Последний день может стать первым

Запись № 36 03.09.206 год Новой Техно-Эры 14:35

Как только мы зашли в помещение продсклада высшего состава, я уселся на пол — перед походом не хочется и лишнее пять минут на ногах стоять. Сижу жду, когда D40 соберет ужин для первого поколения и придут с вестями и доносами мои крысы. Смотрю, как Кот вычесывает лапами шерсть, облизывает их и ими же умывается… Коты хоть мыться не любят, а чистоплотные. Снаружи чистоплотные, а вот что у них внутри?..

— Айнер, что мы тут сидим? Крыс ждем? Может, придумаем что-нибудь?..

— Я этим и занимаюсь.

— Я имел в виду другое — можно сказки рассказывать… Чем вы свой досуг занимаете?

— Кот, лично моего досуга хватает только на сон.

— А мы игры устраиваем. Хочешь, я тебе покажу, как играть в тараканов? Можно ползать и бегать, только надо думать, что ты — таракан.

— Тренировки — штука полезная. Начинай, я контролировать буду.

— Нет, так нельзя… Это надо чтобы все…

— Вот война кончится…

— Ловлю тебя на слове!

— Не поймаешь — недослушал.

— А что ты делать будешь, когда война кончится?

— Я об этом не думал никогда.

Мне даже страшно подумать, что будет, если война закончится… Наверное, все изменится… Мы будем восстанавливать города, животных… снова… Может быть, еще война начнется — гражданская или… Я не знаю ничего, кроме войны, — война это единственное, в чем я неплохо ориентируюсь… Трудно представить что-то другое.

— А я, когда мы победим, найду свою невесту…

— Почему ты так уверен, что мы победим?

— Хочется очень, так же, как и тебе…

— Что на это сказать?

— Если не верить в победу, тогда и не победишь. Мне отец так говорил.

— Офицеру веры в победу мало — нужны объективные данные.

— Айнер, для тебя ведь война — это нормально…

— Для меня… С войной, Кот, все сложнее… Для нас это как бы не совсем нормально, даже для бойцов, хоть мы ее стабильно переносим, раз уж она есть. Это в идеале так продумано для избежания провокаций. Только не все после этой войны смогут жить по-другому…

— А как же тогда?..

— Если кто-то будет воду мутить, придется проводить внутренние зачистки.

— Мало у вас в жизни радости.

— Радости? Кот, дай подумать хоть минутку, мне сейчас не до радости…

— Тебе всю жизнь не до радости будет, хоть ты и бессмертный.

— Хоть бы и так, только не мешай мне думать.

— А сколько у вас вообще поколений бессмертных?

— Всего два, и я из второго.

— А у нас очень много поколений. Я даже не знаю, из какого поколения я сам — я только до ста считаю и то — на девяносто сбиваюсь.

— У нас все по-другому. Поколение определяется по технической базе, на которой составлен человек.

— Из чего вас делают?

— Из атомов.

— А эти атомы из чего делают?

— Кот, вылези из моей головы! Это ментальное насилие! Я тебя заблокирую.

Кот, наконец, замолк. Он меня своими бесконечными вопросами добьет. Надо подумать о распределении крыс… К Штраубу они близко не подойдут: надо подвести их максимально близко — только разведчиков… Для непрерывного контакта крыс понадобится слишком много, и если их машины засекут, могут обнаружить в их действиях систему, а если они поймут в чем дело, шансов у нас не останется… Ночью карты посмотрю и разошлю крыс по тоннелям до Ивартэна — пусть проверяют. Главное — этих бледных уговорить, убедить, купить — все что угодно…

— D40, я все про крыс думаю… Машины крыс не учитывают. Они не настраиваются на восприятие подобных сигналов. Но если примут сигнал, то заблокироваться от информационного потока уже не смогут и дадут сбой. Во время перезагрузки, имея доступ, можно войти в систему, избежав идентификации. Доступ у меня есть.

— Они не примут сигнал крысы, нужен преобразователь.

— Да, обычный сетевой электронный мозг — передатчик. Надо составить программу по принципу сбоя ошейника — поставить крысу на прямое прослушивание. Сигналы крысы должны быть направлены на идентификационные полосы контроля и Центр.

— Я закодирую данные Центра — пропишу программу.

— Эта крыса должна быть на связи с сотнями других, а «крысиный ошейник» должен передавать и исходящие сигналы, и непередаваемые мысли, через которые проходит анализ входящих сигналов. Полосы контроля, как и центральный компьютер, не сосредоточены на поиске. На точное опознание объекта, входящего в зону восприятия, им тоже плевать. Зато связь они держат под контролем — настройка на ментальный фон проходит автоматически. А когда определен принцип изначальных кодировок, выделен сигнал, достаточно передать ключ для восстановления сбитых кодов — и информация открыта. Крыс они просто не заметят. Сигнал «крысиного ошейника» будет принят.

— Да, S9. Полная идентификация проходит лишь при запросе на доступ. Но частичное опознание будет проведено.

