Последний герой

Глава 1

Телефонный звонок раздался неожиданно. Генерал юстиции Лимонов вздрогнул и с недовольным лицом уставился на аппарат. Этот звонок почему-то его встревожил… Он выжидал. Несмотря на затянувшуюся паузу, телефон продолжал настойчиво трезвонить. Генерал раздраженно повел плечом, но трубку снимать не спешил.

В свои пятьдесят четыре года Лимонов занимал ответственный пост в Генеральной прокуратуре. Это был еще довольно крепкий высоколобый мужчина с продолговатым, всегда чисто выбритым лицом. Его некогда русые волосы были обильно подернуты сединой, что свидетельствовало о нелегком жизненном пути. Тот, кто впервые с ним встречался или знал его недостаточно долго, мог подумать, что этот человек всегда сохраняет неприступный вид и никогда не улыбается. Но это не соответствовало действительности.

Ежедневно высокопоставленный чиновник отвечал на десятки телефонных звонков. Большинство из них были служебными, которые шли через секретаря. Теперь же звонил совсем другой аппарат — тот, номер которого являлся личным телефоном генерала Лимонова. Этот номер знал не каждый, а лишь доверенные лица из ближайшего окружения. По этому номеру ему могли позвонить также родственники.

Подобную догадку генерал отмел сразу. Жена, сын и дочь уже вторую неделю находились в заграничной турпоездке, и городская квартира его временно пустовала, так как сам он в отсутствие семьи предпочитал жить в загородном коттедже. Будь его воля, он ни за что бы не променял близкое соседство с природой на комфортабельную городскую суету. Однако жена и дети не разделяли его взглядов на это и предпочитали большую часть времени проводить в городе.

Настойчивое дребезжание телефонного аппарата продолжало испытывать терпение. Лимонов нехотя снял трубку.

— Слушаю. — Несмотря на раздражение, его голос прозвучал спокойно.

— Шеф? — удивленно-настороженным тоном поинтересовался собеседник на противоположном конце связи.

«Шефом» генерала называли только члены немногочисленной группы, выполнявшие его особые поручения. Человеком, который несвоевременно потревожил чиновника, был его помощник капитан Скворцов. Он входил в группу доверенных людей.

— Что у тебя? — сухо поинтересовался Лимонов.

— Рейсом из Екатеринбурга в столицу только что прибыл Костан, — без предисловий сообщил Скворцов.

— Кто? — взволнованно переспросил «шеф».

— Костан, — повторил тот.

Наступила короткая пауза, после чего генерал удостоверился:

— Ты в этом уверен?

— На все сто!

В кабинете снова повисла тишина. В эту минуту чиновник выглядел растерянным.

Для подобной реакции имелись основания. Человек, которого Скворцов назвал Костаном был некто иной, как Олег Геннадьевич Костиков — давний знакомый генерала. Некогда они вместе учились на юридическом и были близкими друзьями. Затем Лимонов ушел работать в военную прокуратуру, исполнял интернациональный долг в Афганистане, побывал на первой чеченской. И пока он совершал трудное восхождение по служебной лестнице, Костиков оставил прокурорскую работу и занялся крупным бизнесом.

Правда, для этого ему пришлось покинуть столицу и перебраться в далекую провинцию — Челябинск, родину матери. При том обилии разных отраслей промышленности, которыми долгие годы славился Челябинск, Костиков быстро достиг желаемого, стал одним из заметных фигур среди бизнесменов, политиков и криминальных авторитетов. Естественно, репутация Костикова не осталась незапятнанной. В борьбе за самые прибыльные части экономического «пирога» Костиков не всегда пользовался законными методами.

Давнюю дружбу Лимонов и Костиков возобновили в середине 90-х годов. В то время Лимонов занимал пост первого заместителя Главного прокурора Московского военного округа и собирался переходить на работу в Генпрокуратуру, а Костиков вознамерился совершить быстрое вхождение в российскую бизнес-элиту. Тогда многие высокопоставленные чиновники занялись бесконтрольным ловом крупной рыбы в мутной воде, и Костиков вспомнил о старинном приятеле. Лимонов покрывал экономические проделки друга и снабжал его необходимой информацией. За это он получал солидные валютные вознаграждения, переводимые на банковские счета за границу.

Это было взаимовыгодное сотрудничество, потому что Лимонов сумел удержаться на плаву даже при частой смене хозяев министерских кабинетов, которая будоражила страну в первые годы независимости. Этому обстоятельству в немалой степени способствовал авторитет честного боевого генерала, который при всех передрягах умудрялся сохранять честь мундира.

Полгода назад Костиков признался другу, что решил пойти в большую политику и выставить свою кандидатуру на пост губернатора Челябинской области. Поначалу это сообщение очень удивило Лимонова. Не то чтобы он не верил в деловые качества бывшего однокурсника. Но решимость и инициатива, столь необходимые для политика, не являлись отличительными чертами Костикова. Правда, у него имелись большие деньги и обширные связи в высоких кабинетах. А это уже кое-что значило.

Взвесив все «за» и «против», Лимонов предположил: «А почему бы и нет?» Губернаторство давнего приятеля сулило определенные выгоды и ему самому. Он свел Костикова с Борисом Осиновским, одним из новых русских олигархов, и уговорил его выступить в качестве спонсора предвыборной кампании Костикова.

