Последний герой

Глава 15

Стрелки часов показывали половину третьего ночи, когда автомобиль пересек черту города. Дочь Костикова безмятежно спала на заднем сиденье. Желая поскорее избавиться от Валдая и забыть о нем, как о кошмарном сне, Рубцов направился в ночной клуб «Пеликан».

Веселая жизнь ночного заведения была в полном разгаре. Рубцов вошел в клуб, смешался с толпой гуляк и стал бродить в поисках Валдая. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что он высматривает одновременно Янычара. Две эти фигуры в его сознании успели слиться воедино. Первым он увидел Валдая. Заметив Комбата, авторитет тут же сделал ему знак рукой.

Он не поднялся в свой любимый кабинет на втором этаже, как делал всегда, а провел Рубцова в изолированное помещение, где их никто не мог подслушать.

— Ты где пропадал, Комбат? — начал с претензий он.

— Как где? Ездил в Лыткарино, проверял Ростовцева.

— Ну и как? Проверил?

— А по мне разве не видно? — вопросом на вопрос ответил Рубцов.

Валдай устремил на него холодный взгляд своих светло-серых глаз. Трудно было не заметить, что он нервничает.

— Что случилось, Валдай? — спокойно спросил Рубцов.

Валдай хотел что-то сказать, но словно передумал и заговорил о другом.

— Ты слышал новость?

— О том, что Костиков погиб в автокатастрофе?

Валдай утвердительно кивнул головой и торопливо произнес:

— Превратности судьбы. Все мы под Богом ходим. Так что сам понимаешь, отныне поиски видеокассет не имеют никакого смысла. Можешь спокойно отправляться домой и заниматься своими делами. Мы в расчете.

— А как же кассеты? Как дочь Костикова? — с некоторым недоумением спросил Рубцов.

— А как бы ты поступил с ними в таком случае? — спросил в ответ Валдай.

— Я бы выбросил их, а девушку отпустил домой.

— Точно так же поступят и шантажисты. Надеюсь.

Всем своим видом он демонстрировал намерение уйти.

— Они так не поступят, — возразил ему Рубцов, преградив ему путь.

— Ты о чем?

— Кассеты и девушка со мной, — объяснил Рубцов.

На мгновение в холодных глазах Валдая появилась озабоченность, но он тут же состроил ухмылку и развел руками.

— Тогда отпусти ее на все четыре стороны. И кассеты можешь отдать. В качестве напоминания о прекрасно проведенном времени в компании шантажистов. Все, Комбат. А теперь извини. У меня нет времени. Прощай. Кстати, возьми вот бумажку, на ней номер телефона твоего знакомого. Ты ему нужен больше, чем мне. Позвони, не пожалеешь.

И он быстро вышел из помещения, оставив Рубцова в состоянии полного замешательства. Не заглядывая в бумажку, которую недавно дал ему Валдай, Рубцов порвал ее на мелкие кусочки и выбросил.

Радикальную перемену в поведении авторитета Рубцов объяснил для себя тем, что тот потерял всякий интерес к делу, которое обещало ему хорошую прибыль. Но Рубцов не знал, как поступить с девушкой. Легко сказать — отпусти на все четыре стороны. Куда податься человеку в многомиллионном городе без денег и без документов?

Рубцов покинул ночной клуб и вернулся к автомобилю. Дочь Костикова по-прежнему мирно спала на заднем сиденье. Изредка во сне она всхлипывала и стонала. Рубцов сел за руль и направился домой.

Было четыре часа утра, когда он припарковался в дворе своего дома. С трудом разбудив девушку, он сказал, чтобы она выходила. Сонная девушка послушно выбралась из автомобиля и последовала за Рубцовым.

— Сейчас выспишься, а завтра отправишься домой, — говорил ей Рубцов, когда они поднимались по лестнице. — У тебя есть родственники в Москве? — спросил он.

В эту минуту они были на лестничной площадке перед дверью в квартиру Рубцова. Рубцов вставил ключ в замок, но ключ не поворачивался.

— Что за черт?

Он надавил на ручку, и дверь подалась. Она была открыта.

— Вы закрывали дверь, когда уходили из квартиры? — спросила девушка. — Тогда почему она не заперта?

— Стой здесь, я сейчас, — предупредил ее Рубцов, а сам не без опасений переступил порог собственной квартиры.

