Последнее совпадение

Глава 13

После того, как Херб высадил меня у крыльца нашего особняка и уехал, разбогатев на сорок пять долларов, я рассказал Вульфу про похороны и приступил к выполнению прочих, оставшихся со вчерашнего вечера, поручений, которые состояли в последовательных посещениях Полли Марс — подружки Норин, — её же непостоянного дружка Дугласа Роджека, а также Тодда Холлибертона, хамоватого коротышки, с которым я имел несчастье познакомиться в последнюю ночь жизни Франта Линвилла.

Позвонив Норин, по-прежнему находившейся в доме матери, я признался в намерении повидать её подружку, и услышал в ответ, что днем по уик-эндам Полли обычно сидит дома, если, конечно, не уезжает к родителям в Бронксвилл. А вот в будни Полли легче застать часов в шесть вечера.

— К этому времени она всегда заканчивает работать и готовится к очередному свиданию, — сказала Норин. — Полли ведь пользуется большим успехом.

Мое намерение посетить Роджека её в восторг не привело, но телефон и адрес — её приятель жил в Бруклине — она мне дала. Однако про Холлибертона, которого сама встречала лишь дважды в жизни, Норин ничего существенного рассказать больше не смогла. Лишь повторила, что он обитает в районе Гринвич-Виллидж и работает в какой-то крупной страховой компании. Так, во всяком случае, ей казалось.

Заглянув в Манхэттенский справочник, я отыскал там Т.С. Холлибертона, который и впрямь жил в Гринвич-Виллидж на Кинг-стрит, после чего принялся размышлять над планом действий, время от времени посматривая на недвижного как изваяние Вульфа, с головой погруженного в очередную книгу. Я пришел к выводу, что звонить не стоит, а лучше заехать к каждому из интересующей меня троицы сразу — в расчете на неожиданность, если, конечно, им было чего бояться. Однако, убедившись, что уже без четверти три, то есть до прихода Лили остается всего пятнадцать минут, я счел за лучшее прошмыгнуть на кухню, чтобы заморить червячка. Я решил нанести один визит сегодня, а два остальных отложить на воскресенье.

А вот бейсбол мой плакал. Поначалу я пригласил с собой на игру Сола, но теперь мне пришлось перезвонить ему и спросить, найдет ли он себе подходящего компаньона вместо меня. Сол сказал, что его приятель (тот самый, который накануне помог ему обчистить меня в покер) решил задержаться в Нью-Йорке ещё на один день, поэтому мой отказ для него как нельзя более кстати — представляете, с какой радостью я все это выслушал? Нахалюга, правда, предложил возместить мне расходы на билеты, но я решил сделать широкий жест, и заявил, что дарю их, чтобы дешевые заезжие провинциалы поминали добром великодушных нью-йоркцев. Сол подавился, а затем, придя в себя, проквакал, что заедет за билетами чуть позже.

Поскольку дальнейших указаний или пожеланий от Вульфа не поступало, я решил начать поездки с мисс Марс. Самого Вульфа я в свои замыслы посвящать не стал, тем более что ему порядок посещения этих трех личностей был, безусловно, безразличен.

Как я ни ломал голову, я не мог понять, зачем Вульфу понадобилось встретиться с Лили. Самое разумное объяснение состояло в то, что Лили была единственной на Земле женщиной, общество которой он мог спокойно переносить. Возможно, на Вульфа повлияло её пристрастие к орхидеям, которые он ей показывал, причем совершенно беспрекословно, едва ли не два раза в месяц.

Как бы то ни было, беседа с Лили не прибавила к тому, что Вульф уже знал от Норин и от меня, ровным счетом ничего; Лили лишь повторила, что Норин с Майклом Джеймсом оба очень порядочные и славные, хотя Майклу иногда не достает выдержки, а вот Франт Линвилл был при жизни самовлюбленным, развязным грубияном, да и в целом — совершенно невыносимым типом.

Однако Вульф ухитрился растянуть их беседу на целый час, и я понял почему: хитрец явно рассчитывал на то, что Лили попросит его показать ей орхидеи, которые она уже не видела едва ли не несколько дней, — и она его ожиданий не разочаровала. В четыре часа, когда Вульф отправился на неизменное свидание с орхидеями, он был не одинок.

— Хорошо, детки, поразвлекайтесь с цветочками, — напутствовал я эту парочку, когда двери лифта уже начали смыкаться. Вульф ожег меня свирепым взгялдом, Лили лукаво подмигнула, а я отправился на кухню предупредить Фрица, что до ужина меня скорее всего не будет.

