Последнее пророчество

Глава 15

Отец Иероним очень редко покидал здание. Исключение составляли поездки в Рим на пасхальную неделю и на ежегодные собрания папского Института востоковедения. Он был похож на сидящую за столом мумию. Он старел, окруженный сказочными сокровищами. Инесс невольно сравнивала эту комнату с пещерой Али-Бабы, однако это собрание диковинок вот уже полвека не являлось результатом грабежей мирового масштаба. Эти ценные вещи были либо подарены, либо возвращены в собственность Церкви, либо спасены от хищников от археологии. Недавние поступления в основном были получены из Ирака и из стран Ближнего и Среднего Востока. Придет день, и они займут свое место в церквях, часовнях и монастырях. А еще — в мечетях и пагодах, поскольку сокровища, хранимые иезуитами, были не только христианскими. Более половины этого клада составляли мощи. Остальное — картины выдающихся мастеров, предметы культа, редкие издания Библии, Корана, древние глиняные таблички, свитки и манускрипты — христианские, еврейские, исламские и буддийские. Золото, вермель[27] и серебро сверкали в холодном свете осветительных приборов направленного действия. Бриллианты, сапфиры, изумруды, рубины и другие драгоценные камни расцвечивали звездами нагромождение вещей, среди которого жил руководитель ордена Божественного спасения.

— Добрый день, отче, я сделала то, о чем вы просили.

— Да благословит тебя Господь, дочь моя, ты преуспела в выполнении задания, — сказал он, когда она вынула из сумки шкатулку. — Присядь, — добавил иезуит, указывая Инесс на кресло.

Он встал из-за стола, подошел и уселся напротив нее перед маленьким низким столиком, на котором лежали средневековые распятия и три статуэтки индийской богини Кадру. Глаза его ни на секунду не отрывались от шкатулки.

— Я не знаю, правильно ли поступила, выполнив ваш приказ. На душе моей тяжесть греха, отче. И это со мной не в первый раз. Вы должны испытывать то же самое, и, наверное, это так и есть. Мне кажется, у нас с вами много общего. И вы и я совершаем предательство по отношению к Иисусу. Нет, это не совсем правильное слово… Но я не могу подобрать другого, которое бы более верно выразило мои чувства.

Иероним смотрел на нее, затаив дыхание, — восхищенный и расстроенный одновременно. Она слишком умна, слишком красива, слишком независима и слишком чиста помыслами, борясь за добро. И — увы! — она была права. Время от времени он отдавал себе отчет в греховности некоторых своих поступков, но никогда не боялся Божьего гнева. Много лет он глумился над десятью заповедями и вступал в сговор с Дьяволом ради достижения целей, в которых не было ничего христианского. Теперь он слишком стар, он давно пересек черту, за которой заканчивались душевные терзания и укоры совести. Раскаяние настигнет его после смерти. Выражение его морщинистого, исчерченного красными расширенными сосудами лица стало доброжелательным.

— У тебя нет повода для беспокойства, дочь моя. Господь одобряет наши действия. Работая на благо ордена, мы получаем от Всевышнего отпущение всех грехов.

— Позвольте в этом усомниться!

— Не сомневайся! Все твои будущие грехи прощены и отпущены уже сегодня. Наши епископы следят за этим с тех самых пор, как твоя мать прозорливо доверила нам твою судьбу. Если бы не мы, сегодня ты была бы креатурой «Opus Dei». Твой отец превратил бы тебя в проклятое существо, и у тебя были бы основания считать свою душу загубленной… Будь добра, передай мне шкатулку.

В комнате раздался звук кристальной чистоты. Казалось, все окружающие священника и монахиню священные предметы вдруг ожили: сверкнули драгоценные камни, вставленные в распятия, дароносицы и ковчеги, неощутимое дуновение подняло пыль над манускриптами. Но этот феномен был не настолько явственен, чтобы привлечь внимание находящихся в комнате людей.

Инесс прижала шкатулку к груди и вызывающе посмотрела в выпученные, с кровавыми прожилками глаза священника. Но и отец Иероним был не из тех, кто в подобной ситуации опускает взгляд.

— Пожалуйста, отдай, — повторил он тоном, не допускающим возражений.

— Что в ней такого важного для вас? — спросила молодая женщина, кладя шкатулку в протянутые к ней руки.