Напряженно вглядываясь в темноту, он привычным движением руки нашел выключатель. Прихожая озарилась светом. Рубцов осмотрелся, не заметил ничего подозрительного, прошел в комнату, затем на кухню, везде зажигая свет. Все вещи и предметы были на своих местах, никаких следов на погром или грабеж, никаких намеков на присутствие посторонних. Но при этом входная дверь оказалась незапертой.

Все это показалось странным. Рубцов никогда не забывал запереть квартиру. Он начал вспоминать, как он покидал ее, когда уезжал в Лыткарино. Нет, все было как всегда. Он был еще не в том возрасте, чтобы не помнить, что делал, а чего не делал.

Из кухни он снова вернулся в прихожую. Услышав его шаги, девушка спросила:

— Ну что? Можно заходить?

Рубцов хотел ответить «да». Но вдруг его взгляд невольно обратился на дверь в ванную. Она была закрыта неплотно, а из щели виднелся край ткани, которой Рубцов у себя раньше не замечал.

— Погоди! — бросил он девушке и с недобрым предчувствием открыл дверь.

Увиденное лишило Рубцова дара речи, перехватило дыхание. В наполненной ванне совершенно обнаженная лежала Вероника. Остекленевшие глаза были открыты, немигающий взгляд направлен в потолок. Посиневшие губы и одеревеневшее тело не оставляли ни малейшей надежды.

Девушка была мертва.

Рубцов перестал ощущать время. Казалось, стрелки часов замерли в одной точке. Он не слышал, как пришедшая с ним девушка окликала его. Тогда она сама в недоумении переступила порог квартиры. Он все так же неподвижно стоял перед дверью в ванную и не мог оторвать взгляда от безжизненного тела. Лишь когда девушка заглянула в ванную и дико завизжала, Рубцов спохватился и заткнул ей рот.

— Замолчи! — процедил он сквозь зубы.

Девушка попятилась назад и спиной захлопнула входную дверь. Ей было невыносимо страшно и холодно. Она боялась снова смотреть на труп и все время дрожала.

— Нам нельзя здесь оставаться, — сказал Рубцов, когда к нему окончательно вернулось здравомыслие. — Кто-то пытается меня подставить. Нужно уходить. Быстро спускайся вниз и жди меня у машины. Я сейчас.

Девушка стремительно выбежала из квартиры и понеслась по лестнице вниз. Рубцов прошел в комнату, взял из буфета деньги, выключил свет в комнате и на кухне, вернулся в прихожую и в последний раз посмотрел на Веронику.

— Прости, — едва шевеля губами, произнес он.

Рубцов хотел уйти, как внезапно его взгляд выхватил на полке для принадлежностей шприц, ампулы и какую-то коробочку. Он перевел взгляд на руку девушки и увидел на ней колотую ранку.

— Это подстава, — сказал он сам себе. — Но я разберусь с этим. Клянусь тебе, Вероника. Им тоже не жить.

Он вышел из квартиры, прикрыл дверь, но не запер ее на ключ и поспешил к автомобилю.

— Что будем делать? — спросила Марина, когда он вышел на улицу.

— У тебя есть в Москве кто-нибудь из родственников или знакомых, у которых ты могла бы остановиться? — спросил Рубцов.

— Да, — последовал ответ.

— Ты знаешь их адрес?

— Кажется, знаю. — И Марина назвала домашний адрес генерала Лимонова.

— Тогда поехали к ним, — сказал Рубцов. — Теперь пусть они занимаются тобой, — продолжил он, когда они забрались в автомобиль. — А мне предстоит узнать, какая сволочь так меня ударила.

— Она была твоей девушкой, да? — нерешительно спросила Марина, но тут же осеклась, поняв, что это нетактично. — Извини.

Они мчались по предрассветному городу в полном молчании и думали каждый о своем. Когда автомобиль прибыл по нужному адресу, въезд во двор им преградила милиция. Первой мыслью Рубцова было, что это по его душу.

— Ой, я забыла тебе сказать, что дядя Вик, папин друг — генерал, — сказала Марина. — Он занимает большой пост. Нас не пропустят без разрешения.

— Тогда иди звони своему дяде Вику, — посоветовал Рубцов. — Лейтенант, вы разрешите воспользоваться вашим телефоном? — обратился он к милиционеру.

