Последний герой

Глава 3

Отставной майор-спецназовец Борис Рубцов открыл глаза и бросил взгляд на настенные часы. Стрелки показывали без четверти девять утра. В те дни, когда не имелось никаких срочных дел, это было обычное время его пробуждения. Но это совсем не значило, что в такие дни он изменял своим привычкам и до обеда валялся под одеялом. Если он пробуждался от сна, пусть даже проспал всего три-четыре часа, то уже ни за что не мог уснуть снова. Поэтому Рубцов решительно скинул с себя одеяло, встал с кровати, выпрямился и потянулся. Затем он подошел к окну, раздвинул шторы и посмотрел на улицу. На дворе стояло погожее августовское утро.

Рубцов повернул задвижку и открыл дверь на балкон. В комнату ворвалась свежая утренняя прохлада, которая придала ему бодрости. Рубцов не стал выходить на балкон, а повернулся и направился в ванную, но задержался у большого зеркала на стене в прихожей. Некоторое время он внимательно рассматривал свое отражение в зеркале, теребя ладонью щетинистое лицо.

— Не мешало бы тебе привести себя в божеский вид, Комбат, а то так и форму потерять недолго, — сделал Рубцов замечание самому себе.

Несмотря на подобную самокритику, сорокапятилетний отставной майор пребывал в прекрасной физической форме. Он регулярно наведывался в спортивный зал — занимался на тренажерах и плавал в бассейне, а еще посещал секцию рукопашного боя, по всем правилам парился в русской бане и пользовался услугами массажиста. На его коже не было ни единого следа дряблости. Лишь необратимая седина на висках да морщины под глазами предательски свидетельствовали о том, что Рубцову уже немало лет и жизненный путь его не был усыпан розами.

Под прохладными упругими струями воды Рубцов окончательно проснулся.

После завтрака Рубцов вернулся в комнату, включил телевизор и удобно устроился в кресле перед экраном. На журнальном столике перед собой он поставил довольно увесистую хрустальную пепельницу, а рядом положил пачку сигарет «LM» и бензиновую зажигалку «Zippo».

На канале «Культура» шел документальный фильм о литературе русского Зарубежья. Однако Рубцов не вникал в смысл того, о чем рассказывали авторы фильма. Он с головой ушел в свои собственные размышления.

Неожиданно в прихожей зазвонил телефон. Но Рубцов настолько отрешился от происходящего вокруг, что не сразу сообразил, что дозвониться пытаются именно к нему.

Неспешно раздавив окурок в пепельнице, он встал, вышел в прихожую и снял трубку.

— Комбат? — спросил мужской голос с едва скрываемым раздражением.

У Рубцова была отменная память на голоса и лица. Стоило ему хотя бы один раз увидеться с человеком, и он потом мог безошибочно вспомнить, где и при каких обстоятельствах они встречались.

На этот раз вышла незадача. В памяти то и дело всплывали разные лица, но все они никак не вязались с мужским голосом в телефонной трубке.

— А ты кому звонишь? — не проявляя особого желания говорить с незнакомцем, ответил Рубцов.

— Тебе, — ответил тот же голос.

— И что? Я должен радоваться по этому поводу? — в том же духе продолжал Рубцов.

— Кончай хохмить, Комбат, дело есть, — сказал неузнанный собеседник тоном не терпящим возражений. — Сиди дома, я буду у тебя через пару минут.

— Кто это? — попытался узнать незнакомца Рубцов, но телефонная трубка ответила ему короткими гудками.

Недовольно нахмурив брови, Рубцов положил трубку на аппарат, повернулся к зеркалу, оценивающе посмотрел на себя со стороны и, словно большим чесальным гребешком, провел пятерней по слегка растрепанным волосам. Затем он вернулся в комнату, сгреб в охапку и спрятал в раскладной диван до сих пор не убранное постельное белье, взял с журнального столика увесистую пепельницу, вынес и выбросил в мусорное ведро окурки.

Все это время его не покидал единственный вопрос: кто бы это мог быть? Неопределенность всегда раздражала Рубцова. Тот, кто говорил с ним по телефону, называл его Комбатом. Следовательно, это должен был быть тот, кто его хорошо знал и кого знал он.

Он опять вернулся в комнату, опустился в кресло перед телевизором, закурил и глубокомысленно затянулся. Внезапно перед мысленным взором Рубцова возникла щуплая физиономия с холодными светло-серыми глазами.

