, скрип, металл наконец-то разрезает крепчайшую кость и достаёт до крохотного мозга. Ящер заваливается рядом со мной, в агонии дёргая всеми лапами и сильно мотая толстым хвостом. Мне крепко прилетает в грудной доспех. Силюсь вдохнуть и подняться, вдруг ему и этого было мало. Но вроде бы всё — тёмная тушка лишь мелко трясётся на остаточных рефлексах, из пробитой глазницы толчками вылетает тёмная кровь с каждым толчком всё меньше и меньше. Через пару минут тварь окончательно затихла. Долго стоял над нею, пытаясь восстановить дух. Короткая схватка выпила буквально все силы, да и в источнике подозрительно пустовато. И ведь это обычный одиночный лесной ящер, причём, не самый крупный экземпляр. Против этих хищников нужно совсем другое оружие. Простой рогатиной его вряд ли удержишь. И человек для него вполне рядовая закуска. Нужно учесть этот тонкий момент.

Спустившись ещё ниже на пологую террасу, заметил свежие следы человеческой деятельности. Где-то поблизости заготавливали дрова и волочили их по земле, срывая серый мох с камней. Направление волочения вполне понятное, осторожно двинулся прямо туда, применив все доступные методы маскировки собственного присутствия. Мало ли. Вот и грубо оборудованный спуск в ложбину с текущим по ней водным потоком. Теперь нужно всё внимательно рассмотреть в зрительную трубу, подмечая мелкие детали. Внизу множество примитивных построек из жердей за выстроенной кривым ромбом настоящей каменной стеной. Стена низкая, едва ли в три моих роста. Скорее для защиты от нападения лесных ящеров. Ворот у поселения нет, для прохода внутрь используются наклонные пандусы из относительно ровных древесных стволов. В случае опасности их легко сбросить на землю, а после поднять обратно. На стене вальяжно прохаживаются дикие горцы с короткими копьями в руках. Больше полутора дюжин точно, да и внизу под стеной ещё кто-то прячется, периодически переговариваясь с дежурными на стене. Одеты аборигены по местным меркам богато. У всех кожаные нагрудники из толстой шкуры ящера, штаны с кожаными нашивками на бёдрах и коленях, и ещё кожаные кепки с большим козырьком. Подобный наряд мог позволить себе только один вождь со старшими сыновьями из моего племени. Хоть шкура ящера и вполне доступный материал, качественная выделка кожи требует изрядного мастерства и множества редких ингредиентов. Наше племя выделывало много кож, но всё уходило в обмен на какие-то наркотики, которые опять же употреблял исключительно вождь, изредка балуя ими старших сыновей и приближенных жополизов. На рядовых же мужчинах племени сильно экономили, со вполне закономерным финалом. Хорошие ткани были тоже редкостью. А подобные кепки с козырьками я вообще впервые здесь вижу.

Осмотрев «крепость», перекинул внимание за её пределы. Через текущий вдоль стены бурлящий поток с неё перекинут деревянный мосток и хорошо натоптанная дорога уходит в темнеющий зев большой пещеры. Хоть отсюда и плохо видно, но тонкую струйку дымка из неё я всё же разглядел. Рядом какие-то уродливые каменные строения, сильно напоминающие архаичные плавильные печи. Дрова стаскивали явно туда, складывая их в большие кучи для просушки. Вторая хорошо натоптанная дорога идёт параллельно реке дальше к узкому проходу между скал наружу из ложбины. Получается, что это место со всех сторон закрыто скалами, свободный поход только один и там наверняка обустроен ещё один заслон. А тут народ что-то добывает в пещере, после чего пережигает или переплавляет добытое в сложенных из дикого камня примитивных печах. Мне спешить пока некуда, запас еды достаточный, продолжу наблюдения. Вдруг кто-то в эту сторону случайно сунется, сойдёт в качестве языка. Нужно узнать, что там дальше творится. Идею открыто выйти к этим людям я отбросил изначально. Чужак для них в лучшем раскладе просто раб. Через пару часов наблюдений из пещеры потянулась вереница одетых в рваные тряпки людей с большими плетёными корзинами на головах. Они высыпали их содержимое рядом с печами и возвращались обратно. Мелкие детали с моей позиции было трудновато разглядеть, но это точно рабы. Уж больно жалко они все выглядели. Однако работали без присмотра надсмотрщиков, прекрасно понимая, что сбежать отсюда вряд ли удастся. Разве только рвануть по склону в лес и стать там добычей хищных ящеров. Такие перспективы вряд ли их радовали. До темноты рабы осуществили ещё шесть ходок с добытой рудой, после чего уныло поплелись к крепости. Только теперь заметил парочку вооруженных палками надсмотрщиков в простых кожаных доспехах с выделяющимися передними фартуками до колен. Может, это не надсмотрщики, а специалисты-горняки. Отсюда я вряд ли разгляжу детали. Процессию впустили в крепость, где рабы послушно заняли большие полукруглые бараки, а надсмотрщики пошли к маленьким домикам. Над крышами строений появились дымы, внутри запалили открытые очаги для приготовления пищи. Я тоже устроил себе перекус, заедая маринованное мясо ящеров ягодой силы. Вроде бы и место опасное, но интуиция молчит. Можно спокойно укладываться спать под ближайший колючий куст.