Получив согласие, Марина покинула автомобиль и последовала за милиционером, который, подозрительно косясь на чумазую девушку, больше похожую на бомжа, вызвался ее проводить.

— Ты хоть знаешь, как его фамилия? — спросил Рубцов вдогонку Марине.

— Знаю. Его фамилия Лимонов, — ответила та.

— Как?

— Лимонов, — повторила Марина.

Рубцов вмиг выбрался из машины.

— Погоди, погоди! — задержал он девушку и отвел в сторону.

Когда милиционер тактично удалился, Рубцов спросил:

— Фамилия друга твоего отца Лимонов? А зовут Виктор Владимирович?

— Ты тоже его знаешь? — удивилась Марина.

— Мне ли не знать полковника юстиции Лимонова, — задумчиво ответил Рубцов.

На него нахлынули воспоминания прошлого. Но оклик лейтенанта милиции прервал его воспоминания.

«Это сама судьба», — подумал Рубцов.

Он знал и помнил Лимонова не с лучшей стороны. Но если сама судьба свела их вместе спустя много лет, то почему бы не обратиться за помощью? Лимонов прекрасно знал его, и Рубцов надеялся, что тот хотя бы теперь сделает доброе дело и поможет разобраться в этих хитросплетениях.

— Я пойду с тобой, — сказал Рубцов.

Которую ночь подряд Лимонов спал беспокойно. Поэтому когда раздался телефонный звонок, он почти сразу снял трубку.

— Дядя Вик! Вы дома? Разрешите нам подняться к вам, — обрушился на него поток из непонятных фраз.

— Алло? Кто говорит? Куда вы звоните? — еще ничего не понимая, возмутился Лимонов.

— Это Марина. Марина Костикова, — повторила девушка. — Я звоню из вашего подъезда. Милиционер не пропускает к вам. Скажите, чтобы он пропустил.

Выслушав ответ, девушка передала трубку лейтенанту милиции.

— Пропустите, — услышал тот короткое распоряжение.

— Седьмой этаж, сто тринадцатая квартира, — назвал адрес милиционер.

— Я знаю, спасибо, — ответила Марина.

Они поднялись на седьмой этаж. Как только они вышли из кабины лифта, входная дверь квартиры распахнулась. В проеме показался Лимонов, облаченный в домашний халат. Узнав Марину, он сказал:

— Проходи быстрее.

Он не ожидал, что вслед за девушкой из лифта выйдет Рубцов. От удивления он даже опешил, но быстро овладел собой.

— Проходите оба.

Переступив порог, они оказались в огромной прихожей. Лимонов закрыл за ними входную дверь.

— Какими судьбами? — спросил он, больше глядя на Марину, чем на Рубцова.

Пока Лимонов разговаривал с девушкой, у Рубцова была возможность присмотреться к бывшему военному прокурору. Комбат сделал вывод, что Лимонов обо всем был прекрасно осведомлен. От внимательного взгляда Рубцова не ускользнуло, что Лимонова интересует он, а не девушка, которую он сюда привез. По-видимому, генерал догадывался, о чем думает в эту минуту Рубцов, но повел себя странно.

— Ну, а это кто? — спросил он у девушки, указывая на Рубцова.

— Бросьте, Виктор Владимирович, — вмешался в разговор Рубцов. — Неужели вы меня не узнали?

При этих словах девушка растерянно замолчала, а Лимонов стал вглядываться в лицо Рубцова. И хотя играл он великолепно, от Рубцова не ускользнуло, что смотрит он на него с притворством.

— Напомните, где и при каких обстоятельствах? — спросил он.

— Афган, восемьдесят четвертый, — последовал ответ. — Дело об обстреле колонны. Капитан Борис Рубцов.

— Знаменитый командир роты спецназа? Черт побери! Что с нами делают годы! Ну, здравствуй, Комбат. — И он с деланной радостью протянул ему руку.

Рубцов ответил сдержанным рукопожатием.

— Он еще и мой спаситель, — не преминула вставить Марина.

— Вот оно как?!

— Да!

— Хорошо, снимайте обувь и проходите в зал. А может, лучше на кухню?