Четырехэтажный дом в районе Западных Восьмидесятых улиц, в котором снимали квартиру Норин Джеймс и Полли Марс, давно знавал лучшие времена. Когда я выбрался из такси и взбежал по трем ступенькам на крыльцо, стрелки моих наручных часов показывали четыре тридцать три пополудни. Надавив на кнопку звонка рядом с табличкой «Марс-Джеймс, 3-В», я выждал пятнадцать секунд, тихонько чертыхнулся, затем позвонил ещё разок. На сей раз я был вознагражден голоском, протрещавшим в переговорное устройство домофона:

— Да?

— Это Арчи Гудвин, — сказал я, — приятель вашей подруги, Норин.

Я говорил медленно и громко, прижав губы едва ли не вплотную к микрофону. Дама с белым пуделем, проходившая мимо по тротуару, остановилась и удивленно воззрилась на меня.

— Я вас не знаю, — проскрипел голосок. В ответ я предложил ей позвонить Норин, чтобы та сама подтвердила мои полномочия.

Прошли две минуты, три, затем пять, наконец устройство прохрюкало что-то вроде «Ладно, заваливайте!», и дверь в подъезд открылась. Я поднялся пешком на третий этаж по пропахшей клопами темной лестнице и, постучав в дверь квартиры 3-В, ещё раз назвался. Дверь приоткрылась, насколько позволяла цепочка, и моему взору представилась тонкая полоска довольно хорошенькой мордашки.

— Это вы Арчи Гудвин? — поинтересовалась мордашка. — А удостоверение у вас есть?

Я вытащил закатанную в пластик лицензию частного сыщика с моей фотографией и протянул в щелку.

— Да, это вроде бы вы, — сказала Полли Марс, распахивая дверь и позволяя мне убедиться, что мордашка и в самом деле прехорошенькая. Норин и вправду нисколько не преувеличивала, расхваливая свою подружку.

— Извините, что заставила вас столько ждать, — сказала Полли, — просто времена сейчас, сами знаете какие. Лучше перестраховаться. Да и волосы я едва закончила мыть, когда вы позвонили, — добавила она, указывая на закрученное вокруг головы белое полотенце, из под которого выбивались мокрые светлые пряди. — Заходите, пожалуйста. И присаживайтесь, где вам удобнее.

Не слишком просторная гостиная выглядела тем не менее очень уютно — приятная неожиданность после знакомства с обшарпанным фасадом и вонючей лестницей. Играла приглушенная музыка — из какой-то оперы, как мне показалось. Я разместился на бежевой софе, а Полли Марс, облаченная в свободную белую маечку, синие джинсы и кроссовки, присела в кресло напротив.

— Я послушалась вашего совета и позвонила Норин, — сказала она. — Она сказала, что вы хотите побеседовать со мной по поводу Франта и всего прочего. И ещё сказала, что с вами можно держаться со всей откровенностью. Ужасно, что её брата арестовали, да?

Говоря, она как бы помогала себе изящными руками с красиво накрашенными ногтями, жестикулируя ими в такт каждому слову.

— Да, мисс Марс. А когда вы об этом узнали?

Она замахала ещё оживленнее:

— О, да только что, от Норин. Она страшно расстроена. Наверное, про это и в газетах сообщали, и ещё где-нибудь, но мне вечно недосуг в них заглядывать, хотя и зря, конечно. По её словам, вы с Ниро Вульфом пытаетесь доказать, что Майкл… словом, что он не убивал.

— Совершенно верно. Однако меня больше занимает ваше мнение: что могло побудить Майкла Джеймса убить мистера Линвилла?

Полли закусила нижнюю губку и, придав себе задумчивый вид, обвела глазами комнату. Определенная сценическая выучка в ней чувствовалась профессиональная тренированность модели, должно быть. Мне ничего не стоило представить, как она рекламирует зубную пасту по телевидению.

— Вообще-то… — замялась она, — пожалуй, я все-таки не знаю.

— Вспомните слова Норин, — подсказал я, улыбнувшись, — Со мной вы можете быть откровенны.

Полли поджала под себя одну ногу и легонько нахмурилась, словно вспоминая.

— Что ж, вы ведь наверняка знаете, что Норин гуляла с Франтом?

Я кивнул, и она продолжила:

— Ну вот, а во время их второго свидания что-то между ними произошло. Она мне ничего не сказала, но я и сама видела; я ведь не слепая.

— И что вы видели?

— Во-первых, она была сама не своя. Замкнулась, мы почти перестали разговаривать. На тот уик-энд я как раз ездила к родителям, в Бронксвилл, а когда вернулась — передо мной была совсем другая Норин. Молчаливая… только скользила как тень. Но одно бросалось к глаза — она даже слышать не хотела про Франта Линвилла.

— А какую-нибудь причину привела?