Уже третий день наблюдаю за однообразной человеческой суетой. И хоть бы кто почесался, пристально взглянув в мою сторону. Уже и про маскировку забыл, разве только воздержавшись открыто показываться из зарослей. Ждал очередного нападения ящеров, но лишь слышал их громкие посвистывания где-то с другой стороны ложбины. Рабы с рассвета до заката продолжали стаскивать руду из пещеры к плавильным печам, накидав рядом с ними приличные кучи. Вооруженный народ в крепости откровенно скучал, но благоразумно воздерживался от прогулок по окрестностям, дабы порадовать меня информацией об окружающем мире. Периодически они устраивали учебные поединки на копьях и обычных дубинах, когда один на один, а иногда и группами по пять-шесть бойцов. Демонстрируемая техника владения оружием откровенно слабая, даже отец моего тела махал дубиной более изящно. Впервые увидел и использование ростовых щитов. Ими владели всего три крепких воина, умело выстраивая защитную стенку, из-за которой остальные кидали в ростовые мишени из перевязанных верёвками веток острые палки. Техника тоже примитивная, но хоть что-то. Отметил, что аборигены весьма точно кидают свои пики. Опасно подходить к ним ближе двадцати метров. Даже крупного ящера быстро превратят в ёжика. Наблюдая за чужой ленивой суетой, и сам конкретно заскучал, подумывая свалить отсюда с наступлением темноты. Вряд ли меня смогут случайно перехватить, я ни разу не отметил использования приёмов силы. Если ей там и владеет кто, то старается это всячески скрывать. Можно рискнуть.

Ближе к вечеру рабы стали закидывать дрова и руду в печи, а я заметил нарушение окружающей гармонии пространства. Сюда явно кто-то приближался оттуда же, откуда я сам пришел. Бежать поздно, лучше спрятаться и подождать пока аборигены встретят гостей. Ага, крадутся. Четверо. Экипированы примерно так же, как и хозяева ложбины, разве только без кепок на головах. Или всё же победнее. Ну да, штаны дырявые и остальная одежда так себе, обуты, кто что нашел. Волосы у всех чёрные, носы с большой горбинкой, раскосый взгляд, лица в оспинах. Точно не красавцы, даже по меркам диких горцев. Возраст… около шестнадцати прожитых сезонов плюс минус год. Но это далеко не все прибывшие. Разведка, авангард, есть ещё кто-то. Разведчики устроились на той же точке, где и я провёл несколько дней, отправив одного назад. Вскоре тихо подошла пара дюжин вполне серьёзных по местным меркам бойцов, и стала чего-то терпеливо ждать. У этих одежда и доспехи явно лучше, прикрыта спина, плечи, на головах какое-то подобие закрывавших лицо кожаных шлемов. Большая часть вооружена короткими копьями с тёмным медным наконечником и обычными дубинками. У троих более солидно выглядящих на общем фоне бойцов наконечники копий имели другой тёмный оттенок, а вместо дубинок одинаковые восьмигранные бронзовые палицы на деревянной рукояти. Вот такой штукой удобно отоварить напавшего ящера по дурной черепушке, гарантированно проломив её острым ребром. И эта троица явно постарше остальных. Сезонов двадцать пять или около того. Хоть внутри и подмывало как-то привлечь внимание обитавших в долине аборигенов к потенциальной опасности, но разумная осторожность взяла верх. Вряд ли эта группа сможет наскоком захватить крепость. Там и народу больше, и стены обязательно помогут. Но они пришли сюда со вполне определённой целью чем-то поживиться, раз у всех пустые заплечные мешки. Ладно, я тоже подожду.