Но вдруг, словно передумав, Лимонов обратился к девушке:

— Мариночка, ты наверняка захочешь принять ванну и пойти спать. Тебе будут неинтересны воспоминания о войне. Так ведь? Тогда отправляйся, — сказал он, получив утвердительный ответ. — А мы пойдем на кухню. Поставим чайку, посидим, поболтаем. — Он провел Рубцова на кухню, плотно прикрыл дверь и заговорил совершенно по-иному: — Она знает, что отца больше нет в живых?

— Я не решился ей сказать, — ответил Рубцов.

— Понятно. Но как случилось, что вы и Марина встретились?

— Долгая история. — В окружающей обстановке и подобной компании Рубцов чувствовал себя неуютно.

— А вы расскажите. Куда нам торопиться?

Лимонов поставил чайник, сел у стола, указал Рубцову место напротив и приготовился слушать. Рубцов понимал, что вынужден говорить, потому что Лимонов не отстанет.

И он стал рассказывать, как отправился на рыбалку в Лыткарино и как помог девушке освободиться от надоедливых ухажеров. Лимонов терпеливо выслушал его небольшой рассказ и сказал:

— Но это лишь заключительный акт долгой пьесы. Трудно понять концовку, не зная предыдущего содержания. Или вы со мной не согласны, Комбат?

Рубцов понял, что не ошибся в своих предположениях. Лимонов действительно знал все.

— Но если все позади, что привело вас ко мне? — спросил он, когда Рубцов закончил свой рассказ.

— Проблема.

— Какая?

И Рубцов рассказал Лимонову, как по возвращении из Лыткарино обнаружил в собственной квартире труп девушки, за которой ухаживал. В душе Лимонов удивился изобретательности Валдая, а Рубцову сказал:

— Хорошо, по старой дружбе я постараюсь помочь вам, а вы помогите мне.

Рубцов был готов к чему-то подобному. Он давно привык, что просто так ничего не делается и каждый хочет использовать другого в своих интересах.

— Что вы хотите, чтобы я сделал? — спросил он.

— Для начала — сопроводите Марину в Челябинск, — ответил Лимонов. — Заодно встретитесь с человеком Панкратова. Он передаст вам документы, которые после возвращения в Москву вы привезете мне. Вот и вся моя просьба. Согласны?

Рубцов всем своим существом чувствовал, что в этой просьбе Лимонова кроется какая-то хитрость, но спорить не стал.

— Ладно, я согласен, — ответил он на предложение Лимонова.

— Вот и отлично. Я закажу билеты на самолет, и сегодня же вы вылетите. Похороны Костикова состоятся только после прилета дочери.

Лимонов устроил Рубцова спать в зале, но Рубцов не смог уснуть. Его преследовали бесконечные кошмары, сочетавшие в себе воспоминания о том, как ходил со своей ротой на караван, как повстречался с Вероникой, как дрался за нее с Янычаром, которому помогали Ростовцев и его приятели. А за всем этим из укромного места со стороны стояли и наблюдали Валдай с Лимоновым.

Самолет из Москвы приземлился в челябинском аэропорту в половине второго дня по местному времени. Марина уже знала, что произошло с ее отцом и почему Лимонов отправил Рубцова ее сопровождать. За весь путь от Москвы до Челябинска девушка не проронила ни слова. Не отрывая глаз от иллюминатора, она все время смотрела на облака за бортом самолета.

В аэропорту их встретил Сазонов — бывший помощник бывшего кандидата в губернаторы. Они направились к автомобилю, чтобы уехать в город. В это время к Рубцову подошел элегантно одетый молодой человек, спросил фамилию и передал портфель с документами для Лимонова. Когда они сели в машину и уехали из аэропорта, Сазонов не вытерпел и спросил:

— А вы знаете, кто подходил к вам в аэропорту?

— Мне сказали, что кандидат в губернаторы Панкратов должен передать документы, которые я на обратном пути отвезу в Москву, — ответил Рубцов.

— Панкратов — это известный криминальный авторитет Панкрат, а тот, кто подходил к вам, — его преданный пес, адвокат Самойлов по прозвищу Чебурек, — объяснил ситуацию Сазонов. — Будьте осторожны с ними и не позволяйте втянуть себя в грязные игры.

— Почему вы говорите мне обо всем этом? — спросил Рубцов.