Осиновский и Костиков кое-что слышали друг о друге и раньше. Но их непосредственное знакомство состоялось благодаря генералу юстиции. Трое компаньонов быстро нашли общий язык: большая политика и большие деньги всегда ходят рука об руку. В случае победы Костиков должен был помочь Осиновскому получить подряд на строительство в своей области крупного комбината по утилизации радиоактивных отходов. Осиновский же пообещал Лимонову, что в случае удачи не поскупится и десятая часть прибыли от сделки поступит на его счет. Даже по самым скромным подсчетам прибыль генерала должна была составить сумму около пяти миллионов долларов.

Разумеется, Лимонов не полагался на словесный договор с Осиновским. Поэтому они втроем — Осиновский, Лимонов и Костиков — поставили подписи под соглашением, которое генерал юстиции то ли в шутку, то ли всерьез назвал «тройственным пактом». Документ существовал лишь в трех экземплярах — по одному на руках у каждого. Надежной гарантией для него являлась и солидная папка компромата на олигарха — документы, которым можно было «дать ход» в случае чего.

Заручившись поддержкой нужных людей, Костиков вернулся обратно в Челябинск. А Лимонов остался лоббировать его интересы в Москве и снабжать приятеля необходимой информацией. Но вскоре выяснилось, что у кандидата в губернаторы могут возникнуть серьезные проблемы. Связаны они были не столько с той политической ситуацией, которая сложилась в стране, сколько с грехами прошлого.

В те годы удачливый бизнесмен стал едва ли не основным криминальным авторитетом на Урале и именно тогда получил свое прозвище — Костан. К тому же на поверку оказалось, что и тогда кто-то самым тщательным образом собирал компромат и пополнял досье на чиновников высшего ранга. Это грозило определенными неприятностями и самому генералу.

Однако в отличие от приятеля Лимонов чувствовал себя более защищенным. Осторожность, благодаря которой он добился успехов в карьере, всегда была его верным путеводителем. Но без риска немыслим столь головокружительный подъем по служебной лестнице. Как известно: кто не рискует, тот не пьет шампанское. Поэтому, снова взвесив все «за» и «против», генерал решил, что отступать не станет и постарается внушить эту единственно правильную мысль своему другу.

К тому же веских причин для беспокойства пока еще не было. Факсы с угрозами, телефонные звонки, компрометирующие фотоснимки - известный набор психической атаки не слишком добросовестных конкурентов. Все эти «сигналы», разумеется, необходимо принимать к сведению, но относиться к ним — как к атмосферным осадкам.

— Не принимай близко к сердцу, — говорил он. — Я знаю точно, что по линии нашего ведомства ничего на тебя нет. Если хочешь, могу проверить и по линии МВД. Там у меня есть надежные люди.

— А по линии ФСБ? Там есть надежные люди? — все еще сомневался Костиков.

Тогда эта фраза вызвала у генерала юстиции невольную улыбку. Он был уверен, что друг преувеличивает свое волнение, а потому ответил:

— Да, представь себе, и там у меня есть свои люди. Однако хочу напомнить: мы живем в другое время и сегодня эта организация имеет совершенно иные приоритеты. Главное — не принимай всерьез всю эту грязь, которая полилась на тебя, как ты сам выражаешься, бурным потоком. Ввязавшись в драку, приходится рассчитывать и на свои кулаки… Впрочем, не мне тебя учить. У тебя у самого достаточный опыт общения со всякой сволочью.

Ободренный поддержкой и добрым советом, Костиков вроде бы успокоился и снова улетел в Челябинск. С момента последней встречи прошло более двух месяцев. За это время от него не было ни единого телефонного звонка.

И вот теперь этот таинственный прилет. Лимонов пребывал в растерянности, потому что Костиков всегда заранее предупреждал его о подобных визитах, даже если наведывался в Москву на один-два дня или проездом. Недоумение вызывало и то, что он прилетел не из Челябинска, а из Екатеринбурга, без предварительного звонка и каких бы то ни было разъяснений. К тому же до губернаторских выборов оставалось меньше месяца, а точнее, семнадцать дней.

«Что могло случиться? — спрашивал себя Лимонов. — И почему он прилетел из Екатеринбурга? Почему заранее не предупредил?»

Первым делом генерал предположил, что Костиков в последний момент затеял собственную игру и решил оставить его и Осиновского за бортом своих великих свершений. Но потом отказался от подобной нелепой мысли — слишком хорошо он знал Костана, которого никогда не увлекали рискованные затеи.

А вот известие Скворцова о том, что Костан прибыл в столицу рейсом не из Челябинска, а из соседнего Екатеринбурга, наводило на определенные выводы. Для Лимонова было очевидно, что его старинный приятель и кандидат на губернаторское кресло сделал это из соображений безопасности.

— Шеф, что мне делать? — напомнил о себе Скворцов, который терпеливо дожидался ответа на противоположном конце телефонной связи.

Генерал вынужден был прервать свои размышления.

— Он был один? — уточнил он.

— Один.

— Тебе известно, куда он направился из аэропорта?

— Нет. Он был налегке, быстро прошел паспортный контроль, пересек вестибюль и вышел к стоянке такси. Там он тормознул первую подвернувшуюся тачку и умчал по направлению к городу. А мою машину так зажали на стоянке, что я вряд ли заполучу ее до конца дня.