Пришедшие бойцы осторожно обследовали местность и стали обустраиваться на ночлег. В сторону моего куста поначалу периодически поглядывали, однако маскировка выдержала проверку, а то я уже приготовился к серьёзной драке, подобрав под себя кучку удобных для метания камней. В темноте всё затихло, и лишь далёкий посвист лесных ящеров мешал народу спать. Я тоже сумел перехватить сколько-то часов, пробудившись с как-то пробравшимися сквозь плотную листву деревьев первыми рассветными лучами. Проснулись и потенциальные захватчики, утоляя голод конкретно воняющим тухлятиной сырым мясом. Откуда только его приволокли. После еды они сбились в плотный кружок и долго совещались не понижая голосов. Их язык мне понятен, хотя по акценту прилично отличается от языка моего погибшего племени. Я всё равно мало чего понял из их разговора, они там больше обсуждали кто из них первый парень на деревне, а кому полагается лишь один намасленный хрен. То есть делили пока ещё чужое добро. Кое-кому особенно голосистому взрослые мужики прописали пару крепких затрещин, умеряя лишнюю жадность в назидание остальным. Вроде бы договорились и дружно с азартными криками ломанулись вниз по склону, забыв оставить хоть кого-то для охраны тыла. Зачем? Здесь ведь лишь лесные ящеры могут попасться, а внизу каждого героя ждёт богатая добыча. Защитники крепости тоже разорались на всю округу. Высунулся из кустов взглянуть на завязавшуюся драку.

Что сказать? Цирк, да и только. Троица взрослых мужиков вместе с пятёркой примкнувших к ним молодых бойцов банально отвлекала защитников крепости, закидывая их камнями из пращей. Те отвечали им взаимностью, предпочитая сидеть за каменными стенами и высовываться только для очередного броска. Нападавшим пока везло. Прямо на моих глазах сразу двум неудачно высунувшимся защитникам крепости проломили дурные черепушки. В ответ кто-то попытался кинуть копьё с приличным недолётом. Только рассмешил группу отвлечения. Остальной состав банды грабителей бросился разбирать остывшие за ночь печи, чего-то выковыривая оттуда и складывая добро в заплечные мешки. Один стоял с копьём в руке и вёл учёт, активно размахивая свободной рукой. Мне в целом, всё стало понятно. Пока одни добывали и перерабатывали ценные ископаемые, другие готовились вовремя экспроприировать результаты их труда. И у них это обязательно получится, причём без потерь. Если я не вмешаюсь. А мне оно надо? Сколько ещё ждать подходящего языка для допроса? Сейчас у меня просто идеальная позиция для неожиданного нападения, когда эти отягощённые добычей грабители полезут обратно на склон. Нужно лишь быстро выбить троицу опытных бойцов, а остальные станут лёгкой добычей. Моральные терзания? Ага, посмешите голодного лесного ящера. Доломав печи, заметно повеселевший народ двинулся в обратный путь, помахивая дубинками и показывая неприличные жесты защитникам крепости. В ответ те лишь бессистемно швырялись камнями, боясь выйти на честный бой при своём заметном численном перевесе. Трусы. Жалости к ним ноль, зато презрения хоть совковой лопатой откидывай.