— Потому что они причастны к гибели Олега Геннадьевича, — ответил Сазонов. — Я уверен в этом.

Его искренность вызывала доверие, а потому Рубцов решил прислушаться к совету.

За два дня в Челябинске Рубцов узнал о многом таком, о чем раньше не догадывался. Ему не давали покоя смутные догадки и подозрения. Разные места, разные события, разные лица. Но у Рубцова возникало ощущение, что между ними существует неразрывная связь. Его преследовал соблазн открыть портфель, посмотреть, что за документы в нем находятся, узнать, какие секреты и тайны пытается скрыть генерал Лимонов. Сопоставляя между собой разрозненные события последних десяти дней, он пришел к выводу, что встретился с генералом не случайно.

Он открыл портфель лишь в салоне самолета на обратном пути в Москву. И чем глубже он проникал в смысл этих документов, тем яснее становились для него последние события с его участием, тем очевиднее была та нелицеприятная роль, которую отвел ему криминальный авторитет Валдай, а теперь еще и генерал Лимонов.

«Они с самого начала подставляли меня, — размышлял Рубцов. — Я оказался между молотом и наковальней, между криминальными авторитетами и заинтересованными государственными чиновниками. И те и другие пытаются использовать меня. Валдай со своими неограниченными возможностями вполне мог за два-три дня отыскать Ростовцева, получить от него оригинал видеозаписи и дочь Костикова. Но он воспользовался мной. Он сказал, что не желает вмешиваться в политику. На самом деле он опасался криминальных авторитетов. В своем неукротимом стремлении к обогащению Лимонов вообще вознамерился соединить между собой и поставить под собственный контроль олигархов, криминал и закон. Они имеют огромные деньги и, следовательно, власть. Теперь они захотели иметь и свои законы. Амбициозные чистоплюи! Они жаждут повелевать, предпочитая всю грязную работу перепоручить таким, как я».

После приземления во Внуково Рубцов позвонил своему старинному приятелю Николаю Логинову. Тот работал в известной еженедельной газете и специализировался на разоблачительных материалах на темы политики и экономики. В прошлые времена Рубцов несколько раз делился с Логиновым полезной информацией, которая после журналистских расследований заканчивалась громкими отставками. По этой причине на Логинова неоднократно совершались покушения, и Рубцов некоторое время состоял при нем добровольным телохранителем.

Договорившись о встрече с Логиновым в сквере на Юго-Западной, Рубцов отправился на остановку пятьсот одиннадцатого автобуса. Когда он добрался до сквера, Логинов уже ждал его там. Это был стройный симпатичный мужчина тридцати семи лет с приятной улыбкой, пышной копной русых волос и седыми висками. На нем была короткая темно-синяя куртка спортивного стиля и черные джинсы.

— Привет, Комбат!

— Привет, Коля!

Они обменялись крепким и теплым рукопожатием.

— Ты при портфеле? Это что-то новенькое. Неужели ты променял свою прошлую жизнь, полную приключений, на зарплату бюрократа?

— Оставим поэзию до лучших времен, — сказал Рубцов, протягивая портфель Логинову. — В этом портфеле, Коля, колоссальная бомба с радиусом действия более двух тысяч километров.

— И ты решил, что я лучший из всех известных тебе минеров? — принимая портфель, спросил Логинов.

— Да, Коля, ты — лучший, — утвердительно ответил Рубцов. — Но главное — честный, принципиальный, надежный.

— Не пугай меня, Комбат. Ты говоришь таким тоном, будто прощаешься со мной.

— Все может быть, Коля. Осколки от подобного фугаса могут поразить любую броню. Когда у вас выходит ближайший номер? — спросил Рубцов.

— Через три дня, — ответил Логинов.

— Ты меня крепко выручишь, если этот материал появится в этом номере.

— Прости, но это невозможно, Комбат. Только через неделю. Никто не согласится переделывать макет.

— А ты сделай так, чтобы согласились, — стоял на своем Рубцов.

— Что же это за бомба такая?

— Читай, знакомься, и, если будут возникать вопросы, я прокомментирую.

Логинов открыл портфель и не очень охотно принялся перебирать бумаги. Но чем дольше он читал, тем глубже проникал в смысл документов. Время от времени от отрывался от чтения, оглядывался по сторонам, обращался к Комбату за разъяснениями, получал их и снова с головой уходил в чтение. Рубцов сидел на скамейке рядом с Логиновым, курил и ждал, когда друг произнесет фразу, которую он так хотел услышать.