— Ладно, — недовольно буркнул Лимонов. — Он точно прибыл рейсом из Екатеринбурга?

— Обижаете, шеф, — ответил помощник с обидой, будто «шеф» подвергал сомнению не факт прилета в столицу Костикова, а его, Скворцова, профессиональные качества.

Генерал промолчал. Он пока не знал, как поступить правильно. Подозревать компаньона в нечестной игре пока не было оснований. Ничего другого не оставалось, как ждать появления самого виновника недоразумения.

— Так что мне делать, шеф? — кашлянув в трубку, напомнил о себе Скворцов. — Оставаться здесь или можно уехать?

— Останься.

Лимонов вернул трубку на аппарат, чтобы освободить линию для возможного звонка. И потянулись минуты томительного ожидания.

Как всякий военный, генерал не любил неопределенность. Жизнь долго учила его быть терпеливым и часто наказывала, когда эмоции брали верх. Но в моменты особого душевного и физического напряжения почему-то забывалось об этих болезненных уроках. Вот и сейчас различные «почему», то и дело всплывавшие в сознании, не давали сосредоточиться на фактах.

А ведь если спокойно разобраться, то бить тревогу рано. Ничего особенного в том, что Костиков прибыл в Москву, не было. Но для чего тому понадобилось обставлять свой визит в столицу таинственным образом? И почему он до сих пор не позвонил?

Стрелки напольных часов в кабинете неумолимо отсчитывали время. Генерал Лимонов тщетно пытался отрешиться от своих тревожных мыслей. Не привыкший делать поспешные выводы, он тем не менее укорял себя за то, что позволил втянуть себя в опасную политическую авантюру.

По своим каналам он трижды проверил карьеру Костана в бизнесе — все было чисто, не подкопаться. Никакого компромата, за исключением мелочей. Но кто из нас без недостатков? Лимонов даже посоветовал Костану опередить соперников и в своих предвыборных выступлениях самому упомянуть о прошлой жизни.

Костиков так и сделал. Это оказался беспроигрышный вариант, и вот уже целый месяц во всевозможных опросах он оставался твердым лидером предвыборной гонки.

Лимонов не находил себе места. Его беспокойное состояние мог прекратить телефонный звонок Костикова. Однако он так и не раздался в его рабочем кабинете.

Из пятидесяти семи лет семнадцать Павел Валдаев провел в местах не столь отдаленных. Первый раз он оказался в заключении шестнадцатилетним подростком — за хулиганство; это случилось в середине шестидесятых. Потом он еще трижды отбывал наказание. В последний раз Валдаев был освобожден по амнистии по случаю сорокалетия Победы.

Несмотря на солидный стаж тюремного заключения, этот человек всегда был в курсе событий, происходивших на воле. Он сумел добиться такого авторитета в криминальных кругах, что уже к сорока годам занимал заметное место в криминальной среде. В силу своего характера и влияния он нередко выполнял роль третейского судьи в разборках между другими воровскими авторитетами.

Казалось бы, такой человек должен обладать пудовыми кулаками, недюжинной силой и свирепым взглядом. На самом деле Павел Валдаев, по прозвищу Валдай, был довольно тощим мужчиной ниже среднего роста. Внешне он выглядел моложе по крайней мере лет на пять-семь. На его теле красовалось несколько картинных наколок, имевших определенный смысл для того, кто знал в этом толк. Некогда пышные темные волосы мужчины, подернутые паутиной седины, были всегда коротко подстрижены, аккуратно уложены назад и никак не сочетались со смуглой кожей.

Взгляд у криминального авторитета был располагающий, а глаза светились неким загадочным участием к судьбе ближнего. Тот, кто не знал о роде его занятий, мог принять его за врача или психолога, который весьма преуспел на своем профессиональном поприще. Одевался Валдай неброско, но качественно, что свидетельствовало скорее о его отменном вкусе, чем о скромном характере. Он предпочитал носить не серийные, а экспериментальные костюмы известных московских модельеров. Средний палец левой руки украшал дорогой перстень с рубином.

Словом, для непосвященных ничего устрашающего и отталкивающего в его внешнем облике и поведении не наблюдалось. Он мог быть приятным интеллигентным собеседником, часто проявлял завидную эрудицию в различных областях знаний. Интересный, общительный, приятный во всех отношениях мужчина.

Так считали многие, кроме тех, кому доводилось сталкиваться с Валдаем непосредственным образом и чья судьба (а порой и жизнь) целиком зависела от его воли. В такие минуты от пронзительного взгляда светло-серых глаз этого человека веяло безжалостным холодом и цинизмом. Особенно страшен был его взгляд, когда он в гневе хмурил густые темные брови, сросшиеся на переносице.

В этот день Валдай планировал отправиться на ипподром. В выходные должен был состояться забег лошадей, и авторитет хотел оценить конъюнктуру, чтобы выставить своего рысака-ахалкетинца, купленного два года назад в Туркмении. Однако сначала он решил пообедать, для чего и наведался в ресторан «Сапфир», славившийся своей восточной кухней.