«Валдай», — вспомнил он криминального авторитета.

Вместо желанного успокоения на Рубцова нахлынули недобрые воспоминания. Он хорошо помнил, как однажды сказал Валдаю: «Я твой должник до гроба». Тот ответил: «Я это запомню». Теперь, кажется, наступил момент расплачиваться по долговым обязательствам.

«Что ему понадобилось от меня?» — думал Рубцов, ожидая звонка в дверь.

Судьба свела Рубцова с Валдаем полгода назад. Тогда Рубцов попал в довольно неприятную историю, и Валдай помог ему избежать тюрьмы.

Один из бывших сослуживцев Рубцова защитил кандидатскую диссертацию. Он пригласил своего боевого командира отметить это знаменательное событие в ночном клубе «Пеликан». В тот вечер Комбат стал свидетелем того, как какой-то новоиспеченный нувориш, которому на вид нельзя было дать больше двадцати двух лет, в сильном подпитии приставал к одной из девушек-танцовщиц. Он хвастался перед ней валютой, вынимая из портмоне и бросая прямо к ее ногам крупные купюры, обещал золотые горы, выступления на телевидении в самых престижных музыкальных программах и участие в концертах.

Девушка наотрез отказалась от подобного «светлого будущего». Тогда амбалы, все время маячившие за спиной нувориша и неотступно следовавшие за ним по пятам, схватили девушку и через служебный ход потащили на улицу. Здесь они попытались силой затолкать ее в джип «мерседес». Насмерть перепуганная девушка стала биться в истерике и звать на помощь.

Свидетелями этой сцены было не так уж мало людей. Однако никто из них даже не поинтересовался, что происходит. С полным равнодушием люди старались пройти мимо.

Комбат в это время вышел на свежий воздух, закурил. Вдруг он услышал призыв о помощи, а затем увидел, как амбалы силой тащат ту самую девушку к джипу, а она отчаянно старается вырваться.

Недолго думая Комбат бросил сигарету и мгновенно оказался рядом с амбалами.

— Что ж это вы, ребята, девушку обижаете? — остановил он одного из амбалов, положив ему руку на плечо. — В таком прикиде да с такими лицами вам следовало бы быть обходительнее с дамой! Вы же джентльмены! Оставьте девушку в покое.

— Тебе чего, старичок? Протри зенки, а то совсем ослеп, не видишь, на кого наезжаешь, — громыхнул басом один из амбалов.

Кивком стриженой головы он указал на автомобиль. Но Комбату не было никакого дела до того, что это был за автомобиль и кому принадлежал. Он потребовал:

— Пожалуйста, отпустите девушку!

Придя в себя, амбал хрюкнул:

— Ты что, старичок? Пропустил стопарик и возомнил себя бэтменом?

Второй амбал хихикнул в знак согласия. Комбат совсем не горел желанием связываться с парнями, а тем более мерятся с ними силами. Но тут в дверях показался тот самый нувориш, которого Комбат прозвал «желторотиком». Он услышал последние слова хрюкающего амбала. Подступив вплотную к Комбату, он злобно процедил:

— Закрой варежку, дядя, и вали своей дорогой, а не то завтра твоя женушка станет вдовой, а твои детки — сиротами.

Его подручные вдвоем выдавили из себя деланный смех.

— Что ж, всякому терпению приходит конец, — сказал Комбат.

Готовый к любому повороту событий, он со спокойным видом приблизился к амбалам и, проигнорировав их присутствие, взял девушку за руку.

— Пойдем отсюда, — сказал он. — Похоже, парни и в самом деле не имеют ни малейшего представления, как нужно обращаться с девушками.

На удивление, амбалы также спокойно восприняли поступок Комбата. Они неподвижно стояли на месте и пялились на «желторотика»-нувориша, словно ждали от него общей команды на определенные действия.

— Ну что делать? Никак не хочешь ты, дядя, внять голосу разума! — с нескрываемым раздражением произнес нувориш.

И его правая рука тут же скользнула под пиджак. Комбату очень хорошо было знакомо это движение — парень намеревался вынуть пистолет. Но прежде чем тот успел это сделать, Комбат нанес нуворишу быстрый и резкий удар ногой в промежность. Тот заскулил, словно наказанная за провинность собачонка, опустился на колени, уронил голову на грудь и ухватился руками за больное место, совершенно позабыв о пистолете.