— Тебе это прекрасно известно. Не делай из меня идиота, сестра Инесс, — иронично откликнулся священник. — Ты ушла с кладбища в 3.45, в 4.03 припарковала свой «остин» на площади Колонель-Фабьен, а в 4.17 вошла в свою квартиру на улице Драгон, где на протяжении пяти часов имела возможность изучить — да чего там стесняться! — и сделать копии с записей в блокноте и на пластинках.

Лицо Инесс побелело, а кулаки сжались так, что хрустнули суставы. Она сгорала от желания ударить предателя прямо в хитрое лицо. И снова послышался хрустальный звон. На этот раз отец Иероним его услышал.

— Твой гнев пробуждает какого-то духа, — сказал он, беря в руки распятие, лишенное каких бы то ни было украшений, и направляя его поочередно на все четыре угла комнаты. — Спаситель хранит нас, — добавил он, перекрестившись.

Инесс креститься не стала.

— Да хоть дьявола! Мне все равно! И давно вы за мной шпионите?

— Никто за тобой не шпионит. Мы продублировали операцию. На случай, если у тебя не получилось бы. Наш агент шел за тобой по пятам.

— Вы думали, что я могу провалить задание? — удивилась Инесс, чья гордость испанки была уязвлена.

— Да… Это ведь кладбище… Смерть посещает его намного чаще, чем другие места. Она косит храбрецов, которые бросают ей вызов. У меня были бы большие неприятности, если бы мы потеряли тебя. Как бы я оправдался перед твоей матерью? Что бы написал в своем отчете? Что бы сказал на исповеди своему духовнику? Я даже боюсь подумать, что будет, если ты вдруг исчезнешь… Для ордена это было бы равнозначно катастрофе. Но, слава Господу, ты жива, а шкатулка невредима.

Цинизм отца Иеронима переходил границы разумного. Ему больше не было дела ни до чувств и эмоций молодой монахини, ни до хрустальных переливов, доносившихся откуда-то сверху. Он держал в руках свое новое сокровище. Изначально не планировалось, что эта шкатулка будет спрятана в могиле. В 1979 году Иероним сделал это, подчиняясь приказу руководителя ордена Божественного спасения монсеньора Бриса Бюшанана, который счел за лучшее не использовать тайны понтификов.

«Чтобы не ослаблять Церковь» — таков был девиз того времени. И все же монсеньор Бюшанан, которого посвященные последнего крута именовали тайным епископом, с приходом к власти Бенедикта XVI передумал. Вначале он, принимая во внимание политическую ситуацию и конфиденциальность информации, склонялся к решению действовать легальными путями, пытаясь объединить протестантские христианские течения, которые пребывали в оппозиции к реакционной папской власти. А потом произошло следующее: «Opus Dei» получил официальное признание, когда 17 мая 1992 года Иоанн Павел II под своим золотым балдахином в сопровождении трехсот епископов на площади Святого Петра канонизировал Хосемарию Эскрива. Десятью годами ранее папа дал «Opus» статус своей личной прелатуры, отодвинув орден иезуитов на второе место. В свою очередь, благодаря силе фанатизма и укрепившимся позициям на Американском континенте «Легион Христа» приблизился к вершине ватиканской иерархии. Но враги иезуитов давно уже действовали вне легального поля. В настоящий момент они готовились искоренить в зародыше новую религию, используя невиданные ранее финансовые, военные и научные средства. Их методы ничем не отличались от методов борьбы, применяемых нацистами.

— Ты ведь читала запись в папском блокноте и тексты на бронзовых пластинках? — спросил священник, вынимая длинный шплинт.

— Да.

— И к какому выводу пришла?

Он открыл крышку. Глаза его расширились. Сердце забилось быстрее. Ощущение было необычным, но таким же, как и много лет назад, когда он впервые увидел черный блокнот с изображением серебряной чаши.

— Речь идет о какой-то закодированной информации.

— Совершенно верно, — сказал святой отец, трясущимися пальцами открывая блокнот. — Подумать только, его держали в руках Павел VI и Иоанн Павел I! Я сам просматривал его восемнадцать лет назад, не получив на то разрешения, но ничего не понял. Знай, что к блокноту прилагались документы. Если быть точным, пять досье, которые отец Михаэль мне так и не отдал.