Валдай уже готовился приступить к трапезе, как вдруг у Янычара, одного из его постоянных спутников и личных охранников, зазвонил сотовый телефон. Тот ответил. Он обменялся всего несколькими фразами со звонившим и через мгновение нетвердо подступил к Валдаю, встал слева от него. Янычар прекрасно знал нрав авторитета, который не любил, когда его отвлекали во время серьезного дела. А трапеза для Валдая была именно таким делом. Ни для кого не было секретом: авторитет любил вкусно поесть. И все же Янычар посмел его побеспокоить. Он наклонился, заняв услужливую позу, протянул трубку и негромко, словно извинялся за свой поступок, сказал:

— Босс, это тебя.

— Кто? — буркнул Валдай не оборачиваясь. Голос у «босса» был недовольный из-за того, что его оторвали от еды.

— Костан, — ответил парень, смутившись.

Валдай недовольно буркнул, однако неторопливо потянулся за салфеткой, вытер руки и рот, с хмурым видом повернулся к помощнику и буквально выхватил у него из рук трубку сотового телефона.

— У аппарата, — сказал он резким тоном.

— Паша, это ты? — прозвучал в ответ настороженный вопрос.

Авторитет сразу узнал в звонившем Олега Костикова, челябинского бизнесмена, который с недавнего времени весьма прытко рвался в большую политику.

— Нет, его двойник, — съязвил Валдай.

С Костаном ему не раз доводилось сталкиваться. Никаких претензий у авторитета к нему не было. И если бы не последняя блажь бизнесмена, то он, пожалуй, смог бы зачислить того в список симпатичных для себя людей. Но политиканов Валдай не выносил.

— Паша, мне нужно с тобой встретиться, — сказал Костиков и прибавил для пущей убедительности: — Это очень срочно.

«Разумеется, срочно», — мысленно повторил тот и усмехнулся. Когда к нему обращались за помощью, дела всегда носили безотлагательный характер. Но он был один, а просителей — много.

Выдержав паузу и бросив взгляд на сервированный стол, Валдай спокойно произнес:

— Хорошо. Через час у главного входа на ипподром.

— Дело очень важное и срочное! — попытался проявить настойчивость взволнованный собеседник.

— Я же сказал: через час у главного входа на ипподром. Все! — повторил авторитет и тут же отключил телефон.

Затем он вернул трубку парню, который замер в выжидательной позе за его спиной. Тот перехватил сотовый и попятился назад.

— Пожрать спокойно не дают. Меня ни для кого нет! — строго предупредил Валдай и наконец приступил к трапезе.

У Костана, по-видимому, случилось что-то из ряда вон выходящее. И то, что он напрямую обратился к нему, а не воспользовался поддержкой своих влиятельных столичных покровителей, только подтверждало такое предположение. Однако торопиться авторитет не стал. Назначенная встреча с Костиковым состоялась не через час, как он обещал, а почти через два часа.

Автомобиль «мерседес-600» черного цвета остановился напротив главного входа на ипподром. Сначала из него вышел плечистый парень в темных очках, беглым, но цепким взглядом осмотрелся вокруг, а затем открыл заднюю правую дверцу. Валдай выбрался из автомобиля, потоптался на месте и увидел Костикова. Тот тоже заметил авторитета, вскочил со скамейки и торопливым шагом засеменил навстречу. В руках у него был кейс.

Олегу Костикову было пятьдесят два, и он был на пять лет моложе Валдая. Но из-за полноты и неуклюжей походки он казался на несколько лет старше авторитета. Его одутловатое лицо быстро покрывалось потом, и Костиков то и дело вынужден был вытираться платком.

От внимательного взгляда Валдая не ускользнуло, что Костиков сильно изменился внешне. Но он не мог понять, то ли Костиков устал, то ли чем-то напуган, то ли его вид — результат трудного многочасового перелета.

Они обменялись безмолвными взглядами и крепким рукопожатием. Валдай жестом приказал своим парням дожидаться его на том же месте, а сам в сопровождении Костикова направился в тень, к той самой скамейке, на которой только что сидел Костиков.

— Что привело тебя в столицу, Костан? — спросил Валдай, когда они сели на скамейку.

— Паша, у меня проблемы, — скрывая волнение, ответил Костиков.

— Проблемы? А у кого их нет? — переспросил Валдай с деланным равнодушием и скользнул взглядом по кейсу, который не выпускал из рук его собеседник. — Но что касается тебя… Не думал, что у тебя могут быть какие-то проблемы, — продолжал он, глядя в сторону. — Ты крутой бизнесмен и преуспевающий политик… Слышал тут как-то, что ты вознамерился Панкрата кинуть. А ведь раньше вы были два сапога пара, друзья не разлей вода. — Валдай резко повернул голову и пристально посмотрел на Костикова. В его светло-серых глазах мерцал холод. — Мне всегда казалось, что у таких, как ты, не может быть никаких проблем.

Костиков с обреченной миной слушал собеседника.

— И все-таки они у меня есть, — вставил он пару слов.

— И что, настолько серьезные, что ты не мог решить их по телефону и специально прилетел в Москву? — Всем своим видом Валдай выказывал недоверие к словам Костикова.

— Ты можешь мне не поверить, но дело обстоит именно так, — сказал Костиков.