— Ладно, уговорил, чертяка! Статья выйдет в ближайшем номере. И как тебе только удается отыскивать такие материалы, Комбат? Научи меня, как это делается.

— Нет, Коля, у тебя не получится. Поэтому давай делать свое дело и помогать друг другу.

Они расстались так же, как и встретились, — крепким рукопожатием.

— Увидимся! — напутствовал Рубцова Логинов.

— Как-нибудь обязательно, — ответил тот.

А через три дня газета вышла из печати, и в ней за подписью Логинова на весь разворот была помещена разгромная статья, в которой все действующие лица и персонажи выступали под своими именами.

В тот день генерал Лимонов прибыл на службу в обычное время. Ничего не подозревая, он прошел в свой кабинет и занялся срочными бумагами. Поэтому, когда к нему в кабинет вошел Игнатов, генерал отчитал его за то, что помощник отрывает его от важных дел.

— Думаю, Виктор Владимирович, в настоящий момент для вас не может быть ничего более важного, чем статья в газете «Секретно» за подписью известного журналиста Логинова. — И Игнатов передал генералу экземпляр. — Вам следовало бы прочесть ее до того, как вас вызовет к себе Первый. А он обязательно вас вызовет.

Игнатов покинул кабинет точно так же, как и вошел, — без всякого разрешения. Лимонов развернул газету и погрузился в чтение. И чем дальше он читал статью, тем учащеннее становилось его сердцебиение, тем отчетливее он осознавал, что повержен. Он понимал, что это смертельный удар. От такого удара ему ни за что не оправиться. Некоторых увольняют за проступки тихо, с сохранением пенсий и привилегий. Здесь же речь шла о полном служебном несоответствии. А генерал Лимонов прекрасно был осведомлен, что полагалось за такое в прокуратуре.

Дочитав статью, генерал Лимонов снял трубку коммутатора. Телефон ответил мертвым молчанием. Тогда генерал потянулся к аппарату ВЧ и набрал номер Ветрова. Услышав его голос, Лимонов поздоровался, а Ветров весело сказал:

— Представляешь, не позже чем через минуту я позвонил бы тебе. Сегодня я выезжаю в Москву по союзным делам. Выпросил у министра лишний денек, чтобы с боевыми друзьями повидаться. Целый список составил, с кем хотел бы встретиться. Твоя фамилия первой стоит. Уж очень мне не понравилось твое настроение, когда мы в последний раз разговаривали. К тому же мы не виделись более десяти лет.

— Да ты прав, друг. За десять лет вода в океанах поменялась, не то что люди…

— О чем ты, Виктор Владимирович? Опять настроение хреновое?

— Да, Игорь Николаевич. Из нас двоих ты один сохранил честь. Я тебе и звоню, чтобы предупредить, не заезжай ко мне. Не сможем мы увидеться.

— Что, в командировку? Надолго?

Лимонов помолчал некоторое время, а затем глухо ответил:

— Навсегда. Говном я оказался. Мне стыдно перед тобой… Перед Комбатом… Перед друзьями, с которыми породнился в Афганистане. Я не выдержал экзамен жизни. Прости меня! Прости!

И Лимонов, положив трубку, обреченно и тяжело вздохнул, вышел из-за рабочего стола и нетвердой походкой направился в комнату отдыха, смежную с рабочим кабинетом. Там он уединился, запершись изнутри.

Через полчаса помощник Игнатов услышал пистолетный выстрел, прогремевший в кабинете шефа. А еще через полчаса слесарь в присутствии свидетелей вскрыл запертую дверь комнаты отдыха.

Рубцов дочитал статью в газете, отложил ее в сторону и набрал номер телефона редакции.

— Пригласите Николая Логинова, — попросил он.

— Логинов слушает.

— У тебя получилось! Поздравляю! — узнал он голос Рубцова.

— О чем ты говоришь? Без тебя ничего бы не было.

— Ну, не скромничай. А хочешь, я тебе подкину еще одну тему?

— Какую?

— Заинтересован? Тогда приезжай, обсудим, — сказал Рубцов и положил трубку, оставив заинтригованного друга без ответа.