— Отец Михаэль?

— Михаэль работал в библиотеке Ватикана при Павле VI. В его обязанности входили поиск и перевод оригинальных церковных текстов. Он был нашим самым талантливым исследователем. Когда Иоанна Павла I убили, он передал нам блокнот, но без папок.

Инесс нахмурилась. Сцена убийства папы часто являлась ей в кошмарных снах. Она считала, что «Opus Dei» причастен к этому преступлению. Во сне она видела, как отец склоняется над ложем папы, как вонзает иглу шприца со смертоносным препаратом в вену этого святого человека… Теперь она знала, что сны ее обманывали. «Opus» не имел отношения к этому убийству, но тем не менее воспользовался им, чтобы при помощи денег и иными способами добиться избрания Иоанна Павла II.

— А что было в этих досье?

— Об этом нам почти ничего не известно. Сведения скудные, и почерпнуты они из рассказов сестры, которая когда-то была ассистенткой папы.

— Сестры Винченцы…

— Да. Документы, содержавшиеся в тех папках, тоже были закодированы, и код связан с кодом записей блокнота. Повторю, что речь идет не о фактах, а о предположениях. О теоретическом обосновании факта, что имя Божие вписано в наши ДНК, но не в полном молекулярном объеме. Полное имя запечатлено в ДНК Сына Человеческого. Иисус не был человеком в обычном понимании этого слова, или, если пойти от противного, мы, люди, не были сотворены по образу и подобию Божьему.

Слова руководителя ошеломили Инесс. Не дав ей времени опомниться, он заговорил жестко:

— А вот что мы знаем наверняка, так это то, что восемь ученых, которые работали над созданием этих документов во французском городке Сен-Луи, недалеко от Базеля, были убиты в период с 1980 по 1982 год. Мы отдаем себе отчет в том, что сведения, содержащиеся в этих документах, устарели ввиду значительного прогресса квантовой механики, генетики и информатики, но только с их помощью можно разгадать тайну блокнота. Эти документы принесли нам много бед. Их надо уничтожить!

— Вы уверены в том, что они не были уничтожены?

— Мы хорошенько расспросили сестру Винченцу вскоре после ее отъезда из Ватикана, когда о смерти папы уже перестали говорить. Она подтвердила, что передала блокнот и папки с документами отцу Михаэлю, который бежал во Францию, преследуемый по пятам легионерами Христа и шпионами «Оpus Dei». Твой отец, да простит его Бог, командовал вооруженным отрядом нумерариев «Дела», отправленным на Сент-Бом. Что там случилось? Мы не знаем. Все наши враги, за малым исключением, были волшебным образом убиты, а нашему храброму Михаэлю удалось бежать, и мы встретились с ним в Париже. Он вручил мне блокнот, а я передал ему средства, необходимые для того, чтобы исчезнуть.

Инесс не стала скрывать, что слова священника задели ее за живое. Ее отец командовал вооруженным отрядом… Впрочем, это ее не удивило. Хуан рассказывал ей, что в прошлом был активным агентом «Opus Dei». Она огорчилась по другой причине: она чувствовала, что связана с ним более тесно, чем когда-либо, посредством тайн, содержащихся в блокноте. Она продолжила диалог, не теряя присутствия духа:

— Где он сейчас, этот отец Михаэль?

— Там, где тебе предстоит его разыскать. Где-то в джунглях Дариена, между Панамой и Колумбией.

— Я не собираюсь возвращаться в Южную Америку!

— Считай это туристической поездкой, сестра. Я предлагаю тебе приятную прогулку в страну орхидей и попугаев.

— Вы мне уже говорили нечто подобное, когда отправляли в тренировочный лагерь иезуитов на Юкатан, который на поверку не уступал солдатским лагерям Иностранного легиона в Гвиане. А потом вы расхваливали мне красоты Никарагуа и Эквадора, богатства Перу… Во время каждой поездки я сталкивалась с насилием, ужасами, вела во имя Господа и в интересах ордена переговоры с людьми, стоящими на стороне Дьявола! Моя душа страдала от этого, на моем теле сохранились шрамы, полученные при выполнении тех миссий, моя вера колеблется, когда я оцениваю все, что совершила незаконного, презрев евангельские нормы морали. И я говорю себе, что становлюсь все больше похожей на своего отца! Вот итог моей работы на вашей стороне!