Немаловажным фактором, побудившим Костикова обратиться к авторитету, было то, что Лимонов имел определенный интерес во всей этой затее с губернаторскими выборами. А поскольку проблема, с которой Костиков пришел к Валдаю, грозила обернуться большим скандалом, он решил не сообщать ничего Лимонову. К тому же челябинский авторитет Панкрат, о котором упомянул Валдай, также претендовал на власть в городе. Следом за Костиковым он выдвинул свою кандидатуру на пост губернатора. С тех пор конфликт между двумя бывшими друзьями нарастал как снежный ком. Ни один из них и не думал уступать другому пальму первенства.

— Ладно, выкладывай, что там у тебя, — Валдай покосился на кейс собеседника, полагая, что там находится гонорар, причитающийся ему за решение той проблемы, которую Костиков не в силах решить самостоятельно.

— Ты знаешь, что я участвую в губернаторских выборах? — сказал Костиков.

— Еще бы мне не знать, — произнес Валдай, откидываясь на спинку скамейки. — Я знаю даже больше: ты — единственный кандидат на этот пост. Ни Панкрат, ни кто там у вас еще — не в счет. Они так, для массовки. Ведь ни у одного из них нет бабок Осиновского. Я прав? Костиков не стал вдаваться в подробности и раскрывать тонкости предвыборного пиара. Он сделал вид, что пропустил выпад Валдая мимо ушей.

— Я, если позволишь, по сути дела, — напомнил он.

Валдаю не понравилось, что Костиков проигнорировал его вопрос. Однако он пребывал в хорошем расположении духа, а потому не стал заострять внимание на подобном факте.

Костиков молча положил перед собой кейс, открыл его, вынул видеокассету и, ни слова не говоря, протянул Валдаю. Валдай с безразличием следил за его манипуляциями.

— Что это? — спросил он.

— Посмотри, и вопросы отпадут сами собой, — ответил Костиков.

Подобный ответ мог быть воспринят как интригующий, если бы не был произнесен таким потерянным голосом. Валдай поерзал на скамейке, будто искал удобную точку опоры, повернулся боком к Костикову, но кассету брать не стал.

— Хочешь, чтобы я посмотрел? — сказал он с едва скрываемым раздражением, кивком указывая на кассету. — Хорошо, я на нее посмотрел. Ну и что дальше?

— Нам нужен видеомагнитофон…

— А ты его прихватил с собой? Я такие вещи за собой не привык таскать, — заявил Валдай.

В разговоре наступила неловкая пауза. Костиков понимал, что давить на Валдая бесполезно. От этого он мог прийти в ярость. Пришлось уступить и подождать, что решит сам Валдай.

Однако собеседнику уже не терпелось узнать, что предлагает посмотреть Костиков.

— Ладно, посмотрим «фильму», — наконец сказал он с видимым спокойствием. — Вот только загляну на конюшни.

Валдай поднялся со скамейки.

— Можешь погулять пока здесь, — предупредил Валдай. — Я скоро вернусь.

Костиков подчинился. Однако это «скоро» длилось целый час. Костиков то и дело поглядывал на часы. Он планировал в этот же день вернуться в Екатеринбург, но пришел к выводу, что на этом плане можно поставить крест.

— Ну что, не соскучился? — без всяких извинений спросил Валдай, когда возвратился к автомобилю. — Садись, сейчас подъедем в одно заведение. Там и прокрутим твою кассету.

Они забрались в автомобиль, и Валдай приказал водителю отвезти их в ночной клуб «Пеликан». Это заведение было личной собственностью Валдая. Приехав в клуб, они поднялись на второй этаж и оказались в небольшом уютном помещении. Здесь стояли кожаный диван, два кресла, стеклянный столик, а в стенке была устроена ниша для видеодвойки. Валдай подошел к видеомагнитофону, вставил кассету, которую извлек из кейса и передал ему Костиков, взял пульт и устроился в одном из кожаных кресел. Он с напряжением ждал, когда на экране телевизора появится изображение. Краем глаза он видел, как Костиков обреченно опустил голову.

Изображение появилось. Валдай внимательно следил за тем, что происходит на экране.

А между тем на экране были довольно пикантные кадры: молодые люди, то ли в сильном алкогольном опьянении, то ли под воздействием наркотиков, занимались самым грязным сексом. Не мог Валдай не обратить внимания и на цветную татуировку на спине парня — обнаженная красотка с распущенными волосами и красным яблоком в руке, обвитая змеей.

— Это интересно, — глубокомысленно произнес Валдай. — Ты что же, Костан, решил податься в порнобизнес?! Если так, то могу помочь с рынками сбыта.

— Тебе весело, Паша, а мне не до смеха, — с обреченной миной буркнул Костиков.

Несмотря на завидное самообладание, Валдай не удержался и вдруг захохотал. Он вспомнил громкие скандалы недавнего прошлого на политическом Олимпе. В результате сначала со своего места слетел и угодил за решетку министр юстиции, затем — Генпрокурор. Валдай вдруг представил на месте незнакомых молодых людей на экране одутловатое потное лицо Костикова.

— Да, кореш, тебе ни за что не справиться с такой биксой, — продолжал ухмыляться Валдай.

Непристойная, без всякого сюжета запись длилась пятнадцать минут, но Валдай досмотрел ее до половины. Он ждал, что вскоре на экране возникнет физиономия Костикова. Но как только он понял, что в кадре, кроме незнакомых молодых людей, больше никто не появится, он потерял интерес к записи.