— Нет. — Полли так замотала головой, что полотенце чуть не соскользнуло. — Я спросила, почему она отказывается подходить к телефону, когда звонит Франт, а Норин ответила, что он её просто перестал интересовать. А в ответ на мой вопрос, ничего ли у них не случилось, ответила «нет». Мне даже стало совестно, ведь это я познакомила её с Франтом.

— Мне бы хотелось услышать от вас, как это выглядело.

Полли наморщила носик, поерзала в кресле и уставилась на меня, словно собираясь исповедаться.

— Не знаю, рассказывала ли вам Норин, но я и сама одно время гуляла с Франтом… и вот как-то раз вышло так, что возвращаясь с ним поздно вечером, я пригласила его к нам пропустить рюмашку, и… познакомила с Норин.

— Любопытно. А насколько хорошо вы знали Линвилла?

— Ну, мы ходили с ним по разным местам. Скучать он мне не давал, такой был общительный — всех знал.

Длинные пальцы Полли так и порхали, пока она говорила.

— А вот, если верить газетам, то он был совсем бесшабашный. Эдакий разудалый гуляка. Это так?

— Ну, он обожал быстро ездить — гонял как угорелый. Да и никакая модная тусовка без него не обходилась — вот, пожалуй, и все.

Мне показалось, что последние слова она произнесла без особой уверенности.

— Хорошо, вернемся к Норин. Как по-вашему, что все-таки случилось между ней и Линвиллом?

На этот раз Полли не только не только наморщила носик, но и закатила глаза.

— Не знаю. Может, он попытался к ней пристать…

— А такое за ним водилось?

Полли зарделась, но играть на сей раз не стала.

— Я и в самом деле не знаю, — отрезала она.

— Да полно вам, — сказал я, наклоняясь вперед и упираясь ладонями в колени. — Один человек мертв, другой обвинен в его убийстве, а ваша лучшая подруга ходит сама не своя. Я понимаю, что дело крайне противное, но, извините за банальность, на карту поставлена человеческая жизнь. Хватит деликатничать — расскажите мне про свои отношения с Франком Линвиллом.

Полли рассказала, и, должен признаться, в восторг меня её откровения не привели. Вынужденный, по понятным соображениям, опускать подробности, скажу вам, что при последней встрече с Линвиллом её постигла примерно та же участь, что и Норин. Слезы навернулись на глаза Полли уже в самом начале её трогательного, немного бессвязного и путаного повествования, а к самому концу его бедняжка так разрыдалась, что мне пришлось одолжить ей собственный носовой платок.

— Мисс Марс, я обещаю вам, что дальше меня и Ниро Вульфа все это не пойдет, разве только возникнет жизненная необходимость установить чью-либо невиновность или вину. Однако вынужден задать вам ещё один непростой вопрос: учитывая то, что случилось между вами и Линвиллом, как вы могли отпустить Норин на свидание с ним?

Прежде чем приподнять замурзанную мордашку и ответить, она жалобно застонала и высморкалась в носовой платок.

— Господи, это самое ужасное из всего! Мне просто подумать страшно, что было бы, расскажи я о случившемся своим родителям, Норин или даже моему психотерапевту. Но я — лучшая актриса, чем Норин — я смогла удержать все это в тайне. Да, ещё забыла вам рассказать: Норин заинтересовала Франта ещё раньше… Я имею в виду — до того, что вышло у нас с ним. Он даже спросил меня — как раз перед нашей последней встречей, если её можно так назвать, не стану ли я возражать, если он ей позвонит.

— А вы?

— А я ответила, что, мол, Бога ради, я нисколько не возражаю. Что было, кстати говоря, сущей правдой. Я ведь никогда Франта всерьез не принимала — просто я люблю повеселиться на всю катушку, а он умел обращаться с женщинами, как никто другой. Я, конечно, не имею в виду то, что…

— Да, я вас понимаю, — с серьезным видом кивнул я. — Только позвольте уточнить: он пригласил Норин на свидание уже после того, что случилось между вами?

— Да! — почти сплюнула она, прижимая платок к опухшим глазам. — После его звонка Норин спросила меня, не стану ли я возражать против их встречи, и я просто растерялась. Я несла какую-то чушь, но сумела хотя бы честно признаться, что Франт меня нисколько не интересует. Теперь-то я понимаю, что вела себя как последняя дура. Готова волосы на себе рвать, что её не предупредила! Однако потом, когда Норин ушла, я позвонила Франту и потребовала, чтобы он держался от неё подальше. И добавила, что в противном случае расскажу ей, как он обошелся со мной.

— А он что?