— Определение проводится на уровне установления технической базы. Это то же самое, что и у нас — я знаю, когда в зону восприятия входит незнакомый полковник или капитан, «защитник» или дестроер… Не будет нужды — я о них ничего больше не узнаю, а поддерживать связь я обязан. Когда через зону восприятия проходят тысячи таких незнакомых людей и машин, они проходят незамеченными. Когда выделяешь сигналы связи на автомате — не обращаешь внимания на закрытые. Я слышу сотни голосов, но прислушиваюсь только, когда обращаются ко мне. Открытый сигнал будет принят, и все — сбой.

Все пойдет к черту — и самая жесткая система опознания — идентификация в соответствии с личным блоком, и совершенный контроль AVRG.

— S9, центральный компьютер на прямой связи с идентификационными полосами — он получит информацию о сбое.

— Да, чтобы сориентироваться и выявить причину сбоя ему много времени не потребуется…

— Он не примет сигнал неизвестного объекта — проведет опознание.

— Тогда все накроется… Значит нужно будет обеспечить очень высокую скорость действий — мы не дадим ему времени на разбор ситуации. Работать на скорость нам не впервой.

— Не на такой скорости, S9.

— Хватит! Я знаю, что есть более сложные варианты! Но они только того и ждут! Ждут точно рассчитанного, продуманного подвоха! Риск — даст нам время. Грубые расчеты и примитивные схемы — обеспечат скорость. Такие «тупые» варианты центральный мозг AVRG рассматривает в последнюю очередь.

— Рассчитываешь на наглость?

— А то как же? На что еще рассчитывать, как не на то, на что не рассчитывает враг? Главное, чтобы центр не смог отключиться от передачи…

— От такого информационного потока невозможно заблокироваться сразу. Произойдет примерно то же самое, что и с тобой, и со мной. Вся свободная энергия будет задействована для защиты, будет сбой и перезагрузка — тогда система откроется для прямого доступа.

— Все хорошо, но для должного эффекта нам понадобится целый отряд крыс, и шесть из них — должны иметь ошейники… В зависимости от подхода нужно будет пройти две или три идентификационных полосы. Дальше центральный компьютер… Еще два ошейника должны быть закодированы на случай, если придется вырубать мозг пограничного перехода и мозг самого штаба…

— S9, сбой на границе равнозначен провалу. Об этом доложат.

— С этим разберемся… Теперь надо думать, как собрать «крысиные ошейники».

— Однофункциональный ошейник на базе сетевого мозга сделать несложно. Я переустановлю системы и перепишу программы, но для этого нужны элементы жесткой памяти третьего порядка.

— Разберешь мозг бункера…

— Этого не хватит, S9.

— Где здесь еще могли сохраниться?.. Кот!

Кот подпрыгнул и поставил уши торчком…

— Я, кажется, начинаю понимать, о чем вы!

— Ты в музее был!..

— Был.

— Знаю, что был. Что там видел?

— О, много… Макеты городов…

— Там техника есть?

— Да, там…

— Компьютеры есть?

— Не знаю, не заметил.

Чертов Кот! Опять тупит! Тролль про музей говорил. Вряд ли где-то еще в Шаттенберге могла остаться наша техника. Они зачищают все объекты, имеющие хоть какое-то стратегическое значение, а музей к ним относится в последнюю очередь. Откуда это чудище все знает?.. Где он, когда нужен?.. Я осмотрелся… Нет… Ладно, сейчас к бледным, а потом в музей. Что-то крысы долго…

А вот и они, легки на помине… сразу все мои лазутчики вернулись. Маленькие серые существа вышли на свет из темного квадрата открытой двери, как занесенные из коридора клочья пыли. Они похожи друг на друга — едва различимы и визуально, и по ментальному фону… Узнать среди них своего Крыса-передатчика я не смог и обратился к первому попавшемуся — все равно он параллельно все другим передаст…

— Пусть один останется, а остальные — наружу.

Крысы встали на задние лапы, отдали честь и выбежали в коридор еще до того, как дверь закрылась — полутенями растворились в темноте. Мой Крыс залез ко мне на плечо…

— Ну что, нашли?

— Близко отсюда, но долго идти.

— Надо петлять обходными путями?

— Крысы могут близко пройти — люди не могут. Человеку надо по верху идти.

— Они под землей?

— Под землей. Проходы закрыты.

— Сколько по времени идти?

Глупый вопрос…

— Времени под землей нет.

— Не спорю.

— Солнце будет низко, когда дойдем.

— Ясно. Что твои братья полусвета передают с постов на базах Штрауба?

— Нет движения — ничего не меняется. Только продолжают доставлять новую технику — резерв размещают далеко от города.

— Нужно выслать разведчиков к границам города. Пусть рассредоточатся, идут поодиночке, используя укрытия, и наблюдают. Понял?

— Так точно.

— Тогда передавай, и в путь.

— Шторм наверху. Опасно.

— Времени нет, сейчас пойдем.

— Понял.

Отважные твари, эти крысы!..