Не давая амбалам опомниться, Комбат нанес одному из них удар кулаком в подбородок. Парень покачнулся, но, тряхнув головой, устоял. Однако пока он приходил в себя, Комбат успел уделить внимание его приятелю. Он с разворота нанес ему резкий и сильный тычковый удар в грудь. На этот раз амбал не хрюкнул, а ахнул. Он как будто старался заглотнуть как можно больше воздуха. Но затем стал падать на автомобиль и в конце концов распластался на земле. Стоя боком к первому амбалу, который, похоже, окончательно пришел в себя и требовал дополнительного внимания, Комбат пяткой нанес ему прямой удар в голень. Амбал невольно наклонился на Комбата и в этот момент получил мощный хук правой в челюсть. Носком левой ноги Комбат ударил нувориша. Удар получился скользящий, но и его оказалось достаточно, чтобы сбить с нувориша весь его гонор.

— Пойдем, я провожу тебя, — сказал Комбат девушке.

— Нет, в клуб нам лучше не возвращаться, — уперлась та.

— Это еще почему? — удивился Комбат.

— Потому что… Вы хотя бы знаете, кто это? — девушка говорила о нуворише и его амбалах.

— Не знаю и знать не хочу, — ответил Комбат.

— Это Эдик-Спидвей, — сообщила девушка. — Знаете, кто его папа?

Но кто был отцом «желторотика»-нувориша, которого девушка назвала Эдиком-Спидвеем, Комбат так и не услышал. В тот самый момент, когда он уже собирался открыть входную дверь, из клуба выбежали рослые плечистые парни. Их было четверо. Не выясняя, кто прав, кто виноват, они тут же накинулись на Комбата. Один из парней оттолкнул девушку, двое схватили его за руки, а четвертый приготовился к захвату сзади.

Комбат предвидел такой поворот событий. Он мгновенно собрался с духом и сконцентрировался. Но в тот самый миг, когда он был готов к ответным действиям, рядом раздался строгий приказ:

— Прекратите!

Рослые плечистые парни тут же отпустили Комбата. Обступив его, они посторонились и пропустили вперед смуглолицего худощавого мужчину лет пятидесяти. Позже Комбат узнал, что это и был известный криминальный авторитет Валдай.

— Что здесь происходит?

Валдая беспокоило совсем другое. Если амбалы Эдика нарвались на грубость, то получили по заслугам, так им и надо. Но все дело было в том, что Эдик-Спидвей был сыном высокопоставленного чиновника городской мэрии. И это обстоятельство сулило Валдаю больше неприятностей, чем обычный мордобой в его заведении.

В конце концов он в упор уставился на Комбата, адресуя свой вопрос именно ему.

— Ничего особенного, — спокойно ответил Комбат. — Просто парни вели себя не слишком цивилизованно по отношению к даме. Пришлось объяснить.

— Так ты их?

Валдай измерил Комбата оценивающим взором.

Авторитет хорошо разбирался в людях. Он с первого взгляда определил, что перед ним достойный соперник, человек неробкого десятка. Не вмешайся он в потасовку, этот незнакомец мог бы и с его парнями сделать то же самое, что и с амбалами Эдика-Спидвея.

— Посмотрите, что там с ними, — распорядился Валдай.

Его парни оставили Комбата и поспешили к пострадавшим. Сам же Валдай вплотную приблизился к Комбату, остановился и испытующе посмотрел прямо в глаза.

Тем временем его парни осматривали и старались привести в чувства Эдика-Спидвея и его амбалов. И тут неожиданно выяснилось, что один из амбалов мертв.

Возникло некоторое замешательство. Первым запаниковал Эдик-Спидвей. Он стал кричать, материться, слать угрозы и проклятия в адрес Комбата. Валдай приказал своим парням увести Эдика. Второй разрыдалась девушка, на которую в один вечер свалилось столько всего, что иному и за всю жизнь не пережить.

— Нам нужно поговорить, — обратился к Комбату Валдай.

Тот не возражал.

— Хорошо, — с достоинством ответил он. — Только предупрежу приятеля, чтобы не ждал и не искал меня.

С черного хода Комбат вошел в клуб и скрылся в глубине помещения.