Решил подпустить добычу поближе, а то собирай её после по всему открытому склону. Довольные и малость утомлённые горцы проскочили подъём и с шумом вылились в лес. Первый мой камень влетел в колено идущему первым «элитному» бойцу с самым большим заплечным мешком. Тот падает как подкошенный, оглашая окрестности диким визгом. Второй камень прилетел в голову второго взрослого мужика, и, хоть и ударил в кожаный шлем, но однозначно вышиб ему все мозги. Третий же крепыш быстро сообразил, и громко закричав: «Жусти! Жусти!!!» моментом избавившись от заплечного мешка и отягощавшей движения перевязи с оружием, ловко бросился наутёк обратно вниз по склону. Прилетевший в него камень лишь чиркнул по боковине шлема, придав дополнительного ускорения. Тут и остальной молодняк сообразил, что нужно делать, бросив поклажу и бросившись врассыпную, а дальше вниз. Я опешил от такой проворности, забыв кинуть очередной камень. Высунувшись из кустов, наблюдал, как народ стремительно несётся в сторону пещеры. Защитники крепости же тоже слышали громкие вопли и благоразумно спрятались за стены. «За кого же меня приняли?» — стукнулась мысль искреннего изумления. И только после вспомнил, что «Жусти» на языке горных племён означают «карлики». Не карлики в смысле их роста, а именно представители племени хищных карликов. И пошло это название, скорее всего от популярного ругательства тех же карликов — «жуст», означающего живущего в прямой кишке толстого червя-паразита. У тех с руганью вообще бедновато. Сексуальная тема не табуирована, противоестественные близкие контакты отсутствуют как явление. Потому всё вертится вокруг скверной еды и ещё некоторых специфических особенностей физиологии. И вот так получилось, что местные горцы называют карликов, как те называют своих паразитов. Забавно. А меня приняли за карлика, мельком разглядев доспех. Сейчас уточню у тихо стонущего подранка.

— Быстро отвечай на мои вопросы, иначе я съем твою печень у тебя на глазах… — злобно прорычал пленнику с жутким акцентом на ломаном языке горцев.

И, кстати, медленное пожирание печени ещё живой жертвы одно из любимых блюд хищных карликов. Так сказать — элемент национальной культуры.

Пленник часто заморгал глазами, выражая полное согласие с предложенными условиями. Взглянул на его ногу — коленный сустав просто в хлам. С такими травмами выжить вообще проблематично и пленник уже это хорошо осознал. Дальше с моей стороны быстро посыпались вопросы. Пленник вот-вот мог потерять сознание от боли в ноге, приходилось спешить.

Что я узнал? Группа молодых воинов одного крупного племени пошла в набег на «выгодную делянку» другого большого племени, где охраняют шахту и рабов самые знатные отпрыски из того племени. Набег организован под присмотром трёх ветеранов, ранее уже проворачивавших подобные грабежи, причём здесь же. Отпрыски знатных особ трусливы и дорожат исключительно собственной шкурой, в отличие от молодых воинов, для которых подобный набег становится экзаменом личной зрелости, шансом приобрети хорошее оружие и женское расположение по возвращению домой. Добычей же стал выплавляемый из очень редкой руды «белый металл». Он высоко ценится в предгорьях и дальше, из него где-то делают монеты. Набеги и грабежи популярное развлечение для местных племён. А племена-то весьма многочисленны. Хоть пленник и не умел считать, но тараторил имена бывалых воинов своего племени минуты три, пока я не приказал ему заткнуться. По местности меня тоже просветил. Дальше в низине делать абсолютно нечего, в лесах развелось слишком много ящеров. Нападают группами по несколько штук сразу. Пройти можно только большим хорошо вооруженным отрядом, да и то с потерями. Вдоль горного хребта натоптано множество тропинок от стоянок и делянок отдельных племён. Там тоже часто попадаются ящеры, пока больше одиночки, а ещё отряды местных охотников за мясом и рабами. Дальше… пленник смог подсказать примерное направление в сторону очень большого поселения, где выходит на поверхность подземный путь с другой стороны горного хребта. Оттуда иногда ходят торговые караваны к центру континента и куда самые знатные люди его племени относят добычу, меняя её на оружие, красивую одежду и другие статусные вещи. Когда я начал спрашивать про присутствие в этих краях хищных карликов, пленник сильно захрипел и потерял сознание. Привести его в чувство у меня не вышло, подарил ему лёгкую смерть, свернув шею.

Смеркалось, пора собирать трофеи и убираться отсюда подальше. К этой «выгодной делянке» могут подойти подкрепления хозяев, те наверняка уже знают о совершенном нападении. Да и голодные ящеры могут пожаловать в любой момент. Из всей добычи грабителей я взял себе только шесть толстых полос выплавленного серебра общим весом примерно в двадцать килограммов. Набитый рюкзак сильно оттягивал плечи. Серебро вперемешку со шлаком пришлось оставить. Хрен унесу. Из оружия взял себе лишь одну бронзовую палицу и пару коротких копий с бронзовыми листовидными наконечниками. Металл в них качественной выделки и доброй обработки. Явно очень старые. Остальное оружие просто редкостный хлам, но для местных горцев оно настоящий предмет гордости. Ни ножей, ни топоров, как-то бедновато. Кожаные доспехи примитивные без каких-то внутренних секретов. Мусор. Тяжело нагрузившись, направился по следам пришлых налётчиков. К торговому городу нужно идти куда-то в ту сторону. Разберусь по ходу путешествия.