— И что тебя здесь так шокировало? — спросил Валдай, когда понял, что его на пленке он не увидит. Пультом он отключил видеодвойку. — Такая живопись сейчас не в цене. Но какое отношение все это имеет к тебе?

— Самое прямое и непосредственное, — одним глотком осушив фужер, ответил Костиков. — Дело в том, что девушка, снятая в этих непристойных сценах, моя дочь.

— Неужели?!

— Представь себе, — в отчаянии Костиков беспомощно развел руками.

— Сколько же ей лет? — не без любопытства поинтересовался Валдай. Он невольно обратил взор в сторону экрана, как будто фильм еще продолжался.

— Двадцать три… Этот фильм погубит меня. — Готовый в отчаянии разрыдаться, Костиков снова обхватил голову руками.

— Талантливую дочь ты воспитал, Костан, ничего не скажешь, — не обращая никакого внимания на душевное состояние собеседника, сказал Валдай.

Минуту или две он сидел молча, перебирая возможные варианты развития дальнейших событий. Он пытался вычислить, кому и зачем понадобилось снимать подобную грязь.

— Где ты взял эту кассету? — наконец спросил он, наполняя фужер Костикова прекрасным французским коньяком.

— Получил по почте, — ответил Костиков.

— На, держи, выпей и расслабься, — Валдай толкнул собеседника в плечо и с некоторой брезгливостью протянул фужер. — Не следует пускать сопли и хвататься за голову. Не в твоих интересах паниковать.

Он вальяжно опустился в кожаное кресло и сделал большой глоток из фужера. Костиков сделал то же самое. На некоторое время в комнате воцарилась полная тишина. Костиков думал только о том, как решить проблему, а Валдай тем временем размышлял над тем, кому понадобилось шантажировать Костикова подобным способом. Он уже понял, что Костиков пришел к нему за помощью. После просмотра записи Валдай догадался, какая именно помощь понадобилась Костикову. Поэтому он пытался вычислить, кто может стоять за этим шантажом, не подставит ли он себя и своих ребят, если даст согласие помогать Костикову. Валдай прекрасно понимал, что может случиться с ним лично, особенно в подобном случае. Валдай принципиально сторонился политики и никогда в нее не вмешивался, считая ее самой циничной игрой без правил.

— Сколько ты готов забашлять за решение проблемы? — поинтересовался Валдай.

— Как положено, пятьдесят штук, — глядя в упор на собеседника, ответил Костиков.

Валдай помолчал, прикидывая в уме реальную стоимость предстоящей работы.

— Не беспокойся, Валдай, я знаю расценки, — добавил Костиков, приняв молчание собеседника за некоторое колебание.

— Что ты хочешь от меня конкретно, Костан? — наконец спросил Валдай.

Валдай вертел в руке фужер, рассматривая в нем жидкость.

— У меня не осталось времени, — произнес Костиков. — Скоро выборы, а я не знаю, что предпринять.

— Понятное дело, — кивнул Валдай, продолжая любоваться коньяком в фужере. — Хочется и рыбку съесть и лапки не замочить. Когда ты получил кассету? — наконец спросил он.

— Около двух недель назад, — с надеждой ответил Костиков.

— Около двух недель?!! И ты только теперь просишь о помощи?!!

— Я полагал, что сам смогу уладить эту проблему, — сказал Костиков.

— И что, получилось? — спросил Валдай.

— Нет.

— Что же ты сделал?

— Направил верных людей разобраться с теми, кто промышляет подобными делами, — ответил Костиков.

— Ты нашел их?

— Нет, — отрицательно покачал головой Костиков. — Более того, Марина также исчезла.

— Кто?

— Моя дочь, — кивком указывая на экран, повторил Костиков. — Она пропала.

— Твоя дочь пропала?

— Да. Буквально накануне того дня, когда я получил кассету, она уехала на дачу и не вернулась.

— Ее похитили?

— Не знаю. Скорее всего, эта маленькая стерва сама сбежала из дома, чувствуя вину, — ответил Костиков.

— Погоди, я что-то не совсем понимаю, — перебил его Валдай. — Не хочешь ли ты сказать, что твоя родная дочь заодно с теми, кто прислал тебе эту порнуху?

— Не знаю, что и думать, но все может быть, — неопределенно ответил Костиков.

— М-да, хорошенькие дела происходят там у вас прямо накануне выборов.

— Казалось, все просчитали, все предусмотрели! И вот на тебе, удар в спину! И от кого? От собственной дочери! Никогда бы не подумал!

— Недоработка, — ответил Валдай. — Но теперь об этом поздно. Итак, что я должен сделать?

— Мой человек провел небольшое расследование и сказал, что нити тянутся сюда, в столицу, — ответил Костиков.

— Ты хочешь сказать, что именно здесь надо искать заказчика этой дешевой фильмы? Хотя, с другой стороны…

Валдай одним глотком допил коньяк, поставил пустой фужер на стеклянный столик, откинулся на спинку кресла и закурил.

— Не такая она и дешевая, если разобраться и учесть, что на нее сделаны значительные ставки, — сказал он с хитрым прищуром глаз. — Я прав, Костан?

— Ты о чем?

— Как будто ты не сечешь. Политика — это не только грязная игра без правил, но еще и огромные барыши, — сказал Валдай, выпуская в потолок струю дыма. — С Панкратом ты разошелся. Вам, видите ли, власти захотелось. Причем в одном месте и одновременно. А по нашим законам, сам понимаешь, так не делается. Но раз решился, то, полагаю, позаботился о надежной крыше. А, Костан? Потому что без этого, сам понимаешь, Панкрат с тебя не слезет.