— Я присмотрю за ним, босс, — предложил свои услуги Янычар.

— Не надо, я ему верю, — ответил Валдай, провожая взглядом незнакомца. — Лучше позвони Бронику, пусть срочно приедет, — добавил он.

Телохранитель и верный помощник согласно кивнул в ответ и отправился звонить Бронику — адвокату, работавшему на Валдая.

— Плохи твои дела, друг, — сказал Валдай, когда они остались наедине.

Он мельком взглянул на своего собеседника. Комбат по-прежнему оставался воплощением спокойствия, собранности и достоинства.

— Как тебя зовут? Кто ты такой, черт бы тебя побрал? — наконец спросил Валдай. — И как тебя угораздило связаться с амбалами Эдика?

Не дожидаясь приглашения, Комбат удобно устроился в кожаном кресле, закурил и уставился на Валдая. Авторитет оценил и этот его жест.

— Мое имя Борис Рубцов, друзья же называют меня Комбат, — последовал ответ.

— Комбат? Ты что, офицер? — удивился Валдай, про себя подумав, что мог бы сразу догадаться об этом.

— Бывший офицер бывшей армии.

— Неплохое прозвище, мне оно нравится. Я тоже буду звать тебя Комбатом, если не возражаешь.

— Конечно, нет.

— Комбат, ты знаешь, кто такой Эдик? — спросил Валдай.

— Дерьмо, — ответил Рубцов.

Подобие улыбки тронуло лицо Валдая. Ему понравился ответ.

— Мне нравится твоя самоуверенность и прямота. Относительно этого сопляка ты, возможно, и прав, но вот папаша Эдика с этим вряд ли согласится.

Он предложил Комбату что-нибудь выпить и, когда тот отказался, сел в кресло напротив собеседника и тоже закурил.

— Папаша Эдика тоже дерьмо, потому что дерьмо может быть порождением только дерьма, — высказал свое мнение Комбат.

— Иначе говоря, яблоко от яблони… А я был уверен, что подобная философия давно канула в Лету.

— Это не философия, а закон жизни, и он будет в силе, пока жив человек. — Сделав последнюю затяжку, Комбат бросил окурок в пепельницу.

— Хм, глубокая мысль, ничего не скажешь.

— Простой жизненный опыт и ничего больше, — повторил Комбат.

— Что ж, раз мы заговорили о жизненном опыте, то я должен сказать тебе, Комбат, что он мне предсказывает большие неприятности, — сказал Валдай.

Он стряхнул пепел с сигареты, встал и начал прохаживаться взад-вперед по комнате.

— Дело в том, что дерьмовый папаша дерьмового сынка занимает совсем не дерьмовую должность в мэрии, — начал объяснять Валдай. При этом он в обычной своей манере поучительно дирижировал левой рукой, между указательным и большим пальцами которой держал сигарету. — Телохранитель Эдика не без твоей помощи отбросил коньки. У тебя могут быть неприятности, большие неприятности. — Для пущей убедительности Валдай сделал ударение на последних словах. — Все бы ничего, Комбат. Мне нет дела до твоих выходок. Однако вся штука в том, что твои большие неприятности коснутся и меня. Знаешь почему? — Валдай остановился и облокотился на спинку кожаного кресла, за которым как раз стоял. — Потому что это постоянные клиенты моего заведения. Не сегодня — завтра поднимется шумиха, начнутся разборки.

— Ты должен быть доволен, — парировал Комбат. — Это же бесплатная реклама твоему заведению.

— В гробу я видел такую рекламу! — вспылил Валдай и опять стал прохаживаться по комнате. — Дерьмовый папаша дерьмового сынка потребует крови. Я его хорошо знаю.

— Не твоей же крови, моей. Так стоит ли паниковать? — спросил Комбат.

— Да кто ты такой? Для них ты никто. А вот мою репутацию они могут испортить… Да и тебе впаяют немало, как пить дать.

— Ну, это мы еще посмотрим, — уверенный в себе, ответил Комбат. — «Необходимая оборона», статья 37 УК Российской Федерации.

— Сечешь в азбуке? — удивил Валдай. — Но им это до фени. Тебя никто и спрашивать не будет. Впаяют не то, что заслуживаешь, а то, чего они захотят. Сейчас сюда подъедет Броник, мой адвокат. Он тебе выдаст все по полной программе.