Шорох, скрежет, крупный ящер резко отталкивается когтистыми лапами, срывая мох с камней. Но в следующее мгновение его тело насквозь протыкает кинутое моей рукой копьё, сбивая его с траектории атаки. Острые зубы бессильно щёлкают в стороне, а в следующее мгновение гранёная палица проламывает треугольную черепушку. Схватка заняла всего три секунды, забыл даже испугаться, тело сработало на голых рефлексах. Одно плохо — эти зубастые твари так ловко маскируются, замечаю их только после стремительного броска из засады. Ни ауры, ни запаха, ни нарушения гармонии окружающего пространства. Они ведь часть естественной среды. Атака ящера молниеносна и для обычного человека однозначно фатальна. Когти на передних лапах твари сантиметров пять, зубы по три, а четыре выдающихся клыка в семь-восемь. Разорвёт мясо сразу до кости или шею перекусит. По силушке рептилия тоже существенно превосходит обычного человека. Хорошо хоть интеллект слабый, а то бы ящеры всех людей здесь давно сожрали. Осмотрев ещё дёргающийся трофей, достал чёрный стилет и занялся неспешной разделкой. Хоть убитая тварь весит вдвое больше меня, но реально съедобного мяса в ней мало. Розовые мышцы в основании хвоста и ещё чуток на задних лапах. Килограмма три общим весом. Остальное мясо жесткое и конкретно воняет мочой даже после длительного вымачивания и маринования. Я побрезгую, разве только с сильной голодухи.

Иду по краю гор пятый день с ночными привалами. Следов пребывания людей здесь хватает, порубки, расчищенные тропы, хорошо замаскированные ловчие ямы с кольями в маленьких ложбинках с мягкой почвой. Сами же люди только один раз попались на глаза. Грозно потрясая дубинками, дружно рванули ко мне, а затем так же дружно бросились наутёк вниз по заросшему лесом склону, петляя вдоль кривых стволов как юркие ящерицы. И ведь их была целая дюжина на одного меня. Хорошая же у карликов здесь репутация. Хрен очередного языка теперь добудешь. Послышался сильно отдалённый раскат грома. Сегодня с утра конкретно парит, походу, скоро ожидается проливной дождь с грозой и шквалистым ветром. Нужно срочно искать хоть какое-то укрытие от непогоды. Рядом едва заметная тропинка, ведёт куда-то наверх. Ещё раскат грома, теперь чуть ближе. Рискну. Раз здесь попался ящер, то аборигенов поблизости точно нет. Тропинка привела меня к прятавшейся в камнях маленькой расщелине, за которой скрывался вход в большую пещеру. Или даже в целую систему пещер, судя по заметному движению воздуха из-под земли наружу. Воздух сырой и холодный. За расщелиной между ведущим ниже в глубину подземелий разломом образовалась приличная естественная полость, где местные аборигены обустроили капитальное убежище, натаскав сюда кучу растительного мусора и дров. Место под очаг обложено крупными камнями, прогоревшую золу тщательно выгребли и унесли с собой. Пепел ведь тоже имеет ценность как заменитель мыла. К началу потопа у меня уже весело горел огонь, а я замешивал маринад в непромокаемом кожаном мешке. Давно хотелось отведать нормального шашлыка, а то промаринованное сырое мясо уже конкретно надоело.

— Это должно быть где-то тут, шумит… — я расслышал принесённый движением воздуха из-под земли тихий голос, и только теперь ощутил нарушение природной гармонии, окончательно проснувшись.

Снаружи продолжал бушевать шквалистый ветер вместе с сильнейшим ливнем. Непогода крепко зарядила на несколько суток. А у меня в укромной норке тепло и сухо. Нажарил вкуснейшего шашлыка, и теперь дремлю от скуки, переваривая мясо. Но кого-то и сюда нелёгкая принесла, нарушив мой сытый покой. Язык явно «Общий» — это точно не дикие горцы и не хищные карлики.