— Панкрат — урод, который ни черта не смыслит в политике, а лезет туда же! — неожиданно вспылил Костиков. — Любит только бабки грести, а мозгами работать ленится. Привык, чтобы за него другие отдувались. Подумай, на кой хрен мне такой компаньон, да еще на выборы с ним идти?

— Не знаю, не знаю, — многозначительно произнес Валдай. — А ты не думаешь, что это именно он тебе отомстил? — предположил он.

— Нет, он до такого вряд ли додумается, — отказался от такого предположения Костиков. — Я его хорошо знаю. Панкрат не изменяет своим принципам, проблемы решает по старинке. Чуть что — сразу хватается за ствол. В последнее время немного поостыл. Хорошим советчиком обзавелся. Состоит при нем адвокатом и юрисконсультом в одном лице. Молодой, да ранний. Чебуреком прозвали. Поговаривают, что этот самый Чебурек имеет на Панкрата исключительное влияние. Похоже на правду. Он сумел облагородить Панкрата, создал ему имидж своего в доску парня. По всему городу расклеили плакаты с физией Панкрата и надписью: «Надежность и постоянство».

— Что ж, неплохая реклама. Значит, Панкрат отпадает?

— Да.

— Но какие-то зацепки у тебя есть?

— Вместе с кассетой они прислали сопроводительное письмо.

Костиков открыл кейс, вынул и протянул Валдаю немного помятый лист с аккуратно отпечатанным текстом: «Мудаку, который мнит себя губернатором. Если ты не снимешь свою кандидатуру, еще три подобных сувенира покажут по центральным телеканалам». Подпись внизу гласила: «Доброжелатели».

Текст послания снова вызвал у Валдая ухмылку. Он повертел лист в руках и вернул Костикову.

— Что скажешь? — спросил тот, быстро спрятав послание в кейс.

Валдая буквально распирало от смеха. И если бы не серьезность ситуации, он бы рассмеялся. Одна мысль о том, что кто-то позволяет себе обращаться к Костикову в подобном тоне, забавляла его. Но он постарался сохранить видимое спокойствие, а в уме уже просчитывал возможные варианты ответных действий.

— Я сумею вычислить твоих шантажистов, — спокойно произнес он после очередной затяжки. — Но на это мне понадобится неделя-другая.

Костиков пристально посмотрел на собеседника. Ему хотелось верить каждому его слову. Он знал, что тот не привык бросать слова на ветер. Но на этот раз слова Валдая не вызывали у него полного доверия.

— Возможно, я бы уладил эту маленькую проблему быстрее, но в подобных обстоятельствах я не могу использовать свое влияние и светиться в делах, имеющих неприятный запашок, — продолжал говорить Валдай. — Надеюсь, ты прекрасно понимаешь почему.

Костиков согласно кивнул, потянулся за сигаретой и тоже закурил. Он, конечно же, сразу сообразил, что имеет в виду Валдай. Если Валдай возьмется за дело как третейский судья, то может поставить под удар не только свой авторитет, но и своих парней. Не зная, кто стоит за шантажом, он, дав согласие помочь Костикову, может стать причиной разборок между криминальными группировками или, того хуже, между группировками и правоохранительными органами. Отсюда Костиков сделал для себя неутешительный вывод, что и сам Валдай не уверен в успехе дела.

— Что ты скажешь на все это, Паша? — спросил Костиков.

— Сейчас мне совершенно очевидно, что у тебя имеются довольно изобретательные враги, — начал излагать Валдай. — Это и неудивительно. Ты положил глаз на самый жирный кусок слоеного пирога, Костан. Если они не берут тебя на понт и на самом деле имеют возможность запустить эту порнуху на широкий экран, то за ними должны стоять влиятельные покровители. Не ошибусь, если предположу, что эти покровители вхожи в самые высокие кабинеты. На твоем месте я бы не был так уверен в том, что это не Панкрат. Кстати, у него есть кто-нибудь, кого называют олигархами?

При этом Валдай многозначительно ткнул указательным пальцем правой руки в потолок.

— Он как раз этим на каждом шагу козыряет, — ответил Костиков.

— А у других претендентов на престол?

— Остальные в большинстве своем пешки, за исключением, может быть, Спиридонова. Он бывший руководитель металлургического комбината.

— Да, они, конечно, будут валить тебя. Странно, что они избрали столь непопулярный способ. Чего греха таить, ты знаешь, я никогда не лез в политику, но знаю массу людей, которым не все равно, кто сядет в кресло челябинского губернатора, — Валдай сделал паузу, затянулся сигаретой, выпустил дым через ноздри и раздавил окурок в пепельнице. — Так что посылать своих парней тебе в помощь… Извини, Костан, не получится.

— Знаешь, направляясь в Москву, я думал о том же самом. — сказал Костиков. — Ты был моей последней надеждой, Паша. По всей видимости, к этому все шло с самого начала. Мне ведь и раньше приходили угрозы. Уже тогда я чувствовал, что дело пахнет порохом.