Вскоре появился обещанный адвокат. Это был очень деловой молодой человек примерно тридцати лет. По внешнему виду можно было безошибочно определить, что он провел бурную ночь, полную развлечений.

Всем своим развеселым видом адвокат требовал продолжения «марлезонского балета». Но Валдай быстро вернул его к действительности. Слушая Валдая, адвокат становился все серьезнее. Затем он повернулся к Рубцову и спросил:

— Кто вы такой? Я хочу спросить, каков ваш социальный статус?

Комбат был немногословен. Однако стоило адвокату узнать, что Борис — бывший военный, командир десантной роты спецназначения, как он пустился в такое словоблудие, разукрашенное юридическими терминами, что Валдаю пришлось его оборвать на полуслове.

— Ты нам понятным языком объясни, Броник, — потребовал он, не отделяя себя от Комбата.

В действиях Комбата не было ничего такого, что выходило бы за рамки первой и второй частей 37-й статьи УК.

— К тому же есть 39-я статья, — разъяснял адвокат. — Она включает превышение пределов крайней необходимости, а также устанавливает правовые последствия подобного превышения. Она же более точно формулирует и условия правомерности крайней необходимости. Но в нашем случае в силу вступают статьи 111 и 112 УК. Первая — «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью», вторая — «Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью».

— Что это значит? — уточнил Комбат.

— Это значит, что вам светит от двух до пятнадцати лет, — объяснил адвокат. — А если дело дойдет до суда и на нем всплывут факты вашей прошлой биографии, будьте уверены, папаша Эдика приложит руку к тому, чтобы вы получили максимальный срок.

За этими разговорами они втроем провели не менее двух часов. Наконец первым не выдержал Валдай.

— Хватит болтовни, — сказал он. — Чувствую, сегодня предстоит тяжелый денек. Чтобы встретить его достойно, следует хорошенько выспаться. Ты где живешь? — спросил он у Комбата, обращаясь к нему, как к одному из своих старинных друзей.

Тот назвал свой домашний адрес.

— Мои ребята отвезут тебя домой, но к одиннадцати часам будь здесь как штык. Ты понял?

Комбат давно научился принимать удары судьбы. Но к такому повороту событий он оказался не готов. По пути домой он попросил остановить у ночного магазина, где купил бутылку водки «Стольная».

Он так и не сомкнул глаз, просидев до десяти утра со стаканом водки в руке. Разные тревожные мысли и предчувствия посещали его в это время. Он вспоминал Афганистан, свою роту, лица парней, которые не вернулись домой. Он вспомнил и тех, кто пережил кошмар войны, возвратился домой, но так и не нашел в себе силы привыкнуть к мирной тишине, или, как говорят психологи, преодолеть «синдром войны». Всем им Комбат говорил: «Не бойтесь трудностей, идите на них первыми, как в атаку. И тогда любой враг нипочем, любая высота будет ваша».

Теперь самое время самому воспользоваться своей наукой. И он встрепенулся. Холодный душ вернул ему ясность рассудка и способность к здравомыслию. Его уже не страшило то, что через некоторое время он может оказаться за тюремной решеткой. Комбат понимал: каждый честный человек должен нести ответственность за свои поступки.

Без четверти одиннадцать утра Комбат уже входил в ночной клуб «Пеликан». Но плечистые охранники предупредили его, что Валдая нет и ему придется подождать.

Шло время, однако ни Валдай, ни его адвокат не появлялись в клубе. Когда они наконец приехали, Комбат просидел в баре ночного клуба почти пять часов и выпил около десяти порций кофе.

Они появились, когда стрелки часов перевалили за четыре часа вечера. Адвокат, которого он так и не успел как следует рассмотреть прошлой ночью, буквально светился от радости.

— Порядок, Комбат, дело почти улажено, — сообщил радостную новость Валдай, когда они оказались в том самом кабинете, в котором провели всю прошлую ночь.

— Можешь считать, что ты освобожден условно-досрочно, — вставил пару слов адвокат Броник.

— Объясните толком, что все это значит? — Комбат не скрывал раздражения. — Сначала вы предлагаете встретиться в клубе в одиннадцать часов дня, но на встречу не приходите. Я торчу здесь целый день как проклятый, впору сойти с ума от всевозможных догадок и предположений. Потом вы приходите и объявляете, что я освобожден условно-досрочно. Получается ерунда. Что происходит, черт бы вас побрал?