— Сколько же в этих горах дыр…? — Вопрошал другой долетевший до моего слуха голос.

— А как в мокрой губке — считать устанешь, — ответил ему первый.

— Что будем делать? Взорвать всё равно нечем, — приближавшиеся голоса меня сильно насторожили, я быстро приготовился к драке, взяв в руки оба копья.

— Нужно внимательно осмотреться снаружи, это не та норка, по которой мимо нас контрабанду тащат, — снова первый голос, уже совсем рядом. — Следы видишь? Дикари.

Вряд ли они сейчас смогут ощутить моё присутствие, движение воздуха идёт от них ко мне, узкая расщелина скрывает спуск в большую пещеру. Меня заметят, если только вылезут сюда в этот закрытый отнорок.

Из расщелины показался желтый луч мощного фонаря, а за ним второй. Гости долго что-то разглядывали и только после решились вылезти, показавшись из расщелины практически одновременно. Хотел уже метнуть в них свои копья, но сдержался в последний момент. Меня тоже заметили, одна тёмная фигурка попыталась выхватить револьвер из поясной кобуры.

— А вот этого делать не стоит… — от звука моего голоса обе фигурки синхронно дёрнулись и застыли на месте.

И только через несколько долгих секунд луч фонаря быстро скользнул по моей фигуре в тёмном кожаном доспехе.

— Простите, что случайно потревожили ваш покой, уважаемый Ра Су… — сразу же повинилась самая крупная фигура, вторая же просто оцепенела от ужаса.

Оба типа ростом за два метра, одеты в тёплые комбинезоны из хорошей плотной ткани. Цвет волос сейчас трудно определить, я перешел на ночное зрение, видя всё исключительно в серых тонах. У каждого на поясном ремне открытая кобура с уже хорошо знакомым мне револьвером и ещё коротким клинком в тёмных ножнах. Республиканцы.

— Заходите, раз пришли, расскажете, что привело вас в эти дикие края… — я махнул свободной от оружия рукой, приглашая подсаживаться на камни к тлеющему очагу. — Сейчас подкину сухих дровишек, дабы стало светлее.

— А… э… вы… э… — второй тип наконец-то пришел в сознание.

Про карликов он определённо слышал, но столкнулся нос к носу впервые в жизни.

— Расслабьтесь, я сейчас сыт, — попытался чуток успокоить его. — Хотел бы, вы и пикнуть не успели. Если мне понравятся ваши рассказы, то я вас отпущу, — подчёркнутая жесткость в общении с потенциальной едой — это тоже национальный стиль общения карликов.

— А… мы… мы… искали скрытые от нас пути наших конкурентов, — первый тоже стал заикаться.

— Мимо вас несут добро на эту сторону? — Я громко усмехнулся. — Пусть несут. Жадность — главная причина бедности, — поделился с ними дельной мыслью.

— Причина… чего? — Меня плохо поняли.

— Бедности, — повторил более твёрдым тоном. — Вашего товара на этой стороне и так мало. Что вам за него сейчас предлагают? Всякую ерунду? А вы хотите и дальше выменивать настоящие редкости на производимые у вас большими механизмами безделушки и ещё подлую отраву, — после моих слов оба гостя застыли с открытыми ртами.

— А… мы… но… — пролепетало крупное тело, подыскивая подходящие слова. — У нас давние договорённости с торговыми партнёрами на этой стороне! — Нашел он сильный аргумент.

— Так зачем тогда беспокоитесь о чужой мелочёвке? — Я вернулся к началу нашего разговора, наконец-то подсаживаясь к очагу. — У вас партнёры, а они торгуют с местными дикарями. Вам так мало «белого металла»? — Решил проверить вылезшее на поверхность сознания предположение.

Что-то ведь республиканцы на свою сторону отсюда тащат. Почему бы и не серебро?

— От вашей чёрной бронзы мы тоже не откажемся, — первый быстро осмелел, его речь стала более уверенной, и он аккуратно придержав клинок на поясе, опустился на камень у очага, кивнув второму сделать точно так же.

— Вы хоть знаете, зачем она вообще нужна? — Я громко усмехнулся. — Ваши клинки из хорошей стали на вашей стороне гор лучше любой чёрной бронзы.