Отец Иероним благосклонно внимал ее словам. Он сделал нечто, чего никогда не делал раньше: отложив блокнот, перегнулся через маленький столик и взял Инесс за руку.

— Мне понятно твое волнение, но тебе не следует корить себя. Твоя душа чиста, как и прежде. Все святые сражались со злом, прежде чем достигнуть Божественного света. Как можно измерить глубину нашей веры, если мы не узнаем, что такое грех? Из всех испытаний, которым мы тебя подвергли, ты вышла более сильной. Ты — на пути, доступном лишь избранным. Выполни это задание, сделай еще один шаг на трудном пути к свету!

Инесс была взволнована. Он сжимал ее пальцы, передавая ей жар своих рук. Но не жар своей веры. Голос священника был по-отечески ласковым, но расчет, проглядывавший в каждом слове, выдавал истинные цели. Убежденность в своей правоте в его голосе тем не менее присутствовала, поскольку Иероним искренне восхищался святыми, которым удалось побороть все соблазны.

— Почему вы хотите послать именно меня?

— Во-первых, потому что ты прежде всего испанка, а уже потом француженка. Ты умеешь говорить с колумбийским, мексиканским и перуанским акцентом. Ты прошла хорошую школу и одолеешь все трудности жизни в джунглях и пустыне. А еще — ты никогда не пасовала перед противником и достигала успеха там, где наши самые натренированные иезуиты терпели поражение. Кто может сделать это лучше тебя, кто, кроме тебя, может противостоять…

Он сильнее сжал ее пальцы, сделал глубокий вдох и приблизил свое лицо к лицу девушки:

— Твоему отцу!

— Моему отцу?

— Прелат «Opus», Хавьер Эчеваррия Родригес, отправил Хуана Кальдерона на поиски отца Михаэля.

— Откуда у вас такие сведения? «Opus Dei» — самая засекреченная и параноидальная организация в мире!

— У нас есть высокопоставленные агенты в «Деле» и среди близкого окружения папы Бенедикта XVI. Папа решил в зародыше задавить любую попытку пересмотреть церковные догмы. В Ватикане ведутся разговоры об искоренении эволюционистских доктрин, уничтожении всех документов, противоречащих Евангелиям и официальной истории Церкви, об унификации деятельности всех религиозных орденов, в особенности нашего. Папа прислушивается к мнению членов «Opus Dei», самыми видными из которых на сегодняшний день являются Хоакин Наварро-Вальс, пресс-секретарь и руководитель пресс-службы Ватикана, а также член Папского совета по интерпретации законодательных текстов и непосредственный советник папы Хулиан Эрранц Касадо и Анжело Содано, государственный секретарь и номер второй в иерархии Святого престола… Да-да, раковые клетки «Opus Dei» проникли в самое сердце католического мира. Их сотни — кардиналов, епископов, священников, мирян, действующих винтиков в системе Рима, не говоря уже о легионерах Христа, широко задействованных в деле, о котором мы ведем речь. Можно сказать, что Бенедикт XVI и его союзники открыто объявили нам войну. Они не остановятся перед тем, чтобы спровоцировать исламский мир, только бы усилить свою власть, вовлекая Запад в новый крестовый поход. Мы не позволим, чтобы их действия оставались безнаказанными! Нам нужно выиграть время, сестра Инесс… Время, понимаешь? Потому что мы еще не готовы начать сражение.

— Я не знаю вашей конечной цели.

Отец Иероним отпустил пальцы Инесс и поднес руку к своему подбородку. На лице его отобразилось беспокойство. Он прикидывал, стоит ли удовлетворить любопытство молодой женщины. Но в противном случае может ли он требовать, чтобы она рисковала жизнью? Хотя он не имеет права открывать ей некоторые вещи… Для этого понадобится мандат Совета ордена Божественного спасения, возглавляемого монсеньором Бюшананом. А как раз он не слишком-то доверяет сестре Инесс. Но время не ждет… Иероним решил обойтись без согласия Совета и тайного епископа.

— Хорошо, — сказал он, — я дам тебе кое-какие ключи. Иди за мной, нам предстоит спуститься в подвал.

— В подвал?

— Да. Это здание — не более чем видимая часть огромного айсберга.