— То, что никто не будет подавать на тебя в суд, — ответил Валдай. — Ты как был, так и остаешься свободным человеком. Правда, Бронику, — кивком он указал на адвоката, с которым Комбат так и не имел чести познакомиться, — придется некоторое время попотеть, чтобы состряпать кое-какие бумаги… Но не беспокойся, в этом деле он дока.

— Паша, по традиции следует обмыть удачную сделку, — вдруг предложил адвокат.

— Сделку?! О какой сделке идет речь, черт побери?! — воскликнул Комбат, обращаясь к Валдаю.

— Не цепляйся к словам, — отмахнулся тот, вынимая из буфета бутылку водки «Финляндия». — Главное, что дело решено миром.

— Но я хочу знать, — настаивал Комбат. — В конце концов, я имею на это полное право!

— Зачем тебе знать? Все равно ты ни черта не фурычишь в этом бизнесе. Главным для тебя должен быть результат. А он в твою пользу. Ну пришлось кое-кому уступить, кое-кому заплатить, и нам пошли навстречу, — разливая в рюмки водку, объяснял Валдай. — Давай выпьем за успешное предприятие. — Он сунул в руку Комбата наполненную рюмку, а затем чокнулся с ним.

В тот день Комбат рано вернулся домой. Едва переступив порог комнаты, он рухнул на диван и погрузился в сон.

Он спал весь вечер, всю ночь и половину следующего дня. А через три или четыре дня ему позвонил Валдай и просил срочно подъехать. Когда Комбат появился, он отправил его с адвокатом в прокуратуру. Здесь он снова увиделся с «желторотиком» — тем самым Эдиком-Спидвеем, которого надеялся больше никогда не встретить на своем жизненном пути.

Оказалось, Валдай и его адвокат сумели представить дело так, что от чрезмерной дозы спиртного с амбалом якобы случился сердечный приступ. Комбат выступил лишь в качестве свидетеля этого происшествия. Он так и не узнал, кому и что пришлось уступить, кому и сколько заплатили. И вот теперь, через полгода, Валдай вспомнил о Комбате.

— Ну здравствуй, Комбат, — как давнего друга, приветствовал его Валдай.

Рубцов посмотрел на парней. Он хорошо помнил тогдашнее недоверчивое выражение лиц этих ротвейлеров, преданных своему хозяину. В руке одного он заметил видеокассету. Потом он перевел взгляд на Валдая.

— Здравствуй, — спокойно ответил Рубцов.

— Ты как будто не рад мне.

— Я не баба, чтобы проявлять эмоции. К тому же твой звонок напомнил мне не самый лучший эпизод из моего прошлого. Так что сам понимаешь…

— Понимаю. Незваный гость хуже татарина. Но теперь я здесь, ничего не поделаешь. Или ты меня даже в квартиру не впустишь?

Рубцов стоял так, что загораживал собой весь дверной проем. Он шагнул в сторону, распахнул дверь и пропустил Валдая и его подручных в квартиру.

— Проходи!

— Вот, значит, как выглядит жилище настоящего боевого офицера-десантника! — заметил Валдай.

— Скромная холостяцкая конура без всяких излишеств, — пожал плечами Рубцов.

— Ладно, Комбат. Садись рядом, у меня к тебе серьезный разговор. — Помнишь…

— Помню, — сразу перебил его Рубцов.

Валдай видел, что Комбат понимает, с какой целью он ему понадобился. Однако прежде чем говорить о существе дела, он выдержал короткую паузу.

— Да, вижу с памятью у тебя все в порядке, — наконец произнес он. — Тогда начну без лишних предисловий. У тебя есть видик?

— Есть. А что? — Рубцов перевел взгляд на одного из спутников Валдая, державшего в руке видеокассету.

— Нужно глянуть одну кассету, — объяснил Валдай. — Янычар!

Парень с угрюмой физиономией прошел вперед и вставил кассету в приемник видеомагнитофона, переключил телевизор на видеоизображение и вернулся на прежнее место. Пока он это делал, Валдай сказал Комбату:

— Фильма эта не совсем законная и, возможно, не соответствует твоим вкусам.

В тот же миг на экране телевизора возникло изображение. Рубцов тут же сообразил, что за фильм предлагает посмотреть ему Валдай.