— Это… — первый сильно замялся, желая сохранить торговый секрет.

— Статусное оружие! — Я закончил фразу за него, тот прикрыл глаза, выражая согласие. — Глупцы! — От моих слов оба гостя дёрнулись. — Хотите узнать настоящую тайну чёрной бронзы? — Два синхронных кивка стали ответом.

Выхватил стилет из ножен и резко воткнул его в крепкий на вид большой камень, одновременно подавая в клинок силу из источника. Камень брызнул мелкой крошкой и с треском развалился на несколько крупных осколков. Рты зрителей синхронно приоткрылись, а глаза характерно округлились.

— Сможете повторить вашими ножичками? — Я громко усмехнулся.

— Э… а… как? — Первый тип опять отошел первым от потрясения.

Вместо ответа взял осколок камня в руку, медленно сжимая его и подавая силу из источника. Сквозь пальцы потекло каменное крошево. Зрители изумились ещё больше.

— В ваших краях это когда-то назвали «магией», — мой голос вывел их из лёгкого оцепенения. — Мы же называем подобные вещи «приёмами тайной силы», которой мы все владеем. Вы видели простую демонстрацию элементарных возможностей. Так вот, чёрная бронза является проводником тайной силы, а ваша лучшая сталь от неё развалится, как и этот камень… — я демонстративно ссыпал остатки каменного крошева с ладони в огонь маленького костерка. — Но в ваших краях тайная сила умирает, потому от оружия из чёрной бронзы мало практического толку.

Гости долго молчали, переваривая полученную информацию. Теперь они вряд ли начнут сомневаться, что я именно карлик Ра Су, а не переодетый в их доспехи горный дикарь. И даже про вполне человеческие зубы после хрен вспомнят.

— А можно узнать, что вы, уважаемый Ра Су, делаете в этой глуши? — Крупный республиканец осмелился задать очень скользкий вопрос. — А где сейчас ваши соплеменники и напарники?

Да уж, у товарища совсем плохо с мозгами. Сдвинулась крыша от ярких впечатлений. Настоящий карлик закончил бы с ним все разговоры одним ударом. Я же лишь громко рассмеялся.

— Вы слишком уж любопытная еда, — медленно проговорил я, и, судя по резко застывшему в испуге лицу, мужик сразу всё осознал, его напарник тоже глубоко проникся скверностью ситуации. — Но вам сейчас крупно повезло. Я вам отвечу… словами. Среди ваших людей изредка встречаются отважные путешественники, которые могут перелезть даже через эти непроходимые горы. Редко когда они возвращаются обратно, — судя по синхронно прикрытым векам, они это подтвердили. — Я тоже сейчас путешествую, даже тело подходящее временно подобрал, — о, какой взгляд, какой взгляд! — Вы же знаете, что мы бессмертны и можем переселяться в другие тела по своему желанию? — Изумление, испуг, категорический отказ принимать мои слова на веру — просто калейдоскоп сильных эмоций на лицах гостей. — Теперь знаете… — я удовлетворённо хмыкнул. — Мне хочется побывать там, где про нас ещё не знают. Прогуляться к центру континента. А начать долгий путь можно и с того жалкого селения, в котором вы торгуете со своими деловыми партнёрами. И если вы мне поможете осуществить задуманное, то ваши шансы однажды стать нашей едой сильно упадут.

Гости долго молчали, борясь с бушующими у них эмоциями и большими сомнениями. Просто не понимали, чего от меня ещё можно ждать. Попытаться решить вопрос силой? А вдруг мои слова о бессмертии окажутся правдой? Тогда им на эту сторону гор окончательно закроется путь. Хватит ли смелости организовать полноценную карательную экспедицию, раскрыв секреты своих Великих Домов перед широкой общественностью Береговой Республики? А учитывая, что все ключевые решения там принимают исключительно женщины, а мужики всегда на вторых ролях, то ответ очевиден.

— Что тебе от нас нужно? — Наконец-то спросил самый крупный республиканец.