— Он заявил, что обошелся со мной так, как я сама хотела. А потом расхохотался! Расхохотался, представляете? Сказал, что я никогда не посмею разболтать об этой истории, потому что сама тогда предстану в дурном свете, а это, мол, для меня страшнее всего. И ведь он оказался прав, черт бы его побрал! Мистер Гудвин, вы представить себе не можете, как я его тогда возненавидела! А потом, после того, что он сделал с Норин, я вообще была его убить готова! Но больше всех я возненавидела себя — за то, что не предупредила ее! — Слезы на её лице вмиг просохли и сменились на ярость. — Господи, и почему я такая трусиха?

— Успокойтесь, — сказал я, прикасаясь к её руке. — Скажите, насколько вы близки с Норин?

— Мы вместе учились в колледже, а последние два года снимаем одну квартиру. Но даже несмотря на это, мы никогда не обсуждаем… самое личное, если понимаете, что я имею в виду.

Это подтвердило слова Норин.

— Да, понимаю, — кивнул я. — Как по-вашему, что произошло во время последней встречи Норин с Линвиллом?

Полли нервно сжала в кулачке мокрый платочек.

— Господи, да это же ясно как день Божий. Она мне, конечно, ничего не рассказывала, но у неё все на лице написано. Но, увы, даже зная, каково ей приходится, я не осмелилась высказать ни слова утешения. Даже не попыталась хоть как-то облегчить её страдания. Лучшая подруга, нечего сказать!

— Значит, так вы и жили бок о бок, натерпевшись от одного человека, и даже вида не показывали?

Полли уныло кивнула. Я невольно задумался, сколько ещё настрадавшихся и запуганных подобным образом девушек томилось в темнице одиночества и отчаяния. Должно быть, их было несравненно больше, чем тех, которые осмелились признаться в случившемся.

— Мисс Марс, — мягко произнес я, — вы, конечно, знакомы с Майклом Джеймсом. Что вы думаете по поводу его ареста?

— Что вы имеете в виду?

— Как по-вашему, это он убил Линвилла?

Полли передернула плечами, не один раз, а дважды, потом возвела на меня припухшие глаза. Я решил, что у такой женщины куплю любую зубную пасту.

— Я не слишком близка с ним знакома, — пролепетала она. — То есть, я хочу сказать, что встречалась с ним всего несколько раз, и мы даже толком ни разу не поговорили. Но, сказать по правде, я не слишком удивлюсь, если окажется, что с Линвиллом расправился именно он.

— У вас есть основания так судить?

— Дело в том, мистер Гудвин, что у меня тоже есть старший брат — его зовут Крис; так вот, я абсолютно убеждена, что, узнай он о том, как поступил со мной Франт, он бы тоже убил его, не колеблясь.

— Мисс Марс, — спросил я, пристально глядя ей в лицо, — где вы были вечером в среду?

— Вечером в среду? Сейчас вспомню. Я была… Постойте, а почему вы спрашиваете? — Сообразив сама, она театрально содрогнулась.

— А что такого в моем вопросе? — с невинным видом осведомился я.

— Значит, вы подозреваете, что это я… — она не договорила, устремив на меня укоризненный взор.

— Я ведь ничего такого вам не сказал, — напомнил я. — Однако вы должны сами понимать, что у вас имелись веские основания недолюбливать Линвилла.

— Да, тем более, что причина теперь вам известна.

— Однако на мой вопрос вы пока так и не ответили, — напомнил я.

Полли поправила полотенце на голове и снова посмотрела на меня глазами, полными укоризны, словно надеясь, что я передумаю и извинюсь за свои нелепые подозрения. Но я сидел с непреклонным лицом, не раскрывая рта, и ждал.

— В среду вечером, — сказала она наконец, — я была… я допоздна работала на съемках, в студии на Восточной Пятьдесят второй улице.

— Уточните, пожалуйста, время.

— Я оставалась там до… половины восьмого.

— А потом?

— Поужинала в итальянском ресторанчике на Шестой авеню, неподалеку от Центрального парка.

— В одиночестве?

— Да. Вышла часов в девять и приехала на такси домой.

— По-прежнему одна?

— Да. Никто меня не сопровождал. Норин, как вам, наверное, известно, была у своей матери.

— Как вы провели остаток вечера?

— Сидела дома, смотрела телевизор, погладила кое-какие тряпочки, и часов в одиннадцать легла спать. То есть, алиби у меня, по-видимому, нет, — заключила она безразличным, как ей, должно быть, казалось, тоном.

— Да, — кивнул я.

— Если не считать того, что Майкл Джеймс уже признался, что Линвилла убил он, — продолжила она, не слишком, видимо, довольная моей репликой. — Мистер Гудвин, винить его в содеянном неправильно! Надеюсь, ему все-таки не придется расплачиваться за содеянное. Это было бы преступлением. Лично я считаю его поступок геройским. Я бы вообще его наградила за это!