— Что это за дрянь? — не выдержал он и минуты.

— Смотри и запоминай, особенно тех, кого увидишь, — кивнул на телевизор Валдай.

Он закурил и безо всякого интереса стал смотреть запись. Комбат тоже уставился в экран телевизора.

В коротеньком фильме непристойного содержания действовали только два персонажа — парень и девушка. Оба находились под воздействием то ли алкоголя, то ли наркотиков. Парень имел смазливую женоподобную внешность. На вид ему было около двадцати. Рубцов обратил внимание на необычную цветную татуировку, которая красовалась на спине парня. Девушка выглядела лет на двадцать пять и никаких особых примет не имела. Блондинка с короткой стрижкой, обладавшая прекрасно сложенным телом с бронзовым загаром. Вот и все.

— Итак, я тебя слушаю, — досмотрев фильм, обратился к собеседнику Рубцов.

— Что ты думаешь обо всем этом? — вместо ответа спросил Валдай.

— Я не эксперт в подобных делах. С этим вопросом тебе лучше всего обратиться на киностудию «Мосфильм» или в Госкино. Но давай начистоту. Думаю, ты вспомнил обо мне не затем, чтобы посмотреть, как я живу, а заодно развлечь меня подобным видеоклипом.

— Не буду врать — это правда, — ответил Валдай.

— Так что же ты хочешь от меня? Что я должен запомнить? Ведь здесь только двое — он и она.

— Плевое дельце, — произнес наконец Валдай. — Мне нужно получить оригинал этой фильмы, а также все копии. По моим сведениям, их должно быть три. Педрила меня не интересует, нужно найти блондинку. Это все.

Рубцов поднялся с дивана, сделал несколько шагов по комнате. Затем он остановился возле открытой двери на балкон.

— Если это дельце такое плевое, почему ты пришел с ним ко мне? — не оборачиваясь, спросил Рубцов. — И зачем тебе понадобилась блондинка? Кто она тебе?

— Что касается блондинки, то она мне никто, — открестился Валдай. — А пришел я именно к тебе, потому что считаю надежным человеком. Еще и потому, что это дело особого рода, требующее деликатности и определенной подготовки. У меня нет резона юлить с тобой, — добавил он. — Просто я не хочу светиться в этом деле. Я буду всячески способствовать тебе, но участвовать не могу.

— Недостаточно убедительное объяснение, но сойдет, — сказал Рубцов.

Валдай сказал своим спутникам, чтобы те дожидались его внизу, в автомобиле. Парни не стали спорить. Когда входная дверь закрылась, Валдай произнес:

— Вчера ко мне приезжал человек по фамилии Костиков. Он участвует в губернаторских выборах в Челябинске, прилетел в Москву, чтобы решить свою проблему. Его шантажируют. Шантажируют этой фильмой и требуют снять свою кандидатуру с выборов. Кто — неизвестно. Вот эти «кто» и не позволяют мне заниматься этим делом. В политике, Комбат, у меня нет больших интересов. Но если вдруг окажется, что я сунул нос не в свои дела, мне — крышка.

— Почему в таком случае ты думаешь, что крышка не будет мне?

— Потому что ты будешь работать как одиночка. Твоя задача — разыскать пропавшую девушку, — ответил Валдай. — И тогда не возникнет никаких осложнений. Но даже если они возникнут, мне легче будет прикрыть твою задницу в качестве третейского судьи, а не заинтересованного лица. Усек?

— Ясно. По крайней мере, похоже на правду. Тогда еще один вопрос: какое отношение имеет эта запись к человеку, который обратился за помощью? И для чего тебе понадобилась эта блондинка?

— Вот это хороший вопрос, Комбат. — Ухмылка на лице Валдая несколько смягчила безжалостный блеск его светло-серых глаз. — Блондинка в фильме — дочь этого хмыря.

— И он хочет, чтобы ее нашли?

— Именно, — ответил Валдай. — У него есть подозрения, что любимую дочурку вовсе не похитили и она может быть связана с теми, кто пытается ставить палки ему в колеса.

— Такое тоже может, быть?

— А почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил Валдай.

— Да, ты прав, политика — грязная штука, — произнес Рубцов. — Я не понимаю, как только совесть позволяет таким людям лезть в политику, стремиться к высоким должностям, если они не в состоянии воспитать даже собственное чадо?