Я стал расспрашивать его подробности пути отсюда к торговому поселению. До него тут легко пройти под землёй, хотя дорога весьма извилиста и местами запутана. Внизу настоящий лабиринт из ходов и пещер. Нужно знать путь. И они готовы меня сопроводить до места, сразу же забыв о моём существовании после расставания. Ага, верю, верю. Вот только сразу ожидаются некоторые проблемы. Буквально несколько дней назад в сторону центра континента ушел последний караван. Торговый сезон закрывается до наступления весны. У республиканцев на этой стороне есть постоянно действующая фактория. Она торгует всякой ерундой с местными племенами диких горцев. Но для меня там вряд ли найдётся место. В селении есть и отделение занимающейся охраной торговых караванов гильдии наёмников. Я могу обратиться туда, предложив свои услуги к следующему сезону. Гильдия обычно набирает горцев, когда дороги становятся слишком опасными из-за расплодившихся ящеров и разбойников. Торговые караваны нанимают здесь дополнительную охрану. Там строгий отбор и большой конкурс. За шанс стать наёмником ожесточённо борются самые лучшие воины из многих горских племён. Видел я этих воинов. Смех, да и только. Перезимовать же в комфортных условиях я смогу в одном из двух постоялых дворов. Один купеческий другой наёмничий. Удовольствие и там и там дорогое, потребует много монет из «белого металла». И помочь с этим они мне вряд ли смогут, ибо республиканцев в ту часть селения уже не пускают. Разве обеспечат обмен моего рудного серебра на готовые монеты по самому выгодному курсу, который только можно найти. Что же, предложение мне понравилось, мы ещё посидели у огня, я угостил республиканцев шашлыком и ягодами силы, снова сильно изумив, а после мы двинули в запутанный лабиринт пещер. Хоть снаружи и поливал сильный дождь, там было относительно сухо, лишь иногда мы пересекали подземные ручьи. Дошли всего за условный день с одним коротким привалом для отдыха и перекуса. К концу пути мои сопровождающие уже с трудом переставляли ноги и почти спали на ходу. Я же был ещё бодр и весьма активен. Незадолго от выхода на поверхность мы разделились. Республиканцы отправились в факторию за деньгами, а я остался ждать их возвращения под землёй. Нужно было переодеться в простую одежду, доспехи карликов слишком уж приметные.

— Может его просто э… и дело с концом? — Старший торговый распорядитель Амин провёл боком ладони по горлу.

— Ты готов рискнуть? — Переспросил его вернувшийся из похода лучший разведчик подземелий Великого Дома Урос Аз Сит. — В отличие от тебя я видел его «фокусы» своими глазами. И если рассказы о его племени правдивы хотя бы на треть — я предпочту общаться с ним, как и с нашей Великой Матроной Айей. Кто знает, что может прийти ему в голову? Он иногда движется так быстро, что за ним не поспевает мой глаз. Фонарь в пещере ему не нужен, видит лучше нас на поверхности днём. И это только что он показал, пока мы шли сюда. Мнится мне, он легко вырежет всю нашу факторию только ради удовольствия, если ему вдруг этого захочется. И наши громовые метатели его только рассмешат. Он ведь прекрасно знает, что они такое, но не проявил к ним ни малейшего интереса или закономерной опаски. А мог бы просто у нас отобрать в профилактических целях. И глупо обольщаться его малым ростом и детской внешностью. Настоящий матёрый хищник. Угостил нас деликатесной вырезкой из зрелого лесного ящера, ты знаешь, как трудно справиться с взрослой рептилией в одиночку и сколько зарядов метателя обычно тратится. Живучая тварь! Потому я предпочту отсыпать ему справедливую долю честных монет перспективам ожидания ужасной мести в любой день.

— И всё же и всё же… — жадность продолжала обуревать торгового распорядителя. — Жалко Зу Аркат вчера ушел на другую сторону хребта, он бы точно решился в отличие от тебя. По монетам я распоряжусь, возьмёшь под личную ответственность. Но Матрону я обязательно поставлю в известность. Пусть она решает, сколько упущенной выгоды стоила твоя трусость.

— Жадность — главная причина бедности, — процитировал слова странного карлика Аз Сит, и вытаращенный взгляд старшего распорядителя послужил достойной моральной компенсацией за совершенно неприкрытую угрозу.

А ещё он вовремя задумался, что нужно срочно отразить в отчёте Матроне. Почёрпнутые в разведке сведения запросто перекроют и любую упущенную выгоду, и даже выгоду от торговли целого сезона. Жадный Амин ещё пожалеет о неосторожно брошенных словах.