После вечного боя

Я в Мавзолей встал в очередь за Лениным,—

Да, я его и со спины узнал.

Вошли мы с ним. Он пред своим успением

Повел плечами. «Холодно!» — сказал.

Шла очередь, как в те года за хлебушком,

И вышла вся. Закрылся Мавзолей.

— Куда теперь? — спросил его под небушком.

— В народ, — ответил, — к людям, где теплей.

Опустите штыки перед ним,

Пусть он встанет из гроба холодного,

Пусть увидит, куда мы летим —

Гребни рваные моря народного.

Пусть развяжет родимую речь,

Где корнями сплетаются молнии.

Он устал от мелькающих встреч.

Мы у гроба молчим, мы — безмолвие.

Хотя страна давно его отпела

На все свои стальные голоса,

Но мать-земля не принимает тела,

А душу отвергают небеса.

Два раза в год его душа томится,

В трибуну превращается гробница.

Самозабвенно движется поток,

Его портреты мимо проплывают.

Но людям на трибуне невдомек,

Чей прах они ногами попирают.