— Успокойся, Костан, и не паникуй раньше времени, — успокоил его Валдай. — Я же не сказал тебе, что ничем не могу помочь. Я лишь объяснил ситуацию. Мы вычислим шантажистов, и в этом не может быть никаких сомнений.

— А не будет поздно? — предположил Костиков.

— Думаю, нет, — уклончиво ответил Валдай. — Ты прекрасно понимаешь, в какое время мы живем. Иной раз помогают личные связи наверху, другой — служебное положение, а в третий все решают деньги.

— Ты хочешь сказать, что я должен предложить шантажистам деньги? — спросил Костиков.

— Ни в коем случае, — заявил Валдай. — Я говорю о том, что, раз тебе предложили грязную игру, тебе следует подчиниться и начать игру по той же схеме.

— И?

— Я знаю одного человека, который способен решить твою маленькую проблему тихо и без подсветки, — сказал Валдай.

— Это надежный человек? — Костиков вдавил окурок в пепельницу.

— Надежный, не сомневайся, — ответил Валдай. — Он бывший афганец, офицер, а эти парни знают толк в рисковых делах.

— Он… киллер? — рискнул предположить Костиков.

— Нет, но он великолепный стрелок и отлично знаком со всеми видами оружия. По своей натуре этот человек — бунтарь. Для него очень важны такие понятия, как честь, совесть, ответственность.

— Ты не боишься, что с такой характеристикой в один прекрасный момент он может оказаться неуправляемым?

Подобие улыбки тронуло лицо Валдая.

— Такое может случиться с каждым, — сказал он. — Именно в силу своего характера он может быть очень опасен, расчетлив, отважен и коварен для твоих недоброжелателей. Но самое главное — совершенно надежен и неподкупен. Важно лишь правильно преподнести информацию.

— Насколько я понимаю, ты хочешь нанять этого человека, используя его же собственные принципы? — спросил Костиков.

— Ты правильно все понял, — сказал Валдай. — Этот человек — мой должник. Однажды я помог ему разобраться в одном грязном деле, из-за которого он едва не угодил за решетку. По моим сведениям, он имеет связи среди разного рода людей, умеет налаживать контакты и входить в доверие. А это, как ты сам понимаешь, немаловажно при выполнении деликатных заданий.

— Кто же это? Как его зовут? — был заинтригован Костиков.

Своим цепким, изучающим взглядом Валдай скользнул по глазам собеседника. Он хотел понять, стоит ли открывать перед ним карты и посвящать в подробности и тонкости тех способов и механизмов, которыми собирается воспользоваться.

— Его имя тебе все равно ничего не скажет. Но если хочешь… Некто Борис Рубцов, по прозвищу Комбат, — наконец ответил он.

— Ладно, когда он сможет приступить к делу? — спросил Костиков, совершенно безучастный к человеку, имя которого он слышал впервые и, возможно, после этого дела не услышит никогда.

— Как только я с ним переговорю, — сказал Валдай.

— Желательно, чтобы он начал действовать как можно скорее, — осторожно высказал пожелание Костиков.

— Куда нам спешить?

— Вам, возможно, и некуда, а вот мне… Не забывай, до губернаторских выборов осталось меньше месяца.

— Извини, Костан, но за срочность я беру двойную таксу.

— Ну, знаешь ли, Паша, это по меньшей мере нескромно — ответил Валдай.

— Наверное, ты прав, Зато надежно, — заключил он тоном не терпящим возражений и встал со своего места. — Да и тебе в конечном счете будет дешевле.

Костиков понял, что с Валдаем бесполезно торговаться.

— Итак, ты платишь половину сейчас, а половину после выполнения работы, — сказал Валдай. — Что ты хочешь, чтобы сделали с теми, кто состряпал на тебя эту грязь?

— Я хочу, чтобы все их оригиналы передали мне в руки, а моя дочь вернулась домой, — ответил Костиков.

— О’кей, будет сделано, — пообещал Валдай и протянул руку для прощания.

В этот самый момент входная дверь распахнулась, на пороге возникла фигура Янычара — молодого парня спортивного телосложения с угрюмой физиономией.

— Тебе чего? — спросил Валдай.

Янычар косо глянул на Костикова, затем обратился к Валдаю.

— На улице у входа пасется какой-то чухан ушастый. Похоже, за ним хвост, — сказал парень, кивком указывая на Костикова.

Валдай с холодным безразличием посмотрел на собеседника.

— За тобой кто-нибудь следил?

— Нет. Никто не знает, что я в Москве. Думаешь, хвост за мной? — неуверенно пробормотал Костиков.

— При таком повороте событий вполне может быть, — неопределенно ответил Валдай и тут же спросил: — Сколько ты собираешься пробыть в Москве?

Костиков посмотрел на часы.

— Я прилетел только для того, чтобы встретиться с тобой, — сказал он. — По времени я успеваю на последний рейс до Екатеринбурга.

Он подался к выходу, всем своим видом выражая намерение немедленно отправиться в аэропорт.

— Мои парни проводят тебя до аэропорта, — сказал Валдай.

— А как же тот, на улице?

— Это уже не твоя забота, — успокоил собеседника Валдай.

Дрожащей рукой Костиков подписал чек на предъявителя и передал его Валдаю. Не без колебаний и внутренних сомнений он оставил ему и видеокассету. Затем его провели на задний двор, усадили в «БМВ» и повезли в аэропорт.