После вечного боя

Аполлон гитару

взял у Смердякова:

— Что Константинополь?

Наш или не наш?

— Извини-подвинься.

Ничего такого

не слыхать в Одессе.

Выпил — и шабаш.

Аполлон заметил:

— В выпивке ли дело? —

Заломил гитару

и семь струн рванул,

словно с бубенцами

тройка полетела

на Константинополь

или на Стамбул.

Тройка с бубенцами,

где твои печали?

Туз, семерка, дама —

каждому свое.

Все двенадцать стульев

много лет трещали:

у Одессы-мамы

бёдра, ё-моё!

Вырвал из гитары

душу бог искусства,

поглядел и плюнул

в здешнее темно.

Смердяков балдеет

от большого чувства.

Чей Константинополь —

это все равно.