Тем временем Валдай извлек из внутреннего кармана пиджака объемную пачку зеленых банкнот. Рубцов с полным равнодушием следил за его манипуляциями.

— Брось, Комбат, эти высокие материи не для нашего ума, — сказал Валдай. — Помнишь Эдика-Спидвея?

Похоже, они оба думали об одном и том же.

— В отличие от тебя, я неплохо знаю этого ерепенистого сопляка, — восприняв молчание Комбата как положительный ответ, продолжал Валдай. — Знаешь, что он однажды спросил? — он многозначительно посмотрел на Комбата. — Он спросил, сколько и кому надо забашлять, чтобы стать криминальным авторитетом. Отсюда вывод: такой ни перед чем не остановится. Если придется, он и папаше всадит перо в спину или пустит пулю в затылок. А ты говоришь: «Не понимаю». Да тут нечего и понимать.

Он небрежно бросил пачку долларов на журнальный столик.

— Здесь пять штук. Это тебе на текущие расходы.

Рубцов не стал отказываться от денег, потому что последнюю неделю сидел на мели.

— Если понадобится больше, обращайся, — предупредил Валдай. — В разумных пределах я всегда помогу. Адрес ночного клуба «Пеликан» тебе известен, а вот телефонные номера, по которым ты сможешь найти меня в любое время дня и ночи. — С этими словами он протянул Рубцову свою визитку. — Кассету я оставляю тебе. Возможно, она тебе понадобится. Только смотри не посей ее где-нибудь. И самое главное, Комбат: с этим делом желательно покончить в ближайшее время. Клиент платит за срочность.

— Что значит в ближайшее время?

— Это значит в течение недели, — пояснил Валдай. — Максимум — десять дней.

— Пока ничего обещать не могу, — ответил на это Рубцов.

— И все же постарайся, — настойчиво повторил Валдай и поднялся с дивана. — Я знаю, у тебя достаточно знакомых среди людей, занятых в разных сферах деятельности. Ты быстро соберешь нужные сведения и вычислишь, где девчонка. А там, где будет она, поблизости будут и те, кто сварганил эту грязь. Могу даже дать наводку. Тот, кто снимал фильму, полный профан в искусстве. Если бы он был в курсе, что означает картинка на спине у парня, он ни за что не показал бы ее на весь экран. Хотя это может быть просто форс. В крупной игре таких клиентов используют, а затем пускают под лед.

Комбат удивился:

— Откуда у тебя такая осведомленность?

— Насчет наколок?

— Нет, это мне понятно. Я спрашиваю о моих знакомствах?

— Валдай не был бы Валдаем, если бы этого не знал, Комбат, — с хитрецой ответил авторитет, а потом добавил: — По окончании работы ты получишь еще пять кусков в качестве гонорара. Так что можешь считать это неплохим приработком. Сможешь сменить обстановку в квартире, съездить куда-нибудь на отдых… Кстати, у тебя есть тачка?

— Нет.

— Тебе может понадобиться тачка. Я скажу своим парням, и они сегодня же подгонят тебе какую-нибудь сносную модельку. Ты какие предпочитаешь?

— Немецкие.

— А почему не российские? — с ухмылкой переспросил Валдай. — Я был уверен, что ты патриот нашей великой Родины.

— Не будем о высоком, эта тема не нашего ума, — с серьезным видом Комбат напомнил авторитету его же собственные слова.

— Согласен, — сказал Валдай.

Они обменялись рукопожатием, и Валдай направился к выходу. Но у самой двери он обернулся и спросил:

— Комбат, еще вопрос… У тебя есть ствол?

— Я больше привык рассчитывать на свои собственные силы, — последовал ответ.

— «Пуля — дура, а штык — молодец». Так ведь, кажется, учил старик Суворов? — не без иронии произнес Валдай. — Но в наш бурный век это правило не годится. Бывают моменты, когда одной надеждой на собственные силы не обойтись. И тогда, чтобы полностью контролировать ситуацию, лучше иметь на руках более веские аргументы, чем приемы рукопашного боя. Так что на твоем месте я бы все-таки подумал насчет ствола, Комбат.

Рубцов согласно кивнул, то ли обещая обратиться за помощью к Валдаю, то ли просто соглашаясь с его выводами относительно устаревших правил «Науки побеждать» Суворова.